***
Итачи стоял на улице близь выезда из университетской парковки. Проверив телефон, парень убедился, что пришел вовремя: подсвеченный экран мобильника уверял, что оставалось еще пять минут. Погода в последнюю неделю менялась кардинально: от ясных безоблачных тихих дней, когда с себя хотелось снять не только одежду, но и кожу, до пасмурных дней с небом, что скрывали тяжелые и густые тучи, из которых заряжал ливень. Учиха стоял на асфальтированной дорожке под шелестящей кроной высокого дерева, сквозь листья которого было трудно разглядеть, что творилось по сторонам и сзади. Студент был скрыт от посторонних глаз, что играло ему на руку, ведь лишних сплетен не хотелось. В последнее время его и так часто обсуждали в кулуарах. Вечерело, тусклое солнце рыжего цвета спешило скрыться за крышами построек, небо темнело и натягивало на себя «одеяло» из темно-синих грузных облаков. Начал подниматься порывистый ветер. Дело близилось к грозе и дождю. Застегнув кофту до конца, чтобы хоть как-то укрыться от настойчивого ветра, Итачи убрал руки в карманы. Не желая лишний раз напрягать глаза, он опустил взгляд вниз, рассматривая то носки собственных кроссовок, то жука, ползущего в нескольких сантиметрах от него в сторону небольшого камня. Мимо прошли две девушки, до слуха студента донеслись обрывочные фразы, по которым он определил, что они обсуждали грядущую прощальную вечеринку. Студентки, увлеченные разговором и предстоящим мероприятием, не обратили на него внимания. Учиха стоял темной невысокой фигурой подле дерева, шелест листьев мощной кроны с каждой минутой становился все громче и громче, словно она просила незваного гостя покинуть ее личное пространство и оставить наконец-то в одиночестве. Вдалеке послышался рокот грома. — Да где его черти носят? — сквозь зубы прорычал парень, вскидывая голову и смотря на выезд из парковки. Не прошло минуты, как он услышал тихий шорох шин, и вслед за этим перед его глазами аккуратно из-за поворота вырулила знакомая иномарка. Тот самый черный Jaguar, который идеально олицетворял своего хозяина. Автомобиль остановился на уровне Итачи, чтобы тот мог в два шага подойти к машине и залезть в кожаный теплый салон. Учиха тряхнул головой, чтобы волосы, убранные в низкий хвост, упали с плеча за спину, и вышел из тени дерева. Дверь за ним закрылась с негромким хлопком, и парень моментально ощутил тепло и аромат одеколона, который он всегда витал рядом с мужчиной. Свежесть и прохлада улицы осталась снаружи, в другом мире, где Итачи всегда чувствовал тревогу и опасность, готовый в любой момент сорваться с места. — Опаздываете, — спокойно констатировал юноша, ведь часы на сенсорной панели машины показывали 20:06. Застегнув ремень безопасности, он произнес: — Предупреждал же, — на этих словах он прикоснулся к молнии на кофте и потянул язычок вниз, оголяя шею. — Тебе так не терпится, что ты уже начал раздеваться? — широко усмехнувшись, поинтересовался Мадара, не отводя прищуренных глаз от младшего Учихи. — Похвально. Итачи резко повернул голову в сторону водителя и посмотрел на него злыми глазами, в глубине которых разгорался красный огонь: — Не желаю выслушивать подобное. Поехали. — Не скаль на меня свои зубы, парень, помни свое место. Выражение лица Мадары изменилось, на нем не осталось и намека на предшествующую улыбку, мелкая сеточка морщин в уголках глаз, что образовывалась, когда он искренне улыбался или смеялся, исчезла. Теперь его брови были нахмурены, глаза гневно прищурены, а губы растягивались в хищном оскале. Итачи ощутил холод, что невидимыми потоками неожиданно начал исходить от мужчины и окутывать собой содержимое салона, этот холод, как казалось парню, мог обжечь сильнее пламени свечи. «Я видел его таким. В первый раз в Тарико…» — перед глазами юноши, в быстрой череде сменяя друг друга, пронеслись картины из прошлого: удары, грубый голос, вкус крови, невероятная боль и чувство всепоглощающей ненависти. — Поехали, — бросил Мадара и отвернулся от пассажира. Через несколько мгновений автомобиль вырулил на дорогу. Итачи еще несколько минут смотрел на выточенный профиль преподавателя, после чего процедив «мудак», отвернулся к окну. Как и в ту поездку на конференцию он скучающе изучал улицы, которые они проезжали. Витрины магазинов, первые этажи жилых домов сливались в единое разноцветное пятно, набирая четкость лишь в те минуты, когда автомобиль останавливался на светофоре. В эти моменты Итачи мог в полной мере разглядеть зажигающиеся огни витрин магазинов и неоновых вывесок, людей, спешащих по своим делам. — Голоден? — Не особо, — глухо отозвался парень, вынырнув из размышлений. — Можем поужинать где-нибудь, — Мадара продолжал смотреть вперед, одна его рука лежала на черном руле, а вторая на собственном колене, периодически перебираясь на коробку передач. — Можно. «Что в его голове происходит? Он совсем не похож на себя обычного. Хотя, не исключаю, что именно такой он настоящий. Хищник, желающий подчинить себе всех, не терпящий возражений», — студент периодически смотрел на хозяина иномарки, но видя его серьезное и на чем-то сосредоточенное лицо, отворачивался к широкому окну и возвращался к прерванному делу — изучению наружного мира. Десять минут спустя Мадара свернул в сторону, припарковывая автомобиль на свободное место в ряду разномастных автомобилей. Он выключил двигатель, и в салоне стало еще тише. Напряжение росло с геометрической прогрессией, парню хотелось послать все по известному адресу и уйти. Еще немного такого напряжения он бы не выдержал, что-то, сжимающее горло, все сильнее стискивало на шее свои пальцы. Мадара отстегнул ремень безопасности, поправил длинные пряди волос, бесцеремонно лезущих в глаза, а после повернулся к Итачи и, слегка приподняв уголки губ, тихо произнес: — Пойдем, я угощаю. Вновь голос его был насмешливым и беззаботным, а взгляд манил, гипнотизируя и притягивая к себе. Итачи еще раз окинул взглядом преподавателя, поражаясь, какое влияние этот человек имеет на него, а после поспешно кивнул, покидая салон иномарки. Улица встретила пару свежестью и прохладой, шумом проезжающих машин и разговоров людей, со стороны кафешек и ресторанов, занявших эту часть улицы, до ушей Учих доносилась разная по жанрам и громкости музыка. Мужчина, звякнув ключами, прошел мимо студента в сторону одной из открытых дверей, рядом с которой стояла подставка с меню и уличным светильником с имитацией огня. Не оглядываясь назад, он махнул рукой и скрылся из вида, Итачи повел плечами и последовал за ним. Внутреннее убранство помещения было окутано полумраком настенных светильников, отбрасывающих на стены теплый мерцающий свет. Под потолком витали клубы сладкого пара, который легкой дымкой распространялся во все углы заведения. Стены в стиле лофт, обнажали красно-бордовые камни, прерываясь постерами с граффити, изображающие и полуобнаженных девушек, и черепа, и животных, и просто абстрактные линии, которые должны были складываться во что-то определенное. Достаточно громко играла музыка, но разговорам она не мешала, лишь скрывала от посторонних ее содержимое. Было достаточно людно: несколько компаний занимали разные отсеки на нижнем и верхнем этажах помещения. Итачи стоял позади Мадары, разговаривающего с парнем в черно-белой официальной униформе, стоявшего за стойкой. Они что-то быстро обсудили, после чего из-за угла появился еще один молодой человек в абсолютно такой же форме и попросил гостей пройти за ним. Студент не подавал признаков жизни, лишь выглядывал из-за широкой спины мужчины, следуя за ним и изучая внутреннюю обстановку заведения и людей, отдыхавших здесь в компании своих друзей после трудной рабочей недели. Представителей Государственного Университета провели по тесному коридору, короткой лестнице вниз в небольшой зал, половина которого была оккупирована компанией, а вторая — пустовала. Официант подал два меню мужчине, что-то негромко произнес, а после поклонился и поспешно удалился, оставив новоприбывших гостей наедине. Круглый деревянный стол в причудливой кованой оправе стоял между глубоким кожаным креслом на крутящейся ножке и небольшим широким диваном с двумя декоративными подушками. Над столом висела дизайнерская лампа, что светила неярко, отчего место отдыха было погружено в интимный приятный полумрак. Итачи к своему удивлению отметил, что, несмотря на большую компанию за спиной, он не мог расслышать их разговоров. — Что выберешь? — Мадара посмотрел в глаза студента, не спеша занять свободное место. Итачи не ответил, лишь протиснулся между мужчиной и столом, задевая своим бедром ногу брюнета, и занял место в кресле, удобно располагаясь в нем. Оно было таким большим, что юноша мог уместиться в нем полностью, требовалось лишь забраться в него с ногами. Мадара хмыкнул и устроился напротив, вольготно размещаясь на диване. В полумраке он выглядел демонически. Темные тени подчеркивали острые черты его лица и придавали темным волосам более глубокие оттенки. Сладкий запах дыма забивал нос, втягивался вместе с воздухом в легкие, отчего голова становилась ватной. Итачи смотрел на преподавателя, поправляющего рукава водолазки, время от времени отрываясь от изучения меню. Мадара всегда выглядел мистически, словно не был живым, а соткан из потусторонней темной материи, а сейчас в этой обстановке это впечатление лишь усиливалось. — Выбирай все, что хочешь, Итачи, — услышал парень приглушенный голос. — Напитки из бара тоже, я обо всем договорился, — на него смотрели алые глаза. — Быстро вы. — Будешь кальян? — поинтересовался Мадара, изучающее смотря на парня. Новое предложение — новое выражение лица, которое нужно было запечатлеть и оставить в собственной коллекции. «Если я после этого не выкашляю собственные легкие на этот стол, то бесспорно да», — горько подумал про себя Итачи, вдыхая витавший в воздухе дым. — Давайте, полагаюсь на ваш вкус. «Завтра все это будет казаться мне сном, так что сегодня вместе с ним я могу окунуться в бездну».***
Итачи потерял счет времени, растворившись в теплом терпком белом дыме, что моментально ударял в голову, отчего перед глазами все принималось кружиться, а ноги становились ватными. Алкоголь приятно обволакивал пищевод, падал на дно пустого желудка и разжигая в нем огонь. Парню не требовалось много времени, чтобы опьянеть, но он умел вовремя остановиться, чтобы разум успел очнуться, приходя в себя, и немного очиститься, освежиться, после чего умение здраво мыслить возвращалось. Мадара медленно опустошал свой бокал, периодически затягиваясь кальяном. И в эти мгновения Итачи как завороженный, смотрел за всеми действиями мужчины. Его возбуждала картина медленно выдыхающего плотный дым брюнета, который при этом откидывался на спинку дивана и запрокидывал голову назад, направляя клубы дума в потолок. Мужчина выглядел в этой обстановке куда более естественно, нежели чем у черной доски учебной аудитории или за столом, проверяя контрольные работы нерадивых студентов. «Сколько у тебя граней, Мадара? Ты мог быть кем угодно, уж точно не заведующим кафедрой престижного Университета…» — Закругляйся, — хриплым и низким голосом произнес брюнет, оставляя приличную сумму в книжке, поднесенной официантом. — Нам пора. Вновь улица встретила Учих прохладой и порывами колючего ветра, однако на этот раз погода не постеснялась угостить новоприбывших гостей несколькими мелкими каплями, упавших с черного неба. Итачи старался дышать размеренно, насколько он мог контролировать собственное тело, ведь приступ мог появиться в любую секунду, особенно после такой нагрузки на многострадальные легкие. Парень искренне удивлялся, как при такой пытке внутренние органы не отказали своему владельцу, продолжая работать в автономном режиме. «Хотя бы не пришлось перед ним заходиться в кашле. Одного раза с головой хватило», — мысли медленно, словно тягучая патока, возникали и вновь исчезали в голове юного гения. Алкоголь и курение сделали свое дело. Остановившись возле иномарки, Итачи посмотрел на своего спутника и спокойно произнес: — Вам нельзя за руль, Учиха-сан, вы же пьяны. — Я достаточно трезв, чтобы вести автомобиль несколько минут, не переживай и залезай. Здесь довольно холодно, — его глаза смотрели с ясностью и убедительностью. Сопротивляться и перечить этому человеку смысла не было, а потому Итачи поспешно занял переднее пассажирское место. Если ему суждено умереть, то пусть он лишится жизни в автомобильной катастрофе, нежели чем в протяжных муках неизвестной болезни, отнимающей жизненную силу истошно медленно, словно наслаждаясь этим процессом. Они ехали по пустой ночной дороге меньше десяти минут, в лобовое стекло поодиночке били капли дождя, который уверенно набирал обороты. За время поездки Итачи успел насчитать двенадцать человек, бредущих по пешеходной дорожке вдоль темных глаз витрин магазинов и окон домов. Картинка становилась четче, а туман из разума потихоньку рассеивался, чему студент был рад. Находиться с Мадарой в пьяном состоянии, когда собственное тело не слушается элементарных команд, совсем не хотелось. Учиха крутанул руль вправо, и машина въехала на асфальтированную дорожку подземной парковки высотного здания. Умело лавируя между рядов автомобилей, Мадара обнаружил пустое место и ловко припарковал своего металлического хищника. Осмотрев студента, чуть склонив голову в сторону, он подал знак рукой, чтобы его спутник поторапливался, и вылез из салона, не произнося ни единого звука. «Он за весь вечер даже не сделал попытки прикоснуться ко мне или хоть как-то физически приблизиться», — думал юноша, пока он с мужчиной в металлической кабине лифта поднимались на одиннадцатый этаж, о чем мог судить Итачи, задержав взгляд на горящей белым светом кнопке с надписью «11». Мадара стоял спиной к нему, слишком близко к гладким дверям лифта, плавно поднимающего их вверх. «Почти как в Тарико», — не в первый раз за этот день воспоминания о первой поездке с Учихой посетили сознание юноши, вынуждая его с силой сжать кулаки. Он искренне старался отогнать их прочь, затеряться где-то в глубине собственного подсознания. Но они возвращались вновь и вновь, словно кто-то невидимой рукой вытаскивал их из колоды его воспоминаний и небрежно кидал нежелательные карты в лицо юному гению. Мадара достал связку ключей и, подойдя к одной из многочисленных идентичных дверей в длинном коридоре, открыл ее, пропуская внутрь студента. Итачи снял с себя кофту, подав ее мужчине, который убрал ее в шкаф вместе со своей курткой, и, приняв приглашение хозяина квартиры пройти, он аккуратно прошел вперед, оглядывая внутреннее убранство. Интерьер жилища Мадары был выполнен в стиле хай-тек, где преобладали черно-серые тона, а мебель и некоторые декоративные вставки белого цвета разбавляли и привносили свежесть убранству. Итачи с интересом осматривал книжные полки, перегородочную стенку из стекла и металла, разделяющую гостиную от прихожей. Осмотревшись, он мог с уверенностью заявить, что квартира была стильной и соответствовала последним веяниям моды. — Чувствуй себя как дома, — проговорил хозяин квартиры, включая приглушенный свет над барной стойкой, что мог осветить кухню и часть прилегающей гостиной. Он открыл один из шкафов и выудил из его недр бутыль с янтарной жидкостью. Итачи следил за проворными движениями мужчины, что поставил на барную стойку два бокала и ловко откупорил бутыль, стоимость которой явно была неприличной. — Тебе налить виски? — Лучше кофе, — оценив собственные способности, проговорил парень. Заведующий кафедрой ничего не ответил, лишь принялся готовить кофе для своего гостя, предварительно сделав приличный глоток янтарной жидкости.***
— Что это за знак? Итачи увидел выбивающийся из интерьера большой символ, располагающийся посредине стены в гостиной. На фоне окружающих серого и черного цветов висел большой знак красно-белого бумажного веера. Взгляд сам цеплялся за него, вынуждая смотреть на него чаще положенного. — Это знак моей семьи, — сделав глоток, отозвался мужчина. — Разве тебе не говорили в детстве «учива*»? — он усмехнулся одним уголком тонких губ. — Не доводилось. Когда кофейная чашка была пуста, а третья порция виски выпита, Мадара встал с высокого стула, обошел стойку, подходя к студенту, что повернулся к нему на высоком стуле. Даже в таком положении брюнет был выше юноши, и чтобы посмотреть друг другу в глаза ему пришлось опустить голову. Он поднял руку и прикоснулся ладонью к щеке студента, который не отводил своих темных глаз от его собственных. Итачи не двигался, затаив дыхание, выжидая следующих действий мужчины, нависающего над ним. Прикосновение чужой ладони теплом отзывалось в теле, что медленными волнами распространялось вниз вдоль позвоночника. Ребра в такт дыханию расширялись, скрытые под черной футболкой с сетчатой вставкой на груди. Мадара погладил подушечкой большего пальца скулу парня, а после склонился к нему ближе, накрывая своими губами его, вовлекая без лишних прелюдий в глубокий и мокрый поцелуй. Итачи сидел на барном стуле, впиваясь одной рукой в край светлой столешницы, а второй — в собственное бедро, стараясь не поддаться настырному желанию прикоснуться к брюнету. Раз тот весь вечер сдерживался, то и Итачи следовало придерживаться заданных правил игры. Мадара положил свободную ладонь поверх руки студента, которой тот цеплялся за стойку, и несильно сжал свои длинные пальцы, а второй — притянул студента к себе ближе, уместив ладонь на его затылке. Они целовались жадно, сминая губы друг друга, не стесняясь бороться языками. «Хорошо, что здесь полумрак, иначе бы он долго потом смеялся над моим румянцем», — подумал парень в тот момент, когда мужчина отстранился от него, выпуская из собственных рук, отходя на приличное расстояние и рассеивая тепло собственного тела в пустоте квартиры. Учиха продолжал сидеть на стуле, боясь пошевелиться. От такого поцелуя алкоголь в крови напомнил о себе, вновь затуманивая голову, а ноги стали тяжелыми и непослушными, грозя не выдержать вес тела студента в случае, если тот решит встать. Мадара появился в дверном проеме и уверенными, но неспешными шагами приблизился к студенту, в руке он что-то сжимал. Итачи поднял голову, облизывая губы, словно на него были направлены объективы камер при съемках дешевого фильма. — Повернись ко мне спиной, — хрипло приказал старший, возвышаясь над ним. Итачи молча развернулся и прикрыл глаза, ощущая как по спине прошлась чужая рука. Брюнет ухватил его за волосы, чуть потянул на себя, а после аккуратно убрал длинные пряди вперед за плечо парня. Итачи немного склонил голову к груди, отчего шейный позвонок сильнее выступил своим острым краем, стараясь прорезать кожу и высвободиться от духоты тела. За спиной послышался щелчок, и чужие руки что-то пропустили у него под подбородком, несильно прижимая к коже шеи спереди. «Если бы он захотел, то приложив чуть больше сил, мог бы спокойно удушить меня». — Считай, что это возмещение за наше с тобой знакомство. Я хотел бы, чтобы ты не снимал его. — Вынес вердикт Мадара, застегивая на шее студента шнурок с тремя металлическими кольцами, а вслед за этим он скользнул ладонями по его плечам и спине. — Спасибо, — не только по телу, но и душе растекалось что-то горячее, греющее изнутри. Возможно, это был эффект алкоголя и неимоверного количества дыма, пропущенного через легкие, а может, что-то доселе неизученное парнем. — Я сейчас в душ, ты можешь после меня пойти. Все необходимое я оставлю на тумбе, — проинформировал Учиха, оставляя своего подопечного наедине со своим подарком.***
Итачи промокнул кожу предоставленным Мадарой полотенцем, провел ладонью по запотевшему зеркалу, смахивая влагу, чтобы рассмотреть свое отражение. Юноша оценивающе оглядел свое тело: печальные глаза, утонченные черты лица, больше подходящие для девушки, неширокие плечи и выступающие ключицы, на которых теперь покоился шнурок. Подарок Мадары ему понравился не только внешним видом, но и посылом, с которым он был преподнесен. Мужчина надел украшение на него, связывая их на новом уровне. «Ошейник для своего пса?» — иронично подумал Итачи, проводя пальцами по чуть шершавой поверхности своего подарка. Юноша надел на себя домашнюю футболку преподавателя, в которой он сразу «утонул». Ворот был настолько большим, что спускался с одного плеча студента, оголяя его, а длина спускалась чуть ли не до самых колен, прикрывая все необходимое. Под мягкой темной тканью на подростке не было ничего. Он вышел из ванной и тихо прошел в прикрытую темной дверью комнату, в которой скрылся Мадара, передавая эстафету по прохождению водных процедур. Мужчина лежал на кровати поверх темно-серого одеяла, облаченный в черные домашние штаны. Он смотрел что-то по телевизору, подложив руку под голову. Завидев Итачи, брюнет улыбнулся, но не сдвинулся с места, не пошевелил ни единым мускулом, словно он был не живым человеком, а восковой фигурой из музея Мадам Тюссо. Парень по привычке прикрыл за собой дверь и осторожно подошел к широкой кровати, ступая точно по минному полю. Забравшись на кровать, он сразу же оседлал ноги лежащего мужчины, не дожидаясь слов или действий с его стороны. Бровь брюнета изогнулась в легком удивлении, а тонкие темные губы растянулись в довольной улыбке, когда Итачи чуть сильнее прижал его к матрасу, наклоняясь вперед. Учиха, выключая плазму, нажал на кнопку пульта и отбросил его куда-то на пол, тот с глухим звуком исчез из поля видимости. Единственным источником света в спальне осталась настенная бра, излучающая теплый свет, как в ночном кафе. Итачи издал шумный вздох, ощутив давление чужих рук у себя на талии: мужчина пробегался по выступающим ребрам парня, поднимаясь выше к лопаткам и плечам. Юноша хотел ощутить горячее прикосновение к голой коже, но ткань футболки мешала получить желаемое. Он склонился еще ниже, приближаясь к лицу преподавателя, а тот попытался убрать длинные пряди челки студента за ухо, но те непослушно ниспадали вперед. Итачи уперся ладонями в подушки по обе стороны от головы мужчины и аккуратно прикоснулся к его губам, втягивая в длинный и томный поцелуй. Мадара сжимал талию парня, прижимая того к себе, а Итачи в ответ на ласки прогибался в пояснице, уменьшая расстояние между их телами. Внизу живота подросток чувствовал тянущее тепло, которое в скором времени обещало стать невыносимым. Он глубоко целовал Учиху, облизывая и иногда прикусывая нижнюю губу, после отстранялся, чтобы встретиться с томным взглядом алых глаз, поспешно возвращаясь к прерванному занятию. Мужчина то нежно гладил его поверх футболки, то с силой сжимал свои пальцы, сминая нежную кожу, на которой через некоторое время могли остаться следы его желания и нетерпения, старательно удерживаемые им. Они не говорили. Их тела и движения, взгляды и вздохи вели диалог за них, невербального общения хватало с избытком. Итачи давно ощущал бедром возбужденный член мужчины, что выделялся под тканью домашних штанов. Итачи прикрыл глаза, наслаждаясь теплом крепкого тела под собой, по конечностям прошла мелкая дрожь возбуждения. Неожиданно он отстранился от мужчины, с шумом выдыхая ему в губы, почувствовав, что тот опустил широкие ладони и с силой сжал его ягодицы, прижимая к себе сильнее прежнего. Мадара хмыкнул, растягиваясь в широкой самодовольной улыбке, забираясь руками под футболку и ощущая горячее обнаженное тело подростка. Итачи зажмурился, приподнимаясь на руках, пока мужчина сминал его ягодицы, чуть раздвигая их в стороны. Учиха следил за лицом парня, которое сейчас выражало гамму чувств, но все они, так или иначе, выказывали наслаждение. Брюнет заскользил руками выше, лаская горячую кожу юноши, в очередной раз исследуя его хрупкое на вид, но крепкое на прикосновение тело. Итачи сжал оголенные плечи преподавателя, пока тот вел раскрытой ладонью от низа живота к груди. Мужчина остановился на мгновение, заглянул в прикрытые глаза парня, а после несильно сжал его соски, успевшие за недолгое время стать твердыми. Итачи зашипел, прогибаясь в пояснице и выпячивая грудь вперед колесом. Он хотел близости с этим человеком как разумом, так и телом. Мадара скользнул руками по чужим бокам, ухватил край футболки и потянул вверх, снимая ее. Итачи поднял руки, помогая снять порядком надоевшую вещь. Оставшись полностью голым на брюнете, Итачи провел кончиками пальцев по его груди, вырисовывая невидимые письмена, останавливаясь на несколько секунд на темных сосках, чуть надавливая или проводя ногтем по чувствительной коже, отчего Мадара начинал дышать быстрее, облизывая губы. Его возбужденная плоть упиралась в ногу юноши, пока тот гладил его плечи, грудь и живот, спускался до линии штанов и вновь возвращался наверх. Протянув руку к прикроватной тумбе, Мадара, не прерывая зрительного контакта, открыл верхний ящик и извлек из нее тюбик лубриканта. Он хотел его открыть, но Итачи перехватил его руку, с силой сжимая пальцы. — Сначала разденься, — не своим низким голосом произнес юноша, тяжело дыша. Мадара лишь кивнул и улыбнулся, приподнимаясь на руках и целуя парня в висок. Итачи приподнялся и сел рядом, наблюдая за тем, как брюнет стягивает с себя штаны и откидывает их в сторону к футболке. Студент быстро облизал губы и опустил глаза на пах мужчины. Толстый эрегированный член с красноватой головкой с каплей смазки на нем, навевал воспоминания об их встрече на водопаде. Тогда он заглатывал его, а после ощущал в себе, когда мужчина вбивался в него на всю длину. Итачи вывели из воспоминаний прикосновение к подбородку и последовавший за этим поцелуй. Он зарылся пальцами в непокорную гриву черных волос, чуть сжал пряди и потянул назад и вниз, вынуждая мужчину зашипеть и задрать голову. Поцелуй был разорван, а Итачи вновь оседлал чужие бедра, кусая шею брюнета и сразу же принимаясь зализывать красные отметины. Он был рад, что Мадара не прикасался к его давно стоявшему члену, потому что кончить до основного действа совсем не хотелось. Достаточно было трения о торс мужчины, пока они сливались в поцелуе. Юноша краем уха услышал щелчок, а после почувствовал прохладное и влажное прикосновение, мазнувшее по ягодице, а после сконцентрировавшееся на анусе. Мужчина погладил его в интимном месте, чуть нажимая на пульсирующее кольцо мышц подушечками пальцев, посылая электрические импульсы вдоль позвоночника, а после, поцеловав в висок, ввел в него сразу два пальца. Итачи вздрогнул, прижимаясь к мужчине и сжимая его плечи сильнее, но отметил про себя, что с каждым разом его тело охотнее признавало в себе за раз два пальца. Учиха уверенно растягивал его, раздвигая пальцы, а парень глубоко дышал сквозь приоткрытые губы. Он не заметил, как в нем хозяйничали уже три пальца, растягивая податливые мышцы, неся предвкушение о дальнейших действиях. Когда юноша подался навстречу чужим движениям, Мадара решил, что с подготовкой было достаточно, выйдя из него. Раздался разочарованный выдох, и парень машинально поерзал на крепких бедрах. Учиха хотел было потянуться за пачкой презервативов, но Итачи вновь перехватил его руку. — Не надо, хочу так, — нарушил тишину подросток, выпрямляясь в спине. — Уверен, парень? — голос Мадары хриплый и низкий пробирал до кончиков пальцев, окуная в омут. — Да, — лишь губами произнес Итачи. Студент поднес ладонь к губам, несколько раз лизнул ее, оставляя влажный след, а после завел ее себе за спину, прикасаясь к эрегированному члену мужчины. Мадара от нежного, но уверенного прикосновения прикрыл глаза и вздохнул — этот парень мог его удовлетворить во всех смыслах. Итачи прошелся несколько раз влажной рукой по стволу, распределяя слюну, а после приподнялся на коленях, приставляя горячую головку к входу. Мадара следил за ним, останавливая взгляд на покоящемся на шее у парня ожерелье, и мысленно улыбался. Юноша посмотрел на лежащего под ним мужчину, чьи губы были приоткрыты, а грудь ходила ходуном, прикрыл глаза и начал опускаться на член брюнета, заполняя себя им на всю длину. Мужчина утробно застонал в голос, сжимая чужую талию, а парень вторил ему, прогибаясь в пояснице. Последняя грань между ними была пройдена, плоть к плоти, еще немного и они станут едины. Привыкнув к ощущению, Итачи принялся двигаться, поднимаясь и опускаясь, наращивая темп. Он положил одну руку на грудь мужчины, а второй уперся в кровать, сминая покрывало. Мадара то сжимал бока, то перемещал ладони на ягодицы, помогая подростку двигаться в заданном темпе. Студент скакал на нем, получая наслаждение от близости и даря ее своему любовнику. Когда его ноги затекли и темп снизился, Мадара рывком потянул его вперед, укладывая на себя и прижимая крепче, не выходя из него так, что чувствительная головка все еще была внутри желанного тела. Он зарылся носом в растрепавшиеся волосы Учихи, а после двинул бедрами, входя в парня одним движением до основания. Итачи охнул, прикусывая губу, а Мадара принялся двигаться, вторгаясь в узкое нутро, пока тот лежал на нем с широко раздвинутыми ногами. Тепло тугой пружиной стягивало все внизу живота, требуя разрядки. Итачи прикрывал глаза, наслаждаясь каждым движением мужчины в нем, чувство невероятной близости заставляло голову кружиться. Мадара немного сбавил темп и, чуть ослабив хватку, произнес: — Я почти все, так что давай… — Продолжай, — прервал его Итачи, тяжело дыша и подаваясь назад, насаживаясь на член. Мужчина не стал больше ничего говорить, лишь сильнее прижал к себе парня, вновь наращивая темп, но двигаясь на этот раз размашисто и резко. Итачи казалось, что ему оставалось совсем немного, но каждый раз чего-то не хватало, чтобы кончить. Но в один миг Мадара сжал его бедра сильнее прежнего, вторгся в него особо резко, а после Итачи ощутил, как тот кончает внутрь него, как его член, пульсируя, извергает семя внутрь. Одного это ощущения хватило, чтобы он кончил следом, пачкая свой и живот мужчины. Они какое-то время так лежали, пока мужчина не выскользнул из его тела и не расслабил хватку рук. — Где душ ты знаешь, — негромко отозвался он, вытирая салфеткой живот. Когда Итачи вернулся после вынужденных водных процедур, Мадара достал ему пару домашних брюк, а после они легли на кровать. Что-то говорить сил и желания не было ни у кого из них.***
На следующее утро, на скорую руку позавтракав и собравшись, Мадара повез Итачи обратно в студенческий городок. Когда автомобиль был припаркован в конечном пункте, Учиха развернулся к студенту и заглянул тому в темные глаза. — Не забывай все, что было, Итачи. — Такое не забудешь, — парень провел кончиками пальцем по ожерелью. — Мне пора. — Поцелуй на прощание своего учителя, — Мадара растянулся в улыбке, наблюдая за тем, как подросток наклонился в его сторону. Поцелуй вышел скорым и неглубоким, мужчина лишь прикусил губу парня напоследок и тихо проговорил: — С успешно сданной сессией и днем рождения. — Откуда вы? — Я же заведующий твоей любимой кафедры, парень. — Он в голос засмеялся. — Ладно, беги уже. Звони, если соскучишься. Я приеду. Итачи ничего не ответил, лишь выскользнул из иномарки и направился в сторону своего корпуса. Меньше, чем через час за ним должен был приехать отец, чтобы увезти его подальше из этого места. «Умеет удивить, демон. С таким кукловодом как он можно сыграть еще несколько актов».