Дверь

      Саваде Тсунаёши пять лет.              Саваде Тсунаёши пять лет, и в дом приезжает страшный пожилой человек вместе с папой. Тсунаёши не знает, кто это и почему мама с папой улыбаются ему, но он боится. За доброй улыбкой и весёлым поведением он видит жестокие глаза, смотрящие на него расчётливо и холодно.              Он старается не оставаться наедине с этим стариком, но, в конечном итоге, это его не спасает. Тот что-то делает, и Тсуне становится плохо. Мир будто покрывается тонкой плёночкой стекла.              Ему это не нравится.              Детское сознание делает переворот и приходит к простому выводу – взрослым верить нельзя: папа рад и одобряет действия страшного старика, а мама верит папе. С этих пор он будет сам за себя.              Маленький мальчик принимает решение и намерен твёрдо идти до конца. Поворот сделан.              На самом деле это не так-то просто выполнить, ведь он становится жутко неуклюжим, со всех сторон валятся неприятности, а жизнь кажется очень сложной и слишком страшной – Тсунаёши понимает, что это ненормально, но не может с этим бороться. Не получается. В его силах только не сдаваться.              “Не важно, сколько дверей закроется перед твоим носом, – помни, что есть одна, которая предназначена специально для тебя”.              Тсуна прочитал это в какой-то книге и вопреки своей забывчивости – запомнил.              Эта фраза крутится у него в голове, он напоминает её себе, каждый раз, когда что-то не получается, когда над ним смеются сверстники и всё валится из рук.              Иногда помогает плохо.              Особенно, когда не удаётся убежать от хулиганов…              Однако идёт время, и иногда всё-таки случается что-то хорошее. И невероятное.              Тсунаёши восемь, и он под дождём возвращается с не самых удачных школьных соревнований. Они не проиграли, но скорее вопреки, чем благодаря.              Когда в кустах раздаётся тихий писк – по-хорошему, стоило бы проигнорировать его. Но, впервые за долгое время, интуиция взвыла морской сиреной вопреки ставшему обыкновенным шёпоту. Преодолевая навалившуюся с новой силой неуверенность, он прошёл к кустам и осторожно раздвинул ветки, чтобы встретиться с невероятным созданием.              Дракон… так бывает?              Оказалось, что бывает.              Маленький, слабый, новорождённый слепыш…              Не мешкая и не давая себе времени сомневаться, Тсунаёши стащил с себя куртку и накинул её на сказочного зверька, завернул и побежал домой под усиливающуюся грозу, зло сверкающую клыками-молниями и грохочущую громовым рыком. Быстро поднялся шквальный ветер и пошёл град…              Природа была словно очень против, чтобы Савада донёс находку до дома.              Но иногда ему попадала шлея под хвост. И никакая сила не могла сдвинуть с намеченной цели. И пусть случалось это редко, заканчивалось плохо и надолго отбивало желание что-либо делать, никакая печать на пламени не могла остановить мальчика. Даже если он о ней не знал.              Особенно если он о ней не знал.              Дома, конечно, была мама. Долго причитавшая, какой же Тсуна неуклюжий, неосторожный и безрассудный. Но, не иначе как чудом, он сумел не привлечь её внимания к находке – дракончик, словно почуявший что-то, сидел в куртке тихо, не издавая ни звука.              И это была первая серьёзная тайна Тсунаёши от матери.              Он принёс его в свою комнату и положил в пустую коробку из под обуви, так и постелив внутрь куртку, напоил тёплым молоком и осторожно отмыл от грязи и налипшей травы. Дракончик был похож на длинный тёмно-синий шнурок с лапками и сверкающими глазами того страшного голубовато-темного оттенка, каким бывает туман на кладбище – сам не зная почему, Тсуна дал им именно такое определение.              И всё же дракон был красивым.              Он назвал его Деймон.              И оставил себе.              Потому что почти убитая доном Тимотео интуиция шептала, что так будет правильно.              Дракончик же явно не возражал, не пытался сбежать и вёл себя… почти образцово. Не считая исполосованной и изгрызенной подушки.              И с этого момента жизнь Тсунаёши постепенно меняется.              Он носит питомца с собой повсюду, пряча маленькое тельце под одеждой. Мама не замечает этого и Тсуна рад, потому что он по-прежнему считает, что ей бесполезно что-либо говорить или объяснять. Напротив – от этого один только вред.              С дракончиком жизнь не кажется такой беспросветной. Он меньше падает, ему легче учиться, уличные хулиганы не замечают, если не привлекать внимание. И только Хибари Кёя поводит головой в его сторону, словно хищник, чующий, но не способный увидеть добычу. Вот она, здесь, рядом, но где? Подойди ближе, и она растворяется.              Словно в тумане.              Хибари ненавидит туман.              А Деймон Спейд смеётся – ну кто бы мог подумать – одна маленькая ошибка и его дух выкинуло чёрте где, чёрте в каком теле. Но так удачно. Маленькое Небо в его руках. Под его защитой.              Это дитя никогда не станет Вонголой, он не допустит – пусть мафия утонет в собственной крови, а Королевская семья станет сильнейшей – на крови. Он не позволит Джотто искупить свои грехи ценой души этого мальчишки.              Не то что бы Тсуна ему сильно нравился, но за свои грехи Первый Вонгола будет отвечать сам. В конце концов, Деймон ведь обещал достать его и в посмертии? Вот и отлично.              Тёмно-синий японский дракон щерит зубы и неслышно смеётся.              Последний план Примо по спасению себя из Ада с ощутимым звоном накрывается медным тазом, а последний Шаман хватается за голову. Мальчик-Небо должен был стать в будущем Аркобалено, но теперь определенность этого будущего рушится как карточный домик.              Репетитор Реборн, просто не находит дом семьи Савады.              А Емицу и Дон Тимотео, просто не могут вспомнить адреса.              А Тсунаёши, записавшийся на курсы по каллиграфии вешает на стене в своей комнате свиток, с собственноручно выведенной надписью:              “Не важно, сколько дверей закроется перед твоим носом, – помни, что есть одна, которая предназначена специально для тебя”.              Даже, если он не знает об этой двери, его собственная оказалась уже открыта. И он вошёл в неё, даже с завязанными глазами.