"каждый в своре кузнец своего п****ца" (с)
11.11.38
Сегодня, 11 ноября 2038 года, тысячи андроидов наводнили город Детройт. По имеющимся данным, они вышли со складов “Киберлайф”, в которые, вероятно, проникла группа девиантов. В связи с их превосходящим числом и риском больших человеческих жертв мы приказали армии отступить. Сейчас в городе начинается полная эвакуация населения. В ближайшие часы я сделаю обращение к Сенату по поводу мер в этой беспрецедентной ситуации. Я знаю, что граждане нашей страны прониклись сочувствием к девиантам. Возможно, нам действительно пришла пора задуматься о том, не являются ли андроиды новой формой разумной жизни на планете. Очевидно одно: события в Детройте изменили наш мир навсегда. Храни нас Бог - и храни Бог Соединенные Штаты Америки.Кристина Уоррен, президент США.
12.11.38
Когда Рид, предварительно сдав детей на руки Джудит Фаулер, добрался до участка - все уже знали: андроиды победили. Уоррен отозвала армейские подразделения. Штурм Харт-плаза был остановлен. Немногие полицейские, не стоявшие сегодня в оцеплении, и, еще более редкие, посетители участка - все столпились в холле у телевизора. Гэвин тоже постоял со всеми. Репортаж с места: поющие девианты с поднятыми руками, в оцеплении солдат с автоматами. Камера давала хороший обзор на площадь, с высоты (съемка шла с вертолета) расстрелянных роботов было не отличить от людей. В сочетании с армейскими грузовиками по фронту - сцена получалась достаточно драматичной - тянула на голливудский блокбастер. Улицы, на которых час назад разгоняли демонстрантов-людей в эфир деликатно не попали. Майкл Уэбб, не обладая еще официальной информацией, мог строить только общие предположения. Когда камера зафиксировала шествие тысяч андроидов, Гэвин ушел. В комнате наблюдения, рядом с допросной, он сдвинул несколько стульев и прикрыв глаза рукой попытался уснуть. ”И зачем это все”? - дурацкий вопрос. Перед глазами стояла Вудворт-авеню, с бегущими людьми и горящими мусорными баками. Стоило только провалиться в блаженное беспамятство, как его бесцеремонно разбудили. Причем разбудил один из тех людей, кого в данный момент Гэвину видеть совсем не хотелось. - Перкинс? Я думал, что все спецагенты уже направляются в Вашингтон? Подставить зад начальству и рассказать, как проебали целый город? - глупо было надеяться, что агент ФБР поведется на провокацию. - А ничего еще не потеряно, Рид, для нас уж точно, - засранец и правда не выглядел как человек, проваливший самую крупную операцию в своей жизни. Он даже показался Риду… довольным? Усмехнувшись, Перкинс махнул папкой, которую держал в руках. - Поднимайся. Умойся. Минут через десять вернется Фаулер и будет держать речь перед своими подчиненными. После зайди в мой кабинет. - У нас уже «такие» отношения? - голова раскалывалась, хотелось спать и съязвить нормально у Гэвина не очень получилось, поэтому он добавил фирменную усмешку. Но Перкинс не зря ел хлеб агента ФБР - он усмехнулся не хуже: - Я специальный агент ФБР и могу отдавать приказы капитану, который может отдавать приказы тебе, - Его улыбка стала ледяной, карие глаза смотрели холодно, но довольно миролюбиво. - Но «отношения», мне бы хотелось сохранить нейтральные до нашей беседы. Поэтому тебя я приглашаю. Рид на пару секунд призадумался, а может «подвис» и подольше, придумывая достойный ответ, но его собеседник не стал ждать робкого хамства и ушел, поставив точку в разговоре. «Туго соображать стал», - Гэвин досадливо поморщился, и отправился умываться. Видимо стоило.***
Пока все собирались, Рид зашел в столовую. Там был здоровенный облом и капитальный срач. Вместе с андроидами-полицейскими управление покинули и уборщики. В кухне сейчас не было даже салфеток, что уж говорить о кофе. - Блядь, - Гэвин понял, что не может вспомнить, когда и что ел за последние сутки. Но наверняка что-то было. В общем, это было не важно. Фаулер выглядел, не то чтобы помятым, но так как будто это он был на площади. В каком-то смысле он тоже побывал в нехилой переделке. - Город сдан. Мадам президент объявила эвакуацию. Это, однако, не значит, что сейчас мы все идём паковать чемоданы. В городе остаются люди. Во-первых, те, кто задействован в работе транспортных и пограничных служб и речь идет не только о военных. Останутся те, кто должен поддерживать инженерные системы города, чтобы они совсем не пришли в упадок. Уже начали отказываться от эвакуации люди, напуганные потерей собственности больше, чем восстанием девиантов. И, конечно, остаются те, кто желает поживиться чужой собственностью и возможно жизнью - мародеры, мелкие воришки и грабители, психи всех мастей, - капитан обвел тяжелым взглядом всех своих подчиненных, ясно было, что он не скажет и половины того, что было произнесено у мэра. Даже и десяти процентов информации о ситуации в городе и стране они не получат сейчас. - Вы, наверное, ждете, что я сейчас буду произносить речь, о том, как вы сейчас нужны городу, какие тяжелые времена наступили? Нет. Те, кто знает что такое долг и сами все понимают. Поэтому сейчас те, кто перепутал полицейское управление со школой для принцесс – идет домой собирать вещи. Остальные – бланки у секретаря – пишут отказ от эвакуации и идут работать. Детективы – через полчаса собираемся на летучку. Кто не сдал свои гребанные отчеты – потратьте время с умом.***
- Присаживайся, Рид, - Перкинс по-хозяйски, но, в общем довольно дружелюбно махнул рукой в сторону стула, придвинутого, почти вплотную, к столу. Прямо напротив него. Этот кабинет был, конечно же, не его кабинетом. Гэвин не спешил садиться. Звериная привычка, присущая копам и домушникам - пройти по территории обследовать ее, "принюхаться". Но комната была безлика, как и ее нынешний хозяин. Кому бы не принадлежали пустые шкафы и остовы архивных папок - их хозяин съехал давно. Перкинсу просто выделили первый же свободный кабинет, предварительно отмыв от пыли. Но без андроидов-уборщиков она уже возвращалась, наглядно демонстрируя во что скоро превратится весь город. За пыльными окнами были отлично видны переполненные мусорные баки, содержимое которых вываливалось на тротуар и становилось добычей ледяного ноябрьского ветра. Мусор не вывозили уже три дня, с тех пор как всех мусорщиков отправили на утилизацию. И по сравнению с этим пыль на полках была пустяком. Просто первым крошечным сигналом катастрофы. Вроде безобидной маленькой родинки, которую только самый распоследний ипохондрик свяжет с подступающим раком. - Я правда решил, что ваша операция здесь закончена, - признался Рид, устраиваясь на стуле, с максимальным комфортом, который тот мог дать. Он мог бы съязвить, что ФБР облажалось, но шутка повторенная дважды перестает быть смешной. Особенно если и в первый раз никто не засмеялся. - Операции, которыми руковожу я, - по-шакальи улыбнулся Перкинс, - не заканчиваются, пока не дадут положительный результат. - Хочешь сказать, что тут еще можно все "вернуть как было"? - Гэвин проглотил шутку про "сколько же длятся твои операции?", чтобы задать более важный вопрос. Может, интуиция внезапно включилась. - Как по-твоему, что произошло на площади? – агент смотрел на детектива вроде с неподдельным интересом. Как будто его мнение и правда могло что-то значить. Такой взгляд, который льстил самолюбию Гэвина. – Революция? Начало новой эры? Капитуляция людей? Рид фыркнул, откидываясь на стуле. Революция - как бы не так! Конечно, хотелось ввернуть федералу, что он и его коллеги проебали все на свете. Но это бы уже походило на истерику. А истеричкой Гэвин не был. Выдавать детальный анализ ситуации он тоже не собирался – не после четырех часов сна на двое суток – сказал как есть: - Никто этому Маркусу ничего не обещал. Их потрепали и знатно. Хотя кто-то подложил вам изрядную свинью забравшись в Киберлайф. Но ничего они не получили – так, немного времени. Им оно ничего не даст. - Ты умен, Рид. Я тут ознакомился с делами нескольких сотрудников. – Перкинс открыл папку, лежавшую перед ним, личное дело детектива Рида, с частыми маркировочными полосками красного цвета. Маркеры отмечали в деле все служебные взыскания и выговоры – они кричали: почему тебя здесь еще держат? Все эти превышения полномочий, использование служебного положения и прочее. Ричард проследил взгляд мужчины и усмехнулся: - Твой капитан, давая характеристику, сказал, что ты отличный коп, но как человек просто дерьмо. Я бы сказал, наоборот, - он постучал пальцем по одной из красных бумажек. – Коп из тебя как из дерьма, слишком много отклонений от того, что принято считать честью мундира. Но ты «хороший» человек, Рид. Ты не относишься формально к своей обязанности защищать людей, несмотря на все свое пренебрежение к обывателям. А это, - он сковырнул один из маркеров, отлепляя его от бумаги и покрутил в пальцах. – Ты просто засиделся в детективах. Пора подниматься на новый уровень. Гэвин, которого «хорошим человеком» называли лет четырнадцать назад, подтянулся на стуле и изобразил живейшую заинтересованность на лице. Перкинс напел ему комплиментов, как девчонке, которую тащат в койку. А значит у него есть предложение, ну и – бартерных отношений никто не отменял – задача. Спецагент улыбнулся, видя, что его слова упали в благодатную почву. Он достал из ящика стола еще одну папку (заметно более тонкую и безликую, как его кабинет) и подтолкнул ее к Риду. - Здесь бланки и анкета, а также информационные листы. Ознакомишься дома, заполнишь и отправляй в любое время. Приглашение на стажировку в ФБР ты получишь. Не сомневаюсь. Пройти и стать одним из нас, тоже, думаю, тебе по силам. Все будет зависеть от тебя. Но вот когда начнется твоя стажировка – от меня. И пока я здесь не закончу, она не начнется. - И чем-то я могу тебе помочь? – любезно «подтолкнул» Рид, которому уже поднадоело хождение вокруг, да около. Перкинс его любезность проигнорировал и встав подошел к окну, разглядывая черно-серый городской пейзаж или, скорее, пыльное окно. Фонари через один не горели и в три утра окно превращалось в мутное зеркало. - Что у нас было до восстания машин? Миллионы андроидов, сотни, тысячи девиантов во всех концах страны. Киберлайф, в погоне за баснословной прибылью, плюющая на «общественное благо» и стабильность страны. Да технический прогресс, да передовые технологии, которыми они, однако, не спешили делиться. Но и безработица в тридцать семь процентов. Что у нас есть сейчас? – спецагент замолчал, и повернувшись пристально посмотрел на Гэвина. - Город, который отдали андроидам, - понимая произнес тот. До него начало доходить. – Где соберутся в одном месте все девианты, в ожидании, пока наши политиканы наконец-то дадут им права? - Вряд ли они дождутся, - усмехнулся Перкинс. – Сенат соберется раз и два, потом подтянется Конгресс, не зря же им зарплату платят. Потом начнут выступать все подряд общественные организации: которые «за» и «против». Киберлайф задохнется под многомилионными исками, объявит себя банкротом и вместе со всеми технологиями отойдет государству. А в это время мы закончим то, что начали: выясним почему роботы перестают подчиняться программам и докажем, что девианты опасны.***
«Постарайся не убить его, как только увидишь», - сказал напоследок Перкинс, но Рид в тот момент желал убить и его тоже, хоть виду не подал. Гнев кипел в нем так, что можно было бы заваривать чай. Агент не стал использовать красивые фразочки и вуалировать неприглядную истину – то, что Фаулер назвал: «вынужденными мерами сотрудничества» - было на деле лишь «социальным экспериментом» над обществом. Обществом, которое в этот проклятый город сгонят, как на убой. Город не спал в такой поздний час – эвакуация как никак. Повсюду стояли посты и «правильных» граждан вывозили с сумками и домашними животными. Кто-то из них отказывается, конечно, предпочитая отоспаться в своей кровати, а не в спальном мешке, в каком-нибудь спортивном зале старшей школы. Где-нибудь в Толедо. Посты военных Рид проезжал с «пропуском». Показывал значок, и все в порядке. Пришлось потратить время, чтобы забрать тачку от площади, к счастью, машина почти не пострадала, и часть закрывавших ему выезд развалюх тоже была отогнана. Нарушив на пустой улице тридцать три правила, он смог выехать. Хоть не приходилось бродить на своих двоих. Фаулер ему вслед тоже сказал: «Постарайся не пристрелить его при первой встрече». В доме Рид не был больше двух суток, света не было, но действительно была вода. И даже вполне теплая. Не пожрать, но хоть что-то, чтобы расслабиться. Струи воды, робкие как ласки девушки, омывали его тело. «В городе тяжелая ситуация, говорил Фаулер то, что немногим раньше выдал Перкинс. Не хватает людей, рабочих. Полицейских. Некоторые андроиды, - тут старик Хэнк заулыбался, как долбанный именинник, наверняка не обошлось без этой жестянки, Коннора – выразили желание вернуться к исполнению той работы, которую делали раньше.» Рид саданул кулаком в стену ванной, разбивая костяшки о кафель. «Все вы должны понимать, - говорил капитан. – Сейчас не то время. Сейчас начнутся демонстрации, к нашей работе будет особенно пристальное внимание. К отношению тоже. Нельзя дать повода, снова обвинить полицию в расизме и дискриминации. Особенно это касается тебя, Рид». Гэвин откинул голову позволяя струям воды залить лицо, подставляя им шею, плечи и грудь. Фаулер говорил как по писанному: «Придется вести себя с ними как с людьми. Пока не будет принято окончательное решение, на самом высоком уровне. Сейчас управление ищет средства на выплату им зарплат. Конечно, только тем, кто будет работать.» «Госдепартамент заказал двести тысяч единиц. Но успели сделать около двадцати. Все они конечно были в Киберлайф, когда туда проникла группа диверсантов». – Перкинс хмурился. Эта диверсия не входила в его планы, выбивалась и он пытался просчитать ее последствия. А Гэвин тихо сходил с ума от злости, прямо напротив него. Двести тысяч. Заменить его, алкаша Андерсона, толстяка Коллинза – на всех бы хватило. - Сука, - прошипел Гэвин, выключая воду и слизывая кровь с костяшек. Перебирая воспоминания сегодняшней ночи. «Надо было сходить в прошлую субботу в бар, подцепить кого-нибудь и потрахаться,» - с досадой думал он. А сейчас где кого найдешь? Будут одни идейные извращенцы. «Я не доверяю Андерсону, - признал Перкинс. – Он кажется мне лично заинтересованным. Вы с ним будете «делить» дела по андроидам.» «Только не пристрели своего «нового» напарника, как увидишь», - хохмил старик Хэнк. «По твоему – не промахнусь», - прорычал уходя Рид. Но в спальне на кровати его ждала папка – билет в ФБР, та самая карьера которой он жаждал. Путь наверх. И фотография на тумбочке - но настолько высоко Риду пока не забраться.