***
Первые несколько визитов проходят довольно гладко. Их поддерживают и приветствуют, конечно, многие изменения требуют множества часов упорной работы над планами и их реализацией, но это даётся первому советнику на удивление легко, он чувствует свободу и распоряжается своим временем так, как ему удобно. Ему нравится работать в команде таких же заинтересованных в изменениях людей, как и он сам. И самое приятное в том, что он понимает, какое удовольствие ему доставляет делиться своими знаниями с окружающими. Обладая огромным запасом знаний в теории, он, наконец может применить их на практике и увидеть результат собственными глазами. Когда ты сидишь во дворце и подписываешь бумаги, ты не видишь лиц всех этих людей, которым помогаешь, а тут осознаёшь насколько же важна бывает твоя работа, и это доставляет невероятное чувство удовлетворения. К тому времени, как они пребывают в графство Лейнинген, подходит к концу третий месяц его путешествия, и Шин принимает твёрдое решение не заявлять о себе, как о первом советнике короля, так как его титул зачастую ввергает в ужас и вызывает кучу предрассудков в общении с обычными гражданами. Он просто представляется одним из министров и принимает на себя должность учителя экономики для руководителей различных ведомств и владельцев фабрик. Ему даже нравится не получать особого отношения к себе и его нисколько не смущает тот факт, что его селят в замках на ровне со всеми и не падают на колени при каждом удобном случае, пытаясь вымолить расположение к себе. Граф Карл Лейнинген оказывается милым старичком, пытающимся изо всех сил спасти своё графство, а так как проблем тут оказывается действительно много, Шин понимает, что придётся задержаться. Графство находится около одной из границ на западе и поэтому с одной стороны его окружают высокие горы, а с другой дремучий лес, полный неуправляемых разбойников, то и дело совершающих набеги на прилегающий город и разрушая его. Внешние стены поэтому имеют множество разрушенных мест, что является прямой угрозой безопасности границ государства, а золотые прииски практически не приносят добычи из-за необычного состава породы здешних горных мест. Сам Шин, продолжая наслаждаться свободой, ведёт активное общение с сыновьями графа и, надо сказать, пока присланные из дворца военные помогают отстраивать стены, разбирает с ними развитие альтернативных отраслей промышленности, чем заслуживает огромное уважение. День окончания строительства ткацкой фабрики и школы совпадает с летним праздником в честь бога солнца и урожая. В этот день все жители государства проводят пышные застолья на главной площади, молятся богам о предстоящем урожае и просят благословения у них на тёплую зиму и достаток в семье. Су Хёк, конечно же, принимает приглашение посетить сие мероприятие, и множество людей, получив возможность пообщаться с ним свободно, не отпускают его ни на минуту. — Думаю, министру Шину пора немного перекусить, — улыбаясь подходит к нему старший сын графа Эмих Лейнинген. — Вы же и кусочка ему в рот взять не даёте. В голосе упрёк, но располагающая улыбка вынуждает собеседников поспешно кивнуть головой и отойти. Су Хёк благодарно улыбается и возвращается за стол, ведь молодой граф прав и пару бокалов вина необходимо чем-то заесть. — Вы стали весьма популярной фигурой в нашем городе, министр, — наполняя бокал Су Хёка, говорит Эмих и, конечно, нисколько не преувеличивает. Но воспитание и врождённая скромность не позволяют Шину тут же признать его правоту. — Не думаю, что эта популярность столь уж велика. Я просто столичный чиновник, с которым хочется поговорить. Ведь я скоро уеду. — О, нет, — весело улыбается Эмих и его мускулистое тело вздрагивает от позывов сдерживаемого смеха. Несмотря на то, что ему не больше двадцати пяти, он довольно мускулист и высок, а тёмная густая шевелюра и яркие зелёные глаза добавляют ему внушительности. Шин не сомневается, что вскоре он возглавит этот город и потому доволен тем, что имеет возможность влиять на его решения тем или иным способом. — К тому же, я говорю о немного другого рода популярности. — О чём вы? — поднимает брови в удивлении Су Хёк, встречаясь с зелёными глазами собеседника. — Ну вот, посмотрите сюда. Видите трёх милых девушек? — и прежде, чем сделать большой глоток из своего бокала, он указывает им в направлении одной из групп молодых особ, заинтересованно рассматривающих их стол. — Они с удовольствием прямо сейчас разделили бы с вами постель, а лучше жизнь. — Хм… — едва скользнув взглядом в указанном направлении, Шин возвращает свой взор в тарелку. Конечно, он неоднократно замечал на себе заинтересованные взгляды молодых особ и не сомневался в том, что будь его воля, давно уже обзавёлся множеством любовниц, но правда была в том, что после весьма насыщенной любовными историями жизни во дворце, подобная перспектива вгоняла его в скуку. — Я весьма польщён, но я приехал сюда не для этого. Несмотря на то, что ответ был довольно честным и не подразумевал второго дна, собеседника он совсем не устроил. — У вас есть невеста, министр Шин? — прямо спросил Эмих, в его голосе звучала искренняя заинтересованность. Шин не любил подобного рода разговоры и старался по возможности избегать их, так как они неизбежно приводили его в тупик. Перед глазами тут же возникало солнечное лицо главы государства и, несмотря на то, что раздражал этот факт уже гораздо меньше, представлять его в роли собственной невесты он совсем не мог. — Не думаю, что хочу обсуждать подобные темы, — давая понять, что разговор на этом должен быть закончен, говорит он, кладя в рот кусок копчёной ветчины. — М, это довольно вкусно! — Наш фирменный рецепт, рад что вы оценили! — с гордостью отвечает Эмих и несколько мгновений они молча поглощают содержимое собственных тарелок. Когда же они пустеют, он снова наполняет бокалы и возвращается к прерванному разговору. — Бросьте, это же всего лишь пустая застольная болтовня. Эта фраза вполне может быть визитной карточкой всех желающих так или иначе выведать нужную информацию у собеседника и так как из уст старшего сына Лейнингена она звучит на удивление легко, становится понятно, что на подобных диалогах он съел не одну собаку. Несмотря на то, что Су Хёк отчётливо это понимает, отсутствие веских причин скрывать подобные тайны о себе или же четвёртый бокал вина, вынуждают его сдаться и он мягко улыбаясь, смотрит на владельца густой шевелюры. — Нет, невесты у меня нет. — Значит, у тех девиц всё же есть шанс, — смеётся своим глубоким баритоном Эмих, едва не проливая вино из своего бокала на грубую поверхность деревянного стола. — А знаете, есть ещё одна удивительная особенность вашей популярности. — Какая же? — осторожно спрашивает Шин, размышляя о том, что необходимо сделать этот бокал последним, так как завтра его всё ещё ждёт любимая работа и наверняка очередное письмо Его Величества с множеством вопросов о ходе дел. — Ваша популярность распространяется не только на девушек, — вдруг хитро улыбается Эмих и прежде чем Шин успевает отстраниться, кладёт руку на его плечо и приобнимая, склоняется к уху обжигая его горячим дыханием шепчет, заставляя Шина испуганно замереть. — Вы головокружительно красивы, министр Шин. — Благодарю вас, — спустя паузу, полную напряжения, наконец произносит Су Хёк и настойчиво отстраняет от себя мужчину, давая понять, что тот слишком близко и это вызывает у него дискомфорт. Подобное заявление совсем не радует первого советника и прошлое непроизвольно всплывает перед глазами, вызывая рвотные позывы, которые он героически сдерживает. Тут же хочется немедленно покинуть застолье и уже вовсе не потому, что завтра ждёт работа, а потому, что информация о собственной привлекательности в глазах мужчин ему противна и если нечто подобное испытывает рядом сидящий человек, следует немедленно пресечь подобного рода желания. — А вы слишком напряжены, мы же на празднике, — ухмыляется Эмих и отстраняется, заинтересованно рассматривая реакцию министра, — К тому же, у нас тут такие отношения совсем не редкость. Выше на холме в лесу живут ведьмы, способные заключать браки между любыми живыми существами — это зачастую подстёгивает на эксперименты. В голосе читается неприкрытое оправдание и алкогольное опьянение, и Су Хёк тяжело вздыхает, пытаясь скрыть это за наполнением своего бокала водой. Информация действительно для него новая и вызывает интерес. Выходит, это место обладает своей скрытой магической силой, которая, возможно, используется не по назначению. К тому же, они потратили уйму времени на то, чтобы отыскать в стране хоть какую-то группу обладающих магическими способностями людей, чтобы иметь возможность противостоять магам соседних могущественных государств. Так как маги, судя по всему, совсем не читали газет или вели отшельнический образ жизни, им не удалось найти ни одного, и это означало, что несмотря всю ситуацию, необходимо было выяснить подробности. — Любыми? Что это значит? — Снова наконец поднял взгляд на собеседника Шин. — Вы знаете как туда добраться? — О, кажется это вас заинтересовало! — не скрывая удивления покачал головой сын графа, к страху Су Хёка снова наполняя свой бокал вином. — Бросьте, это все лишь пустая застольная болтовня, — неожиданно задорно улыбнулся Су Хёк, со звоном встречаясь с бокалом Эмиха, тем самым пытаясь развеять возникшую между ними неловкость и давая понять, что и сам вполне может играть по правилам настоящего дворцового интригана. — Ахаха, вееерно, — с ещё бОльшим интересом рассматривая сидящего рядом, посмеивается мужчина. — Ведьмы заключают браки напрямую у богов, минуя все эти духовенские ритуалы и прочие условности. Поэтому могут заключать практически любой союз. Если, конечно, вы сможете доказать им факт существования любви. — Хм, действительно интересно, — решается признаться министр. Ведь если говорить правду, даже если это всего лишь малая её часть, можно создать у собеседника иллюзию собственной откровенности и тем самым позволить ему откровенничать в ответ, — И много выживших? — Примерно половина, — не сбавляя оборотов в употреблении вина, отвечает молодой граф. — Те, кто вернулся, живут счастливо, даже детишек заводят. Не своих, конечно. — Вот как. Потрясающе! Никогда ни о чём таком не слышал, — признаётся Шин, подливая себе ещё немного из графина в котором только что была вода, но когда он делает глоток с удивлением обнаруживает, что на этот раз в графине оказывается шнапс и потому, поморщившись, поспешно отставляет его. — Ну, в книжках ваших этого не пишут, — с нескрываемым весельем наблюдает за реакцией министра Эмих.— А сами вы что об этом думаете? — О чём? — О подобных отношениях, — уточняет собеседник, хотя Су Хёку и так, понятно куда он клонит. — С мужчиной. Если бы вас полюбил достойный, уважаемый человек, вы бы дали ему шанс? Взгляд Эмиха заинтересованно скользит по изящным чертам лица Су Хёка и его тонким пальцам, вновь обхватившим бокал. Но Шин этого не замечает, так как перед глазами тут же проносятся бесчисленные ухаживания Вольфганга и он практически физически ощущает тепло его губ на собственной коже, от чего она тут же начинает гореть. — Пожалуй… Перемена в выражении лица министра и неприкрытое смущение не ускользает от внимания юного графа, но договорить Су Хёк не успевает - по площади разносятся звуки музыки и к ним тут же подбегают, протягивая руки и приглашая на финальный танец, традиционный для летнего праздника. В танце принимают участие все без исключения и отказываться от подобных приглашений, значит нарушить древние традиции, разозлить богов. Приходится покинуть место за столом и присоединиться к шумной толпе танцующих. Ритмичная музыка и алкоголь позволяют танцу быть крайне свободным и полным веселья и Шин даже рад поучаствовать в чём-то подобном. Даже несмотря на то, что сам по себе министр довольно застенчив, он безумно благодарен танцу за то, что пришлось прервать разговор с сыном графа. В конце концов, теперь он знает, что тут существует место, где он сможет найти магов, и вряд ли только Эмих обладает информацией о том, где его можно найти. Спустя полчаса подвижного танца, Су Хёку всё же удаётся выскользнуть из толпы. С чувством полного удовлетворения, он направляется в сторону замка, мечтая только о ждущей его там тёплой постели.***
Темнота летней ночи и звуки удаляющегося праздника окутывают его приятным послевкусием вечера. Он почти не вспоминает о прикосновениях Эмиха и его неприкрытых намёках, потому совсем не ожидает подвоха в звуке шагов за своей спиной. Пока его грубо не хватают за руки и не закрывают рот ладонью, пахнущей отвратительной смесью грязи, мочи и свежей крови. — Не рыпайся, детка, — сообщает ему хриплый незнакомый голос сзади и он чувствует, как в бок ему упирается острие ножа, протыкая тонкую ткань его министерской мантии и неприятно царапая кожу под ней, — а не то, всё это плохо закончится. Шин послушно замирает, так как ему больше ничего не остаётся, кроме как подчиниться и липкий страх тут же выступает пОтом под шёлковой рубашкой, заставляя её противно прилипать к телу. Летний воздух вдруг наполняется испуганными криками, а соседние дома один за другим вспыхивают пламенем. В этом пугающем огненном свете, он видит как мечутся фигуры в оборванных одеждах, то и дело сверкают клинки мечей. Становится понятно, что город оказывается захвачен бандитами. Каким образом им удалось прорваться сквозь охраняющих границы королевских солдат остаётся загадкой. Вполне возможно, что расслабившись они тоже решили присоединиться к празднику и будь Шин более подготовлен в военном вопросе, он бы это предусмотрел, ведь это даже слишком очевидный ход: город в разгар праздника довольно лёгкая добыча, но придумывать сейчас многочисленные «если» уже поздно. — Капитан, этот человек похоже важная персона, — уже не стесняясь кричать, выплёвывает его разбойник, взявший его в плен, брызгая своей слюной министру на лицо и тем самым лишь усиливая волны отвращения. — У него красивая брошка и одежда очень хорошая. Можно я заберу себе его сапоги? Один короткий удар и Шин, задыхаясь от боли, падает на колени перед приближающимся капитаном этой безумной банды. Он слишком слаб для такого обращения с собой и тут же чувствует вкус крови во рту, а поверхность земли рвёт его брюки, царапая колени. Он тысячу раз обещал себе, что наконец займётся физической подготовкой, но по непонятным причинам каждый раз откладывал данное обещание и сейчас особенно сильно жалел об этом. Пока он жадно глотает воздух, избавившись от смердящих запахов руки, предводитель подходит ближе. Су Хёк видит его грубо сделанные из шкур оленей ботинки, носок одного из которых, без церемоний цепляет его подбородок и поднимает вверх. Человек перед ним молод, его лицо и руки, едва прикрытые одеждой, испещрены множеством шрамов, которые говорят о его богатом военном прошлом. Блики огней полыхающего города играют на них, делая его ещё более ужасающим, один глаз закрыт и, судя по всему, он тоже потерял его в бою. В одной руке он держит изогнутый меч, а в другой длинный хлыст, который даже в темноте ночи блестит от следов крови на нём. Он несколько секунд рассматривает лицо Су Хёка в поверхности очков которого играют блики пламени и, наконец, убирает ногу, позволяя ему снова опустить голову вниз. — Хм… А он красив, — выдаёт своё короткое заключение капитан, — Такие нравятся боссу. Заберём его с собой. И да, сапоги ты можешь забрать себе, раз ты его нашёл, — В голосе капитана одобрение и бандит, радостно улюлюкая, тут же рывком поднимает его вверх и толкает в спину, указывая направление движения. Волны страха, тут же сменяются волнами паники, он дёргает плечами и даже пытается сопротивляться, но лезвие ножа возвращает ему рассудок и он послушно двигается вперёд. Пока они идут к грубо сделанной повозке, Шин видит множество тел погибших горожан, ещё несколько минут назад танцевавших с ним на празднике лета и понимает, что только что многие семьи остались без родственников или домов исключительно ради наживы бандитов. Неужели жители этого города терпели подобное отношение раз за разом и после всего этого у них ещё оставались силы на то, чтобы верить в лучшее будущее? И вот эти люди молчали и не просили помощи у дворца? На чём они стремились сэкономить? Неужели за чувство собственной независимости необходимо платить подобного рода цену? Как много таких провинций в их королевстве? Вопросы, не совсем присущие пленнику бандитов, которого собираются в качестве одного из трофеев отдать какому-то боссу, были прерваны грубым толчком в неотёсанное дерево повозки. — Разувайся давай, — он почувствовал как его отпустили и обернулся, рассматривая некрасивое жилистое лицо угрожающего ему ножом человека, который, очевидно, решил сразу получить причитающуюся ему награду в виде сапог, — и без фокусов тут, рыпнешься и я не посмотрю на твоё смазливое личико. — Мне потребуется время, чтобы их снять, — справедливо заметил Су Хёк, опуская взгляд вниз. Его сапоги действительно были очень качественными, ведь делались специально для него из лучших материалов в королевстве и потому имели множество шнурков и пряжек. Королевские портные и обувщики любили в изысканные вещи добавлять сложностей. — Поторапливайся, — махнул ему рукой с ножом бандит и Шину ничего не оставалось, как присесть и начать расшнуровывать ботинок. Но не успел он справиться и с парой узлов, как над головой раздался свист меча и к его ногам тут же подкатилась отрубленная голова, на которой застыла маска брезгливости — последнее, что сейчас испытывал бандит, что его сюда привёл. Подняв взгляд он увидел перед собой дородную фигуру старшего сына графа, широким жестом смахивающего кровь с собственного меча. — Говорю же я, красивый Вы больно. Нельзя Вам одному в таких местах находиться, — браво ухмыляясь сказал Эмих, рассматривая растерянного Шин Су Хёка сверху вниз. После этого момента, началось безумное сражение в котором Су Хёк участвовал впервые и потому иногда совершенно терялся. Единственное, что он знал наверняка — это то, что стоит довериться Эмиху Лейнингелу и позволить себя спасти. Спустя несколько часов всё закончилось. То ли проснулись королевские солдаты, то ли бандиты не ожидали подобного сопротивления, но оставшиеся в живых из них с позором бежали, пожар в городе потушили и Шин Су Хёк, перекинув через себя руку своего спасителя, который в последнем бою умудрился повредить лодыжку, едва волоча ноги тащился в сторону замка. Когда же они оказались у входа в комнату Эмиха, Шин уже не чувствовал своего тела и двигался исключительно потому, что считал должным доставить сына графа в постель во что бы то ни стало. — Думаете, безопасно сейчас вообще ложиться спать? — устало произнёс он, ногой открывая дверь и перетаскивая Лейнингела через порог его комнаты, — Я совсем не уверен, что всё действительно закончилось. — Да, всё будет хорошо. В этот раз бандюги не рассчитали, что в городе значительно больше солдат чем обычно, ведь вы привели своих, — хрипит явно бравируя Эмих, присаживаясь на кровать с помощью Су Хёка, — Нападение закончилось не начавшись. Обычно им удаётся выжечь больше. Завтра мы планируем выступить на поиски их главаря, чтобы отомстить. — Может быть, вызвать подмогу из дворца прежде чем отправляться в такой поход? — с тревогой в голосе говорит Шин, потому что понимает насколько это рискованный шаг. Ведь наверняка в стане врага в несколько раз больше солдат, чем участвовало в нападении и ответный удар тем составом, которым обладают они в данный момент, крайне безрассуден. — О, а они приезжают по Вашему зову? Если это так, то зачем нам тогда король, если каждый министр может управлять армией? — смеётся молодой граф, тяжело дыша и внимательно всматриваясь в лицо брюнета. — Я… — растеряно мотает головой первый советник, но всё же подбирает слова для оправдания, -просто у меня есть нужные связи во дворце, — уклончиво отвечает Шин, опуская руку со своего плеча на постель, поднимаясь на ноги и собираясь уходить, — спокойной ночи, граф. Вы сегодня проявили доблесть и храбрость, достойную настоящего воина. Вы заслужили отдых. — Подожди, — хватает его вдруг за запястье Эмих и тянет на себя, от чего Шин неожиданно спотыкается и теряя равновесие, приземляется на ковать рядом. — Мм… ? — Мне нужна помощь с одеждой, — растягивая улыбку отвечает граф, всё ещё надёжно сжимая в своей руке запястье Шина, от чего тот тут же начинает нервничать и совершает неоднозначные попытки вырваться, при этом всё ещё сохраняя вежливую улыбку. — Я сейчас позову прислугу. — Нет, прислуга мне не нужна, — уверенно приподнимается на локте молодой граф и тут же с силой тянет министра на себя, вынуждая того упасть головой в подушки, а сам забирается сверху, вжимая в постель и не давая возможности пошевелиться, хватает обе руки за запястья и прижимает их над головой у Су Хёка. Понимание ситуации наваливается на него не меньше, чем вес тела человека, лежащего сверху и Шин начинает отчаянно сопротивляться, пытаясь выбраться, но слабое тело едва ли может противостоять силе бывалого воина, коим являлся старший сын Лейнингела. — Немедленно отпустите меня! Как Вы смеете?! — выдыхает возмущённо он, когда губы Эмиха начинают покрывать его шею жадными поцелуями. — Боже, какой же ты потрясающий, — восторженно шепчет ему в ключицы мужчина, продолжая целовать, но потом всё же прерывается и встречается с возмущённым взглядом тёмных глаз, смотрящих на него сквозь очки, — прекрасен, — делает заключение он и целует в губы, несмотря на сопротивление, а подавленные вскрики лишь помогают ему сделать поцелуй более глубоким и страстным. — Мхн… — стонет отчаянно Су Хёк, пытаясь укусить внезапного насильника при каждом удобном случае, но, судя по всему, только подстёгивая его к действиям. Впрочем, спустя несколько минут, полных долгих поцелуев с множеством взаимных укусов, он отстраняется и жадно смотрит в возмущённые глаза министра. — Ну чего Вы такой строптивый? Сами же весь вечер намекали мне на то, что были бы совсем не против подобного завершения нашего вечера. — Что?! — поражённо выдыхает Су Хёк, чувствуя, как его руки над головой перехватывают одной, а другая проворно пробирается ему под брюки, — Да как Вы могли такое подумать?! … Ах! — он выгибается всем телом, чувствуя прикосновения пальцев добравшихся до цели. — Да ладно Вам. Такой красивый и свободен, к тому же совсем не против если его полюбит другой мужчина. У Вас же это всё на лице было написано, — Эмих вновь склоняется ниже, целуя скулы и спускаясь по линии подбородка к уху и не забывая орудовать ладонью внизу, на что Шин тревожно дёргается, — А Вы мне сразу понравились. Я буду любить Вас и заботиться, не переживайте. Со мной Вам ничего не угрожает, — руки уже настойчиво сжимают его плоть и Шин против воли глотает возбуждённый стон, на что старший сын графа довольно смеётся и снова впивается поцелуями в шею. — Нет! Нет! Отпустите. Вы всё неправильно поняли! — отчаянно вырывается Су Хёк, но Эмих уверенно прижимает его руки над головой, и он понимает, что его брюки спущены, а ноги уже в таком положении, что брыкаться совершенно бесполезно. — Разве теперь важно, как и что я понял? Просто сделаем это и всё. Расслабьтесь. — Нет, пожалуйста, — чуть не плача, умоляюще шепчет Шин, впиваясь короткими ногтями в сдерживающие его движения пальцы, — у меня… уже есть любимый человек и он Вам не простит если Вы сделаете это со мной. — Ооо, вот как? — расстёгивая пуговицы зубами продолжает спускаться поцелуями ниже граф, -Крутите интрижки во дворце, министр? — и в его голосе чувствуется недоверие с долей пренебрежения, — Уж не эти ли связи вы имели в виду, когда предлагали вызвать подкрепление? — Именно так, — захлёбываясь собственным возбуждением и стыдом выдыхает Су Хёк, — Это очень влиятельный человек, с которым Вам лучше не вступать в конфликты, — он делает паузу, пытаясь сосредоточиться и придать значение своим словам, — ОЧЕНЬ влиятельный. Эмих, наконец, отстраняется и пару долгих мгновений смотрит в полное отчаяния лицо брюнета, явно размышляя над полученной информацией. После чего легко касается его губ и грустно улыбаясь отстраняется, разжимая ладони и садясь на кровати. Получив свободу, Су Хёк поспешно вскакивает и тут же, не оборачиваясь, выбегает из спальни молодого графа, по дороге натягивая штаны и придерживая полы мантии, пуговицы которой оказались полностью расстёгнутыми. Он так торопится, что не слышит полные грусти слова Эмиха, сказанные ему в след: — Да, такой как Вы и правда не мог быть свободен. *** Даже не заметив, как ему удалось преодолеть бесчисленные коридоры замка, Шин закрывает свою комнату и для верности подперев дверь небольшой тумбочкой, опирается спиной о холодную сену. Слабое тело всё ещё дрожит от возбуждения и ужаса. События прошедшей ночи настолько безумны, что кажется происходят с кем-то другим. Несмотря на то, что он всегда находился в центре политических событий, всё произошедшее просто не укладывается в его голове. Выходит за рамки привычного сценария. Он закрывает лицо руками и медленно сползая по стене, садится на холодный каменный пол и лишь спустя несколько часов, когда в окна начинают пробиваться лучи утреннего солнца, он встаёт и уверенно садится за стол. Достаёт пергамент с королевской печатью и решается сделать то, что откладывал на самый крайний случай.