Услышь меня

Ходит вокруг, выжидает, зараза. Рука дрожит, я ее уже почти не чувствую. Не дождешься, не опущу. Ненавижу эльфов. Одного так точно. Пальцы разжимаются против воли, и тяжелая деревянная палка со стуком падает на промерзшую землю. Уголки его губ дергаются, но только на секунду – руку я все еще держу прямо. А ты как думал, должен ведь хоть какой-то прогресс за две недели появиться. Гэндальф вернется – налысо побрею, ей-богу, на такого садиста меня оставить, совсем совести у старика нету! Не попрощался даже, уехал утром, а ко мне Халдира прислал. Приставил. Как пистолет к виску – первые три вечера я отчаянно пыталась загнуться где-нибудь под кустом. А сейчас уже легче, хотя я все равно не понимаю, зачем нужно часами стоять, держа деревянную палку в вытянутой руке. Но все равно покорно каждое утро туго завязываю волосы, одеваюсь в выданную эльфами одежду и спускаюсь по веревочной лесенке. А Халдир ждет внизу, чтобы одарить меня своим снисходительным взглядом, когда я запутываюсь в дурацких веревках и шлепаюсь на землю. А поначалу как замечательно было! Деревья с золотыми листьями – волшебство! Эльфы – здорово! Здорово... Рука снова дергается, ноет страшно, но надо держать. Не дам я ему сегодня повода показать свою ухмылку. – Хватит. На сегодня все, можешь отдыхать. Округляю глаза – как все? Еще ведь светло! И что я буду делать до ночи? Меня только эти его истязания и спасают от мыслей о... нет, Альба, не вздумай даже. Смотрит на меня, приподняв бровь: – А ты как думала? У меня есть и другие заботы, я не могу постоянно с тобой возиться. Завтра продолжим. Разворачивается и уходит. В этом весь Халдир – все сказал и ушел. А меня оставил посреди леса, ходи, дорогая гостья, ищи дерево, на котором тебя поселили. Хотя это не сложно. Только у меня лесенка вся перекручена. Падаю на постель лицом вниз. Я устала. Еще в первый день стояния с этой палкой. А потом он заставил меня бегать. И ведь не объясняет, гад, зачем. Физкультура ради поддержания здоровья? Нет, в то утро, когда уехал Гэндальф, Халдир сказал, что это волшебник попросил научить меня. А чему научить, так никто и не пояснил. С палкой стоять? И буду я... посохоносцем. Устала-то устала, но сегодня недостаточно. В предыдущие дни сил едва хватало, чтобы заползти наверх и, упав на кровать, провалиться в глубокий сон без сновидений. Ворочаюсь, не позволяю себе открыть глаза. Нельзя, нельзя мне думать. От этого слишком плохо. Но как же не хватает запаха табака! Нужно попытаться заснуть. Раз, два, три, четыре, пять, шесть... *** – Следи за ногами. Носок должен быть повернут... Не дослушиваю, слегка выворачиваю ступню и стреляю. Снова не попала. Это бесполезно. Эльф закатывает глаза, недовольничает. Опускаю лук – хватит. У меня все равно не получится. – Еще раз. Качаю головой – не буду. Смотрит строго: – Еще раз. Не торопись. Помни о ветре. Не забывай о дыхании. Надоел. Одно и то же каждый божий день, уже целый месяц. Сунул мне в руки этот лук, он, конечно, легче палки, но стрелять у меня никогда в жизни не получится. Стрела то едва вылетает, то улетает неведомо куда, а вчера я сама подбила себе глаз. Но Халдир все равно каждое утро упорно пихает мне в руки оружие и ведет на площадку. Дыши правильно, за локтем следи... Зудит, как комар над ухом. Стреляю снова и снова промахиваюсь. У меня руки уже дрожат – показываю эльфу трясущуюся конечность. – Ты не о том думаешь. Хорошо, продолжим завтра. Забираюсь в свой домик, я наконец-таки научилась нормально ползать по этой дурацкой лестнице. Развязываю ленту, волосы разлетаются по плечам крупными волнами. Смотрю в зеркало – отросли, у меня никогда таких длинных не было. Плащ летит на стул, сапоги в угол. Я ложусь на постель, раскидываю руки в стороны и позволяю себе утонуть в потоке мыслей. Первое время я отчаянно сопротивлялась, не хотела позволять себе этой слабости. А сейчас... плевать мне на слабость. Мне не хватает их. Всех. Я имею право скучать по тем, к кому привязалась. Скучать по тем, кого... люблю? Нет. Сколько раз спрашивала сама себя, проговаривала про себя: не люблю я. Нельзя так быстро полюбить. Тогда почему же так хорошо было рядом, и так плохо без него? По щекам катятся слезы, чувствую себя плаксой. Но мне и вправду очень плохо. И так хочется снова почувствовать горьковатый привкус его губ, провести пальцами по жестким кудрям, заглянуть в его глаза, хотя бы на секундочку! В дверь стучат. Громко шмыгаю носом, но с постели не поднимаюсь, не хочу никого видеть. Слышу тихий скрип, опускаю глаза, чтобы увидеть вошедшего. – Я принес тебе отвар ромашки. Перевожу взгляд в потолок, под ногами Халдира скрипят половицы, когда он подходит к столику и ставит на него кружку. Останавливается у двери и пару секунд стоит молча. – Все в порядке? Нет, все очень, очень плохо. Делаю вид, что чешу нос, незаметно смахиваю слезы и поднимаю голову, кивая. Убедила? Какая ему разница, все ли у меня в порядке. Эльф выходит, и я могу свернуться калачиком, продолжая реветь. Самой противно, но иногда ведь полезно себя пожалеть, наверное. По комнате расползается приятный аромат, и я вспоминаю о ромашке. Хуже точно уже не будет. Вдыхаю горячий пар, там еще какие-то травы. Успокаивающее, тоже мне. Но действует не хуже снотворного, глаза закрываются, хотя я еще и половины не выпила. Я не знаю, куда иду. Вокруг меня каменные стены, полумрак прорезают редкие факелы. Впереди появляется лестница из такого же грязно-желтого камня. Внизу совсем темно, но что-то будто тянет меня туда. Я должна спуститься. Трясу головой, сбрасывая липкую паутину слабого страха, и медленно переставляю ноги. Решетка. А за ней... я вскрикиваю и прикрываю рот ладонью, слыша собственный голос. Подхожу ближе и опускаюсь на колени, чтобы заглянуть в потускневшие синие глаза. Это не может быть он. Что стало с моим ледяным королем? Осунувшийся, грязный, исхудавший... почему он в темнице? Но ведь это всего лишь сон. А его рука, тянущаяся ко мне сквозь прутья, она реальная? Хватаю его пальцы, такие теплые, такие живые, это не может быть сном! Я чувствую, как сжимается мое сердце и слышу, как оно стучит – часто-часто, будто птичье. – То... Торин... – как странно звучит собственный голос. Но это мой единственный шанс. Признаться хотя бы самой себе, хотя бы во сне. Я дрожу, то ли от страха, то ли от холода, и просто стою на коленях возле него, держу его руку и пытаюсь решиться. Ведь это так просто – каких-то три слова! Ведь это сон, никто никогда не узнает, а мне, может быть, станет легче. Издалека слышу голос, он зовет меня, пытается разбудить, и подземелье словно тает в странном тумане. Нет, нет, не надо, пожалуйста! Дай мне еще немного побыть здесь, рядом с ним, умоляю. Но он не внимает моим просьбам, и темницы уже нет, нет решетки, остался только гномий король. Я будто парю на грани сна и реальности, голос Халдира все громче, и я тяну руку к Торину, отчаянно стараясь вернуться, прикоснуться к нему еще раз, но не могу. Я могу только сказать. Могу, ну же! – Я люблю тебя... Открываю глаза – эльф навис надо мной, на лице тревога. Машу рукой – пошел вон. Внутри кипит непонятная злоба. Страшная, будто на части рвет, прямо из груди. Дергаю волосы расческой, остервенело, быстро одеваюсь и спускаюсь вниз. Гневно оглядываю Халдира, протягивает лук и колчан. Зря ты, убью же. Забираю оружие и почти бегом иду на площадку, он за мной. Открывает рот, снова лекции? Пошел к черту, не желаю слушать. Сама все прекрасно помню. Встаю боком, не глядя разворачиваю ступню носком к центру мишени, вытягиваю руку с луком. Прекрати зудеть. Стрела, локоть, глубокий вдох, выдыхаю и... тетива тренькнула и стрела вошла прямо в центр. Халдир что-то довольно бубнит, а я уже повернулась к следующей мишени. Еще одна стрела с тихим свистом рассекает вохдух и дрожит оперением, воткнувшись на сантиметр левее центра. Поворачиваюсь, смотрю исподлобья – съел? Молчит, удивлен. Что дальше? Двуручный меч, бита, бензопила? Давай сразу дробовик! – Не стой столбом, продолжай. Снова поворачиваюсь боком и снова стреляю. Еще и еще, и еще, пока не попаду. Стреляю, пока не садится солнце, и не замечаю, что Халдир куда-то отлучается. Мне нужно думать только о своих действиях. Стрела, вдох, выдох, звон, свист, снова стрела. Пальцы стерлись в кровь, но я продолжаю, потому что если остановлюсь, то все пропало. *** Сегодня мы снова выбираемся к реке. Меня слегка мутит, и жутко болит голова, я вчера переборщила с травами, но лучше так, чем снова сны. Я смирилась с жутким зверем, что сидит внутри и постоянно точит свои когти об мою душу, но таких сновидений я больше не переживу, поэтому каждый вечер методично заливаюсь сонными отварами. Сколько времени прошло?.. Я перестала за этим следить. Перестала ждать Гэндальфа, перестала вообще чего-то ждать. Я просто делаю то, что говорит мне мой ушастый надзиратель, так легче. И не нужно думать. А он говорит, что у меня стал тяжелый взгляд. Он вообще много говорит в последнее время. Останавливаюсь на берегу, прямо у воды, еще шаг и промокнут ноги. Вскидываю брови, поворачиваясь к Халдиру – какие приказания будут сегодня? – Слушай. Как обычно. Закрываю глаза. В ветвях деревьев позади тихонько шепчет листва, по земле ветер носит опавшие листья. Звук почти одинаковый, но внизу шелест чуть громче. Песок скрипит. Вода журчит, красиво, переливаясь, совсем как музыка. Что-то еще. Какой-то другой звук. Что-то нарушает поток, двигается не параллельно ему. Открываю глаза, киваю в сторону, откуда шел звук. Эльф довольно ухмыляется и протягивает мне мой лук. Что? Мотаю головой – так мы не договаривались. Я знаю, чего он ждет от меня, но не собираюсь убивать. Халдир хмурит брови и дергает рукой, в которой зажато оружие. Бедная рыбка. Тише, я должна быть тише. И быстрее. Как он учил. Скрип песка под ногами кажется оглушительнее камнепада. Я не я. Я быстрее, я сильнее. У меня есть доля секунды, когда что-то блестящее вылетает из воды. Движения отточены до автоматизма. Стрела, локоть, вдох, выдох, оглушительный свит. Всплеск. Эльф проходит мимо меня, мой взгляд устремлен туда, куда я выстрелила. Он заходит прямо в воду и достает из нее рыбу. Мертвую. Держит ее за жабры, та еще извивается и судорожно бьёт хвостом. А между чешуйками стекает, капая в реку, ярко-красная... я падаю на четвереньки и содрогаюсь от рвоты. Мне слишком плохо, я вся трясусь. Эльф стоит рядом, ожидая, пока я поднимусь на ноги, но я не собираюсь этого делать. Все, на что я способна – отползти под дерево и сжаться там в комок несчастья. Вид убитого моими руками живого существа перевернул мой внутренний шкаф вместе со всеми запертыми в нем чувствами. И теперь мне хочется рыдать, кричать, биться лбом о дерево, лупить проклятого эльфа кулаками, только что ему станется... Не подходи ко мне, не трогай меня, я никуда не пойду. Сильные руки осторожно отрывают меня от земли, обхватывая, словно маленького ребенка, и меня начинает бить крупная истерическая дрожь. Слез уже нету, выплакала все давно, да только легче от этого не становится. Я утыкаюсь носом в его грудь, и он прижимает меня к себе. Точно так же делал Дик, когда в детстве я прибегала к нему ночью в грозу. – Ну что ты? Все же хорошо. Неправда. Не хорошо. Все очень и очень плохо. Так не должно быть, все должно было давно уже пройти. Я уже даже лица его не помню. А все равно... люблю.