Бесит. Бесит. Бесит.
У придурка глаза были жутко красивые, проницательные и смотреть в них хотелось ещё чаще. И рожа слишком милая и притягательная. С такой ему бы участником знаменитого бойзбенда быть, а не подставлять эту же рожу под злодейский кулак. Идиот. Ещё волосы такие мягкие, к которым прикоснуться хочется невероятно, пропустить сквозь свои грубые пальцы приятные пряди, огладить каждую. Голос, к которому непроизвольно прислушиваешься, а на смех вечно оборачиваешься. Что за чертовщина вообще сидит в этом человеке, а?! С ним явно, что-то не так. Не с Бакуго. С Каминари.Однозначно.
Вечные встречи взглядами и легкие случайные прикосновения пропускали по Бакуго мелкие электрические разряды. Это всё причуда придурка, да? Ведь так?! Но в таком случае как объяснить то… чувство, что выбивало из реальности, когда Каминари, поднимая взгляд на Катсуки, языком слизывал остатки блядского мороженного со своих губ. А потом, краснея, поворачивался, ублюдок, и вновь беззаботно шутил с Киришимой. Подорвать этого электрического и не пришлось бы чувствовать, как сердце глухо падает в желудок, а руки и ноги гадко немеют. Ладно. Плевать. Пошёл он нахер. Надо просто не думать. Не смотреть. Не вспомнить. Вычеркнуть из своего восприятия. Ты справишься, Катсуки. Горячая вода приятно жгла кожу и стекала холодеющими каплями по всему телу. После вечерней эмоциональной тренировки опять остались свежие царапины и ссадины, которые сейчас начинали пощипывать. Это хорошо. Хорошо. Отрезвляет. Не даёт думать о другом. Бакуго тихо стонет, запрокидывая голову и давая струе попадать прямо на шею. Принимать душ последним, ближе к ночи всегда было для него предпочтительней. Никто не мешает, не шумит и не торопит. Хоть какие-то минуты спокойствия в этом сумасшествии. Внимательность у Бакуго всегда была на высоте. Об этом знает каждый в классе. Но всё же в комфортной тёплой обстановке вечное наблюдение автоматически отключается и даёт парню понять, что он здесь не один слишком поздно, лишь когда дверь кабинки уже открывается, впускает внутрь прохладный воздух и бледное поджарое тело. Или не справишься. Бакуго будто кто-то под дых ударил, а всё его тело окатили ледяной водой. Горло стянуло спазмом, и парень не мог выдавить из себя ни одного слова. Только чуть позже, когда Каминари закрыл за собой дверь, оставляя их в теперь ещё более душной кабинке вдвоём, из Катсуки механически вырвалось хриплое: «Какого хрена ты, блять, делаешь»?! Бакуго отступил ближе к стене и, распахнув глаза, сколько бы ни старался, не мог заставить себя отвести взгляд от Денки. На парне совершенно не было одежды (конечно, он же мыться пришёл), и от этого он явно не выглядел уверенно. Щеки и часть шеи уже пылали розовым, а губы ни на секунду не переставали терзаться зубами, отчего становились привлекательно-алыми. Парень смущённо сводил брови к переносице, но тоже, не отрываясь, смотрел на разгорячённое влажное тело хмурого ученика. И от этого взгляда Бакуго становилось плохо. Воздух катастрофически быстро начал заканчиваться, и грудь вздымалась всё чаще и чаще, выдавая парня с головой. — Бакуго, — ноги Каминари не гнулись, но он всё же сделал шаг навстречу, — я знаю, что ты тоже, — его голос был ломанным и непослушным, но с каждым словом становился увереннее и спокойнее, что видно стоило больших усилий, — ты тоже, — Денки, прошёл через воду, задержавшись в ней на несколько секунд и нервно выдохнув, сделал ещё шаг, оставляя ничтожное расстояние между собой и не двигающимся Катсуки, — хочешь. — Ты что, блять… несёшь? — Катсуки было физически тяжело говорить, оставаться громким и злиться, когда он находился так близко к этим затуманенным глазам и мог разглядеть капли, стекающие по израненным губам, а дальше по тонкой шее. — Ну, а разве, — холодные пальцы прикоснулись к горячей шее Бакуго и осторожно огладили кожу, — разве это не так, Катсуки? Каминари пришлось поднять голову, чтобы мягко дотронуться языком уже немного приоткрытых губ одноклассника. Путаясь в собственных мыслях и чувствах, подавляемый жаром, который окутывал снаружи и изнутри, Бакуго раскрыл рот чуть шире перед Денки и полностью прислонился к холодной стене, оставляя анализ происходящего на потом. Всё же оттого насколько ему было плохо, становилось хорошо, и парень решил не сопротивляться. Каминари будто и не был удивлён, соприкоснулся с языком Бакуго и проник в его горячий рот, прикрывая глаза. Хотелось сойти с ума. Раствориться. Расплавиться. Денки не оставил никакого расстояния между телами, отчего Катсуки дёрнулся, а потом сам же прижался торсом плотнее. Всё ещё прохладные пальцы Каминари полностью обхватили шею парня и легко нажимали на дико пульсирующие артерии. В это время Бакуго положил свои мозолистые ладони на талию Денки и медленно огладил покрытую маленькими шрамами влажную кожу. На это парень разорвал поцелуй, частично рвано выдохнув в рот подростка. Оба тяжело дышали и опускали глаза. Инициатор поцелуя первый поднял взгляд и сразу наткнулся на тонкую нить слюны оставшуюся между его и чужими губами. Когда Катсуки увидел то же, крышу начало срывать обоим. Второй поцелуй вышел влажнее и развязней. Бакуго перестал сдерживаться и полноценно отвечал на настойчивый язык Каминари. Тот зарывался пальцами в мокрые пепельно-блондинистые волосы и цепко сжимал плечо парня, пропуская совсем маленькие статические заряды, которые заставляли Катсуки тихо рычать и изредка покусывать настрадавшиеся губы партнера. Денки, которому с каждой секундой становилось всё труднее дышать, толкнулся бёдрами вперёд, соприкасаясь с Катсуки и, отстранившись от его губ, припал к шее. Он отчаянно пытался поймать ртом воздух, когда услышал тихий короткий стон, который разогнал по всему телу очередную волну огня. — И совсем ты не страшный вблизи, — шёпот вонзился в ухо Бакуго, отчего тот шумно выдохнул и свёл брови. А затем откинул голову назад, когда язык прошелся по шее, и следом за ним в неё вонзились острые зубы, оттягивая кожу, и вновь зализывая. Шершавые губы поцеловали кадык и спустились к ключицам. Денки настойчивей толкался бёдрами, в ответ ловя ртом бархатные стоны. Бакуго не выдерживал и сам подавался вперёд, внизу живота и в паху было слишком жарко, и дико хотелось разрядки. Парень сильнее сжимал пальцы на бледном мускулистом теле и задыхался. Горячий душ и Каминари вызывали у него лёгкую асфиксию, которая возбуждала ещё больше и приносила такое неправильное, извращённое наслаждение. Денки сводил с ума, оставляя на теле всё больше и больше засосов, забирая себе стоны, которые становились громче и пошлее. — Бакуго… — хриплый голос растянул гласные, и Каминари вновь развязно втянул одноклассника в поцелуй, когда обоих накрыла горячая волна оргазма. Тела обмякли, а ноги продолжали держать только на автомате, готовые подкоситься в любой момент. Только шум воды перебивал тяжёлое громкое дыхание. Одноклассники убрали друг с друга дрожащие ладони, и жар медленно начал спадать.***
Бакуго услышал тяжелый вздох за своей спиной, Каминари явно собирался с духом: — Я… я должен всё объяс… — Заткнись. Объяснишь в своей комнате. — Комнате? — А ты против?! После всего, что произошло, я имею полное право находиться у тебя! Денки пару раз моргнул, а потом тихо засмеялся. Его глаза из-за поднятых щёк превратились в щелочки, и Бакуго со злостью для себя отметил, что с каждым мгновением считает это всё более милым. — Ты действительно подумал, что я буду против тебя в своей комнате? — парень приподнял свои коротковатые брови, — Бакуго, я просто очень удивился, потому что и подумать не мог, что ты этого захочешь. Будет очень круто, если мы обсудим всё у меня. Хотя прав у тебя на это не так уж и много… — Замолчи. — Хоть парень и был вновь хмурым (разве он не всегда такой?), на самом деле ему стало спокойнее, когда Денки опять начал свою привычную болтовню. Каким бы неприятным желанием для Катсуки это не было, но он просто хотел завалиться на кровать и слушать голос этого электрического придурка. Блондин окинул взглядом рыжую футболку с «bzzz» на груди и под возмущенное: «Ну, что?» направился в сторону комнаты Каминари. Нажимать на выключатель было без надобности. Когда Денки закрыл за ними дверь, при помощи его причуды включились гирлянды и настольная лампа. Это было куда лучше основного света, который бы резал глаза. Всё было совершенно не в том стиле, который любил Бакуго (да и Денки тоже не был в его стиле, однако…), но находиться здесь было комфортно. Киришима говорил, что все посчитали комнату Электрозума полнейшей безвкусицей. Бакуго же считал её довольно уютной. Каминари знать об этом не нужно. — Так, — Денки, смущенно улыбаясь, положил руку себе на затылок, пока одноклассник, не дожидаясь разрешения, сел на кровать, — думаю, мне стоит начать, да? Бакуго лишь свёл брови к переносице и сложил руки на груди. — Похоже на «да», хах. Ладно, это всё немного сложно, хотя, на самом деле скорее легко, чем сложно. Ну или… я не знаю, — Каминари закрыл лицо руками и сделал глубокий вдох, — Ты мне нравишься. Очень. Я понял это не так давно, ты и сам уже, наверное, заметил. И, — парень зажмурился, — я подумал, что тоже тебе нравлюсь. Каминари стоял с закрытыми глазами, не зная, продолжать ему или нет. К его удивлению, Бакуго не стал кричать/взрывать/драться (выберете по вкусу). Парень услышал только раздражённое «тц», что более-менее успокоило, и раскрыв глаза, продолжил. — Я подумал, что нам стоит что-то сделать с этим. Нормальные люди могли бы просто поговорить, но ты лучше реагируешь на действия, а не на слова… — Хочешь сказать, я ненормальный?! — Подожди-подожди. Прости. Не горячись, — Каминари увидел, как в глазах Бакуго уже начинает плескаться злость, и положил ладони на широкие плечи своей «Королевы Драмы». Надо отвлечь его. — Давай сейчас не будем об этом. Просто дай мне договорить. Я должен был придумать что-нибудь, основываясь на своих чувствах и тебе. Было много вариантов. Я остановился на том, который напомнил мне использование моей причуды — решение проблемы одним мощным ударом, который может отнять у меня всё, даже ту хрупкую связь, что образовалась у нас с тобой. — Ты выбрал самый тупой вариант из всех. — Я догадывался, — парень убрал руки с плеч одноклассника, помрачнел и отвернулся, опуская взгляд на пол. Тишина угнетала, поселяя в груди мерзких пиявок, но долгое время никто её не прерывал. — Так, что будет теперь? Позади «Генератора идей» раздалось только знакомое рычание, а затем Денки схватили за запястье и потянули вниз. Бакуго лёг на кровать и, обняв Каминари, устроил его рядом с собой. Золотые глаза распахнулись, у парня перехватило дыхание, и что-то сжалось в животе. — Бакуго?.. — Уже слишком поздно для того, чтобы думать о том, что будет дальше. Я не хочу быть невыспавшимся завтра на тренировке из-за тебя. Заткнись и спи. У обоих парней существенно ускорилось сердцебиение, но никто не подавал виду и лежал так, будто ничего особенного не происходит. Катсуки закрыл глаза и уже выглядел спящим, так что Денки мог, дыша через раз, рассматривать его лицо так близко. Светлые хмурые брови, слегка загорелую кожу, пару мелких царапин на щеке, зацелованные, покрасневшие губы… «Не смотри на меня, Каминари Денки» — бесцеремонно разорвало тишину. Но в интонациях и прикосновениях было слышно только: «Не смей останавливаться, Каминари Денки».