meeting and conversations

– Я уже сомневаюсь, что это была хорошая идея, Уббе, – говорит Ивар брату, как только они доходят до нужной двери. Дверь металлическая, очень темного оттенка синего, а из-за нее приглушенно слышна громкая музыка. Играет какая-то очень популярная песня, которую Ивар частенько слышал на радио, но до сих пор не знал ее названия. Огромное скопление людей никогда Ивара не радовало, он предпочитал проводить время в одиночестве или в компании братьев. Но с братьями он виделся нечасто, ведь он был самым младшим в семье и только-только поступил в университет в то время, как остальные братья разъехались кто куда. Уббе когда-то сам учился в университете, в который поступил Ивар, и, закончив его, остался жить здесь, в Дублине. Хвитсерк учился в Дании, а Сигурд остался жить и учиться в родной Швеции. Бьёрн вообще путешествовал где-то в районе Средиземного моря, и Ивар, каждый раз видя в инстаграме фото счастливого и загорелого Бьёрна, тихо завидовал ему. – Уже поздно, братец, мы пришли, – весело ответил Уббе и нажал на кнопку звонка. Дверь тут же открыл высокий парень с бутылкой пива в руке. Он был изрядно пьян и едва стоял на ногах, но крепко держался за дверь и бутылку, и, наверное, это ему и не давало упасть. – Эко ты напился с одной бутылки пива, мужик! – приветственно заголосил Уббе и приобнял этого парня. Ивар махнул ему рукой и прошел в глубь квартиры. В квартире было накурено, фиолетовый свет приглушен. Атмосферу можно было бы назвать интимной, если бы не такое огромное количество людей, которые толпились в гостиной и на кухне. В основном все были разбиты по компаниям, и отовсюду были слышны то разгоряченные споры, то громкий смех. Видимо, тут тоже не все друг друга знали, и Ивару от этого было спокойнее на душе. Но тут же стало не по себе, когда, оглянувшись, он не увидел Уббе. Он закатил глаза, делая вид, будто ему все равно (неизвестно для кого, правда) и оперся на стену у входа на кухню, в которой свет был ярко-желтым. Он безразлично оглядывал толпу, периодически поглядывая на время на своем телефоне, а оно двигалось невыносимо медленно. – Ивар, вот ты где! – К Ивару подошел Уббе, который улыбался во весь рот, и вручил ему бутылку пива. – Я потерял тебя, брат. Мне Эверетт такую историю рассказал! Короче... Уббе увлеченно рассказывал про Эверетта, Гута и Элин (людей, о которых Ивар слышал впервые), размахивая руками и отпивая пиво, а Ивар слушал его вполуха и оглядывал толпу. Заиграла медленная песня, и все радостно загалдели и разбились по парочкам. Те, кому не повезло и у кого не было пары на вечеринке, встали в ряд к стенке, у которой стоял Ивар, как бы возглавляющий их. Обреченно вздохнув, Ивар перевел взгляд с этого ряда "обделенных", как он их мысленно окрестил, на Уббе, который и не собирался останавливаться. – ... И вот она говорит Эверетту, мол, купи мне сумку... – Мне нужно проветрится, – прерывает его Ивар. – Потом расскажешь. – И уходит. Ивар не знал куда идти, поэтому завернул на кухню. И там-то он увидел дверь в лоджию, где и решил уединиться. По крайней мере, он надеялся, что там никого нет и он сможет побыть один. Надежды Ивара оправдались, в лоджии никого не было. Это была маленькая удлиненная комната, покрашенная в светлый цвет (из-за недостаточного освещения трудно было определить в какой именно, но Ивар предположил, что стены лоджии белые). Справа стоял угловой диван тоже какого-то светлого цвета, и к стене прямо под окном был прикреплен маленький столик, на котором стоял горшок с маленьким цветком. Над диваном было расположено несколько полок в цвет стенам с цветами, а слева стояла комнатная пальма. В целом, было очень уютно. И кто-то уже открыл окно до Ивара, поэтому было свежо и прохладно. Ивар поставил свое пиво на столик и завалился на диван. Было скучно, но спокойно. Спустя, наверное, минут двадцать, которые пролетели для Ивара как пара минут, в квартире оживленно загалдели. Пытаясь выяснить из-за чего люди так обрадовались, Ивар выглянул за дверь, но ничего не понял. На кухне будто никому не было дела до того, что происходит в гостиной. – Эй, ты не знаешь, чего это так всполошились все? – спросил Ивар у парня, который шарил в холодильнике. – Не, мужик, – ответил парень, не отвлекаясь от дела. – Хеахмунд приехал, – сказала девушка на другом конце кухни, заинтересованно посматривая на гостиную, но с места не трогаясь. – М-м-м, – промычал Ивар в ответ так, будто знал, кто этот Хеахмунд. – Ты, я смотрю, тоже не в восторге от него? – спросил парень, который шарил в холодильнике в поиске, как оказалось, замороженного йогурта. Он захлопнул холодильник и наконец обратил внимание на Ивара. – Я его вообще не знаю, – ответил Ивар и захлопнул дверь, вернувшись на свой диван в лоджии. Он вновь развалился на диване во весь рост, чувствуя, что все-таки здесь очень тесно даже для него одного, да и чем дольше длилась ночь, тем холоднее становилось. Ивар начал замерзать даже в своем легком бомбере, который он изначально снял и, свернув в некое подобие рулета, положил под голову, а потом снова надел на себя. Он решил, что пора бы идти искать Уббе, чтобы известить его, что он уйдет домой (если домом, конечно, можно назвать маленькую съемную квартирку почти у окраины Дублина). Он вышел из лоджии на кухню, где не было никого. Ивар не чувствовал вообще никакого опьянения от выпитой половины бутылки пива, но и больше он не хотел. «Может вообще Уббе не искать, а уйти по-английски?» – задавался вопросом он. В конце концов можно просто кинуть СМС-ку брату, что он ушел домой и чтобы тот не волновался о нем. Это и решил сделать Ивар, однако телефона в кармане не нашел. Находясь уже у самой двери, он развернулся на пятках и, тихо матерясь себе под нос, пошел обратно в лоджию в надежде найти телефон там. Вместе с тем он обошел всю гостиную, но брата там не нашел. Как и некоторых знакомых его брата. «Черт, кажется, он потерял меня и уже ушел домой», – подумал Ивар и разочарованно выдохнул. В лоджии сидел мужчина по виду старше него лет этак на десяток. Он расслабленно курил и смотрел куда-то в окно, но видно было, что он был в глубокой задумчивости. – Эм, – начал было Ивар, и мужчина тут же перевел взгляд на него. – Не находил здесь телефон? Серый айфон. – Этот? – Мужчина достал из кармана кожаной куртки новый, но изрядно потрепанный телефон Ивара. Ивар благодарно улыбнулся и потянул руку за телефоном, но мужчина тут же отдернул свою руку и телефон не отдал. Ивар нахмурился и уже приготовился наехать на борзого дядю с претензиями, но не успел. – Откуда ты знаешь Уббе? – спросил мужчина. – Он мой брат, – ответил Ивар, и мужчина тут же отдал ему телефон. На экране засветились уведомления о пропущенных звонках от Уббе. – Аналогичный вопрос: откуда Уббе знаешь ты? – Это неважно, – с явной злостью ответил мужчина. Ивар был человеком любопытным, но почему-то ему не хотелось задавать вопросы сейчас. Сигарета медленно тлела в руках незнакомого мужчины, а тот будто и не замечал этого, пока пепел не упал на его пальцы, и он, матернувшись крепким словечком, не убрал пепел с пальцев и не выкинул сигарету в окно. Ивар стоял у двери и не знал, что ему делать. Нужно было уходить, но какая-то неведомая сила держала его. – Сигарета есть? – спросил Ивар. – А тебе не рано ли курить, мальчик? – с вызовом ответил мужчина. – Мне уже есть восемнадцать, не волнуйтесь, дедуля, – не менее дерзко высказался Ивар и нахально усмехнулся. – Я Хеахмунд, – сказал мужчина и протянул руку для рукопожатия. – Ивар. – Он пожал руку Хеахмунда и сел рядом с ним на край дивана. Тот подвинулся к самому углу и дал Ивару больше места. Они сидели в тишине и смотрели в окно, каждый думая о своем. Точнее в окно задумчиво пялился Хеахмунд, а Ивар украдкой разглядывал его. Короткие темные волосы, темные глаза, пухлые не по-мужски губы и ровный нос. Он был довольно худой, хотя вроде бы крепкий. Ивар все еще мерз, а вот Хеахмунду было совсем нехолодно с виду. Он сидел, не двигаясь и сложив руки на животе, и можно было бы подумать, что он мертв, если бы он так громко не вздыхал. – Можешь дышать потише? – раздраженно спросил уже совсем замерзший Ивар. – Уходи, если мешаю тебе. Вообще не понимаю, почему ты тут сидишь, давно бы шел уже домой, а не мерз тут со мной. – Да хорошо с тобой тут. Тихо. – Тишину любишь? – Люблю. Музыка уже некоторое время не доносилась из глубины квартиры, зато периодично был слышен громкий смех и улюлюканье. Видимо, сели играть в бутылочку или еще во что-то. Ивар нечасто бывал на подобного рода тусовках. – Держи, – Хеахмунд снял с себя куртку и кинул ее в Ивара. – Спасибо, – смущенно промямлил Ивар и тут же надел на себя еще одну куртку. Она была ему в самый раз. Они еще немного помолчали, вот только Хеахмунду стало неловко вот так сидеть и молчать, поэтому он спросил: – Так и каким ветром тебя сюда занесло? Фанат вечеринок? – Эм, не совсем, – Ивар смутился и закутался в куртку плотнее, – брат меня сюда притащил. Я вообще редко на таких вот вписках бываю. Да и к тому же тут, кажется, нет моих ровесников. Тут все старше меня. – Да, парень, не в ту компанию угодил. Но пути Господни, как известно, не исповедимы. Кто-то пронзительно завизжал из глубины квартиры, и оба, Ивар и Хеахмунд, обеспокоенно оглянулись, хотя, конечно, ничего не увидели. Раздался смех, и это успокоило их обоих. Они переглянулись и нервно улыбнулись друг другу. – Да... Пути неисповедимы... В бога, что ли, веришь? – насмешливо спросил Ивар. Однако лицо Хеахмунда выражало гнетущую сдержанность. – Верю, Ивар. И тебе тоже не помешало бы обрести веру. – У меня есть вера. Хоть в мире все большее и большее количество атеистов, но меня не покидает мысль о правильности именно языческой веры и традиций. Для меня она – олицетворение свободы. Я прекрасно понимаю, что Боги были когда-то придуманы людьми, чтобы объяснить многие природные явления, но что поделать, когда я вижу в каждом природном создании бога. Быть может Бог есть и он Един, но у него много лиц. Бог дает жизнь каждой травинке, камню, да даже атому – всему, что есть в этом мире. И посему он разнолик. – Ивар перевел дыхание после своей речи. Его глаза горели огнем жизни, щеки раскраснелись (это было видно даже в темноте), а губы были немного влажными. Хеахмунд подумал, что он прекрасен. – Довольно серьезные размышления для такого молодого человека, не думаешь? – спросил Хеахмунд без тени насмешки. Он был заинтересован. – Мне же не пять лет, чтобы думать слишком поверхностно, – ответил Ивар. – Но христианскую религию я не уважаю ни в коем случае. По-моему она была создана для того, чтобы подчинить людей и сломить их волю. Удивлен, что в наше время кто-то еще на это покупается. В Бога можно верить и не по христианским канонам, без церквей, молитв и свечей. – Я вообще-то священник, – Хеахмунд засмеялся, видя ту смесь недоумения и неловкости на лице Ивара. Ивар почесал бровь, глупо улыбаясь. Потом провел по волосам и вообще отвернул голову от Хеахмунда, еле сдерживая смех. Но потом снова обратился лицом к священнику и громко засмеялся. Смеялся и Хеахмунд. Заливисто, запрокинув голову и схватившись за стол, чтобы не упасть. – Это было очень неожиданно! Священник! Неужели из всех людей в мире я сказал эти слова именно священнику! – сокрушался Ивар, еще не до конца прекратив смеяться. Он то запускал пальцы в темные длинные волосы, собранные в некое подобие пучка чуть ниже затылка, то хватался за лоб и щеки. А еще, кажется, Ивар тоже был заинтересован в Хеахмунде. Как бы удивительно это не звучало для них, но у обоих возникла мысль, что они нашли друг друга. Они проговорили до самого рассвета обо всем. То смеялись над глупыми вопросами, заданными самим себе, то задумывались над более философскими вопросами о человеческой психологии и прочем.

* * *

Рассвет мягко окутывал этот старый город первыми мягкими лучами солнца и теплым свежим и ароматным ветерком. Ни в одно время суток не почувствуешь такой запах чего-то родного, но в то же время невозможно точно определить чем пахнет утро. Для Ивара утро пахло курткой Хеахмунда и цедрой апельсина, который Хеахмунд нашел для него где-то в недрах кухни. И этот запах был самым приятным из всех, что Ивар слышал. – Не хочешь со мной прокатиться на моем байке? – спросил Хеахмунд, задорно улыбаясь Ивару. – Священник на байке! Господь не осуждает, как думаешь? – воскликнул Ивар. – Что-то я не помню, чтобы в Библии хоть слово говорилось о священниках и мотоциклах. Так что думаю, Ему все равно. – Хеахмунд развел руки. А Ивар, конечно, согласился. Он не снял куртку Хеахмунда, хотя и понимал, что тому, возможно, холодно. Ему хотелось как можно дольше оставить этот запах. У Хеахмунда был всего один шлем, так что Ивару пришлось ехать без него. Крепко обхватив крепкий торс священника, Ивар прижался к нему всем телом. Ему не было страшно, ведь он уже не раз катался на мотоцикле, но никогда он не ездил с таким приятным мужчиной. Пальцами он чувствовал ребра мужчины сквозь его серую толстовку и легонько их поглаживал. Они ехали не так быстро, как думалось Ивару, которому казалось, будто они летят. Его волосы, которые он распустил (ради того, чтобы выглядеть эпичнее, как сказал он сам), развевались на ветру подобно волнам в океане: так же хаотично. Они молчали и наслаждались скоростью и монотонным ревом мотора. За все это время Ивар лишь раз отпустил Хеахмунда, расставив руки в стороны и что-то восторженно прокричав. А когда Хеахмунд резко прибавил скорости, Ивар со страху крепко вцепился в него. Хеахмунд привез его к квартире того тусовщика и, ссылась на то, что ему срочно куда-то нужно, поспешил удалиться. Но Ивар не мог отпустить его так просто. Пока тот снова не надел свой шлем, Ивар крепко обнял его, а в ответ получил не менее крепкие объятия. – Ты крутой, – сказал Ивар, отпустив Хеахмунда из своих объятий. Тот смущенно улыбнулся. – Свидимся, – сказал Хеахмунд и, взяв одной рукой Ивара за подбородок, а вторую положив на талию, поцеловал его. Нежно, но настойчиво он целовал Ивара, который активно, но несколько неумело отвечал ему. Все-таки не каждый день с мужчинами целуешься, думал Ивар. Ивару не хотелось открывать глаза, когда поцелуй кончился, а Хеахмунд отпустил его. – Эй, не упади, – смеясь, сказал Хеахмунд и схватил его за нос. – А-а-а! Больно! – Ивар тут же очнулся от этой пелены, застилавшей его разум, который отказывался принимать все происходящее. Но он признает, что поцелуй был самым приятным из всех, не смотря на то, что он чувствовал щетину Хеахмунда. Хеахунд уехал в неизвестном направлении, а Ивар, поникнув, поплелся домой, где его ждал брат, у которого он временно жил. И уже подходя к своей многоэтажке, Ивар понял, что он до сих пор в кожанке Хеахмунда. – Вот же плут! – засмеялся Ивар. Хеахмунд не прощался тогда с Иваром, он всего лишь сказал очевидную вещь. Заходя в квартиру, он тут же наткнулся на напряженный взгляд Уббе. Ивар был удивлен, что тот все еще не спит, так что от неожиданности чуть не рухнул на пол, споткнувшись об шнурки собственных кроссовок. – Ну и где ты был? – строго спросил Уббе, сложив руки на груди и оперевшись об стену узкого коридора. – Я звонил тебе, беспокоился, а он бухал... Я даже не знаю, где ты бухал! – Во-первых, Уббе, успокойся, – начал Ивар, примирительно подняв обе руки, – во-вторых, я почти абсолютно трезв, полбутылки пива не считается. И в-третьих, это ты меня оставил! Я тебя искал в квартире, но не нашел, а потом оказалось, что я забыл телефон, поэтому я вернулся обратно в лоджию и встретил там интересного человека, а потом как-то так получилось, что я с ним всю ночь проболтал, и дальше... – Ивар тараторил настолько быстро, что Уббе половину просто не смог разобрать, так что заткнул его рукой, приложив ладонь ко рту Ивара. – Ясно, все ясно. Можешь больше не тараторить, потому что я-то напился как скотина, и мне тяжело слушать тебя. Лучше утром расскажешь, – сказал Уббе, потирая виски подушечками пальцев. Он побрел в свою комнату, но Ивар его остановил. – Слушай, ты знаешь Хеахмунда? –спросил Ивар. Уббе остановился. – А ты его откуда знаешь? – спросил он в ответ. – Это с ним я всю ночь просидел. – О-о-о, Ивар, не стоит тебе с ним общаться. Он скользкий тип. Я одно время подкатывал к его сестре, а он все время пытался меня с ней так или иначе разлучить. Ревновал её ко мне, как думал я. Но оказалось, что он на самом деле влюблен в меня. Признался мне на какой-то тусовке, будучи пьяным в стельку, и не забыл. Ухаживать за мной пытался, проходу не давал, но ты же знаешь, я по девочкам. – Так и что случилось потом? – Я ему отказывать сначала как-то помягче пытался, но он не слушал. Так что я сделал это жестко. И потом он меня так же жестоко подставил. Мстительный тип, – закончил свой рассказ Уббе. – У тебя остался его номер? – спросил Ивар, перестав слушать на моменте признания Хеахмунда и немного замечтавшись. – Вряд ли. А тебе на кой? – Кажется, он сегодня пытался склеить еще одного брата Лодброка, – сказал Ивар, улыбаясь, и демонстративно поправил на себе кожанку Хеахмунда. – О нет. – О да!