***
Прокуренное помещение, едкий запах сигаретного дыма вперемешку с запахом пота колбасящихся на танцполе пьяных тел. Два еле держащихся на ногах тела отделились от общей массы и грузно опустились на кожаный диван, ударяясь о ножку стола и разливая бокалы с крепким алкоголем. Красноволосый закинул свои длинные кривые ноги на несчастный столик и откинул голову на спинку дивана, шумно выдыхая и прикрывая глаза. Второй парень недолго сидел на месте и вскоре схватился рукой за рот, который требовал выплюнуть всю гадость, что друзья употребили. Вскакивая с дивана парень, насколько ему позволяют заплетающиеся ноги, несется в туалет. Первый его провожает затуманенным взглядом и через пару секунд тоже зажимает рот и несется следом. Влетев в туалет, Минсок распахивает первую кабину и тошноту как рукой снимает, что даже отрезвляет мозг. Перед ним в грязной кабинке на полу в луже крови сидит парень с перерезанными венами. Шок отступает на второй план и Мин стягивает с себя рубаху, оставаясь в рваной майке. Он быстро и старается аккуратно обмотать её вокруг одной руки. Парень перед ним даже не шелохнулся, сидя с безжизненно опущенной в пол головой. Тут в туалет врывается Чанёль и застывает от увиденной картины, а Минсок подскакивает и стягивает с него рубаху, тот не сопротивляется. Перевязав вторую руку незнакомца, он дрожащими от волнения руками набирает номер скорой помощи. Когда Чан проблевался от всего произошедшего, они с Минском осторожно взяли парня на руки и потащили прочь из затхлого клуба. Минут десять и скорая забирает незнакомца в крови, а друзья обеспокоенно провожают взглядом машину. На следующее утро Минсок, чертыхаясь, сполз с кровати и потащился к мини-бару за бутылкой минеральной воды от пустыни во рту. Голова просто разрывалась на части, и мозг отказывался думать, но некоторые мысли все же всплывали. Нажрались они с Чанёлем по случаю успешно сданного и одобренного директором проекта. Это Минсок помнит точно, такое грех забыть. Друзья пили, курили, увлекались доступными пьяными девушками и парнями, даже перепихнулись раза два-три. Минсок осушил бутылку и потёр виски, когда сознание подкинуло последнее событие прошедшей ночи. А именно полуживого парня со вскрытыми венами. Простонав, Мин опустился на стул на кухне и шлепнулся лбом о столешницу, от чего стеклянный стакан с водой рядом дрогнул. — Надо хоть узнать, как он, — пробурчал парень, вставая из-за стола и шагая на поиски телефона. — Чан? Ты живой? — раздалось недовольное пыхтение вперемешку с мычанием. — Давай оживай, а я поеду того парня проверить. — Что? Зачем? — еле ворочал языком Чанёль. — Ну не могу я так. Хочу убедиться, что с ним точно все в порядке. — Дурачок, ладно, удачи, — друг сбросил вызов первым. Минсок пожал плечами, выпил таблетку от головы и пошёл натягивать кроссовки. На улице стояла весна с лёгким ветерком, приносящим кучу запахов еды с торговых рядов неподалёку от дома парня. Есть совершенно не хотелось, и Мин скривился, когда желудок начал недовольно завывать. Он дошёл до парковки, сел за руль своей любимой машины и поехал до первой больницы. В первой больнице, ему сказали, что с порезами вен вчера никто не поступал. Не отчаиваясь, Минсок поехал дальше, но в последующих двух больницах тоже не было этого незнакомца. Минсок едет дальше и снова идёт на стойку регистрации, где опять спрашивает про пациента с вскрытыми венами. Девушка медленно сканирует его взглядом, после выдыхает и говорит: — Вы к Ким Чондэ? Он уже не первый раз поступает к нам все с тем же, и Вы первый, кто пришёл проведать его, — Минсок удивленно посмотрел на нее, приподнимая одну бровь. — Везучий парень, его всегда успевают спасти. Вот, вам в четыреста тридцать восьмую палату. — Спасибо. Переваривая слова девушки, Минсок зашёл в лифт и нажал четвёртый этаж. Вскоре он стоял у нужной палаты и крепко сжимал дверную ручку. Кивнув самому себе, парень тихонько зашёл, прикрывая за собой дверь. В палате было две кровати и на обеих были пациенты, которые мирно спали. На первой кровати был какой-то мужчина средних лет, а вот на дальней у окна лежал тот самый Ким Чондэ. Минсок подошёл к нему и только сейчас увидел, какой он худой под тонкой белой простыней, коей был укрыт. Бледная кожа сливалась с постельным бельём, от чего глубокие чёрные мешки под глазами ярко выделялись. Острые скулы очерчивали лицо, на которое спадали жидкие пряди каштановых волос, тонкие неестественного цвета сухие губы были плотно сжаты в полоску, а на удивление длинные чёрные ресницы мелко подрагивали. Руки были плотно перебинтованы от пальцев и до локтей. Минсок никогда не понимал, зачем калечить себя, да ещё и таким способом. Да, в его жизни тоже не всегда все идёт гладко, но он ни разу не задумывался, чтобы покончить с ней. А этот парнишка уже несчётное количество раз попадает в эту больницу и все время с перерезанными венами. Да ещё и никто, по-видимому, не приходит к нему. Тут Мин задумался, а вдруг некому? Вдруг в жизни парня реально произошло что-то такое, из-за чего он не хочет жить и пытается покончить с собой? — Вы первый за все полтора года пришли к этому парнишке, — хрипло произнёс мужчина на соседней кровати и Минсок резко развернулся к нему. — Мне медсестра говорила, что парень каждый месяц стабильно попадает к ним, уж не знаю, кто его находит, но он всегда поступает вовремя и выживает. Везунчик в этом плане. — Его правда никто не навещает и не забирает отсюда? — Никто, — согласно кивнул мужчина, переводя взгляд на Чондэ, который двинул рукой. Развернувшись к кровати парня, Мин присел на табурет и сложил руки на колени. Пустым взглядом, от которого Минсоку стало не по себе, Чондэ смотрел в потолок, а его грудь очень медленно вздымалась от глубоких вдохов. — Как себя чувствуешь? Чондэ не ответил, продолжая смотреть на белый потолок без единой эмоции. Выдохнув, Минсок придвинулся ближе и положил ладонь на угловатое плечо парня. — Ответь мне, пожалуйста, я переживаю. После этих слов, парнишка заметно дернулся и повернул голову к Мину, заглядывая в его глаза, полные волнения. С меньше минуты они смотрели друг на друга. За это время Минсок словно увидел чужую боль, обиду, ненависть, а после смирение со всем и снова пустой взгляд. Чондэ разорвал зрительный контакт, закрывая глаза и отворачиваясь к окну. Поняв, что ответа не дождаться, Минсок встал, поправил воротник рубахи и подошёл к двери. — Я зайду завтра и надеюсь услышать ответ на свой вопрос. Кивнув на прощание мужчине, он вышел из палаты и направился к своей машине.***
— Как там твой самоубийца? — отрываясь от заполнения бумаг, спрашивает Чанёль. — Да никак. Лежит молчит. Сейчас отчёт закончу и поеду к нему. — Опять? — Я буду навещать его, пока он не поправится. — Дружище, тебе двадцать семь лет, пора уже о семье думать, а не о несостоявшемся самоубийце. — Прекрати, — поднял голову Минсок и захлопнул папку с отчётом. — Всё, я ушёл. Чанёль в ответ только закатил глаза и уткнулся в монитор компьютера, откладывая заполненные бумаги. Усевшись в автомобиль, Мин направился уже по известному маршруту в больницу. Добравшись до палаты, он открыл дверь и немного опешил, не увидев никакого на кровати у окна. Знакомый мужчина кашлянул и подозвал парня к себе. — С утра пораньше он покинул палату, а там уже и больницу, — мужчина нахмурил брови. — На стойке регистрации тебе, возможно, скажут его адрес, спроси, если хочешь. — Спасибо, — быстро поблагодарил Минсок и направился к двери. — Удачного выздоровления. Как мужчина и предполагал, девушка за стойкой его узнала и, покачав головой, назвала адрес Чондэ, хоть это и против правил. Не задерживаясь, Минсок уселся в машину и поехал по адресу. Улица, на которую попал парень, встретила его затхлым воздухом и старыми двухэтажными домами. Припарковав автомобиль, Мин вышел у одиннадцатого дома и подошёл к двери. Он нажал кнопку звонка и стал ждать. И вот дверь открылась, а в проёме показался мужчина, шатающийся из стороны в сторону с явным запахом перегара. — Что тебе надо? — начал сотрясать воздух мужик. — Вали отсюда. — Чондэ здесь живёт? — Этот сукин сын? Чёртово отродье, — сплюнул хозяин дома, а Минсока перекосило. — В комнате своей сидит, ублюдок. — Я могу его увидеть? — осторожно спросил парень. — Да хоть, блять, сто раз, пока я его не убил. Минсок боком обошёл мужчину и сразу прошмыгнул на второй этаж, обычно там находятся спальные комнаты. Скрипучие половицы, поломанные перила лестницы и перекошенные двери второго этажа явно говорили о бедности своих хозяев. Поежившись, Минсок зашёл в приоткрытую комнату и не сразу увидел сжавшееся в пыльном углу с ободранными обоями тело. Чондэ сидел, поджав острые коленки к груди и обвив их тонкими руками, которые были плотно перевязаны бинтами, но все же кое-где просачивалась кровь. — Так дело не пойдёт. Собирайся, — твёрдо сказал Минсок и, найдя какую-то сумку, начал складывать попадающиеся под руку вещи парня. Пока Мин переворачивал чужую комнату вверх дном, Чондэ даже не поднял взгляда, все так же сидя на холодном полу комнаты. Собрав, по своему мнению, все нужные вещи, Минсок подошёл к парнишке и положил свои ладони на его плечи. Это не дало никакого эффекта и старшему пришлось брать маленькие перебинтованные ладошки в свои и поднимать Чондэ на ноги. Закинув сумку с вещами на плечо, Мин осторожно, чтобы не попасться на глаза пьяному мужчине, который даже не заметит пропажи, вывел младшего на улицу. Тот безвольной куклой упал на пассажирское сидение машины, а Минсок уселся за руль, пристегивая себя и парня.***
— Здесь будет твоя комната, пока ты моешься, я подберу тебе домашнюю одежду. По приезду в свою квартиру, Минсок первым делом устроил Чондэ в комнате и отправил в душ, выдав полотенце и новые боксеры, а сам пошёл выбирать ему что-нибудь лёгкое из своей одежды. Футболка и пижамные штаны нашлись быстро, и старший вернулся к Чондэ, который накинув полотенце на плечи, вышел из ванны и стоял у окна своей новой комнаты. Минсок чуть улыбнулся и развернул парня к себе лицом: стеклянный взгляд, сухие губы, нездоровый цвет лица и какая-то ссадина на скуле. Цыкнув, старший стянул полотенце с Чондэ и охнул от неожиданности. По всему телу младшего были ушибы, синяки, гематомы и раны, некоторые кровоточили из-за того, что парень в душе сдернул запекшиеся корочки крови. — Садись на кровать я за аптечкой. Вернувшись с медикаментами, Минсок принялся обрабатывать все на теле младшего, смирно сидевшего и не дергавшегося при прикосновении перекиси к ранам. Заклеив порезы пластырем, обработав ушибы и остальное мазями, Мин надел на Чондэ свою широкую белую футболку, что мешком повисла на худом теле. Натянув на длинные тонкие ноги штаны, Минсок потащил парня на кухню. На скорую руку сварганив ужин, он поставил две тарелки на стол и сел напротив младшего. — Кушай, тебе нужно хорошо питаться, а то ветром скоро сдует, — причитал Мин, видя, что Чондэ не притрагивается к еде. Вздохнув в очередной раз, старший взял своими палочками кусочек сочного мяса и поднёс к губам парня со словами: «Скажи: ааа». Чондэ поднял на него взгляд, после отвёл в сторону и разомкнул тонкие губы, на которые сразу опустился металл палочек и на язык попал приятный вкус куриного мяса. — Давай кушай, я считаю, что неплохо готовлю. Тихо взяв палочки в непослушные пальцы, младший подцепил рис и кусочек курицы, тут же отправляя в рот. Минсок расслабился и принялся за еду, наблюдая с каким аппетитом Чондэ поглощает свою порцию. Закончив с ужином, Мин сложил посуду в раковину, принимаясь её мыть, но замер, услышав: — Спасибо, — совсем на грани слышимости произнёс Чондэ, но Минсок услышал и улыбнулся себе под нос. — Пожалуйста. Теперь иди отдыхай. Бесшумно, словно пушинка, Чондэ покинул кухню и ушёл в спальню. Он забрался на кровать и по уши укутался в одеяло. Ему было чуждо, когда о нем кто-то заботился, кто-то переживал. Минсок влетел в его жизнь словно ураган и начал ломать все стереотипы, что сложились за последние полтора года. Закрыв глаза, парень уложил раненые руки под подушку и провалился в сон.***
Ранним утром Минсок приготовил завтрак на двоих и убежал на работу. В рабочем кабинете его встретил заинтересованный Чанёль с кипой новых бумаг в руках. Мин закатил глаза и фыркнул, принимая бумаги и усаживаясь за свой стол. — Ну что, как он? — завёл разговор Чан. — Сбежал из больницы, я его нашёл у него дома и то, что я там увидел, заставило меня забрать его к себе. — Ты серьёзно? — Вполне, — невозмутимо кивнул Минсок, перебирая бумаги и включая компьютер. — Ой, дурак, — протянул Чанёль и ударил рукой себе по лбу. — Ты не должен привязываться к нему, он тебе никто. — Я просто позабочусь о нем до его выздоровления. Всё, закрыли тему. — Запомни мои слова, дурачок Мин-Мин. — Эй! Уважай старших! Чанёль добродушно рассмеялся и вернулся к своей работе, под недовольное ворчание Минсока, что тоже углубился в отчёты. Весь кипишь на работе улегся ближе к девяти вечера, а домой Мин добрался только к десяти. Зайдя в квартиру, он прошёл в кухню и покачал головой, видя нетронутую тарелку с завтраком и чашку чая. Убрав со стола, Мин переоделся и насторожился — в квартире было уж больно тихо. Он зашёл в комнату Чондэ, но того там не было, последний вариант — ванная. Сердце сразу ускорило биение и гулко застучало в висках, но Минсок постарался отогнать тревожные мысли. Сжав кулаки, он направился к ванной комнате, легко ступая по паркету. — Чондэ? — тихо позвал парень, приоткрывая дверь. Но дальше тихо не получилось. Чондэ сидел в полной ванне воды и водил лезвием ножа по рукам, разрывая слабо затянувшиеся порезы и добавляя новые. Минсок подлетел к нему и перехватил запястье, вырывая нож и отбрасывая его в раковину. Резким движением он вытащил парня из воды и поволок в комнату. — Сейчас позвоню в скорую… — Не надо, не звони, — захрипел Чондэ, хватаясь окровавленными руками за футболку старшего. — Ненавижу больницы. — Идиот, — прошипел Мин и усадил парня на диван, выбегая за аптечкой и бинтами. Промыв перекисью порезы, Минсок аккуратно обработал их йодом и плотно замотал бинтами. Если поначалу Чондэ сидел смирно, то к концу он уже глотал слезы и кусал губы. Убрав медикаменты, Мин сел рядом и притянул младшего к себе. Тот упал лбом на чужое плечо и зарыдал во все горло, не сдерживаясь, слабо сжимая пальчиками футболку Мина. Успокаивающе поглаживая спину Чондэ, Минсок невольно зарылся носом в его влажные от воды волосы. — Спасибо, — сквозь рыдание вновь сказал Чондэ. — Не держи все в себе. Ты можешь поделиться со мной, тебе станет легче.***
Чондэ — обыкновенный парень, что с самого рождения рос в детском доме и учился в обычной школе. Он не знал своих родителей, да и не стремился узнать. Однажды в детдом пришла немолодая пара и присмотрелась к парню. Чондэ было девятнадцать, когда его усыновили и окружили заботой. Ему дали возможность получить образование в престижном университете, который он успешно окончил на радость приёмным родителям. Полтора года назад все закончилось. Произошла авария. Авария полная крови. Названный отец скончался на месте, мать по дороге в больницу, а Чондэ пролежал без сознания дня четыре. Он выжил и снова остался один. Его не вернули в детдом, оформив опеку на родного брата названной матери. Чондэ перебрался в его дом, в котором сразу же был невзлюблен. Дядя избивал его, морил голодом, попросту запирая в комнате и перекрывая все ходы. Первый раз Чондэ не выдержал и перерезал вены, когда в очередной раз сидел без еды, избитый до кровоподтеков и запертый в своей комнате. Его спас дядя, зайдя поиздеваться ещё раз, но до ужаса перепугался за свою жизнь в первую очередь, чем за парня. По выписке с больницы Чондэ пришлось вернуться в дом дяди, ведь больше некуда, да и денег нет. Резать вены стало единственным выходом в попытке умереть и покончить со всем дерьмо, что происходит с ним. Но каждая попытка заканчивалась больнице, а после все возвращалось и повторялось: вены, больница, дом дяди, вены… В надежде окончательно покончить с собой он кое-как сбежал из дома и побежал в городской клуб, где и совершил очередную попытку суицида. Но в конец его жизни ворвался Минсок — парень, который имеет большое сердце. Парень, что словно о маленьком ребенке заботился о Чондэ. Парень, что опять вытащил его с того света и сейчас сидит и слушает, шепча слова поддержки и поглаживая выступающие позвонки за тонкой кожей спины. — Успокойся, я рядом, — прошептал Минсок, сильнее стискивая в объятиях шмыгающего носом Чондэ. Минсок зарывается пальцами одной руки в его волосы, вторую укладывает ниже острых лопаток и прижимает к себе так сильно, что не остаётся ни единого миллиметра между телами. Чондэ вцепляется израненными пальцами в его футболку и комкает её на горячей спине старшего, утыкаясь мокрым носом в его шею. Он слишком часто хвастался за острие лезвия, калеча нежную кожу рук, в попытке попрощаться с этим чертовым миром. Но теперь у него есть тот, кто сейчас до хруста позвонков прижимает худое тело к себе. Уснувшего Чондэ, Минсок уложил в кровать и укрыл одеялом. Сам же Мин глянул на время — пол двенадцатого ночи — и набрал номер друга. — Алло, Чан? Не спишь? — Не-а, чего хотел? — Знаешь, я помню твои слова, — Минсок тепло улыбнулся в трубку. — Это не привязанность из-за переживания. Это влюблённость. — Эх, дружище, — вздохнул, а потом рассмеялся Чанёль. — Ты пополнил голубые ряды, поздравляю! — Ты завтра получишь, придурок! — рассмеялся в ответ старший. — Ладно-ладно, давай иди спать к своему… как его там? — Ким Чондэ. — Ооо, у вас даже фамилии одинаковые! — хохотнул Пак. — Так, все пока, я спать. — Пока-пока, Ким Мин-Мин. Сбросив вызов, Минсок вернулся в свою комнату, где спал Чондэ. Он мягко присел на край кровати, после мотнул головой и прилёг рядом, разглядывая спящее лицо младшего: всё такой же бледный с сухими приоткрытыми губами и жидкими волосами. Минсок убрал спавшую на глаза парня прядку волос за ухо и плавно провел пальцами по острой скуле. Придвинувшись ближе, он подлез под одеяло и закинул руку на тонкую талию. Чондэ нахмурился во сне, заерзал, что-то проскулил и зарылся лицом в изгиб шеи Мина, обнимая в ответ. Раны на руках болели, и завтра Минсок снова будет их перебинтовывать, но в данный момент об этом не хотелось думать. Парни сопели в унисон, делясь теплом объятий. Утром, оторвавшись от тёплого тела, Минсок позвонил начальнику и попросил день за свой счёт. Он принялся готовить завтрак, напевая что-то себе под нос, как почувствовал лёгкое скольжение пальцев на талии и чужой подбородок на своём плече. Чондэ подобрался незаметно и удовлетворённо впервые улыбнулся, снова чувствуя близость и тепло тела Минсока. Ему не хватало этого. — Ты нужен мне. Весь полностью. Все твоё тепло, забота… — Чондэ замялся и смутился, а старший развернулся к нему лицом. — Любовь, — закончил за него Мин и обхватил ладонями его покрасневшие щеки. — И сперва я тебя откормлю, и буду тискать. Чондэ рассмеялся, прикрывая глаза и заводя руки за шею старшего. Пользуясь моментом, Минсок подался вперёд и накрыл тонкие губы своими. Лёгкие частые поцелуи, переходящие на шею и выделяющиеся ключицы, оставляя после себя красные следы на бледной коже. — Ты никогда больше не причинишь себе боли, запомнил? — строго сказал Минсок, отрываясь от искусанной собственническими метками шеи. — Запомнил, — прошептал младший и потянулся за новым поцелуем.***
--Спустя два месяца-- Чондэ быстро набрал в весе, и кожа вернула приятный здоровый цвет. Не было больше черных кругов под глазами, а каштановые волосы стали мягкими, что позволило Минсоку зарываться в них носом и вдыхать приятный запах шампуня. Появились щёчки на фоне острых скул, за которые Минсок любит тискать младшего, на что тот задорно смеётся и пытается увернуться, но ему не дают это сделать, притягивая и глубоко целуя. Подтянутый животик всегда был покрыт поцелуями, как и мягкая внутренняя сторона бедра, а на ключицах уже свободного места не было. Минсоку нравится, когда Чондэ надевает его футболку и щеголяет по дому длинными ногами, демонстрируя свои замечательные бедра. Нравится ловить младшего и зажимать по углам, подолгу глубоко и влажно целуя, а потом нести его в спальню и снимать свою же футболку, вжимая Чондэ в матрас. Нравится слушать громкие стоны и чувствовать узость парня, который крепко впивается ноготками в плечи и дарит жаркие поцелуи, отдаваясь полностью. Старые раны остались на руках пересекающимися дорожками шрамов, напоминая Минсоку о том, что пережил его парень. Чондэ, как и обещал, никогда больше не притрагивался к лезвию ножа, ведь теперь это не нужно.У каждого в жизни должен появиться человек, что заставит посмотреть на все под другим углом, окружит заботой, теплом, а главное — любовью. В жизнь Чондэ ворвался Минсок, который опять зажимает его в углу коридора и требовательно целует, пробираясь ладонями под футболку, оглаживая бока и опускаясь на ягодицы.