Янтарный

      Для меня цвет боли это всегда янтарно-оранжевый. Густой и приторный словно мёд.Тягучей и беспросветной янтарной глубиной. Когда не хватает воздуха, и кричать уже не можешь…на обратной стороне век расцветает этот солнечно-рыжий отблеск. Когда-то очень давно, а может и совсем недавно, я не помню, здесь время идет немного иначе, его волосы были апельсиново-медными. Мне нравилось зарываться в них пальцами…как будто держишь в руках небо охваченное закатом. Он часто ворчал на такую мою привычку и немного смущённо улыбался. В этой улыбке немного смущенной и робкой я видела всё… солнце, что светило для меня, море ярких душистых апельсинов и сладкий тягучий мёд. Славные были времена, вот только все они канули в бездну янтарной боли и светлые улыбки и смех что так грел мою душу. Когда-то мне хотелось быть запятнанной им янтарно-солнечным цветом, а теперь…теперь я стараюсь не задохнуться в его глубине.       Боль… почему-то всегда ассоциировалась у меня с этим цветом. Может мне раньше стоило понять и хоть как-то избежать этого океана закатно-рыжей боли. Но раньше она казалась такой притягательной. Какой же я была наивной и глупой. Я так его любила. Свою вторую половину, многие меня не поймут, еще большее количество осудят, но я не понимала тогда, не понимаю и сейчас, как можно не любить эту янтарную. вечно хмурую, но по настоящему завораживающую бездну что пульсирует у него в глубине. Как можно не любить свою лучшую часть, своего близнеца. У меня была семья, нежная и заботливая мама, глупый и забавный отец, который нас защищал по мере и сверх своих сил, и младшие сестренки. Но ближе и роднее всех мне было это оранжево-глупое недоразумение.       А боль, боль пришла не сразу. Ее принесла осенними листьями эта маленькая пигалица-синигами. Она разрушила всё, наши тихие хоть и немного безумные будни. Когда она проткнула сердце моего мира, тем самым дав ему силу, мой маленький хрустальный мир рухнул, разбился вдребезги осколками стекла, что было уже не собрать. В душе появилась пустота. Не метафорическая, а самая настоящая, как у тех монстров что ходят рядом с нами. Он не должен был узнать, ведь так ненавидит их за нашу мать, этих белых пустых монстров, так похожих на нынешнюю меня. Была пустота. Давящая, сосущая, оглушающая пустота. Лишь рядом с ним мне становилось легче, словно присоединили недостающую часть пазла и дышалось так же легко как раньше. Но именно на этом моменте, как мне кажется наши пути разошлись. Он больше не нуждался во мне, по крайней мере не так как раньше, когда казалось, что в целом мире существуем лишь мы вдвоем. Я не хотела мешать его жизни и отошла в сторону. постепенно он отдалялся, перекидываясь со мной лишь дежурными фразами. А пустота росла, как и стало расти чувство голода, которого раньше не было. Я ушла, и это было последней моей ошибкой, потому что дальше я перестала существовать.