Я помню

Я помню раньше когда я был маленьким этот мир казался мне куда более красочным, добрым и необъятным… Я помню это бескрайнее синее небо, белые облака, плывущие по небосводу, даже серые здания казались мне живыми и интересными. Детство мое прошло за городом, у семьи, которая приютила меня…Я, даже некоторое время думал, что я им вовсе не игрушка, а родной ребенок, и хозяев своих называл родителями, да и сейчас их таковыми считаю, ведь они воспитали меня, сделали таким, какой я есть. Сейчас, из решетчатых окон подвала я смотрю на этот мир, люди проходят мимо по мокрому тротуару, все спешат куда-то, у всех своих дела, ни кто не замечает меня, да и разве я достоин внимания? Наш мир давно прогнил насквозь и тех, кто хоть чуть-чуть отличается от других принято не считать за живых людей, хотя я и так не человек Я слишком поздно понял, что я не такой как они. Глава 1 Был не самый теплый весенний день, с серого неба летели пушистые снежинки, ложась на мерзлую, не успевшую прогреться землю, холодный ветер продувал старое, холодное здание рынка с живым товаром насквозь, пронзая холодом больные, почти обнаженные тела, чьих-то будущих игрушек... Впрочем, несмотря на свой ветхий вид, здание принадлежало весьма богатому и влиятельному человеку в городе, но разве ему было дело то каких-то жалких рабов? На рынке никогда не было тихо, то раздавались звуки ударов, то крики, то тихий шепот обреченных... Открыл¬ась дверь и на пороге появилась невысокая девушка в темных джинсах, ботинках и коротком черном пальто ее длинные, светлые волосы свисали чуть ниже ягодиц, и на лицо она была весьма привлекательна, чего только стоили ее прекрасные дымчато-серые глаза, прямой носик и тонкие бледно-розовые губы... На ее лице не было лишнего макияжа, лишь ресницы были подкрашены черной тушью. Девушка шла мимо клеток не торопясь. Многие рабы прятались в дальний угол, ведь никто не знал, что ждет его у нового хозяина, может, будет даже хуже, чем на рынке. Лишь некоторые оставались сидеть, как сидели, неживым взглядом смотря на все происходящее, им не было дела до своей судьбы, не было дела до других людей, они уже совсем отчаялись, потеряли надежду, на что-то хорошее. Лишь единицы осмеливались смотреть на проходящих мимо людей несчастным взглядом. Девушка рассматривала почти каждого и вот, наконец, заметила того, кто заинтересовал ее. Напротив нее, в небольшой клетке сидел парнишка, он был совсем голым, и лишь старый, клетчатый плед прикрывал его в меру худощавое тело, на плече его красовалась тату белого цвета в виде тюльпана. Девушка отлично знала, что означает это клеймо, и ее ничуть не смущало то, что раньше этот миловидный парнишка работал в борделе самой обыкновенной шлюхой. Он смотрел на нее взглядом полным отчаянья, в его больших голубых глазах не было блеска. Лицом он больше походил на девушку, лишь его фигура и «адамово яблоко» выдавало в нем парня. У него был небольшой прямой нос, тонкие красивые губы, над правым веком красовался шрам, разрезающий бровь на две части. Это был единственный изъян на его лице. Она осмотрелась по сторонам, затем пошла в сторону кабинета администрации рынка. В первый раз она покупала себе раба, но отлично знала то, что все это делается через администратора. Постучавшись в кабинет и услышав в ответ: -Войдите Девушка открыла дверь. Этот кабинет был куда лучше обустроен, чем помещения для содержания рабов. На стене кабинета висело несколько картин, напротив окна стоял стол, явно не из дешевых, как и шкафы, в которых лежали документы. За столом в дорогом деловом костюме сидел мужчина с малоприятными чертами лица. Он посмотрел на девушку и затем с лживой улыбкой произнес: -Я могу вам помочь? Девушка недолго тянула с ответом, она подошла к его столу, и сказала: -Да, я желаю купить у вас одного юношу. Стоит ли упоминать о том, сколько времени заняло оформление бумаг, и сколько времени ушло на то что бы поставить подписи на всех документах. В итоге мужчина протянул девушке папку с документами на новую игрушку, так же дал ей паспорт, который был оформлен так, словно она купила собаку: Кличка, то, чем раньше занимался и прочерк в родословной. Теперь-то понятно, отчего он достался ей так дешево. Охранники тем временем подготовили игрушку: на нее надели какие-то лохмотья, которые мало того что были порваны, так еще и на несколько размеров больше, и парень смотрелся в них весьма убого. Руки его связали так, на всякий случай, что бы он не смог по дороге домой вытворить какой-либо фокус. Охрана сама усадила парня на заднее сидение машины, но парнишка почему-то уселся на пол между сиденьями, наверное, боялся того, что его накажут за то, что он сел туда, куда обычно рабам садиться не стоит. Девушка же села на сиденье водителя, она не нанимала никого на должность водителя лишь по одной причине: ей самой нравилось управлять автомобилем. Она завела автомобиль, благо мотор не успел остыть,а на прогрев не понадобилось больше двух минут. Девушка не любила ждать, даже когда ей не нужно было никуда спешить. Вскоре они уже покинули шумный город и направились по мало оживленной трассе. По дороге им встретилось несколько небольших деревень, старые домики почти покосились, лишь изредка можно было увидеть большие, новые, красивые дома. Город постепенно забирал молодых людей из сел, в них оставались лишь одни старики. По трассе они ехали около минут пятнадцати, к тому моменту парнишка чуть осмелел и начал выглядывать в окна, смотреть на то, что происходит вокруг него, как же давно он не видел солнечного света, как же давно он не видел лес, ведь последние полгода своей жизни он провел на рынке. Девушка, увидев в зеркало заднего вида парнишку, с улыбкой произнесла: -Не бойся, можешь сесть на сидения. В ответ она услышала робкое: -Спасибо, госпожа Парень явно был из робкого десятка, наверное, и родителей своих настоящих никогда не знал. Вскоре машина повернула на лесную, но очень хорошо очищенную дорогу, сквозь заросли хвойного леса пробивались солнечные лучи, играя на сугробах, которые пока что еще не начали таять, весна в этот лес приходила не сразу, но зато тут очень красиво летом, куда лучше, чем в знойном, грязном городе. Вскоре перед ними предстало огромное поместье, огражденное высоким кованым забором; девушка остановилась перед воротами, вышла, открыла их и, сев в машину, заехала на территорию поместья, потом, поставив машину в гараж, она конечно же закрыла ворота. Видя, что парень из машины так и не вышел, видимо ждал приказа, она сама открыла ему дверь и развязала его руки, кожа на которых уже успела истереться до крови. Парнишка огляделся, перед глазами его предстало большое поместье окруженное лесом, он видел лишь часть его сада и особняк, однако в поместье был зимний сад, он располагался за домом, так же был пруд и беседка. Парень быстро шагал босыми ногами по холодной, заледенелой тротуарной плитке. Все же его сильно удивляло отсутствие слуг, он привык видеть людей, которые окружали себя ими, которые даже в бордель с ними ходили, но почему же тут было так безлюдно? Девушка тоже решила не медлить, зайдя на крыльцо особняка вместе с парнишкой, она открыла дверь и запустила парня в дом. Парнишка осмотрелся, в первый раз он видел такой шикарный дом. В холле было немного мебели, но она была весьма шикарной, дорогой: стены холла были окрашены в светло-коричневый цвет, у камина была кованая подставка для дров и кочерги. Видимо раньше в этой комнате встречали гостей или проводили праздники, на невысоком подиуме стоял белый дорогой рояль, а рядом с ним был большой кожаный диван и журнальный столик из красного дерева. Благодаря большой люстре из хрусталя и красивым шторам помещение, не казалось пустующим. Из холла на второй этаж шла широкая лестница, перила ее были украшены резьбой. Также холл пересекал широкий коридор. Видимо раньше тут жило немало людей, но теперь все пустовало. В доме было тепло, за счет отапливаемого газом отопительного котла. Девушка сняла с себя пальто, ботинки и разложив одежду по местам в гардеробной комнате взяла парня за руку и повела его на кухню, решив напоить чаем. Парнишка же, глядя удивленными глазами на девушку, следовал за ней, он все не мог понять: от чего же к нему так много внимания. Видимо для него начиналась новая жизнь, и она была куда лучше, чем прежняя.