***
Празднования именин Джерома разбавились на удивление мгновениями торжествующей справедливости. При помощи Габриэля недопонимание меж двумя профессорами улажено, и преследования юной леди Бертран временно прекратились, чего нельзя было сказать о нежеланных визитах в дом вампира, вынуждающих подолгу «задерживаться» в замке не без намеренной щекотки расшатанных нервов Аркуэн. Винсент знал, их приказ – лучший способ привязать его к насиженному месту. Пусть. Скинград – наипрекраснейший город, где имеет смысл поселиться, кроме того, здесь было, чем заняться, а вопросы решались с наибольшей вероятностью и скоростью – спасибо Янусу за сей оплот культуры, воспитывающий уникальные умы и характеры, как и Элеонору, окопавшуюся в дальнем углу библиотеки перед темным братом, воспользовавшимся давним приглашением. Это был один из немногих дней, когда девушка засиделась допоздна, и этаж желаемо пустовал, ведя вампира к столу за стеллажом, от коего взгляд её удивленный оторвался лишь при стуке отставляемого смелым гостем стула и винной бутылки, аккуратно помещенной на углу, подвинув стопку книг. - Если позволите, я закончу этот параграф. Мысль теряется, - Элен, улыбнувшись себе, продолжила делать некие записи, и голос зазвучал разочарованно, когда та, поставив точку, отложила перо и несколько язвительно взглянула на Винсента, расслабленно расположившегося боком к столешнице вопреки этикету. Да и исследователи не утруждают себя вычурными приветствиями. – Прошла неделя. Не ожидала, что Вы всё-таки придете. - Боюсь, обстоятельства крайне долго не предоставляли мне выбора. Однако… наступил этот Лордас, и вот я здесь, и, как видите, специально для такого случая, прихватил с собой наше с Вами общее незаконченное дело, - весело оперся на руку вампир, стерев всяческий намек осуждения с её стороны, сменив его на качание головы и легкий смех с примесью скепсиса. - Кхм, кажется, я знаю, почему Вы не женаты. Вы пытаетесь споить всех женщин, с которыми беседуете? - Ахах… С чего Вы взяли, что я не женат? – Перехватил инициативу в вопросах Винсент, скрывая собственную улыбку за скрещенными пальцами. - Пока что я не знаю ни одной дамы, которая столь спокойно отсиживалась бы дома в то время, как супруг открыто посещает вечера. Даже моя мать предпочитает находиться среди ненавистных бывших коллег. Либо…, - пожала Элеонора плечами, перекладывая бумаги. – С Вашей помощью она уже пристрастилась к бутылке… - Хмм… Тогда, следуя Вашей логике, её довела до смерти белая горячка. «И когда ты успела вырасти, чтобы рассуждать о таких вещах» Вампир подловил её, наблюдая, как девушка заметно напряглась, сморщившись и сомкнув губы, чтобы виновато и неловко опустить с сожалением глаза. Ведь та даже не знала, стыдливо закрывая лицо, что сожаления и не требовалось. Это смешило. Она вытягивала руки, отодвигая тетради и не зная, куда себя деть и как провалиться сквозь землю. - Оу…оу…о-о-о! Боги! Ох, я… прошу прощения! Я только что…? О-ох! Проклятье! Язык мой – враг мой! Мне так жаль! Надеюсь, Вы простите меня… О девятеро, ну почему от Уоренимуса мне досталась именно эта черта?! – Хлопнула раздраженно девушка по столу, ругнувшись в сторону. – Я ни в коем случае не хотела сказать… - Вы довольно жестоки, Элен, однако мне это нравится, - улыбаясь с наигранным видом, прервал и придвинул темный брат не ясно откуда взявшийся кубок, пригладив невзначай волосы. – Неужели я смог вызвать в миледи Бертран чувство вины? Хах… Что ж, это даже хорошо, ведь, если честно, у меня была к Вам небольшая просьба. Я не знал, как донести ее, чтобы наша встреча сегодня не ассоциировалась у Вас с корыстью. Это не так. Возвращаясь к вопросу – вино лишь повод и приятный способ смягчить границы, не более. - Просьба? - Да, - лег на локти Винсент, слегка перегнувшись через стол. – Один талантливый молодой человек из моего близкого окружения – ярый поклонник профессора Бертрана. И, разумеется, он хотел бы учиться у него по мере сил, если бы представилась такая возможность, а я желаю помогать всяким молодым людям, не чурающимся знаний. Хотя бы устроить собеседование с Вашей и моей рекомендации. - В этом нет ничего предосудительного. Звучит даже благородно, - подтвердила Элен, смутившись в повинности. – Отцу нужны толковые помощники. Теоретики – редкость среди молодых магов. Конечно. Я могу поговорить с ним. - А я заранее благодарю Вас, миледи, - осел обратно вампир и пригубил из бокала. – Но повторюсь, это не единственная цель моего визита. Вы же помните, я всё ещё ожидаю продолжить нашу увлекательную беседу. - Сейчас я как раз работаю над кое-чем необычным. Уверены, что хотите побольше узнать о мире свитков и занимательной алхимии? – Усмехнулась Элеонора, разглядывая сосуд в руках. - В том числе…***
То, что поведала Мелисандра в общих чертах, дополнилось вспышками памяти. Когда-то у Уоренимуса был ученик, коего судьба увела собственной дорогой. Куда именно и кем он был осталось в ведении отца и на моей совести. Похоже, я уснула. Ненадолго. Всё еще горел во тьме комнаты камин, рисуя на стене передо мной мою же тень, свернувшуюся клубком с книгой в руках, и я прижалась лбом к прохладе лысой штукатурки. Если я стала соучастницей давно спланированного эксперимента, то возвращать мою память было опасно, и одновременно именно она помогла бы по аналогии создать зелье для Гассилдора, найти вампирское гнездо, столкнуть меня с неизбежностью. Ведьма, должно быть, услышала кашель, усердно подавляемый в тишине за ширмой, ибо заиграл движимый источник света огонька свечи, а затем перина за спиной провалилась под весом женщины, смерившей температуру шеи. Она уже давно спала к норме. Мой недуг не был физическим. - … По ком ты горюешь? – Услышала я позади тихий ласковый голос, а я давно уже не верила «ласковым голосам», как и возможности подобного уюта и откровенных разговоров без повышенного тона. Я отвечала еле слышно в попытках забыться вновь. - Почему Вы решили, что я горюю? – У тебя… всё написано на лице, ты знаешь? - И она легонько посмеялась, слишком смело для незнакомки растирая мою спину. «Да. Увы. Это совершенная правда» - На теле всегда отражается то, что мы зажимаем внутри. Твои плечи словно камень, а глаза воют волком, отбившимся от стаи. И насколько я знаю ваших братьев, если что-то и может заставить вас не спать по ночам, так это горе. Я не прошу тебя открыться, просто знай, что, может статься, сегодня твой единственный шанс выпустить наружу всё, что гложет. Его здесь нет. Никто тебя за это не осудит. Предполагала ли я, что, получив ответ, она скорее оставит меня в одиночестве, либо это взыграла слабость, позволив столь глупо довериться ведьме. Во всяком случае, каждый день мог оказаться последним, и я ни в коем случае не оправдывала братьев, раскрывших запретные тайны, ибо то были мои личные переживания. Мелисандра была готова уйти, если бы я сохранила молчание. - … Это… о предательстве, - и я почувствовала вернувшееся тепло на кушетке, когда фраза смолкла. Оно не давало смелости произнести слова четко, но ведьма терпеливо ждала, будто знала, что признание не окончено. – И о друге… - Хмм, - мечтательно протянула женщина. – Любовь к друзьям – это прекрасно… Но ты говоришь о предательстве, и тут я не могу судить, только сказать, что предательство тоже в какой-то степени наше решение. Понимаешь? Когда я ушла от своих наставниц, я тоже предала их, но это стало лучшим событием в моей жизни. Если у тебя есть выбор, то ты свободен. Если же его нет, значит пора задуматься, нет ли у тебя под боком поработителя. Само собой, горя это никак не умаляет, но оно проходит быстрее в желании понять того, кто предал, принять решение друга. И я понимаю твою боль. Ты можешь даже поплакать… - Нет. Я пообещала себе больше не плакать. Слишком много… сил уходит на сожаления, пока они требуются в другом русле, - я прижала сильнее рукопись к груди, несмотря на едва утихшую пульсацию. Могу ли я считать себя достойной наставника, если не в состоянии сдержать обещание данное самой себе? Нам более было не о чем разговаривать, ибо всякое её суждение содержало ошибку в самых примитивных понятиях логики. «Возраст не дал Вам мудрости, Мелисандра. Принять решения друга о предательстве? Но как можно утверждать после сего решения, что названный действительно является другом?» - А знаешь, чем мне нравятся безродные? – Внезапно спросила Мелисандра, замявшись, и сей вопрос, заинтересовав, заставил меня перевернуться на спину. «Чем вообще они могут нравиться?» - Тем, что они себя никогда не сдерживают: ни в пище, ни в эмоциях, ни в постели... Не все, но большинство из них ценит мгновения и удовольствия жизни, что, к сожалению, не присуще высокородным…, - женщина качнула головой в открытой улыбке недоумевающей мне. – Что? Почему ты смотришь на меня так? Ожидала увидеть побитую временем старуху? - Вы меня раскусили, - невольно улыбнулась я, отведя взгляд к потолку, и та рассмеялась. – Почему Вы хотели, чтобы Винсент обратил Вас? Ведь Вы не стареете. - Мою жизнь поддерживает магия, замедляющая старение, но я все так же хорошо замечаю, как меняется мое тело. Так что нет, я не бессмертна, и своего страха смерти не скрываю, - вздохнула ведьма, цыкнув. – Но его отказ на годы похоронил это мое желание. - Вы любите его? Мелисандра словно кокетливый подросток смущенно дернула плечом, откинув серебряную шевелюру и чуть хлопнула меня ладонью по руке, когда я присела, поднявшись на подушки. – Какая… проницательная девочка! Ты, наверняка, бы ему понравилась. Ему нравятся такие, как ты. - Это не проницательность. Мне неловко, но я нашла Ваше письмо, - протянула я ей книгу, раскрыв последнюю страницу. Почему-то мне показалось честным осведомить о своем знании переписки. – Не волнуйтесь, я старалась не читать его после… кхм… первых строк. - И после этого ты называешь себя не проницательной?! Ты прокатала по обратной стороне карты углем! – Всплеснула и вспыхнула Мелисандра. Женщина, прикрыла рот ладонью, пока его разглядывала, будто видит в первый раз, пока не залилась прерывистым стыдливым смехом. – Хах! Ты про «особенную ночь»? Ахахаха! Я и не подумала, как это может выглядеть со стороны! О Хирсин… О нет! О-о-о! Хотела бы я соврать, но... Уф, меня даже в жар бросило, когда я подумала об этом, - я, должно быть, смотрела на неё с ещё большим недоумением и смущением, заставляя оправдываться. – Здесь я писала о той ночи, когда Винсент помог мне, еще юной, родившейся от ведьмы и не видевшей ничего кроме ритуалов и смерти, покинуть ковен. Он показал мне города, помог обосноваться, и, конечно, тогда же я по уши влюбилась. Была несколько навязчива, признаю. Думаю… ему это не было нужно. Мелисандра закрыла книгу, полюбовно рассматривая переплет прежде, чем вернуть мне в руки с догадкой. - Так вот кто твой друг. Да-а…, - кивала та, понимая. – Молодые умы вдохновляют его. В то время, как другие горделиво воротят нос, кичась опытом, он у них учится. Темное Братство этого не оценило? Хм? Черная Рука давно на вампиров зуб точит. Ведьме были безразличны наши дрязги, каков бы ни был итог. Потому, сквозь длинную жизнь, она могла преспокойно говорить обо всём со стороны. Женщина симпатизировала вампирам или братьям, помогая им? Она симпатизировала жизни во всех её проявлениях и Винсенту, изменившему её. - Скажите, а к Вам он приходил один? - Не всегда, - задумалась Мелисандра, закинув ногу на ногу. – Приходила еще, кажется, девушка, но никогда не приближалась близко. В капюшоне лица не разглядеть. Помню только, когда Винсент узнал о последнем неудачном эксперименте и необходимости убийства вампира ради праха, то сказал: «Похоже, мне придется принести дурную весть. Они будут опечалены новыми потерями».***
Ночь осложнилась продолжительной бессонницей, и всё же утром я поднялась сразу, как забрезжил слепящий рассвет, пророчащий грядущие заморозки. Вода приятно пахла – захотелось прогуляться там вдоль берега. Составы ведьмы творили чудеса – я впервые за неделю ощутила себя живой, хоть Мелисандра и поспешила завести меня обратно в дом ко столу, когда увидела на тропе, ведущей к хлипкому речному помосту. Завтрак ведьмы был скромен по меркам аристократии, однако невероятно вкусен после проклятых жестких зайцев. Сытый и довольный вид гостьи польстил хлопочущей в гостеприимности женщине. - Я благодарю Вас. - Смотрю, тебе уже лучше, - умилялась Мелисандра тому, как я пытаюсь в лесу соблюдать манеры. – Кожа почти побелела под бинтами. Продолжай принимать микстуру и делать перевязки. Скажи, если понадобится помощь. - Понадобится, но не с бинтами, - оглянулась я вокруг. Я размышляла до зари. Выследить и убить вампира я никогда не смогла бы. «Люсьен не одобрит, но…» - Я хочу создать лекарство для Гассилдора. Если добуду записи, Вы поможете мне восстановить работу Винсента? - Я… не уверена, что смогу прочесть эти свитки, - засомневалась ведьма под моим напористым взглядом. – И даже так. Мне не сразу удастся разобраться в чужих мыслях… - Я смогу. Женщина, бесшумно раскрыв рот, тут же захлопнула его, улыбнувшись в вопросе, какой я не позволила задать. Уведомитель должен находиться уже в обратном пути от Хайфеда. Я сложила руки на груди - меня терзала еще одна безумная идея. Элеонора прошлого, наверняка, принимала не последнее участие в текущих событиях, а значит, она жадно впитала всё, что могла. – Вы, кажется, неплохо осведомлены о способностях вампиров…***
- … На какой… предмет завязана твоя память? - Вампирский клык. - В таком случае понимаю, почему без магии не обойтись, - Мелисандра дала мне надежду на богатый опыт и наследие Гленморильских ведьм, и поведанная часть истории её заметно интриговала. Женщина возбужденно жестикулировала. – Таки да! Принесешь хотя бы часть этой работы, и мы узнаем, что он изменил! А пока я поищу, как помочь вернуть то, что тебе принадлежит.