Неверящий

      Они были, как части одной мозаики такие разные, но в то же время такие похожие, как будто были зеркальными отражениями друг друга. Уникальная связь видимая только им двоим и никому больше. Их маленький хрупкий мир для двоих, где нет места никому кроме них. Близнецы Фантомхайв, как две горошины из одного стручка. Неотделимы друг от друга. На первый взгляд, как две капли дождя похожие, но друг от друга неотличимы, да и всегда вместе.       Младший брат всегда любил прятаться за спиной старшего брата и мертвой хваткой выцеплять в несчастную ткань его рукава, сжимая так сильно, как только можно, как будто не давая ему уйти, не отпуская и держа его крепко-крепко, настолько насколько хватит сил.       Сиэль. Такое тёплое для него слово. Старший брат, надежное плечо и самый лучший друг на свете, хранящий всего его маленькие секреты. Эстель всегда смотрел на Сиэля с детским восторгом, так присущим его возрасту, а старший брат очень любил своего маленького братика. Что даже значения слова любить тут будет маловато. Они дорожили друг другом больше, чем кем-либо ещё. Они близнецы Фантомхайв.       Сиэль был дружелюбным и улыбчивым мальчиком. Его улыбка притягивала внимание, как магнит такая яркая и светлая, какая бывает у всех детей. Взрослые так не могут улыбаться, потому что когда они вырастают в них и десятой части той детской невинности не остаётся, что была раньше. Наследник и будущий граф Сиэль Фантомхайв был по-истине ярким. Его свет ослеплял, но оторвать глаз от такой опасной и прекрасной звезды не было сил. Он как будто погружал своих поклонников в пучину отчаянья и зависимость от его света, такого яркого. Кажется, Эстель слишком засмотрелся на этот обжигающий луч, да так что слишком прилип, как клеем приклеили.       Каждая минута вместе. Они неотделимы, как корни двух сильно сросшихся рядом стоящих деревьев.       Хоть старшему брату, как наследнику фамильного наследства переподало чуть больше внимания, чем младшему из братьев. Одна улыбка Сиэля прогоняла любые обиды. Эстель не умел обижаться на горячо любимого брата. Сиэль ближе мамы и папы. Самый дорогой человек на свете. Ему можно намного больше, чем остальным. — Мы же всегда будем вместе? — с грустной неуверенностью спрашивает младший близнец старшего, лёжа в постеле и прижимаясь к нему из-за холода, который непонятно, как опустил в комнате температуру на несколько градусов. — Всегда. — уверенно отвечает Сиэль ни чуть не сомневаясь в своих словах, улыбаясь, от столь наивного и предсказуемого вопроса, но ради успокоения брата можно услышать этот вопрос и тысячу раз. Сейчас он уверен.       Стрелки часов бьют полчночь, оповещая о наступлении нового дня. На улице все такая же тёмная ненастная ночь,в которой не видно ничего дальше своих собственных пальцев. Услышав вой в такой темноте, можно стать жертвой страха, но никаких потусторонних звуков нет.       Эстеля ответ не удовлетворяет, но он не озвучивает это в слух, предпочитая оставить его при себе. Он чувствует легкий страх и не может обосновать его логически. Его веки закрываются, и он забывается в беспокойном сне, метаясь по кровати, но храня все свои странные и ужасные мысли при себе, не выпуская их за пределы своей головы.       Надо гнать сомнения прочь. Они отравляют жизнь и так ненадёжны не только в глазах окружающих, но и в своих собственных. Сомнение отнюдь не качество победителя. А он что проигравший?

***

      Лежа сейчас на грязном полу холодной клетки, Эстель ощущает лёгкую усталость от происходящего. Воспоминания накатывают подобно волне холодной воды. Он словно витраж, который с каждым новым днём разрушается все сильнее. Все хорошое оспыпается подобно кусочкам битого стекла, приоткрывая завесу тайны в грязный и жесткий мир за окном. Вот только не этот мир неправилен. Эти люди сбой этой прекрасной системы. Мир прекрасен, люди ужасны.       Они всего лишь дети, которые не могут противостоять этому жестокому миру. Всего лишь безмолвные жертвы без права на побег. Холодный металл под спиной не даёт закрыть глаза окончательно, позволяя хоть как-то контролировать ситуацию.       Жестоко. Да.       «Господь, почему ты смеёшься?» — мысль проскальзывает с долей злобы и горечи от собственного бессилия. Она сжигает болью и по щекам текут безмолвные слёзы. Сиэль не должен услышать ему будет от этого только тяжелее. Он и так плохо спит.

***

      Витражи в церквях такие красивые и разноцветные. Видно, что старались мастера, работали над каждой, даже самой маленькой деталью. На стекле изображают лик святых. Но святых не бывает. Это невозможно. Человек, ведь неидеален. Значит это ложь. Ты молишь о чём—то, но с чего люди решили, что они достойны возможности на помощь. С чего?       Мы сами придумали себе того, чего нет. Человеку надо верить во что-то. В какое-то чудо, в себя, в Бога, ведь вера дарит надежду. Тот кто придумал все это определённо гений, и он заслуживает аплодисментов в свою сторону.       Выполняя очередное задание от Её Величества, как её Цепной пёс. Эстель ни чуть не удивлён увиденным здесь. Везде люди одинаковые, как будто сговорились. Правда, сейчас он не Эстель, а Граф Сиэль Фантомхайв Цепной пёс Её Высочества.       И почему его так часто заносит в церковь. По холодному полу течёт свежая только, что пролитая кровь. Она заливает пол и оскверняет всё вокруг. А есть ли вообще скверна, о которой твердили Эш и Анжела. Младший близнец недовольно смотрит на текущую жидкость. Обувь испачкалась. — Себастьян, в следующий раз будь аккуратнее. — спокойным приказным тоном даёт наказ своему слуге Эстель. — Да, мой господин. — отвечает демон-дворецкий и покорно склоняет голову перед своим господином, вставая на одно колено. Эстель смотрит равнодушно, но не на дворецкого, а на яркий витраж, считаемым многими произведением искусства.       Медленно уверенной походкой Эстель направляется к нему. Минуя несколько рядов мест для сиденья, мальчик оказывается у цели. Он медленно, ничего не говоря, проводит по витражу. Себастьян с лёгким удивлением и интересом наблюдает за действиями господина.       Но он прекращает свой дело, также быстро как и начал. Эстель поворачивается к своему демону-дворецкому и развязывает повязку на глазу после чего говорит. — Себастьян, сожги тут всё. Это приказ. — пентаграмма в глазу блестит дьявольским огнём. — Да, мой Господин. — улыбаясь, как безумный маньяк, отвечает Себастьян, поджигая старенькую и небольшую церковь, которая за секунду вспыхнула, как спичка. Себастьян хватает своего хозяина на руки и выносит из пылающего огнём здания.       Он не верит в Бога. Витражи он тоже не любит, как все связанное с религией. Церковь сгорает, а Эстель вновь теряет осколок себя, оставляя его где-то далеко в огне, где сгорел его самый близкий человек. Но ему не жаль, он идёт вперед, чтобы отомстить.       Его история точно не о прощении.