Часть 1
28 августа 2018 г. в 22:11
Гриммджоу много курил.
Казалось, что он чувствует себя неловко, когда нет сигареты, которую можно покрутить между пальцев. Ичиго уже привык к этому едкому впитавшемуся во все запаху и горькому послевкусию при поцелуях, но все же не прекращал упрекать. Это стало чем-то вроде маленького обычая: Куросаки озвучивал ничего не ожидающее замечание каждый раз, когда очередная сигарета издавала шорох, показываясь из пачки, а другой кидал свое незлобное привычное «заткнись» и щелкал зажигалкой.
Характер Гриммджоу был первой причиной, из-за которой рыжеволосый не препятствовал его курению. И сам Джаггерджак это знал. После нескольких тяжек он как-то мягчал, пряча свои когти за пеленой дыма.
Поначалу каждая их встреча заканчивалась мелкими безобидными ссорами, никогда не переходящими в серьезный конфликт. Теперь они проводили время вместе в тишине. Когда еще одна сигарета тлела в руках голубоглазого парня, они даже не смотрели друг на друга, направляя взгляд вдаль, думая о своем. Уже не надо было слов. Уже слишком долго вместе.
По-настоящему общались они с помощью тела. Такие моменты были незабываемы. Тогда Гриммджоу ставал прежним, выпускал изнутри все, что обычно заглушал дым: и ярость, и страсть, и энергию, и властность. После таких встреч тело Ичиго приятно ныло от нежно-грубых прикосновений, на шее расцветали красно-фиолетовые цветки укусов и засосов, а Гриммджоу протяжно притворно недовольно выдыхал каждый раз, когда приходилось упереться о что-то расцарапанной спиной.
Вот так и сейчас парни сидели холодной осенней ночью на балконе квартиры Джаггерджака, едва укутавшись от холода в легкие куртки поверх еще потных после совокупления тел.
Ичиго слегка встряхнул рукой свою копну волос, чтобы наконец-то выйти из раздумий, покосился на парня слева. Взгляд как раз уперся в татуированную щеку.
Немного выцветший пигмент рисунка обозначал часть челюсти с хорошо прорисованными зубами на всю правую щеку. Уже было темно, и, когда тонкая лента дыма поднималась от его ноздрей или покусанных губ, казалось, что сама маска выдыхает его — точно какой-то огнедышащий демон. Дракон, охраняющий Ичиго своей ревностью от всего живого, могущего на эту его собственность посягнуть.
Куросаки никогда не был фанатом татуировок. Особенно после того, как цифра 6 начала действовать на него, как красная тряпка на быка. Встреться ему номер дома, страницы или принт на футболке у прохожего с треклятым числом — и перед глазами сразу вздрагивающая в такт его проникновениям спина Гриммджоу.
Помнится, хотел было Ичиго пожаловаться на это своему партнеру, но тот лишь широко улыбнулся, выставляя свой невероятно обаятельный острый оскал, поворачиваясь спиной и приподнимая футболку. Что было дальше - понятно без слов.
Вот это была другая причина, из-за которой рыжеволосый не препятствовал курению: любая агрессия с его стороны заканчивался в постели с самодовольным скалящимся лицом Гриммджоу над ним. И уж если Куросаки дерзнет выкинуть пачку с этой отравой или сделать что-то такое же радикальное, то наверняка потом окажется под любовником с заломленными за спину руками и этой самой вонючей пачкой вместо кляпа.
После этой бури мыслей Ичиго наконец-то решил нарушить молчание:
— У тебя уже краска почти вымылась.
Гриммджоу едва дрогнул от внезапного звука голоса, еще раз глубоко втянул дым, затушил бычок об пепельницу на подоконнике.
— Мне и так нравится, — с виду прохладно отрезал, но все же виновато пригладил голубоватую прядь за ухо.
И так всегда: этот чудак любил всякие странности, но всегда скрыто робел, когда на этом сосредоточивали внимание. Рыжий грустно улыбнулся.
Джаггерджак краем глаза заметил и слегка разозлился, но был не в настроении возникать, поэтому медленно, как кошка, потянулся на стуле, спрятав согнутые руки за головой, и устало выдохнул. Низ короткой кожаной куртки белого цвета подпрыгнул вверх, открывая мышцы живота и довольно внушительного диаметра черный круг почти у резинки спортивок.
Ичиго никогда не понимал почему этот дурачина выбрал такой рисунок для тату — издали же смотрелось, как дыра. Совсем некрасиво.
Однажды, учащено дыша и пытаясь справиться с ремнем на брюках Джаггерджака, рыжий решил все-таки спросить о значении этого символа, темневшего прямо на уровне взгляда, но голубоглазый был так возбужден и нетерпелив, что резко рявкнул: «Твое очко после моего члена, Куросаки! Не отвлекайся!» — и дерзко всадил этот самый эрегированный орган поглубже в глотку нижнего.
Больше Ичиго и не спрашивал — пришел к выводу, что скорее всего это обычное перекрытие старого партака. «Хотелось бы тогда узнать, что было изначально набито. Надеюсь, не имя его бывшего — Улькиорры. Мрачный тип этот Шиффер. Сатанист, наверное.»
Не то чтобы Ичиго слишком ревновал — нет. Просто от одного вида этого худощавого создания пробирала дрожь, а татуированные зеленые полоски от глаз до подбородка напоминали слезы падших душ, наверняка принесенных им в жертву. Все никак не укладывалось в светлой голове, как они вообще могли быть вместе. Глыба льда и непредсказуемое пламя, которое может согреть и тут же обжечь…
Опять эти глупые мысли лезут в голову.
Гриммджоу попытался удобнее усесться, немного поерзав в кресле. Из-за этого края куртки теперь сползли в стороны и открыли шрам от ожога на груди — прямо над этой самой «дырой».
Куросаки отвел взгляд.
Не потому, что ему было неприятно любоваться телом Гриммджоу — потому что шрам был именно его виной. Напоминание об их знакомстве.
Вот это были времена! Вечеринка у Иноуе дома только закипела: все напились и, впрочем, еще прилично отдыхали после закрытия сессии. Ичиго пригласила сама хозяйка, поэтому он не смог отказаться. Но в тот день нужно было вернуться домой раньше — к праздничному ужину в честь дня рождения Юзу, и он решил не пить, чтобы не испортить праздник сестренке. «Я лишь покажусь и тихо уйду». Орихимэ понятливо улыбнулась другу и заварила чай, так как других негорящих напитков (если не считать коктейли по рецепту самой красавицы с васаби и ананасом, которые никто не рискнул попробовать) на празднике не было.
Вдруг, прямо среди спора с Исидой, на Ичиго со спины навалилось пьяное тело старшекурсника, и ягодицу сжала огромная мужская ладонь. Никто не был удивлен — все знали, что Джаггерджак, тем более пьяный, не сможет провести вечер без дурацких выходок и драки в конце. Но каким был восторг присутствующих, когда, услышав отказ пьяного неформала на вежливое «Отвали!», Ичиго хлестнул кипятком на его рубашку!
После того поступка рыжеволосый корил себя все больше по мере их сближения. Гриммджоу знал это, так как не раз отзывался на его извинения по этому поводу успокоительным «Дурак ты, Куросаки».
Чтобы не обострять неловкость, татуированный было скользнул своими длинными пальцами в карман и достал оттуда пачку, но лишь недовольно покривился, демонстрируя молчаливому собеседнику ее пустоту. Тот не обратил внимания и опять начал сдавленным голосом разговор:
— Почему ты не перекроешь ожог татуировкой?
Гриммджоу задумался, автоматически поднес пальцы к губам, но понял, что в них ничего нет, и тихо выругался.
— Хочу, чтобы тот недоступный вспыльчивый Куросаки хоть где-то остался, — широкая провоцирующая улыбка на его лице, — а то вовсе податливым стал. Как шлюшка.
Вот оно. Как только нечем затянуться, так сразу Джаггерджак пытается отвлечься — «выходит на охоту». Ичиго знал это, как никто другой. Услышь он эту реплику три года назад — уже выкинул бы мерзавца через окно. Но не сейчас.
— А то тебе это не нравится, — сквозь зубы процедил в таком же игривом тоне Куросаки. Затем поднялся с кресла и сделал несколько шагов, сократив между ними расстояние, загородив свет фонаря с улицы, заслепив тенью. Тот удивленно вскинул тонкие брови.
— Что, бить меня будешь? — и еще больше развалился на сиденье, завлекая, дразня.
Кареглазый перекинул ногу через кресло с парнем и вызывающе уселся на его колени, немного выгнув спину, уцепившись за светящийся белым шиворот. Холодные пальцы другой руки аккуратно смахнули из-под голубых глаз остатки зеленой подводки и опустились на набитый на щеке рисунок, слегка поглаживая туда-сюда, чтобы прочувствовать кончиками узор маленьких шрамиков. Почти касаясь губами его губ, ответил:
— Трахать тебя буду.
Гриммджоу много курил. Но каждая скуренная им после секса сигарета чем-то напоминала вознаграждение. И это было третьей причиной, почему Ичиго не препятствовал его курению.