Всё будет хорошо

В студии было темно и тихо, только светилась микшерная консоль и отсчитывал такт забытый метроном. Сегодня они завершили запись последней композиции, и счастливые, но уставшие Вэнь Нин и Не Хуай Сан уже растворились в предутренних сумерках за дверью студии. Потом откланялся звукорежиссер, и Лань Ван Цзи с Вэй Ином, наконец-то, остались одни. Чтобы «кое-что прогнать еще раз». Если у тебя есть преимущество в виде собственной студии звукозаписи, этим, безусловно, нужно пользоваться. Лань Ван Цзи не знал, почему на самом деле остался Вэй Ин, но он сам рассчитывал прижать его к стенке и задать пару вопросов о том, как тот видит своё собственное будущее. Он, в отличие от своего брата, не был силен в риторике, но несколько веских аргументов, которые должны были дойти даже до столь легкомысленного существа, как Вэй Ин, у него было. Пока он собирался с мыслями, Вэй Ин, насвистывавший что-то под нос, оставил в покое флейту и плюхнулся рядом с ним на кожаный диван: — Ну что, ты, наконец, скажешь мне то, что у тебя весь день вертелось на языке? — Вэй Ин непринужденно закинул обтянутую кожаными штанами ногу на другую и изобразил внимательного слушателя. Лань Ван Цзи до сих пор было странно видеть знакомую мимику на чужом лице. — Да. Я должен сказать тебе кое-что важное. Выслушай внимательно. От этого зависит твоя жизнь, Вэй Ин, — он сделал паузу, ожидая протестов внезапно разоблаченного лицедея, но не дождался их. — Я все ждал, когда ты скажешь, что узнал меня! — Вэй Ин расхохотался, запрокидывая голову. Черные локоны, как змеи, заскользили по шее, ниспадая на плечи. — Ну что ты такой серьезный? Это было забавно! — Что смешного в том, что тебе грозит опасность? — если бы он не узнал его раньше, сквозь чужие черты лица, сквозь этот чудовищный акцент и непонятно у какого шизофреника скопированные манеры, Лань Ван Цзи с точностью угадал бы Вэй Ина сейчас. По смеху, по блеску глаз, по этой демоновой легкомысленности. Он ничуть не изменился. И если какая-то часть души радовалась этому, то более разумная часть сознания постепенно погружалась в бешенство, как всегда, как тогда, пятнадцать лет назад. — Ты понимаешь, что если я узнал тебя, то и другие смогут это сделать? Тем более, если хоть одна композиция из альбома попадет в чарты, тебе придется давать интервью. На национальном телевидении, музыкальных каналах. Не будь таким самоуверенным! Неужели ты думаешь, что семейство Цзинь откажется от возможности еще раз отправить тебя за решетку? Или ты рассчитываешь, что Цзян Чен за эти годы перестал обвинять тебя в смерти родичей? — Яре-яре! — замахал на него руками отсмеявшийся Вэй Ин. — Ты такой разговорчивый сегодня! — он сжал плечо Лань Ван Цзи рукой, а другой похлопал его по колену. — Расслабься, все под контролем! — Под контролем?! У тебя?! — Лань Ван Цзи сбросил руку с плеча и вскочил, не в силах сдерживаться. — Так же под контролем, как и пятнадцать лет назад?! Когда ты сел в тюрьму пожизненно?! Вэй Ин тоже вскочил с дивана и схватил его за предплечья, в нелепой попытке успокоить. — С чего ты вообще взял, что меня кто-то узнает? Кроме шиди и тебя, меня некому узнавать. С господами из корпорации Лань Лин Цзинь Групп я не валялся в обнимку в коридоре консерватории. И никто из них не играл со мной в одной группе. Я даже никого из них не целовал… — если было что-то на этом свете, что Лань Ван Цзи ненавидел больше всего, то это была вот такая вот развратная усмешка, что змеилась сейчас на лице Вэй Ина. Ненавидел и боялся, потому что это выражение лица, такого близкого и любимого, затрагивало какие-то темные струны в душе. Пусть он изменился за эти годы, пройдя долгий путь от айдола до главы агентства, пусть изменился и сам Вэй Ин, сменив лицо и имя, но нечто между ними осталось неизменным. Лань Ван Цзи, солидный продюсер тридцати пяти лет, член совета директоров медийной корпорации Гу Су Лань, чувствовал себя сейчас тем самым мальчишкой, которого пятнадцать лет назад поцеловал на спор Вэй Ин. — Ну, что ты застыл? — Вэй Ин в тревоге встряхнул замершего собеседника. — Я же говорю, всё будет хорошо! Эй, у тебя за эти годы сердечко не начало пошаливать? Всё в порядке? — он заглянул Лань Ван Цзи в лицо, пытаясь сквозь полумрак разглядеть признаки недомогания. Забавно. Когда-то они были одного роста, но с годами он вытянулся, а Вэй Ин остался прежним. Наверное, так сказалась тюрьма — все же, строгий режим не полезен для молодого организма… — Всё будет в порядке, когда ты окажешься в безопасности, — разлепил губы Лань Ван Цзи. — Я подготовил для тебя документы на другое имя и… — У меня и так другое имя, — снова улыбнулся Вэй Ин, — Мо Сюань Юй, бестолковый отпрыск добропорядочной семьи. Ты что, забыл? — Нет. На другое имя, — с ударением произнес Лань Ван Цзи. — Ты должен уехать, не откладывая. Сегодня, сейчас. Тебя ждет мой человек в Штатах. Там легко затеряться… — Нет-нет! — Вэй Ин снова затряс его как куклу, покрутив встрепанной головой для убедительности. — Не сейчас, когда наша мечта вот-вот сбудется! А как же ребята? Как же альбом? Как же наши выступления? Даже не думай! — Вэй Ин снова плюхнулся на диван и скрестил руки на груди. — Скажи, ты веришь мне? — Я — тебе? — Лань Ван Цзи повернулся к собеседнику в недоумении. — Зачем ты спрашиваешь? — Иди сюда, — Вэй Ин похлопал рукой по кожаному сидению рядом с собой, а когда Ван Цзи послушно сел, обхватил его рукой за плечи, и, близко склонившись, жарко зашептал на ухо: — Всё будет хорошо, поверь мне. Я не вернусь в тюрьму. У меня есть план, и даже больше, — Вэй Ин заправил мешавшую прядь волос собеседника за ухо и продолжил. — Просто положись на меня. Со мной всё будет окей, правда! Ты же мне веришь? — он повернул лицо собеседника к себе, взяв его за подбородок. — Я… верю… — прошептал в ответ Лань Ван Цзи. Он чувствовал себя потерявшимся. Не уверенным ни в чем. У Вэй Ина действительно мог быть свой план действий. Должен ли был он помешать ему? Настоять на своем? Силой забрать Вэй Ина отсюда, увезти на край света, где его не найдут ни полицейские, ни мерзавцы из семейства Цзинь, ни родственники? Почему Вэй Ин спросил про доверие? Конечно, он доверял ему. Как можно не верить тому, кого любишь? Лань Ван Цзи уронил голову на скрещенные руки и глухо застонал. Он должен был довериться Вэй Ину. Положиться на его опыт и рассудительность. Если он вообще планировал хоть какие-то отношения с тем, кого уже однажды потерял, он был просто обязан поддержать любое его решение. — Я верю тебе, Вэй Ин, — твердо произнес он наконец. — Сделаем, как ты считаешь нужным. — Ну же, гэгэ, посмотри на меня… — голос Вэй Ина смягчился, он аккуратно потянул собеседника за прядку волос. — Неужели я такой страшный? — Нет. Ты знаешь, что нет, — как бы ему не было трудно посмотреть прямо в глаза любимому человеку, Лань Ван Цзи смог преодолеть себя, несмотря на то, что он чувствовал, как стыд окрасил его щеки. — Ты тоже очень красивый, — мягко прошептал Вэй Ин, вглядываясь в зарумянившееся лицо собеседника.— Ты так переживал за меня. Был готов рискнуть всем… — Я… — от интимности момента у Лань Ван Цзи перехватило горло. Вэй Ин был так близко, что он чувствовал жар от его тела. Ноги, затянутые в обтягивающие кожаные штаны тесно прижимались к его собственным ногам по всей длине, их дыхание сплеталось, а руки нашли друг друга в полумраке комнаты. — Что ты ответишь, если я скажу, что ты тоже дорог мне, Лань Ван Цзи? — Вэй Ин шаловливо лизнул его в угол рта, закусил губу, отстранился и лукаво заглянул в потемневшие от желания глаза собеседника. — Ну же, господин продюсер? Гэгэ, что ты мне ответишь? — Я скажу, что люблю тебя, любил все эти годы. Я потерял тебя однажды… Но я ни за что не потеряю тебя вновь, — Лань Ван Цзи обхватил любимое лицо ладонями, с жадностью любуясь дорогими, такими близкими чертами. Сквозь чужие скулы, нос, глаза, он видел того Вэй Ина, что когда-то смог украсть его сердце. — Гэгэ, ты веришь мне? — странным тоном произнес Вэй Ин, запуская холодную руку ему под рубашку, к сердцу. — Да, — не колеблясь ответил Лань Ван Цзи. — Тогда помоги мне снять эти демоновы штаны. Кажется, я прилип к ним! Больше они не говорили, даже когда за окном сумерки сменились занимающимся рассветом. Только метроном тихо откусывал минуты счастья, будто смеясь над затейливо сплетающимися людьми. Так-так, говорил он, так-так-так!