Red Card

      Удаление.       Грёбаная красная карточка, поднятая вверх.       За что?! Это нечестно, несправедливо! Ну заехал он, но не прям, чтоб так сильно. Какого чёрта его выгоняют с поля?! Белорусский козёл сам напрашивался по ушам! Сука!        От злости его уже трясло, он был готов рвать и метать, повесить судью на фонарный столб, блять. Если они сегодня не одолеют «Динамо» Минск с разницей в счёте минимум пять мячей, то вылетят к ёбаным чертям из Лиги Европы. Масло масленным, мысли накручиваются друг на друга, и голова начинает трещать от боли. Разум полностью затуманился неукротимым гневом. Он замечает на полу оставленную бутылку и мощным ударом ноги отправляет её в воздух, брызги заливают домашнюю лазурную форму.       Надо остыть, надо остыть. И переодеться. Леандро, не думай, просто, не думай. Похрен, что команда осталась в меньшинстве. Похрен, что до конца матча осталось примерно двадцать минут. Похрен, что судья не назначил три абсолютно чистых пенальти. Тебе должно быть похрен, Леандро. П-о-х-р-е-н. От тебя ничего не зависит, теперь нет. Блять.       Ладно, потом, всё потом. Паредес включает трансляцию на телефоне, нервно кусая короткие ногти. Вредная привычка, оставшаяся с детства. Он смотрел на разворачивающуюся игру на экране и тихо психовал себе под нос. Дзюба уже оформил дубль. 4:0. Есть шанс. Дополнительные таймы по пятнадцать минут. Пропуск. Твою ж… Телефон чуть не встретился с соседней стеной. Гол. Надежда продолжает теплиться в сердце. Гол, хет-трик Артёма. Мак ставит точку, забивая два за одну минуту. Финальный свисток прозвучал, как живительный глоток воды во время удушающей жары. Они выбрались с той ямы, в которую сами себя вогнали. 8:1. Боже.       Атмосфера всеобщего праздника царила в раздевалке. Все с облегчением шутили, смеялись и даже Паредес на мгновение расслабился и поддался накрывающему счастью с головой. Он тоже сделал свой весомый вклад в эту победу, забив первый мяч со стандарта в ворота минчан, тем самым открыв счёт на табло. Хоть что-то сегодня обрадовало полузащитника. Но... красная карточка испортила всю малину, теперь он пропустит следующий матч в квалификации. Яркая эйфория пошла на спад и это достаточно быстро исказилось на его лице.       — С тобой всё хорошо? — банальный вопрос задал сбоку сидящий Себастьян.       — Да, да, всё окей. Не обращай внимание. — Дриусси обеспокоено посмотрел на соотечественника, но замолчал. И правильно сделал, потому что общение с Леандро сейчас было чревато в первую очередь для него самого. Игровой момент в голове Паредеса прокручивался по несколько раз за минуту и он уже не знал, куда деваться от проклятого наваждения.       Потихоньку все стали расходиться по домам. Позднее время, а завтра ещё подготовка к следующему матчу — тренировка, новый день. Только Лео словно никуда не торопился.       — Паредес, — аргентинец поднял голову и пересёкся со взглядом знакомых карих глаз.       — Что тебе, Кузяев? — с вызовом спросил Леандро, потирая ладони.       — Я хочу поговорить о том эпизоде… ты был слишком груб с ним…нужно было хотя бы извиниться… спорт спортом…       — Послушай, Да-лер, не учи меня, как правильно играть в футбол. Да ты и сам хорош, заработал красную в игре с «Рубином» на семьдесят первой минуте и нам, благодаря тебе, пришлось впахивать вдвойне, и в обороне, и в атаке.       — Но я не…       — Что ты? Не можешь связать и пары слов, это я понял.       — Невоспитанная образина. — на английском пробормотал себе под ноги полузащитник, сделав маленький шаг к такому сейчас заветному выходу.       — Как ты меня только что назвал? А ну-ка повтори?!       Кузяев тоскливо посмотрел в сторону двери, он никак не намеревался лезть в драку, но Паредес упорно провоцировал. Леандро теперь стоял напротив него и цепким кулаком держал за ворот футболки. Нормальный человек стал бы возмущаться от такой открытой дерзости, но Далер словно завороженный, недоумённо рассматривал его лицо: радужки светло-голубых глаз практически не были видны за расширенными чёрными зрачками, капля пота медленно скатывалась по бронзовой коже виска, пухлые губы неприступно свелись в тонкую полоску. Татарин попытался проглотить глубоко стоявший в горле ком, кадык нервно дёрнулся.       — Повтори!       Аргентинец приблизил Кузяева ещё ближе и… впился в его губы поцелуем. Болезненный укус нижней и чужой язык уже бесцеремонно хозяйничал во рту, медленно, но верно подчиняя своей безмерной властью. В голове Кузяева творился полный бардак из одних: «Что?! Как?! Зачем?! Почему?! Для чего?!». Эти вопросы он мысленно задавал не только Леандро, но и самому себе, когда с охотой отвечал на предмужеложственное деяние. Бледная рука потянулась к такой манящей смуглой щеке. Ничего себе, это сколько нужно загорать на солнце, чтобы добиться такого же совершенного результата?       Они были до ужаса разные, начиная от внешности и заканчивая самим характером. Если аргентинец был излишне темпераментен, то Далер был до невозможности скромным. Из-за языкового барьера и разных компаний они практически не общались, поддерживали чисто профессиональные взаимоотношения, о большем и речи быть не могло.       Далер открывает глаза, его затуманенный взор пытается сфокусироваться на лице напротив. В то время как взгляд с металлическим блеском нервно забегал в различные стороны, он смотрел куда угодно, только не на Кузяева.       — Слушай, но ты меня это…прости. Я просто боялся на тебе сорваться, а разборки в команде нам же не нужны, да? — неуверенно начал и закончил Леандро, Далеру оставалось жалко кивнуть в ответ.       Мужчина уже намеревался поскорей смыться с места преступления, как его окликнули за спиной.       — Лео, стой.       — Слушай, забудь об этом. Ни тебе, ни мне это не нужно. — кинул через плечо Паредес.       — Но…ты мне небезразличен. — безысходно прошептал Кузяев.       — Что?!