Лживые боги. Интеллигентная тьма.

      Я нависла над журналом Уоренимуса с попытками выяснить, что же всё-таки искал Люсьен. Я понимала три вещи: во-первых, я изначально была права в непосредственной связи его деятельности с Адамусом Филидой, во-вторых, я не так хорошо знала отца, как думала, - он явно имел в магии не только теоретические познания, но и преуспел в практике, а в-третьих, у командора существовал некий план. Учитывая, что Уоренимус Бертран не представлял более физической угрозы, в его исследованиях могло содержаться нечто, что несло угрозу информационную. Я провела много времени в таком положении, за окном уже начало темнеть, но я всматривалась в несвязанные отрывки до тех пор, пока не смогла видеть текст. Мне пришлось прерваться, зажигая на столе свечу, и когда мягкий свет упал на листы бумаги, я заметила, что не все они смяты случайным образом. Периодически сетка слома соединялась в единую точку, как если бы была сложена несколько раз в треугольник. Я перетасовала их, заново собрала во что-то наподобие мозаики, но ничего не увидела, никакой логической связи.       - Ты всё больше удивляешь меня, отец…, - сказала я вслух.       Я села и развернула записку, что спрятала в карман после извлечения из конверта. Список имен, врученный мне, содержал лишь одно знакомое мне имя – Густаво. Впрочем, ничего необычного в том, что командор мог посетить его, нет – бывший контрабандист, а для наивнейших мира сего – экспедитор и просто человек, не ценивший в жизни ничего больше моря и золота, а лучше - моря золота, наверняка имел связи в подпольных мирах, к которым Легион не брезговал обращаться во благо. Адамус был горд, честолюбив и упрям. Он мог решиться на это только ради единственной цели, что считал высшим благом, - ради полной ликвидации Темного Братства. Кроме него значилось еще одно мужское имя, должно быть, альтмерское, - Силинур, и одно женское – Катрина Дамарус. Выяснение, кем они являлись, я отложила до следующих инструкций, а сейчас сосредоточилась на рецептуре, соответствующей матерому редгарду, подарившему мне когда-то мой первый лабораторный прибор, - яду страха.       Неизвестность превратила мой сон в пытку, заставив меня немедленно выехать в Чейдинхол с самого утра, перехватив по пути из ванной лишь бутерброд с ветчиной. Было бы довольно рискованно держать обильно украшенную догматами лабораторию в открытом доступе, поэтому я предварительно перетащила один из столов в подвал. Я неизбежно проходила мимо изображения улыбающейся и еще живой семьи - ни о чем не подозревающая Элеонора следила за мной слишком умиротворенным взглядом, так что я завесила его большим серым полотном и целеустремленно вышла из дома.       В убежище меня встретили до боли радушно. Я успела взять у Очивы плату за Саммитмист, удивившую меня своей суммой, и поболтать с братьями в жилищах, предпочтительно умалчивая о новом месте обитания и попутно собирая вещи. Винсент не услышал моего прихода, поэтому стук в дверь был для него сюрпризом. Трудно представить одиночество человека, способного радоваться моему визиту, даже мои родные не могли похвастаться такой способностью.       - О, Элен, могу ли я надеяться, что ты оставила свою затею жить в богатом и комфортном особняке, полном тепла и уюта? – Задорно спросил вампир, раскинув руки и пропуская меня внутрь.       - О нет, боюсь, что не можешь. Если конечно у тебя не найдется заклинания, заставляющего поселиться здесь свежему воздуху, - полугрустно пошутила я, присаживаясь, и сморщилась. – А это еще что за запах?       - Похоже, Мари решила извести нас кулинарными экспериментами над капустой. Ты только что заставила меня нарушить непроницаемость моего жилища. Я уже вполне привык к ароматам, однако недавно она пристрастилась к чесноку в виде специи. Если так пойдет и дальше, придется мне решать этот вопрос вместе с Очивой, - Винсент так лучезарно улыбался, что все мои проблемы тут же отходили на второй план. Если и стоило ради чего-то появляться здесь, так только ради этого.       - А я уже почти решилась на вампиризм, но вот нетерпимость к чесноку…, - потерла я подбородок. – Я так люблю его в местной кухне... Даже не знаю…       - Уверен, ты сможешь рано или поздно это исправить алхимическим путем. В конце концов, времени у тебя будет много, а вампир без цели существования – печальное зрелище, - выражение его лица быстро сменилось. – Удалось ли тебе встретиться с ним?       - Винсент, я опасаюсь худшего, - ответила я, кивнув. – Похоже, Уоренимус что-то оставил после себя, что-то, что позволило Филиде получить преимущество над нами. А я получила новые вопросы без ответа на старые. И приехала я сюда не только ради лаборатории. Мне нужны твои связи. Расскажи мне, как я могу через тебя написать Карону?       - Если ты надеешься что-то выведать у него, то Адамус использует мальчишку как гонца и ищейку, не посвящая в свои планы, - для этого у него есть приемник. Было бы слишком необдуманно со стороны командора полагаться на него. Однако я могу помочь тебе в таких вещах – просто передай мне письмо через управляющего…       - Гонец? О да, это лучшее, что он умеет, - хмыкнула я, припомнив все его поползновения в мою сторону в Бравиле. – Но он был в тот вечер в замке. Что и кому или от кого он передал?       Я на минуту задумалась и поразилась своей мысли.       - Не от Уоренимуса ли?! Значит, должна остаться какая-то переписка. Но у отца ничего нет, разве что…он не оставил это в академии. И опять же я не знаю, где искать, - у него не было там своего рабочего места, он работал исключительно дома… Гениальное всегда скрыто в очевидном. Мне необходимо как можно скорее разобраться с этим. До встречи, Винсент, и спасибо!       - Единственное, что я могу посоветовать тебе, Элеонора, - доверься Люсьену, - сказал он мне напоследок. - Уведомители не просто так являются теми, кто они есть. Он не позволит случиться непоправимому.       - Да… я понимаю. Я прямо сейчас следую его наставлениям.       «Всегда перепроверяй». Я вылетела из комнаты друга, едва не столкнувшись с Антуаннетой, успев заметить гневный взгляд девушки, похоже, подслушавшей наш разговор.       - Ты куда-то переезжаешь? – Крикнула она мне в спину. – Тебя, наконец, выгнали из убежища?       Но удостоилась она только моего взгляда в пол оборота.

***

      Природа действия этого состава еще не была знакома мне. Если описать парализующий или разрушающий ткани организма яд было возможно, подвергая ему растения, то страх индивидуален. О чем может поведать мне дрожащий от ужаса смородиновый лист? К вечеру следующего после возвращения дня две склянки, в том числе экспериментальная доза, уже стояли на поддоне стола кабинета, но отчет был девственно чист, в отличие от полной корзины загубленных образцов, бумаг и кучи тряпья в осадке реактивов. Совершив очередной бессмысленный алгоритм, я просто сожгла запись в горелке дотла, взяла эту горсть в руку и развеяла над столом, хороня последнюю свою идею. Этот маленький ритуал застал и сам Люсьен, сняв с себя невидимость в арке двери. Не ожидая увидеть его так скоро, я резко встала, опрокинув чашу с порошковым ингредиентом.       - Прошу прощения, - оправдывалась я, посмотрев на нетронутую магическую книгу, которую уведомитель тут же взял в руки. – Мне стоило изучить его, но новый яд заинтриговал меня.       Он молча прошел ко мне и положил её на листы журнала отца, разложенные мной, стряхнув рассыпавшуюся пыль и собрав их в стопку. Аккуратность в деталях. Я хотела приступить к ним сегодня же, после основной работы, но застопорилась в самом конце.       - Кхм… пока что первый из трёх. Мне потребовалось время на транспортировку оборудования из убежища, - уточнила я.       - Он готов? – Люсьен повертел один из сосудов на свету свечи, слегка сдвинув брови. На этот раз он не проверял его досконально, а просто поставил обратно, будто поверив мне на слово, и горделиво выпрямился. – Тогда ты уже запомнила имя своей цели, давно должна была запомнить... Контрабандист, в далеком прошлом работорговец, редгард, возраст около пятидесяти пяти, не так давно осел на Золотом Берегу в Анвиле после неудачного грабежа некого корабля, потери всей команды и руки от магического обморожения.       Продолжив далее, он устрашающе улыбнулся.       - Что-то…ужасное произошло на том судне, - будто с удовольствием сказал он. – Густаво заперся в «Полном кубке», оставив дело своей жизни. Примени это зелье, заставь его вспомнить стынущие во льду жилы и выясни, зачем бравому командору понадобился такой доходяга как он.       - На самом деле, у меня возникли сложности со свойствами яда, - призналась я, выйдя из-за стола и жестикулируя. – Нет, я почти уверена в его действенности. Но страх…он субъективен. Я не нашла ни одного труда, разложившего бы его на стадии.       - Страх всегда рука об руку шел с ассасинами, - следовал за мной Люсьен. – Шантажировать жертву, довести до самоубийства, заставить убить собственного друга, избежать наказания – только часть того, на что способна сама сущность Ситиса. Даже самые отчаянные искатели приключений, бахвалящиеся своим бесстрашием, боятся самого чувства страха, что заставил их сознание однажды биться в агонии. Можно понять его, только лишь ощутив на себе.       Я вернулась к рабочему месту и неуверенно потянулась к одной из маленьких склянок из зеленого блестящего стекла, обернувшись на уведомителя. Он вскинул голову, спрятав руки в рукава робы, и внимательно следил за моими движениями.       - Что ж…, - улыбнулась я Люсьену. – Для меня нет большего ужаса, чем тот, что я ощутила бы, наблюдая ликование Адамуса Филиды над хладными останками Темного Братства.       Опрокинув в себя до дна полную дозу, я увидела одобрительную улыбку в ответ.