everything will be okay

больше всего на свете диана ненавидит огорчать свою мать. она с самого детства привыкла потакать ей всегда и во всех ситуациях — ведь она же знает, как лучше, знает, как правильно. фразы вроде «диана, держи осанку» или «диана, веди себя сдержанней» стали привычными, и бэрри больше не сопротивляется им так, как раньше, выполняет все приказы и старается стать настоящей леди, чтобы мать ею гордилась. но в той книге, по которой ее учат, есть один пункт, который диана не сможет выполнить никогда. «женщина обязательно должна выйти замуж». в детстве бэрри не думала и не говорила о мальчиках, как сверстницы, но считала, что просто еще слишком мала или, может, еще не встретила того самого. мальчишки всегда казались ей слишком грубыми, неопрятными и совершенно не такими, какими их описывали в детских книжках. но даже в книжках эти героические прекрасные принцы диане прекрасными ничуть не казались — ее всегда больше привлекала принцесса. бэрри, конечно, не думала, что это как-то могло относиться к романтике (ведь ее с детства учили, что романтика — это только мужчина и женщина), но все поменялось после того, как она осознала, что влюбилась в свою лучшую подругу. диана не уверена, когда именно это началось. возможно, сразу после того, как она увидела энн перед их первым совместным чаепитием, а, может, тогда, когда поняла, что ширли — единственная, с кем она может быть самой собой. бэрри бы еще долгое время описывала свои чувства, как очень крепкие дружеские, но, пару раз прислушавшись к разговорам остальных девочек о том, что они ощущают себя рядом с теми, кто им нравится, поняла, что это уже давно и далеко не просто дружба. диана все равно надеялась. надеялась, что сможет перебороть себя и эти чувства, сможет выйти замуж и целовать кого-то, не представляя вместо чужих губ другие, незнакомые, но в то же время такие родные. диана часто смотрит на губы энн — слегка обветренные, но, она уверена, безумно мягкие, они будто притягивают взгляд каждый раз, когда бэрри стоит рядом. она знает, что это неправильно, знает, что огорчает мать, но впервые не может выполнить ее приказ беспрекословно — даже мысль о том, чтобы быть с кем-то другим, приносит ей безумную боль и отвращение. о чувствах бэрри к энн знает только коул. и не потому, что она решила рассказать — она, конечно, доверяет ему, но кто в здравом уме стал бы рассказывать о подобном, зная, что это противозаконно? нет, просто маккензи чувствует то же самое — он тоже влюблен. в гилберта блайта. — нас выдает взгляд, — часто повторяет он, держа руку дианы в своей, — мы не можем смотреть влюбленно, потому что знаем, что это неправильно. мы смотрим украдкой, незаметно, и наша любовь во взгляде скрывается за ненавистью. ненавистью к самим себе. они не говорят об этом. понимают, что разговоры ничего не изменят, и просто молчат, крепко сжимая руки друг друга. лишь иногда кто-то из них ломается и устает натягивать улыбку при виде энн с гилбертом вместе — всем ясно, что эти двое по уши влюблены, — и тогда они обнимают друг друга, подставляют плечи для слез и гладят по спине, тихо шепча, что все будет хорошо. только вот каждый знает, что это не так.