Третий лишний

POV Т/И Дверь за Локи захлопнулась и ко мне тут же подошли взволнованные фрейлины. Лафейсон прогнал их, как только зашёл в мои покои. И видимо, их сильно встревожил его суровый вид, раз они вернулись в комнату такими напуганными. —Ваше Высочество, как Вы себя чувствуете? —осторожно интересовалась одна из девушек. —Его Величество говорил вам о завтрашнем событии? —Да. Мы не успели Вас оповестить. Вы выглядели такой взволнованной по возвращении в Асгард, что мы не решились Вас тревожить. Хотели сказать, как только Вы проснётесь. Простите. —Как я понимаю, Локи всё спланировал заранее? —Так точно. Мы начали подготовку ещё до его отбытия в Мидгард. Не знали только точной даты, но Его Величество предупредил, что свадьба состоится сразу после Вашего возвращения. Мне категорически нельзя было проявлять эмоции при прислуге, но в данный момент меня мало что беспокоило. Локи всё решил за меня... Это было таким странным осознанием. Никогда прежде за меня никто ничего не решал. Я всегда была довольно самостоятельной. Но Лафейсон почему-то думает, что в праве принимать такие решения за нас обоих... —Я так понимаю и платье уже приготовленно? —Да, Ваше Высочество. Его Величество сам выбирал. Хотите посмотреть? —Однозначно. Должна же я посмотреть, в чём пойду к алтарю, —не сдержавшись, я горько усмехнулась... Ещё вчера утром жизнь в Асгарде казалась мне чем-то далёким. Мы с Тором попрощались, чмокнув друг друга в щёчки и ушли на работу. Если бы кто-то мне сказал, что уже сегодня я буду смотреть на свадебное платье, которое подобрал для меня лично Локи, я бы просто в это не поверила. Ещё даже суток не прошло со смертей дочери и Тора, а Локи уже во всю рвётся сыграть эту чёртову свадьбу! Неужели в нём нет ничего человеческого? Он хотя бы на минуту задумывался о том, как я буду чувствовать себя на этой свадьбе? Как он себе это представляет? Я шла с фрейлинами в гардеробную с чёткой целью испортить настроение йотуну. Да, отныне для меня Локи — йотун. Он — не асгардец и не достоин им называться. Он безжалостный, жестокий йотун, которому всё человеческое чуждо. Он выбрал для меня платье? Прекрасно! Только вот я уже точно знала, что именно надену на церемонию... Как только мы зашли в гардеробную, девушки вытащили из огромного шкафа изумрудно-зелёное платье-бандо в пол. От груди и до талии оно было обшито бриллиантами и обтягивало фигуру, делая её женственной и нежной. От бёдер шла широкая юбка, с тремя широкими оборками. Я хмыкнула, даже не удивившись выбору цвета. Какой ещё оттенок мог выбрать Локи Лафейсон? Глаза тут же заслезились от воспоминаний о нашей с Тором свадьбе. В тот день на нас были красные цвета. Его серебряные доспехи и красный плащ безумно красиво смотрелись с моим ярко—красным свободным платьем, с длинным шлейфом и такой же красной фатой. Меня тогда искренне забавлял наш внешний вид. Ведь красный цвет — это цвет страсти, мести, ревности : всего того, чего у нас с Тором никогда не было. Наша любовь была спокойной и тихой. Да, мы, бывало, скандалили, но это было мелочью. По-настоящему серьёзных ссор между нами никогда не было. Какая ирония... Мстительный, алчный, бездушный Лафейсон предпочитает зелёный цвет — цвет гармонии, жизни, спокойствия: то, чему совершенно не соответствует. Что ж... Я немного подкорректирую этот выбор и надену то, что по-настоящему подходит к нашей с ним свадьбе. Осмотрев платье, что держали девушки и даже примерив, я отдала его им в руки, а после, подойдя к шкафу выбрала то, что искала. Девушки с испугом посмотрели на платье, что я держала в руках и уже что-то хотели сказать, но я их перебила: —Мы возьмём оба платья. Зная о том, насколько любопытен Локи, я уверена, что он захочет увидеть меня за несколько часов перед церемонией. И когда он зайдёт в мои покои, я буду в зелёном платье. Не хочу портить сюрприз. Это платье, —я помахала нарядом, что был в моих руках, —я надену перед самым выходом. И Локи ничего не должен знать. Вы меня поняли? —Да, Ваше Высочество, но царь придёт в настоящую ярость, если Вы проигнорируете его выбор и наденете это платье, —не скрывая своего страха, говорила одна из фрейлин. —Не беспокойтесь. Вы не пострадаете от его ярости. А сейчас, заберите оба платья и отнесите в мои покои. *** Локи прекрасно понимал чувства Т/И. Он знал, как сильно принцесса не хотела этой свадьбы. Знал, как сильно она страдает из-за убийства Тора и дочери. Знал, как сильно она его в данный момент ненавидит. Но он не мог иначе... Он понимал, что такая любовь до добра не доведёт. Понимал, что эта свадьба станет его роком. Понимал, что обрекает себя на супружество с любимой девушкой, которая, скорее всего, всю жизнь будет желать ему смерти. Но он просто не мог от неё отказаться. Эта любовь была похожа на зависимость, на яд, что медленно пожирал его изнутри. Лафейсон знал, что есть лишь ничтожный шанс, что Т/И сможет его когда-то простить, но он готов был бороться за этот шанс. Даже если лишь на смертном одре, за несколько мгновений до смерти, он услышит от Т/И: "Я тебя люблю", то свою жизнь он будет считать прожитой не зря. Он зарёкся, что их первенца (если это будет девочка), обязательно назовёт тем именем, которым хотели назвать свою дочь Тор и Т/И. Локи был решительно настроен получить прощение у Т/И за свои ужасные поступки. Жалел ли он о том, что сделал? Нет — не жалел. Но Локи всеми фибрами своей души желал, чтобы Т/И забыла Тора. Чтобы вычеркнула из своего сердца любовь к блондину, чтобы отдала эту любовь ему. И Локи для достижения этой цели готов был идти на любые безумства. Он понимал, что в достижении своей цели не остановится ни перед чем. Но сейчас... Сейчас он позволял Т/И побыть одной: принять тот факт, что уже завтра она будет его женой, свыкнуться с этой мыслью. Поэтому, Локи совсем не злился, когда обед и ужин слуги унесли в покои Т/И. Она не желала сидеть с ним за одним столом. Что ж... Может оно и к лучшему, ведь Фригга так же, как и весь Асгард — не знает о смерти Тора. Как только Локи встретился с матерью, то тут же придумал историю о том, как нашёл расстроенную Т/И в Мидгарде. По этой легенде она поругалась с Тором и они расстались. Т/И подала на развод, а Одинсон не пожелал возвращаться в Асгард, объяснив это тем, что делать ему здесь нечего. В подтверждении своих слов Локи передал Фригге бумаги о расторжении брака Т/И и Тора, которые он сам лично подписал. Лекаря, что сказал Т/И о беременности —Лафейсон не раздумывая убил. В итоге получалось, что теперь никто в Асгарде не знал о том, что принцесса ждала ребёнка от Тора. Соответственно, никто не знал, что этого ребёнка на седьмом месяце беременности Локи лично убил. Всё складывалось, как нельзя лучше. Т/И сама не пожелала оповестить Асгард о скором появлении наследника Тора. Принцесса боялась, что Локи узнав о ребёнке — убьёт его. А теперь выходило, что эта же осторожность со стороны девушки, вышла ей боком. О девочке знали только лекарь и Хеймдалль, и оба они уже были мертвы. Теперь Лафейсону надо было сделать так, чтобы Т/И не рассказала никому о смерти Тора. Пусть всё остаётся так, как есть. Т/И ошибочно думала, что Лафейсон не способен чувствовать. Да, он ненавидел Одина и Тора, но в то же самое время, Локи не хотел расстраивать Фриггу. Он не хотел, чтобы она скорбила по Тору. Лафейсон на самом деле считал её своей матерью, хоть внешне никогда и не проявлял этой любви и благодарности к мудрой царице. И ему бы совсем не хотелось видеть на её лице печаль и ненависть по отношению к нему. Ему на самом деле были важны чувства матери. Он хотел, чтобы она им гордилась. А Тор... Его было совсем не жаль убивать. Так что, учитывая все произошедшие события, Локи даже вздохнул с облегчением, что Т/И решила остаться в собственных покоях. Им обоим предстояло успокоиться и собраться с мыслями. Но раздумия царя прервала Фригга: —Она всегда так делала, когда Тор был рядом, —с грустью отметила царица. —Прости, что? —переспросил Локи, пребывая до этого в тяжёлых размышлениях. —В моменты, когда тебя не было в Асгарде, Тор и Т/И проводили завтрак в собственных покоях. Сейчас Т/И делает то же самое. Она скучает по нему. Локи, поговори с братом. Он должен быть здесь, дома, рядом с семьёй, рядом с Т/И. Он наверняка уже жалеет, что они расстались. Ты ведь знаешь, какой он импульсивный, но отходчивый. Впервые в жизни Лафейсон не знал, что ответить. Поэтому, сказал давно заученную фразу: —Ты знаешь, что я не могу вернуть его домой. Изгнание было последним указом отца. Я не имею права его ослушаться. —Тогда отведи меня к нему. Я сама поговорю с Тором. Ваша с Т/И свадьба... Ты ведь понимаешь, что вы оба совершаете ошибку? —Я лишь выполняю просьбу самой Т/И, —нагло врал трикстер, смотря матери в глаза. —Я смогу её защитить и никогда не обижу. —Но она тебя не любит, —сочувственно произнесла царица. —Ваша с отцом любовь — это большая редкость. Чаще всего титулованные семьи идут на союзы лишь для укрепления власти и взаимной выгоды. Совсем скоро Т/И станет царицей Муспельхейма. Ей нужна будет помощь и я готов эту помощь предоставить. —Запомни мои слова, сынок: вы не будете счастливы в этом браке. А с Тором я всё же поговорю. Поиски Хеймдалля так и не дали результата? —перевела тему Фригга. Да, о смерти стража она тоже благополучно не знала, впрочем, как и не знали остальные жители государства. Локи умело заметал за собой следы, убирая ненужных свидетелей и всё ещё держал маску невинной овечки. И слова матери его сильно напрягли. Если она начнёт копаться во всём этом... Что тогда? Её тоже придётся... Лафейсон даже мысленно не хотел об этом говорить, ни то что думать или уж тем более — составлять план. Но у него тогда не будет другого выхода. Поэтому, сидя в трапезной, напротив Фригги, Локи со всем отчаянием надеялся, что она забудет этот разговор и оставит всё, как есть. Встав из за стола и пожелав друг другу спокойной ночи, Локи отогнал от себя все мрачные мысли и думал о том, как уже завтра, в это же самое время сможет назвать Т/И своей женой. Наконец-то. А остальное... Остальное отошло на второй план и не имело значения. Пусть Т/И его сейчас ненавидет. Пусть проклинает. Но Лафейсон был уверен в том, что в один прекрасный день эта ненависть превратится в любовь. И эту уверенность ничто не могло нарушить.