Завершение шпиономании

— Хорошо всё-таки вернуться домой. Курьер с шумом вдохнула охлаждённый кондиционером воздух, свежий и бодрящий после изнурительной жары пустыни. Скинув рюкзак на пол и убрав оружие в сейф, она довольно потянулась: уставшее от тяжести вещей тело приобрело невероятную лёгкость. Движения стали быстрее: освобождённое тело готово было порхать над полом. Под скрежет закрывающейся двери Курьер вдохнула и выдохнула полной грудью. Творящаяся в лагере Маккарран шпиономания завершилась рано утром. Не в меру язвительный центурион Сил после близкого знакомства с курьерскими кулаками всё же признал, что верность Цезарю — это хорошо, но сохранность собственной шкуры — это ещё лучше. В отличие от большинства воинов Цезаря, Сил не был фанатиком своего дела, и в конечном итоге его разговорчивость спасла не одну человеческую жизнь. Удовлетворённо хмыкнув, Курьер окинула уставшим взглядом гостиную Умного дома. Кнопка включения света надрывалась, обвиняя Тостер в бесчувственности, Автодок громко храпел, а Музыкальный автомат и Центральный процессор обсуждали перспективу коммунистического вторжения под стенания Кружка о том, что захватив Умный дом, коммунисты первым делом перебьют все кружки. Тихо шурша, упал на пол пропитавшийся грязью плащ, на который Кружок бросил внимательный взгляд: а вдруг неведомым чудом под ним оказалась какая-нибудь кружка? Сев на край двуспальной кровати, Курьер наклонилась к поблекшим от пыли шнуркам и потянула за один из них, наблюдая, как вытянутая петля становится всё меньше, а затем и вовсе исчезает. Сняв обувь, Курьер в блаженстве вытянула ноги. Утомлённые длительным переходом по горячим пескам Мохаве, пылающие изнутри жаром усталости ступни отдыхали от тяжёлых ботинок. Прижав их к холодному полу, Курьер закрыла глаза. Она мечтала об этом моменте несколько дней. Зашелестел извлекаемый из петель свободных чёрных брюк широкий тёмно-коричневый ремень. Выскользнув из мягких штанин, Курьер осталась в одном нижнем белье. Отдавая себя во власть прохладе кондиционера, ласкавшей измученное жарой тело, она улеглась на кровать, вытягиваясь и приподнимая майку. Довольно почёсывая правый бок, Курьер блаженствовала, думая, что ещё немного — и она заснёт. «Сначала надо помыться. И одежду постирать», — босые ступни коснулись холодного пола. Курьер сгребла брошенную одежду в охапку и, тихо шлёпая, направилась к лифту. Отделанная прямоугольной белой плиткой ванная располагалась этажом ниже. В просторном, ярко освещённом помещении без окон находилась стиральная машина — к счастью, не говорящая. Рядом с дверью — невысокая белая тумбочка из толстого скользкого пластика, внутри которой валялась всякая всячина: грязная мыльница, какое-то чистящее средство, пузырёк из-под пены для ванны, лохматая зубная щётка, упаковка презервативов. Взглянув на последнее, Курьер непроизвольно ухмыльнулась. Душевая кабина была в дальнем левом углу, рядом с длинной ванной. При желании в ванне можно разлечься, вытянуть уставшие после десятков километров пути ноги и насладиться горячей водой, с которой в Умном доме проблем не было. По меркам современного мира Курьер купалась в роскоши, и её это устраивало. Дверь была не заперта. Курьера встретил громкий шелест вырывавшегося из душа потока воды, тысячи капель которого разлетались мелкими брызгами, ударяясь о пластиковое дно кабины. Периодически его заглушало урчание стиральной машины, в окошке которой можно было разглядеть вращающийся рукав белой рубашки, украшенный узором из тёмных точек. Рядом в широком металлическом тазу валялись драные на коленке голубые джинсы с испачканными внизу толстым слоем грязи штанинами. Кинув сверху свою одежду, Курьер повернулась к душевой кабинке. К сожалению, не прозрачной. К счастью, не запирающейся. А через толстый слой полупрозрачного пластика смутно угадывался силуэт мужской фигуры. Моющийся поднял руки, и Курьер замерла, разглядывая его сужающуюся к талии спину. Ещё один шаг — и рука легла на пластиковую ручку дверцы душевой кабины. Пар горячей воды хлынул в расширяющуюся щель. Худая девичья рука коснулась круглого вентиля, украшенного большой яркой голубой точкой и немного его повернула. — Может, остынешь немного для разнообразия? Джошуа вздрогнул, ощущая, как поливающие его тело струи постепенно становились более прохладными. Этот контраст подарил телу свежую бодрость. Неторопливо обернувшись, Джошуа увидел Курьера. Опираясь локтем о край душевой, она внимательно рассматривала крепкое, несмотря на укусы беспощадного пламени, тело. Брови Джошуа поднялись в удивлении. Но ни раздражение, ни смущение так и не посетили его разум. — Всё хорошо? На губах Курьера появилась лёгкая улыбка. — Лучше, чем когда-либо. Зелёные глаза изучали сложные узоры ожогов, бесстыдно опускаясь всё ниже. Кончик розового языка неторопливо прошёлся вдоль пересохших губ. — Как ты это делаешь? — тихим голосом спросила она. Ладонь Курьера легла на обожжённую грудь, и пальцы ощутили лёгкие размеренные толчки. Правая рука соскользнула вниз, и мягкие губы коснулись согретого тонкими пальцами места. — Делаю что? Джошуа дышал глубоко и шумно. Душ всё ещё щедро поливал его прохладной водой, но с каждым поцелуем телу становилось всё жарче. — Притягиваешь меня к себе словно мощный магнит лёгкую металлическую стружку. Сделав шаг назад, Джошуа прижался спиной к холодной плитке. Положив на его талию прохладную ладонь, Курьер то и дело касалась языком мокрой груди, слизывая крупные прозрачные капли и чувствуя, как ладонь Джошуа мягко ложится на её затылок. — Стружку? Или магнит с не меньшей силой притяжения? — его улыбка, простая и хитрая, добродушная и коварная одновременно опьяняла сильнее самого крепкого виски. Не удержавшись, Курьер мимолётным движением лизнула его дразнящие губы. — Неужели всё же второе? — Подавшись вперёд, Курьер прижалась к Джошуа всем телом. Сквозь тонкую мокрую ткань он почувствовал, как соски упругой груди набухают и твердеют. — Да-а-а... — от низких, тягучих нот его голоса на коже проступили мурашки. Широкие ладони легли на девичьи ягодицы, прижимая к себе. Курьер с шумом выдохнула, с трепетом ощущая, как внутренней стороны бёдер коснулся эрегированный член, отчего терпкое тепло внизу её живота усилилось, перерастая в жар нетерпения. Стук собственного сердца отдавался шумом в ушах, когда, обхватив шею желанного мужчины, Курьер прижалась к его губам с долгим поцелуем. Джошуа отвечал. Проникнув между приоткрытыми губами Курьера, его язык оглаживал нёбо. — Почему целовать тебя всё так же сладко, как и в первый раз? Джошуа не ответил. Пальцы Курьера подцепили низ намокшей майки, прижимающейся к телу настолько плотно, что Джошуа разглядел облегаемые тонкой тканью твёрдые бугорки сосков. Ткань скользила вверх, мягко оглаживая живот и освобождая грудь. Курьер подняла руки над головой, слегка выгибая спину. Мокрая насквозь майка упала на кафельный пол. На то, чтобы полностью избавиться от одежды, не понадобилось и минуты. Курьер замерла, наблюдая, как Джошуа оглаживает свой член и чувствуя, как внутри неё становится влажно, когда её левая ладонь касается оголившейся головки и медленно двигается к основанию. Его дыхание стало шумным и хриплым. На кончике члена проступила смазка, которую Курьер стёрла мягким прикосновением большого пальца. Джошуа зажмурился, наслаждаясь уверенными прикосновениями. Его горячие ладони легли на грудь Курьера, то лаская, то слегка сжимая и вызывая новую волну мурашек. — Джошуа... Прижавшись к нему всем телом, Курьер оглаживала крепкую спину. Вздрогнув, слегка оцарапала, когда Джошуа, подняв резким движением, прижал её бёдра к своей талии. Курьер лишь сильнее обхватила его спину дрожащими руками, замирая и чувствуя, как твёрдый немаленький член медленно входит в неё. Джошуа удовлетворённо выдохнул: шум льющейся из душа воды не мог заглушить стоны любимой женщины. Он резко развернулся, и Курьер вздрогнула, спиной ощущая холод кафельной стены. — Да-а-а... — проникая глубже, Джошуа наслаждался размеренными сокращениями. Его ногти впивались в ягодицы Курьера, оставляя яркие отметины на беззащитной коже. Курьер просила ещё, и он увеличил темп. Её горячие, влажные бёдра сильнее сжимали его талию, требовательно насаживаясь. Джошуа и Курьер не произносили не слова, разговаривая на языке стонов и вздохов. Толчки стали резче, но ощущение боли лишь пару раз мимолётно мелькнуло, утопая в терпком ощущении нарастающего удовольствия. С безумной страстью сорвавшихся грешников они целовали друг друга, упиваясь тем, что не могли себе позволить во время выполнения миссии. Курьер звонко застонала, когда Джошуа вошёл во всю длину. Её тело жаждало его, словно каждый толчок был дозой тяжёлого наркотика, вызывавшего сильнейшую зависимость. Зародившееся внизу живота тепло с каждой минутой становилось всё сильнее, и Курьер едва сдерживалась, чтобы не начать царапать нежную кожу возлюбленного. — Ещё...пожалуйста...прошу тебя... Приближался оргазм. Тело трепетало, и мышцы непроизвольно сжимались, обхватывая плавно двигавшийся член. Курьер резко подалась вперёд, когда Джошуа впился ногтями ей под лопатками, кончая и рыча в приступе наслаждения. Боль и удовольствие слились в единое, ослепляющее целое, взрываясь внутри и заставляя тело дрожать... По-прежнему шелестели падающие струи прохладной воды. Джошуа и Курьер не слышали их за своим громким дыханием: прижимаясь друг к другу, они сидели на пластиковом полу душевой кабины и отдыхали. — Знаешь... после того, что сейчас было, мне сложно представить четыре года воздержания, — Курьер поправила тяжёлую прядь мокрых волос. Она испытывала расслабляющее чувство удовлетворения, и теперь желала только одного: улечься под тёплое, сухое одеяло и проспать до утра. — Хочешь сказать, что я не сумел воспротивиться грешной женской природе? Вместо ответа Курьер закрыла лицо руками. Улыбнувшись, Джошуа поцеловал её в висок. — Поговорим об этом в другой раз, — негромко сказал он. Курьер прижалась к Джошуа. Уткнувшись носом в его шею, она закрыла глаза, отдаваясь во власть усиливающейся сонливости. — А? Курьер вздрогнула, когда Джошуа подхватил её на руки. Исхитрившись закрыть краны душа, Джошуа необъяснимым чудом вынес Курьера наружу, ни разу не ударив головой о стену душевой. Ступая по кафельному полу, он оставлял после себя мокрые следы, а так же маленькие лужицы капель. — Кружки, кружки, кружки! Услышав воодушевлённые вопли, засыпавшая на руках Джошуа Курьер открыла один глаз. — Центральный процессор, отключи все функции Умного дома, — тихо попросила она. — Будет выполнено, — последовал ровный механический ответ, а затем наступила желанная тишина, которую нарушили лишь скрип пружин под двумя телами и шорох одеяла, укрывающего влажные обнажённые тела. — Что у нас там дальше? — Курьер потянулась к кнопке Пип-боя, но Джошуа перехватил её руку. — Сон. Набирайся сил, — не отпуская запястье Курьера, Джошуа расслабленно поглаживал её между пальцами. — А ты? — Курьер громко зевнула и закрыла глаза. — Поблагодарю Бога за сегодняшний день и помолюсь о дне завтрашнем, — не удержавшись, Джошуа широко зевнул, — а затем буду спа...хм. Джошуа услышал ровное, глубокое дыхание: Курьер спала. Несильно сжав в ладони её пальцы, Джошуа начал читать привычный текст благодарственной молитвы, готовясь к следующему дню. К их следующей работе...