Занавес

«Всем пока, — прозвучало слишком громко, планировалось произнести почти шёпотом, чтобы сохранить всю драматичность, — опустите занавес.» А вот последние слова предполагалось должны были слышать только рабочие сцены, однако то ли специально, а может и нет. Никого не было рядом. Люди ещё сидели в зале и смотрели на сцену, где актриса лежала на полу. Её просьбу никто не услышал. Зрители жаждали продолжения спектакля, который был уже закончен. А девушке не разрешалось вставать, пока не опустят дурацкий занавес, знаменующий конец представления. Обычно таких накладок никогда не происходило, но в этот раз всё шло не по плану. Сначала никто не мог помочь отыскать в маленькой каморке — гримёрке костюм, потом испарился партнёр, пришлось ипровизировать с новым человеком, не знающим ни слов, ни сценария как такого. Сейчас же приходится лежать на грязном полу, изображая мертвеца. Как же забавно вся эта картина, хорошо ещё, что лицо прикрыто волосами. Иначе как объяснить зрителю, что улыбка на лице не особый элемент. Ох уж мне этот театр, эти актёры, режиссёры. Да чтоб вас всех, сейчас бы забиться в свою любимую каморку. Залезть на кушетку с ногами, достать любимые сигареты и сидеть в поисках смысла происходящего. С каждой новой затяжкой, отпуская реальность всё дальше, размышлять о том, что в конечном итоге права была мама, говоря, что это не принесёт никакой радости, пора задуматься и пойти уже учиться на что-то более прибыльное и нужное. А не вот так валяться на сцене, изображая не пойми что для тех, кто никогда не поймёт и половины задумки. Интересно, сейчас хоть кто-то из них понимает метафору происходящего? Что героиня лежит мёртвой на оживлённой улице и к ней никто не подходит? Потому что все заняты своим делом? Девушка слегка отбрасывает волосы, чтобы мельком заглянуть в зал, посмотреть на реакцию. Кто-то сидел и оживлённо беседовал, на последних рядах откровенно спали, из-за чего с губ почти сорвался смешок. Да, поспать на неудобном сиденье за деньги — вершина глупости человека. Она искала в толпе хоть один взгляд, который бы выражал хотя бы долю понимания того, что произошло на сцене. Тщетно, глупо было ожидать такого. На их спектакли всегда приходили люди с достатком, чтобы сфотографировать пару раз сцену, обсудить костюмы и, возможно, крикнуть что-нибудь вроде: «Это было не для всех». Да вот же, это было не для всех, оно прошло мимо вас, огибая публику и выплескиваясь в пустоту. Девушка всё ждала, когда занавес закроют, но этого не происходило. Людям постепенно надоедала одна и таже картина, и они нехотя вставали со своих мест, покидая зал. Когда зал был уже почти пуст, девушка приподняла голову, убедившись, что действо на сцене более никому не интересно, встала. Достала из-за ушка припрятанную на потом сигарету, но к несчастью не найдя зажигалки. Она уже хотела удалиться из зала, когда к сцене подошли и протянули зажигалку, это был уборщик, ожидающий, как и она, когда же опустят занавес и разойдутся люди. — Мои поздравления, в этот раз ты всё же встала, не дожидаясь. А вот раньше… Мужчина не закончил своей речи, задумавшись о своём он потерял суть своей мысли. Поэтому сделал вид, что так и задумывал, удалившись за шваброй. Девушка повертела ещё в руках зажигалку, после чего всё же зажгла сигарету и затянулась, не доходя до гримёрки. Она села на сцену, скрестив ноги и наблюдая за работой мужчины, изредка выпуская струйку дыма. Работников сцены до сих пор не было видно, что не свойственно для них. «Сегодня это был последний твой спектакль, так? — спросил мужчина, странно, что раньше она его не замечала. Хотя он должен был быть и работать тут всегда. Наверное, он это и делал, когда опускалась любимая ширма. Но она не хотела ничего говорить и лишь кивнула, ссылаясь на то, что, если ответ ему нужен, он смотрит на неё в этот момент. «Что ж отлично, тогда сейчас я закончу с этим и всё. — сказал он, отчего-то улыбаясь. Актриса пожала плечами, намекая на то, что не заинтересована в разговоре. Затянувшись сильнее, она отчего-то закашлялась. Чуть не выронив сигареты из рук, пришлось даже сделать усилие, чтобы не повалиться на спину. В глазах слегка потемнело, но ничего. Иногда с ней такое бывало, всё-таки сигареты дурацкая привычка, пообещав себе бросить потом, она докурила. После сигареты всегда легче пережить день, а чем чаще закуриваешь, тем легче жить дальше. Сегодня категорически не хотелось идти домой, может стоит найти себе компанию на эту ночь и с пользой провести время? Кхм. " А знаете, песня, под которую вы умираете, перевод? — после этой фразы, мужчина обернулся на неё, ожидая ответа. Девушка лишь пожала плечами. «В последний раз смотрю на вас, а дальше путешествие. — с долей улыбки произнёс он. — с такой песней и вправду не грех умереть.» Но его не слушали, она давно привыкла не обращать внимания, на чьи-то глупые и ненужные размышления. Вспоминая, что из вещей у неё сейчас с собой. Да, вполне можно не заходить домой, а в баре найти кого-то на эту ночь. Чтобы хоть как-то скрасить эту ночь, утром же можно будет взять стаканчик кофе и сразу добраться до театра. Скоро новая постановка, где она уже не меланхоличная леди, следящая за старым домом. А девушка, чьи глаза верят в мир, ожидая увидеть все его чудеса. Как жаль, что в конце её ждёт разочарование, внимание спойлеры. Однако это интересно, никогда ей ещё не давали положительной роли. Даже с её внешностью. Большие серо-голубые глаза, рыжеватые волосы, слегка курносый нос, вычерные скулы и россыпь веснушек. Она была небольшого роста, а её волосы были до лопаток, иногда спасая её от взглядов. На сцене её внешность казалась милой и притягательной, но роли у неё были последних тварей. Режиссёр ссылался на то, что с её внешностью глаза у неё были страшными. В смысле не сами глаза, а её взгляд. Который притягивал и не отпускал, заставляя покрываться тебя потом, укутывая в какую-то пелену из холода. Что поделать? Актриса пожимала плечами и учила новую роль, стараясь уловить суть героини. Почему она желала смерти героям? Какая её мотивация? Что заставляет идти на такое? Сегодня в спектакле она была заговорщицей, которая желала отравить короля, из-за его доброго сердца, которое доведёт страну до гибели. По мотивам они готовились к миру, по которому большая часть земли на севере уйдёт врагу в обмен на их южные и более плодородные земли. Несложно догадаться откуда была родом заговорщица. Только вот её раскусывают и убивают. Конец и счастье. А почему? Как же жители на севере? Что будет с ними? Никому не интересно. Поэтому заговорщицу и убивают в прекрасном месте, чтобы якобы показать зло на прекрасном. «Какая пошлятина, — думает девушка, — даже девушка, имевшая связь с десятью мужчинами не выглядит так же вульгарно». Решает для себя актриса, хлопая себя по карманам юбки, где же её ещё одна нычка? Нет. На помощь опять подоспел мужчина, протягивая новую пачку. Девушка достаёт одну. Что за запах, опьяняющий и такой приятный. Ох, этот табак волшебный. Она подносит сигарету к носу, жадно вдыхая этот аромат. После чего почти трясущимися руками зажигает и делает первую затяжку, ох это волшебно. Она не хочет выпускать дым наружу, старается удержать его как можно дольше, но начинает кашлять. Мда, ощущение не из приятных, вот и минус курения. Тем временем уборщик уже закончил свою работу, убрал инвентарь и подошёл к сцене. Он был весь тёмный. Чёрные волосы и борода. Тёмные глаза, но при этом бледная кожа, на которой выступали вены, царапины. У него было видно скулы, волосы свисали примерно по плечи, правда балахон на неё мешал оценить фигуру. На вид около 37 лет, странный род занятий. Ей же было 32 года. Может в этот раз уехать с ним? Нет. Плохая идея, могут пойти слухи, да и он сам решит невесть что. «Отчего же? — спросил мужчина, — сегодня вы явно поедете со мной». Она лишь фыркнула в ответ, вряд ли ночь с ней стоит сигареты и зажигалки. Мужчина смотрел на неё пристально, словно ожидая какой-то реакции, но её не последовало. Она уже хотела уйти со сцены, наплевав на занавес, но что-то не позволяло ей этого сделать. — Поверьте, будет лучше, если вы пойдёте сейчас, чем останетесь здесь одна. Этот человек начинал надоедать, пришлось напрячь связки для ответа. «Я не пойду», — сказала она, поднимаясь. — Что же, в таком случае до завтра, и да не пугайтесь своего тела. После чего уборщик пошёл прочь от сцены, оставляя её одну рядом с собственным телом, которое всё так же лежало, словно ожидая, когда уже опустится занавес.