***
На уроках Данила сидел тихо, не пытался развлечь Руслана пустыми разговорами, но и не сильно активничал. Вихлянцев в какой-то момент решил посмотреть, что же он так усердно конспектирует, если, по сути, преподаватель сейчас распинался больше на тему того, какие же они все бездари. Рыжик рисовал какие-то домики на последней странице тетради. Преимущественно серые коробки, которыми вид из школьного окна блистал в избытке, но также и какие-то узорчатые одноэтажные коттеджи. И весьма красиво. В какой-то момент Поперечный, видимо, почувствовал, что за ним наблюдают, и повернул голову. Руслан столкнулся взглядом с новичком и очень поспешно отвернулся к доске. Он не видел, но Данила усмехнулся.***
Так и прошли первые недели: обмениваясь лишь приветствиями и прощаниями, а также фразами по делу, Руслан и Данила продолжали сидеть за одной партой. Вихлянцев знал, что с рыжиком пытались поговорить другие парни, мол, что ты всё с этим занудой сидишь, иди-ка лучше к нам. Казалось бы, отмажься, мол, надо же у кого списывать, так нет — Поперечный честно выдал, что ему хочется спокойного времяпровождения хоть когда-то, а с одноклассниками никакой учёбы не выйдет. Руслан не понимал Данилу.***
— И снова привет. От неожиданности Руслан поперхнулся дымом и воззрился на из ниоткуда появившегося соседа по парте. Тот с поднятой бровью посмотрел на сигарету в руке Вихлянцева. — Не думал, что ты куришь. Руслан лишь дернул плечом. Курение успокаивало нервы, да и чем еще заниматься на большой перемене? За школой его никто не мог найти, остальных собратьев по вредной привычке, видимо, больше привлекал азарт, поэтому они курили по большей части в туалетах. Конечно, им потом прилетало, и никто не думал, что хороший мальчик Вихлянцев тоже нарушает правила. — Многие вообще не думают, видимо, ты не исключение, — Рус не знал, зачем в этот раз сказал колкость. Видимо, испугался, что он сейчас пойдёт и всем расскажет, мол, Сланчик-то плохой мальчик. Но Данила лишь фыркнул и прислонился к стене школы, глядя на Руслана. — Не сердись, не буду я портить твой имидж. Вихлянцев напряженно держал в руке сигарету и выразительно смотрел на Поперечного. У Руслана вообще был какой-то бзик на личном пространстве — он банально не мог делать ничего без нервозности, если на него кто-то смотрит или находится в непосредственной близости. А тот продолжал стоять рядом и не уходил. Наконец, Рус не выдержал: — Тебе что-то нужно? — Нет, ничего. Хотя… — Данила кивнул на сигарету, — можно? Руслан пожал плечами, порылся в карманах и вытащил пачку, уже наполовину пустую. Протянул одну сигарету рыжику. — Можешь зажечь? — белая палочка торчала изо рта Данилы, как соломинка в уголке рта у какого-нибудь техасского ковбоя из фильмов. Вихлянцев щелкнул зажигалкой около никотинового кончика, и какой-то странный-магический отблеск от огонька мазнул по лицу Поперечного. Рус поспешно спрятал зажигалку в карман, а Даня незаметно усмехнулся этому действию. Дымил Данила красиво — Вихлянцев невольно залюбовался.***
В какой-то момент Руслан осознал, что они как-то часто стали ходить по школе вместе, и это было даже как-то… приятно и комфортно. А после того случая с сигаретами он с Поперечным уходил курить за школу на больших переменах, и Вихлянцев постепенно привыкал к присутствию рыжика и начинал что-то рассказывать о себе. Не сказать, что Руслан имел плохую репутацию, как раз наоборот — в школе у него была репутация одного из лучших учеников, но кто сказал, что не придётся платить? Поэтому еще ближе к концу средней школы его начали пытаться подъёбывать, подтравливать, но Вихлянцев смог ответить на нападки, поэтому его мало того, что не трогали, но опасались и не любили. И к чёрту, в принципе — он пришел учиться, а не с классом отношения налаживать. — А как ты ответил? — спросил Данила, в очередной раз затягиваясь. — Разбил нос Хованскому, — тихо фыркнул Рус, сминая уже потухшую сигарету в кулаке. Послышался сдавленный кашель. — Серьёзно? — неверящая интонация — логично, ведь Хованский и так был в два раза крупнее Руслана, а что было несколько лет назад — и представить страшно. — Ага. Ну, это давно было. Никто ничего не мог доказать, а мне верили как-то больше, чем Юре. Вихлянцев ожидал, что его отчитают, мол, нельзя же бить людей — один из его старших товарищей, Миша Кшиштовский, так ему и высказал после произошедшего. «Руслан, ты же здравомыслящий человек, а если бы тебя потом побили самого? Ты об этом подумал?» Друг, называется. — Ну ты и красава, конечно, — с каким-то странным восхищением проговорил Поперечный, а Руслан отвел взгляд, слегка улыбаясь.***
Октябрь потихоньку отодвигал сентябрь в сторонку с его ещё теплой погодой и принес с собой свинцовые тучи и угрюмую погоду. Идущие с уроков Руслан и Даня выглядели также угрюмо: последняя контрольная не очень обрадовала своими результатами. И если Вихлянцеву ничего не стоило плохую оценку исправить, то Поперечному явно придётся слегка попотеть. Хотя, возможно, его это не особо заботит. — Слушай, а пойдём ко мне? — вдруг предложил рыжик. Наткнувшись на слегка ошарашенный взгляд, Даня прыснул и объяснил: — В гости. У меня сейчас дома никого. Надо было солгать, мол, у него куча дел, репетиторы — что угодно, но соврать и не пойти. Но понял это Вихлянцев много позже. А тогда он пожал плечами и с улыбкой ответил: — А пойдём, почему нет. Данила Поперечный жил в типичной коробочной пятиэтажке — одной из тех, которые он рисовал на последней странице тетради. А жил на втором этаже, до которого пришлось добраться через тёмный и мрачный подъезд. Возня ключом в замке, скрип двери — и Данила впускает друга к себе в квартиру. — Проходи, я чай заварю, — Даня скинул куртку и обувь и прошел на кухню. Руслан неуверенно стянул с головы шапку, с плеч — куртку, с ног — кроссовки, и прошел в квартиру, продолжая глазеть по сторонам. Обои были явно старые и невзрачные, дощатый пол приятно холодил ступни, но пахло необычно: одновременно затхлостью и чем-то пряным. Типичная атмосфера старых квартир. Данила на кухне суетливо кипятил чай. Вихлянцев неуверенно приземлился на стул. — Какой чай ты будешь? — У тебя их много? — У нас есть черничный, малиновый, с женьшенем, с травами, зеленый, зеленый с лимоном, зеленый с лимоном и медом… — Поперечный запнулся, потом хмыкнул и закончил: — И Эрл Грей. — Ты только что почти процитировал Скотта Пилигрима? — Рус поднял брови. — Ты смотрел Скотта Пилигрима? — парировал Данила, поворачиваясь с улыбкой к Руслану. — Мне даже интересно, как можно его не посмотреть, — Вихлянцев невольно «отзеркалил» улыбку. — Ну да ладно, какой чай? — Давай малиновый. — Окей. Чайник закипел, и Данила разлил кипяток по кружкам. Бросил пакетики в воду, та окрасилась в кирпичный цвет. Они всего лишь пили чай на кухне, которую заливало светом из окна (хотя какой может быть свет, если на улице пасмурно?), а Руслану казалось, что они совершают какое-то таинство. Ритуал дружбы? Словно они остались одни в целом мире, в этой маленькой кухне. Руслан поднял взгляд от клеенчатой скатерти, чтобы посмотреть на Даню, но он сидел против света, который шёл из окна, из-за чего пришлось слегка прищуриться. Данила заметил этот жест. — Я ослепил тебя? — с хихиканьем спросил Поперечный. У него ещё и веснушки есть, оказывается. — Абсолютно, — щурясь и улыбаясь, ответил Вихлянцев. Глупости какие-то в голову лезут.***
— Ты рисуешь? — спросил Руслан, указывая на кучу листов бумаги на столе Данилы. Тот подбежал и стыдливо загородил собой стол. — Есть немного, ага, — тихо буркнул он. Раньше Вихлянцев не видел, чтобы друг так реагировал на что-либо. Поэтому Руслан упрямо заглянул через плечо и увидел, что на листах акварелью нарисованы самые разные места в их городе. Памятник Ленину, школа, вид из окна комнаты, главная улица… И всё в каких-то серых, тусклых тонах. Казалось, такой солнечный человек должен рисовать только жизнерадостные картины, но… возможно, он так видит. — Красиво, — улыбнулся Вихлянцев. Данила слегка удивленно смотрел на Руслана, — но почему так тускло? — Я художник, я так вижу, — дёрнул плечом Поперечный, — и мне так нравится. Жизнерадостности и так дохуя, уж лучше я буду тем, кто будет рисовать что-то тусклое. — У тебя действительно хорошо выходит, — Рус обошёл Данилу и провел пальцем по бумаге. В ответ тот ничего не сказал. Руслан не видел, но Даня слегка растерянно улыбался.***
— Ееее боооой! — кричал Поперечный, подбрасывая школьный рюкзак в воздух под хохот Вихлянцева. Первая четверть закончилась, и это означало недельную передышку от бесконечных уроков, подготовок, контрольных и настороженных взглядов одноклассников. Но с Даней это всё переживать стало как-то… проще, что ли. Они теперь не только сидели за одной партой и курили за школой, но и ходили друг к другу в гости, иногда даже выбирались куда-то погулять. Постепенно открывались друг перед другом, рассказывали какие-то волнующие вещи или просто истории из жизни. И просто было тепло находиться с другом. Возможно, даже с лучшим парнем в этом городе. — Нужно отметить окончание мучений! — не унимался Даня. — Мучения ещё впереди, не обольщайся, — попытался остудить его Руслан. — Хорошо, окончание очередного отрезка мучений, — не растерялся тот, — но отметить всё равно надо. Вихлянцев курил, но к алкоголю был равнодушен. Но, глядя на загоревшиеся глаза Данилы, Руслан подумал, что, в принципе, если тому будет хорошо от этого «отмечания», то можно и отметить. Они поперлись в магазин, где кассирши не смотрели на паспорт при продаже алкоголя или сигарет, ибо что четырнадцатилетки, что совершеннолетние — все стали выглядеть слишком похоже, и поэтому в какой-то момент они заебались и стали продавать «запрещенку», смотря на возраст сквозь пальцы. (Пообщавшись с Даней, Руслан даже в мыслях начал материться, ужас какой.) Они приобрели какой-то очень дешевый алкоголь в пакете, как из-под сока, после чего Данила потащил Вихлянцева куда-то на небольшую возвышенность, с которой можно было видеть их район. Приземлившись на лавочку, Поперечный со скрипом, но открутил крышку. Руслан также «упал» на сиденье. Вид на район и правда имел какую-то свою угрюмую красоту, особенно в такую погоду, как сейчас — повисшие свинцовые тучи, и солнышка явно не ожидается ближайшие пару недель. Понятно, почему Дане так нравились подобные пейзажи. Руслан перевел взгляд на друга и увидел, что он отпил немного алкоголя и протягивает уже ему. До Вихлянцева дошло, что они забыли взять хотя бы бумажные стаканчики. — Надеюсь, ты не очень брезгливый, — фыркнул Даня, продолжая протягивать пакет. Вообще-то, был брезгливым, — мелькнуло в голове у Руслана, когда он уже отпивал содержимое. — Непрямой поцелуй, к слову, — продолжал посмеиваться Поперечный, отвернувшись от Руслана лицом к открывающемуся пейзажу. Данила не видел, но Вихлянцев смущенно отставил алкоголь в сторону.***
Последний день осенних каникул, начало ноября, но уже пошел первый снег. Данила ловил в ладони снежинки, а Руслан шёл в паре шагов позади, спрятав руки в карманы и смотря на асфальт, постепенно становящийся из серого грязно-белым. Почему-то разговоры не клеились. Вихлянцев уже несколько дней думал, что же он чувствует к Поперечному — солнечному рыжику, соседу по парте, товарищу по учебе, другу, в конце концов. С ним было действительно хорошо — тепло, уютно и все остальные синонимы. Но когда Руслан стал действительно тосковать, пока рыжика не было рядом, то серьёзно задумался о том, действительно ли у него платонические чувства к другу. Допустим, не только платонические. Но нужны ли его чувства Дане? Скорее всего, нет, раз он до сих пор не заводил разговора об отношениях даже в общем контексте, не то что с ним. Как-то к слову не приходилось. Возможно, у него даже есть девушка, с которой он так же по выходным ходит в кино, гуляет, а потом рисует её портреты акварелью. Или чем там обычно с девушками можно заниматься. — Хочешь, покажу тебе кое-что? — раздался впереди голос Данилы. Руслан поднял голову от земли и столкнулся взглядом с внимательными глазами рыжика. — Давай, — неловкая улыбка. Поперечный просиял и, подхватив Вихлянцева под руку, повёл куда-то во дворы. Руслан не был в этом дворе, поэтому не удивился стоящему как-то поодаль от остальных машин, потемневшему от времени кирпичному «запорожцу». — Это моего дедушки. Хотел починить, «вернуть к жизни», но пока руки не доходят, — сказал Даня, открывая дверь, ведущую на заднее сиденье, — запрыгивай. Руслан не понимал, что происходит, но послушно «запрыгнул» внутрь старой машины. Внутри было примерно так же, как и в квартире Дани: какой-то пряный-затхлый запах, явно совковое обустройство машины — продавленные сиденья, тонкий руль-баранка, старинная магнитола. Разве что дворники на стекле были новыми. Данила, также запрыгнув на заднее сиденье, дотянулся до какой-то кнопки на руле, из-за чего дворники начали сметать со стекла налетающий снег. Затем Поперечный включил радио, прокрутил колесо до какой-то радиостанции с роком, и довольно откинулся на спинку заднего сиденья. — Зачем ты меня сюда привел? — непонимающе хмурится Руслан. Не сказать, что ему не нравилось текущее времяпровождение, но до этого у каждого занятия с Данилой был какой-то смысл, значение, помимо банального «провести время вместе». Время вместе они проводили в школе, а так они ещё и развлекались, вместе что-то нужное покупали, смотрели какое-то хорошее кино, что-то отмечали. А сейчас… это было просто «провести время». — Просто мне нравится иногда так время проводить, — пожимает плечами Даня, — как будто в детство возвращаюсь, когда дедушка меня куда-то возил и рассказывал всякие истории. Помимо своих приключений с другими старухами, — ехидно добавил он, вызвав смешок у Руслана. Ну, раз так… Смысл появился. Закончилась одна песня, началась другая. Дворники сметали снег со стекла, и Вихлянцев как-то даже расслабился. — Долго мы тут будем сидеть? — До хорошей песни досидим и пойдём, если тебе скучно, — лаконично ответил Даня. Вихлянцев замолк. Пошла третья песня. Судя по лицу Поперечного, она явно не была хорошей. Зато четвертая явно вызвала какой-то отклик в душе даже у Руслана. Scorpions, конечно. Данила начал вполголоса подпевать песне. Вихлянцев не знал слов, поэтому лишь смотрел, как рыжее солнце, прикрыв глаза, тихим голосом выводит слова. В какой-то момент он сбился — видимо, не все слова помнил, — и столкнулся с восхищенным взглядом Руслана. Слегка стушевался, пряча нос в ворот куртки. — Ты красиво поёшь, Дань, — проговорил Вихлянцев. — Это не пение, а так, баловство, — пробурчал тот, но посмотрел тепло. И Руслан вдруг решился. — Знаешь, Дань, ты мне нравишься, — тихо забормотал Вихлянцев, смотря не на Данилу, а куда-то в сторону, — конечно, я пойму, если тебе я не сдался ни в каком виде, но лишь хочу, чтобы ты знал. Мне нравится наша дружба, совместное времяпровождение, и я бы не хотел это терять лишь из-за собственных заёбов… — Вау, Русланка матерится, — фыркнул Даня. Рус почти возмущённо посмотрел на рыжика, тот выставил руки в виноватом жесте, — прости-прости, договаривай. — Да я договорил, в принципе… — Вихлянцева осенило, — а ты отреагировать как-нибудь хочешь? — А как отреагировать, кроме «я знаю», «всё нормально» и «ты мне тоже»? — вопросом на вопрос ответил Поперечный. Рус пораженно замолк. — Я догадываться насчёт тебя начал ещё в октябре. А ты мне понравился с самого начала, вот так вот. И да, я не против вывести отношения на новый уровень, если тебе так будет удобнее. — А тебе? Тебе будет удобнее? — Естественно. Руслан всё ещё сидел в некоем подобии шока, поэтому Даня хмыкнул, подвинулся ближе к Вихлянцеву и положил голову тому на плечо. — Давай хоть песню дослушаем нормально. — Дурак, — прыснул Руслан, но не стал скидывать чужую голову с плеча. Сидеть чуть ли не в обнимку под Scorpions с другом — ясное дело, не так себе Вихлянцев представлял окончание осенних каникул. Они не видели лиц друг друга, но знали, что оба улыбаются.