Железная дева — устройство, якобы средневековое орудие смертной казни или пыток. Многие исследователи считают это легендой, а не реальностью. Достоверные сведения об использовании железной девы для пыток и казни отсутствуют...
Все это началось несколько месяцев назад. Стоял солнечный день. Ветер дул теплый и приятно трепетал волосы. Питер возвращался со школы нервный и раздосадованный. Его паучье чутье било тревогу. День не задался сразу. Флеш пристал с самого порога школы, потом была куча неловких моментов, при которых Питер желал просто провалиться сквозь землю. Так еще после уроков тетя Мэй позвонила и встревоженным голосом велела Питеру немедленно возвращаться домой. От патрулирования города пришлось отказаться сразу. По телефону ничего узнать не удалось, но какое там патрулирование, когда от дрожащего голоса тети мурашки бегут по коже. Он просто летел домой. Распахнув двери, Питер зашел в подъезд и начал быстро подниматься по ступенькам через одну. На очередном пролете его немного занесло, и он врезался в кого-то. Вначале Питер успел разглядеть только отблеск металла, но среагировал моментально — подхватил человека. Столкнулся он с девушкой. Очень странной. От удивления у Питера глаза на лоб полезли, челюсть отвисла, а волосы на руках встали дыбом. Перед ним стояла девушка не старше двадцати пяти, на лице ни одной морщинки, но волосы... Волосы были такими, словно их давно коснулась старость. Седые? Нет, когда Питер пригляделся, он понял, что они сероватые и блестят, словно металл. Девушка улыбнулась ему. Ее карие глаза были так знакомы. — Привет! Спасибо большое, что не дал пасть смертью храбрых, — хохотнула она. — Ты самый добродушный сосед, которого я только встречала. Питер вздрогнул. Так! Что это такое было? Он отвел взгляд и почесал затылок. Просто совпадение? Она пытается быть милой? Это просто сегодня он на нервах, вот и чудится в каждом прохожем зло Вселенского масштаба. Все в порядке, Питер. Но не смотря на добродушную улыбку и эти грустные глаза, его чутье просто орало, звонило во все колокола: "Опасность!". Только Питер хотел что-то ответить, только поднял глаза, как девушки и след простыл, а где-то в глубине подъезда хлопнула дверь. Так бы Питер и остался стоять посреди подъезда и размышлять об этой странной ситуации и чутье, если бы не мимолетная мысль о тете Мэй, которая вытеснила все остальные. В квартире его ждал... сюрприз? В каком-то смысле этого слова. Тетя Мэй стояла вся в слезах. Лицо опухло и раскраснелось, а слезы катились по щекам. На руках она держала младенца. Он также кричал и плакал. Питер застыл на пороге. Сказать, что он был удивлен — это ничего не сказать. Он простоял так минут пять, всматриваясь в черты лица ребенка, в их с тетей заплаканные глаза и не веря происходящему. Тетя, утирая слезы, пыталась объяснить Питеру, что происходит. Но ему хватило нескольких слов: "... будет жить с нами", чтобы время застыло. Питера, как обухом по голове вдарило. Он стоял, раззявив рот, и слушал жалобные крики ребенка. Это был мальчик. Пару месяцев, не больше. Питер аккуратно подошел к парочке. Как сообщила тетя Мэй, звали мальчика Лео Рейли. Паркер знал, что Рейли - это девичья фамилия тети, и у него закрались подозрение. Он многозначительно посмотрел на тетю. Та передала ребенка ему. Это было странное ощущение. Держать Лео для Питера было столь необычно. Живое существо у него на руках. Совсем не так, как держать кошку или собаку. Мальчик вскоре перестал плакать, а тетя, умывшись, рассказала, что это сын ее далекой родственницы, которой из-за срочного отъезда не с кем оставить малыша. История про родственницу не шибко тронула Питера. Он вообще в нее не поверил, если честно говоря, но утвердительно кивнул. Питер и Лео не сразу нашли общий язык, а Питеру вовсе было очень сложно свыкнуться с ребенком в их доме. Да и у тети Мэй пока плохо получалось воспитывать малыша. Мстители теперь часто подшучивали над ним, называя молодым папочкой, заприметив пятно от детского питания на его толстовке или подгузник в портфеле. Только Старку не казалась эта ситуация веселой. Нет, он конечно не упускал возможность подтрунить Питера, но и всерьез занялся поиском его ближайших родственников. Найденная информация ошеломила Питера настолько, что минуты три он неподвижно стоял, пяля в экран. Разговор с тетей Мэй был сложным. До боли. До слез. Питер расковырял зажившую ранку, как оказалось, — ее прошлое, которое не так уж и безоблачно. После того вечера Питер неделю ходил, как в воду опущенный. Даже патрулирования города не вызывало бывалый восторг. Но все это затмила гибель тети Мэй. Питер запомнил этот день навсегда. До мельчайших подробностей. Как на последнем уроке в глазах потемнело. Как паучье чутье подсказывало, что случилось что-то ужасное. Как он еле досидел до звонка. Как сорвался и со всех ног рванул домой. Как сбивал прохожих на улице и, не извинившись, мчался дальше. Как открывал дверь дрожащей рукой. Как в квартире его ожила картина, что будет сниться ему в кошмарах. Тетя Мэй лежала на полу. Глаза закрыты, а грудь, казалось, не двигается. Рядом ползал Лео и истошно вопил. Питер бросился к ним. Потом звонить в скорую и не сразу заметил небольшой кулон рядом с телом. Он схватил его уже после, когда тетю забирали врачи. Питер подхватил малыша, его переноску и рванул за ними. Сейчас Питер сидел в больнице и теребил эту несчастную деревяшку в руках. Тетя Мэй умерла в скорой. Питер чувствовал себя... никак. Словно из него вытряхнули все. Оставили одну оболочку. Казалось, пустота в душе сожрет его полностью. В глазах плыло, а руки дрожали. Рядом спал Лео. Врачи обследовали его и сказали, что ребенок не пострадал. Питер закрыл лицо руками. Так хотелось, чтобы все это это оказалось простым кошмаром. Чтобы сейчас он проснулся и увидел тетю живую и здоровую, мило улыбающуюся. Чтобы она накормила его завтраком и отправила в школу. Хотелось до жути, до одури, до спазмов животе. Питер оторвал руки от мокрых глаз. Нет. Все те же белые стены, все тот же мерзостный запах хлорки. Его чуть не вывернуло наизнанку. Лео беспокойно заерзал. Он был единственным свидетелем происшествия. Единственным его живым родственником. Нормальным. Вначале родители погибают в авиакатастрофе, потом дядя Бэн от руки какого-то ублюдка, а теперь тетя Мэй... Как же паршиво, что человек который все видел, не может поведать о случившемся. Питер посмотрел на Лео. На его каштановые кудри и умиротворенное личико. На россыпь веснушек. И не скажешь, что он стал свидетелем ужасного убийства. Из водоворота мыслей его выдернул знакомый голос: — Питер! Он оторвал взгляд от Лео и начал искать, кто же его звал. Все плыло и сфокусировать взгляд на приближающемся человеке было вначале трудно. Глаза щипало. Питер напрягся и узнал в человеке мистера Старка. Тот выглядел обеспокоенно. Питер поднялся на встречу. Как только Старк оказался на том расстоянии, чтобы услышать его, Питер выдавил: — Тетя Мэй умерла... в скорой... — его собственный голос, словно чужой. Такой тихий, хриплый. — Врачи ничего не смогли сделать. Травмы... не совместимые с жизнью. Слова просто застревали в глотке и причиняли огромную душевную боль. Питер вспоминал, как черточки на экране превратились в одну сплошную. Как Лео перестал плакать в тот момент. Как врачи пытались что-то сделать, но потом их руки опустились, и один из них огласил время смерти. Не понятно чего ждал Питер: утешительных слов? тех заезженных фраз, что говорят всем родственникам погибших? Обещание найти преступников? Но точно не того, что мистер Старк возьмет и обнимет его. Крепко-крепко. Питер не ожидал и удивленно раскинул руки. Было так хорошо и уютно. Безопасно. Он обнял в ответ. И это было лучших любых слов. Объятие длилось и длилось. На душе становилось хоть чуточку легче. Словно Старк забрал у него часть той боли, что была на сердце. Питеру так хотелось разреветься, но он держался. Так хотелось стоять вечность, но Старк разорвал объятия и похлопал его по плечу. — Поехали, — сказал Старк. Питер, словно контуженный, обернулся. Это ему? За дверью лежала тетя Мэй. А как же врачи... полиция... Он махнул в сторону одной из много численных дверей. — Нет, там... Врачи... П... полиция... — Я все решу, — он аккуратно поднял спящего в переноске Лео и вручил Питеру. Он подтолкнул Питера к двери. Тот перебывал в какой-то прострации и даже не заметил, как на негнущихся ногах уже оказался в машине. Старк сидел рядом и внимательно смотрел на них с Лео. Питер так крепко сжимал мальчика, что тот начал сонно хныкать. Молчание затянулось. — Это... как его... Тео? — Лео, — поправил Питер и немного ослабил хватку. Хэппи за рулем иногда косился на него. Питер аж чувствовал, как вокруг него скопилось облако жалости. Это раздражало. Раздражала беспомощность. Какой он нафиг герой, если не может защитить своих близких. От этих мыслей глаза предательски защипало, и Питер отвернулся, уставился в окно. Не хватало еще при Старке разрыдаться. Такого позора он бы точно не пережил. Вскоре проснулся Лео и всю машину огласил оглушительный плач, а все внимание перебросилось на него. Питер начал укачивать малыша, что-то приговаривая. И, конечно же, он выронил тот кулон, что успел забрать из квартиры. Да уж, до ранга молодой мамочки года ему еще ползти и ползти. Он попытался поднять кулон. С ребенком на руках это оказалось сделать не так и легко. Старк помог ему. Его взгляд остановился на интересной вещице. Протянутая рука замерла. — Что это? Питер только сейчас обратил внимание, что вещь действительно необычная. Круглый деревянный кулон на ниточке. На нем изображена многоголовая собака, у которой из каждой пасти вытекает жидкость, а вокруг странные символы, значение которых Питер не знал. Витиеватые, крученые, они не походили ни на один язык мира и притягивали взгляд. Он моргнул несколько раз и сконфужено ответил — изображение было не из приятных: — Это... лежало возле тети Мэй... Ну, когда я нашел ее... Случайно подобрал. Лео не переставал плакать. Старк посмотрел еще на кулон, а потом спрятал к себе во внутренний карман пиджака. — Ты не против, я надеюсь? Может я смогу что-то узнать, об этом... происшествии, — смягчил он. Да, происшествии. Никто и не знал, что такого случилось в их доме. Врачи сказали, что у нее был поврежден мозг, внутренние органы и переломы в нескольких местах. Они сказали Питеру, что это похоже на то, будто ее отбросило ударной волной. Но в доме чисто. Больше никого и ничего не было и, вроде, не взрывалось. Но что тогда могло случится? Перед глазами встали картины произошедшего. Питер думал, что сейчас их с Лео отвезут домой, этого в тайне боялся больше всего. Он просто не представлял, как сможет преступить порог квартиры, как сможет спать в своей комнате и не думать, что именно здесь убили тетю, не сможет есть, не кидая мимолетные взгляды на пол, где на нашел ее... Но Старк внезапно огласил: — В Башню. В ту секунду Питер испытал полную гамму эмоций: удивление, смущение, неудобство и облегчение. Лео немного успокоился, но заснуть больше не смог. Они ехали под частые хныканье малыша. Питер не мог ничего сказать или возразить. За окном мелькали дома, люди счастливые и грустные лица. Сейчас Питер понимал, что ничего не будет как прежде. Абсолютно ничего.Абсолютно ничего
12 сентября 2018 г. в 16:05