Затмение

Итачи, сидел в кафе, построенном на окраине территории университетского городка. На улице было тепло, а потому юноша решил занять столик под открытым небом. Раскрыв перед собой тетрадь с конспектами, он подозвал к себе официантку с просьбой налить ему еще одну кружку горячего зеленого чая и принести очередную порцию данго. Ветер приятно лизал кожу щек, перебирая пряди отросшей челки. Солнце скрылось за облаками, а потому обжигающие лучи небесного светила не раздражали своим чрезмерным вниманием. Студентов было немного, а потому парень мог насладиться относительной тишиной, которую прерывала музыка, льющаяся из динамиков небольшого музыкального центра, стоящего в помещении. Девушка с голубыми волосами, убранными наверх, принесла заказ. Небольшой темно-синий шарик пирсинга блестел под ее нижней губой, привлекая к себе внимания. Итачи поблагодарил ее, сразу же беря в руки кружку с ароматным напитком. На душе у него было спокойно, посторонних мыслей в голове не крутилось. Утром он отправил письмо брату и теперь представлял, как мальчик, получив небольшой белый конверт, начнет улыбаться. Итачи непроизвольно улыбнулся, все же его младший брат — самый лучший человек на земле. Такой наивный, добрый и искренний. Погруженный в свои мысли, юноша читал конспекты, изредка внося в них заметки, аккуратно приписывая необходимую информацию на полях. — Извини, это ты Учиха Итачи? Парень лениво оторвал взгляд от исписанного листка бумаги. Над ним возвышался незнакомец с высоким хвостом каштановых волос. Его миндалевидные глаза смотрели лениво, но цепко. — Да, с кем имею честь говорить? — Отложив ручку в сторону, поинтересовался Учиха, смотря снизу вверх на подошедшего. — Прости, не представился. Шикамару Нара, меня послал за тобой старик. — «Старик»? — непонимающе переспросил Итачи. — Сарутоби Хирузен, — запустив пальцы в волосы, он почесал задумчиво голову, будто что-то вспоминал. — Сказал, что чем раньше ты придешь к нему в кабинет — тем лучше. — Ректор… В чем дело ты, конечно, не знаешь? — настроение, которое было на уровне нуля, достигло отрицательных значений. — Нет. Ну… я сделал свое дело, прошу тебя только появиться у старика в ближайшее время, он в ярости очень страшный. — Спасибо, — поблагодарил студент шатена, который быстро исчез за поворотом кафе, оставив после себя лишь вопросы в сознании длинноволосого юноши. Итачи собрал вещи, оставил на столе деньги за заказ и, поправив лямку сумки у себя на плече, направился в сторону «сердца» их университетского городка — ректората. Массивное здание из белого кирпича с темно-красной крышей находилось немного левее третьего корпуса. Студент шел по узкой извилистой дорожке, выложенной камнем. Крепко сжимая в руке лямку сумки, он смотрел себе под ноги, не обращая внимания на людей, направляющихся по своим делам. В его голове крутилась дюжина догадок по поводу его скороспешного вызова на ковер. «Сарутоби-сан… что же ему нужно? Он поздравил меня после Конференции. — Вспомнив недавние события, которые не прекращали его отпускать, возвращаясь стоило лишь прикрыть глаза на пару секунд, Итачи вздрогнул. Его тело пробила дрожь, родившаяся где-то в недрах тела. Там, где анатомически должно было находиться сердце. — Значит, что-то случилось. Может, предстоит очередное мероприятие? Но не много ли чести к моей персоне?» Студент поднялся по мраморным ступеням, открыл тяжелую дверь и вошел в просторный светлый холл. Продемонстрировав охраннику свой студенческий билет, юноша направился к кабинету ректора, дорогу к которому была ему известна. Несмотря на то, что Итачи являлся первокурсником, он смог зарекомендовать себя, как примерный студент, на которого могут и должны ровняться остальные, кто проходил обучения в здешних стенах. В широких светлых коридорах, пестрящих многочисленными дверьми с золотистыми табличками, было тихо. Лишь проходя мимо некоторых полуоткрытых дверей можно было уловить звук ударов пальцев по клавиатуре или чайной ложечки об стакан, когда ею размешивали сахар в свежеприготовленном напитке. — Сарутоби-сан, вызывали? — поинтересовался юноша, заходя в личный кабинет главы ВУЗа. — Итачи-кун, рад тебя видеть. Пожилой мужчина с белой козлиной бородкой сидел за рабочим столом, на котором не было ничего кроме ноутбука и двух массивных стопок бумаг. Он пристально смотрел на вошедшего, немного щурясь, отчего морщинок в уголках глаз было больше обычного. Учиха аккуратно прикрыл за собой дверь, прошел вглубь комнаты и занял стул, стоявший напротив человека, который вызвал его к себе. Сарутоби Хирузен отложил какой-то документ в сторону, сложил руки в замок и, положив их на стол, спросил: — Итачи-кун, у тебя что-то случилось? Парень посмотрел в глаза мужчины, пытаясь понять, в какую сторону тот клонит. — Нет, все в порядке, — на автомате отозвался юный гений, переводя взгляд на полки стеллажа, заставленного древними фолиантами. Сложившаяся ситуация совершенно не радовала парня. Внутренности все сжались, во рту стало невыносимо сухо. — Как мне известно, не все у тебя хорошо, — голос ректора был спокойным, но в нем отчетливо слышались стальные ноты. — Простите меня, но я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, — Итачи вновь посмотрел в глаза своему собеседнику. — Мне сказали, что ты пропускаешь занятия. И, похоже, что это не из-за болезни, ведь ты прогуливаешь исключительно один предмет, — юноше показалось, что в эту секунду на него вылили котел горячего масла, под которым он в мгновение ока превратился в сожженный кусок мяса. Его глаза заблестели, а руки сжались в кулаки. Зверь внутри его оживился, начал медленно тянуть свои лапы в стороны, разминая мышцы. — У меня возникли некоторые трудности, — охрипшим голосом отозвался студент, после чего закашлялся, стараясь избавиться от кома в горле. Утренний чай с десертом захотелось выблевать на красный ковер, выстилающий пол личного кабинета ректора. — Странно такое слышать от тебя. Ты же занял первое место на Конференции, представляя эту кафедру. Не похоже, что у тебя могут возникнуть проблемы именно с этим предметом, Итачи-кун. Юный гений молчал, продолжая прожигать взглядом потемневших карих глаз, пожилого мужчину. — Итачи-кун, я ценю твое усердие в научно-учебной деятельности. Ты ценный экземпляр. Но пойми меня правильно, решаю не я, а закон. В нашем Университете прогулы запрещены. И наказанием за них является незамедлительное отчисление. Только из-за того, что ты смог проявить себя в течение этого года, я поговорил с заведующим кафедрой, и он пошел на уступку. Твое имя не фигурирует в списках отстающих. Пока не фигурирует. — Голос ректора набатом отзывался в голове подростка. — Ты обязан отработать все пропущенные занятия и контрольные в ближайшее время лично человеку, который пошел навстречу. Не думаю, что с этим должны возникнуть трудности, тем более что он твой семинарист. — Сарутоби Хирузен улыбнулся, отчего на его лице образовались новые мелкие морщины. — Сарутоби-сан, я благодарен вам, — Итачи поднялся со стула и поклонился, — но при всем моем уважении, нельзя ли что-то сделать с преподавателем, которому я должен буду ответить? — Ты задаешь странные вопросы, — седой мужчина погладил свою бородку, а после откинулся на спинку стула. — Этот вопрос закрыт. — Хорошо. Еще раз спасибо. Я могу быть свободен? — Да. Желаю тебе разобраться со всем. Итачи ничего не ответил, лишь слегка кивнул головой в знак согласия, развернулся на каблуках и быстро покинул личный кабинет главы Университета. Парень лихорадочно обдумывал все то, что он услышал за прошедшие пятнадцать минут. Ненависть, с которой он жил последний месяц, делая вид, что ничего не произошло на той злосчастной Конференции, накатила на него новой волной, разрушая свежевозведенные неустойчивые стены самообладания. «Мы же договорились с ним, что после поездки я буду свободен от занятий. Разве не в качестве платы он меня отымел? — мысли лихорадочными потоками кружились в сознании подростка, пока тот перепрыгивал через несколько ступенек, спускаясь вниз по белой массивной лестнице. — Эта паскуда нарушила свое обещание. Ненавижу эту гниду», — яростное шипение переросло в рокот. Пелена алого цвета застилала глаза парня с каждой долей секунды, дыхание давно перестало быть равномерным. Организму катастрофически не хватало кислорода, зверь внутри пробудился окончательно. Учиха, наплевав на все правила приличия, вбежал в учебный корпус, сильно ударив нескольких студентов, что стояли на его пути. В считанные мгновения преодолев расстояние от центрального входа до ненавистного ему кабинета, он без стука открыл дверь. Страха не было, не было и мыслей о том, что Мадара когда-то сводил его с ума. Хозяин кабинета вздрогнул от грохота закрывшейся двери, развернулся вполоборота и посмотрел на того, кто нарушил спокойствие. Брюнет стоял возле большого окна, в которое били только появившиеся из-за туч солнечные лучи, очерчивая его профиль, запутываясь в длинных взъерошенных волосах. Студент рывком направился в сторону преподавателя, на ходу сбросив свою сумку куда-то на пол. Задев угол массивного стола правым бедром, юноша что-то прошипел, а после, приблизившись к мужчине на приличное расстояние, занес кулак для удара. В одно мгновенье Итачи подумал, что ему удастся достичь цели, но Мадара в последний момент увернулся, сделав шаг назад и отведя правую руку парня в сторону, ударив по ней своей. Юноша, не останавливаясь на первом промахе, сразу же поднял другую руку, целясь в бок брюнету. На этот раз Мадара смог увернуться частично — он получил скользящий удар, который практически не повлиял на его состояние. Мужчина схватил руку парня, ловко завел ее тому за спину, рывком прижимая юношу к стене грудью. Тот вскрикнул и зашипел, роняя проклятья в адрес нависшего над ним мужчины. — Спасибо, что нанес мне визит, Итачи-кун, — тихо произнес преподаватель, стискивая запястье парня сильнее и прижимая мальчишескую кисть к спине меж лопаток. — За то время, что мы не виделись, ты здорово обнаглел. Итачи не видел лица Учихи, лишь вновь чувствовал прикосновения его рук на своей коже, его вес, припечатывающий к стенке, щекочущее дыхание на шее и ядовитый голос, проникающий в вены и распространяющийся под кожей. — Было время переосмыслить свое отношение к вам, — прохрипел юноша, стараясь выбраться из захвата. — И к какому умозаключению ты пришел? — Вы — последняя мразь и подонок, — выплюнул Итачи, наслаждаясь тем, что смог хоть немного, но высказаться. — Забавно. Хватка чужих рук ослабла, позволяя студенту высвободиться и развернуться, чтобы встретиться с мужчиной лицом к лицу. Парень тряхнул затекшей и отдающей тупой, ноющей болью рукой, потер запястье, гневно смотря на ухмыляющегося брюнета. Мадара стоял перед ним, словно сейчас никакой потасовки и не было. Его глаза были привычно прищурены, а губы изломила линия усмешки. — Может быть присядешь? — поинтересовался преподаватель, жестом указывая на кресло. — Я постою. — Второй раз предлагать не стану, — мужчина сел на свое рабочее место, закинув одну ногу на другую. — Мы же с вами договорились перед поездкой, — все же присев на предложенное место, начал Итачи. — Ты заделался злостным прогульщиком, Итачи-кун. Уже месяц пропускаешь, — Мадара крутил в руке остро заточенный карандаш. — Вы же сказали, что освободите меня от семинарских занятий, если я поеду на Конференцию, — голос парня начал дрожать от вновь подступившего гнева. — Верно, но я же не говорил, что освобожу тебя на весь семестр. Была договоренность, что ты пропустишь занятия до поездки. На счет остального — это лишь твоя фантазия, — брюнет серьезно посмотрел на студента. — Подождите, — глаза юного гения расширились от удивления. — Вы серьезно?! — Абсолютно. Итачи принялся лихорадочно вспоминать разговор с заведующим кафедрой биофизики. Отголоски прошлого всплывали в памяти и тут же ускользали прежде, чем парень мог ухватиться за них. Ему нужно было вспомнить, ведь от этого зависело настоящее.  «— У меня будут какие-нибудь привилегии, если я соглашусь? — Хах, — мужчина широко улыбнулся, — ты мне нравишься, Итачи-кун. — Прекратив смеяться, он серьезным тоном продолжил. — Конечно. Что касается моего предмета, то ты снимаешься со всех занятий вплоть до конференции, которая состоится через полтора месяца. Отработок не будет». — Черт, — выругался студент, откидывая голову назад так, что кадык стал отчетливо выступать на шее, натягивая кожу. — Вижу, что на тебя снизошло озарение, — едкое замечание отрезвило и вернуло к реальности. — Какие теперь планы? — Учиха-сан, ректор сказал, что вы согласились провести со мной дополнительные занятия, — Итачи старался выглядеть совершенно спокойно. — Все именно так, — мужчина усмехнулся, нагибаясь над столешницей, отчего черные пряди упали на гладкую поверхность мелкими извилистыми змеями. — У тебя есть другое предложение? Его глаза вновь приобрели красноватый оттенок, а тонкие губы искривились в привычной ехидной усмешке. Он сидел напротив парня и следил за тем, как изменяется его выражение лица. Несколько секунд назад он бравировал, делая вид, что ему совершенно безразлично происходящее, словно это не он являлся виновником данного разговора. Сейчас же на его щеках появился знакомый румянец. — Если вы намекаете на секс, то я должен огорчить вас, — прочистив горло и с вызовом посмотрев на учителя, ответил победитель ежегодной конференции. — Жаль, я бы еще раз трахнул тебя, — Мадара улыбнулся так, словно он был ребенком, которому дали долгожданную игрушку. — Соблюдайте правила приличия, пожалуйста. Я понимаю, что вам они не сдались, но все же, — подросток отвел взгляд в сторону, уперев его в громоздкий стеллаж. — Не обижайся, Итачи-кун, — спокойно отозвался преподаватель, вновь откинувшись на спинку кресла. — Со следующего вторника ты будешь приходить ко мне два раза в неделю, не считая официального семинара. Темы, которые ты самостоятельно не потянул, я объясню. Все остальное ты сдашь мне в плановом порядке. Начнем с двенадцатой главы, — брюнет прикусил кончик карандаша, который не покидал его рук. — Жду тебя во вторник в пять вечера в этом кабинете. — Это все? — Итачи сжал руки в кулаки с такой силой, что ногти впились в кожу, оставляя узоры в виде полулуний. — Можешь поцеловать на прощание, я знаю, что тебе не хватает этого, — тихим утробным голосом произнес Учиха, пристально смотря на студента. — Мразь, — прошипел Итачи, поднимая сумку с пола и ретируясь из ненавистного ему кабинета. «Меня не нагнули, я сам подставился». — Злость бурлила внутри подростка, прожигая насквозь сосуды, поджаривая внутренности. Но сейчас она была направлена не на Мадару, а на самого себя.