Кукла

Еще одна неделя, совершенно ни за что не цепляясь, стремительно пролетела. Вроде бы ничего заслуживающего внимания так и не произошло, но вы наконец записали эту чертову песню. И даже — о чудо — ни разу при этом не поцапались с Чжи Ёном. Это были почти нормальные рабочие отношения, если бы только ты не продолжала ловить на себе весьма странные взгляды парня. Нет, в них не было вызова или агрессии, скорее он прикидывал, чего еще от тебя можно было ожидать. В такие моменты ты все-таки жалела о своей несдержанности и всех тех смачных эпитетах, коими наградила Квона. Однако прошлого уже не вернуть, да и, к тому же, Чжи Ён и сам не желал напоминать о вашем разговоре. Во всяком случае, в день вашей ссоры после ухода Су Хека продюсер попросту сделал вид, что между вами ровным счетом ничего не произошло. Ты была действительно благодарна парню за то, что он внезапно не оправдал твоих не самых приятных ожиданий и не стал выпытывать у тебя еще хоть что-нибудь. Всю неделю вы усердно работали, стараясь друг друга не провоцировать. Конечно, иногда ты все же замечала, что Чжи Ён при очередной твоей ошибке изо всех сил держался, дабы не съязвить по этому поводу, однако в самый последний момент он все же кивал, спокойно предлагая попробовать еще раз. Впрочем, ты и сама прикладывала все силы, чтобы Квону попросту не за что было к тебе цепляться. Наверное, именно ваши совместные усилия привели к положительному результату. Когда Квон сообщил, что вы наконец записали окончательный вариант песни, ты, радостно хлопая в ладоши, счастливым идиотом скакала по студии. В тот момент тебе было абсолютно плевать даже на откровенно смеющихся из-за твоей повышенной эмоциональности мужчин, находящихся в помещении. — Господи, как мало человеку нужно для счастья, — покачал головой Чжи Ён, едва сдерживая смех и поправляя шляпу на голове. — Ха И, у тебя три дня отпуска. Можешь съездить к родителям. — Спасибо, оппа, — воскликнула ты и рванула из студии, чуть не сбив в коридоре с ног как всегда немного заспанного Сын Хо. — Оппа, мы сделали это! Срань господня, я свободна! Freedom! Стилист недоуменно покосился на появившегося в дверном проеме друга. Квон покачал головой, мол, ни о чем меня не спрашивай. А ты, еще несколько раз радостно подпрыгнув, продолжила бег к лестнице. Целых три дня вне стен агентства! Целых три дня! Если бы ты только знала, какие новости тебя ждут дома. Если бы только знала, что увидишь осунувшееся посеревшее лицо матери и виноватый взгляд как-то резко постаревшего отца. Твоя семья под угрозой того, чтобы оказаться без крыши над головой. Отец снова вложился не в тот бизнес. Несколько лет назад вашу семью уже постигала подобная неудача, но тогда вы относительно безболезненно из него вышли. Сейчас же интуитивно чувствуешь приближающуюся катастрофу. Наверное, потому что даже твой оптимист-отец привычно не уверяет, что вы всенепременно справитесь со всеми трудностями, и все снова будет хорошо. Он просто сидит, понуро опустив голову, и трясущимися от волнения руками разливает по пиалам чай. И у тебя разрывается сердце, глядя на все это. Не из-за дома, который вы, возможно, потеряете, а из-за того, что родной человек винит себя во всем произошедшем. — Я что-нибудь придумаю, — уверяешь, сама до конца не веря в свои слова. Это огромная сумма. Пусть даже дом заложен далеко не на полную сумму. — Что ты, доченька, — хватает мать тебя за руку. — Ты и так почти все отдаешь нам. Смотришь на нее так осуждающе, что она тут же виновато отводит взгляд. — Ха И, это огромная сумма, — начинает было отец, но ты накрываешь его руку ладонью, мешая закончить фразу. — Мы что-нибудь придумаем. Не ты ли всегда говорил мне, что если чего-то очень захотеть, то можно сделать невозможное?

***

Никак не можешь заснуть, пытаясь найти хоть какое-то решение проблемы. Впрочем, в голову так ничего путного и не приходит. Первый человек, о котором думаешь и к которому ужасно не хочется идти — президент Ян. Ты еще никто и звать тебя никак для того, чтобы выпрашивать настолько крупные суммы. Неизвестно вообще, как пойдут дела дальше, ведь предыдущий женский проект агентства с треском провалился. Одно удачное выступление еще не делает погоды. Где хоть какая-то гарантия, что твой мини-альбом вообще будет продаваться? Да и когда он вообще выйдет, ведь вы с Чжи Ёном идете к нему по-настоящем черепашьими темпами. Реально стыдно просить у Ян Хен Сока денег, хотя и понимаешь: если ситуация станет безвыходной, придется-таки идти к президенту YG на ковер. Второй человек, о котором думаешь — Квон Чжи Ён. Однако даже смешно становится от предположения, что он мог бы захотеть тебе помочь — особенно после того, как ты высказала ему все, что о нем думаешь. Отбрасываешь этот вариант из-за его явной абсурдности. Ворочаешься на матрасе, перебирая в голове знакомых по агентству людей. Ни один из тех, кто реально мог бы дать в долг такую сумму, не близок тебе настолько, чтобы ты могла обратиться с подобной просьбой. В итоге, с досадой осознаешь, что скорее всего, придется все-таки обращаться к Ян Хен Соку. Неожиданно на полу начинает вибрировать твой смартфон, звук на котором ты отключила, дабы в случае чего не перебудить всех домашних. Смотришь на экран, но высветившийся на нем номер тебе незнаком. После недолгих сомнений, все же принимаешь звонок. — Да, — шепчешь в надежде, что родители, спящие в соседней комнате, тебя не услышат. — Кто это? — без приветствия спрашивает явно нетрезвый мужчина. — Чищу номера в записной книжке, а тут ваш не подписанный. — Ха И, — отвечаешь и тут же внутренне сжимаешься, услышав, как у неизвестного собеседника фоном что-то с грохотом падает. Звук при этом настолько громкий, будто это произошло у тебя в спальне. — Твою ж ты мать, — тянет мужчина, и ты не можешь понять, относится ли его возмущение к тому, что что-то свалилось, или к тому, что номер оказался твоим. — Моя нога! Что-то знакомое есть в этом полном раздражения стоне, и ты, не веря до конца в очевидное, ошеломленно интересуешься: — Сын Хо-оппа? — Черт, Ха И, я по-моему только что стал инвалидом, — возмущенно кряхтит стилист, полностью игнорируя твой вопрос. — И вообще, почему ты так поздно не спишь? Недоуменно смотришь на мобильник, прежде чем ответить: — Потому что ты мне, оппа, позвонил. — Прости. Реально не думал, что у меня вообще есть твой номер. Откуда он вообще у меня? И, главное, зачем? Такое ощущение, что парень разговаривает сам с собой, однако тебя почему-то этот факт ничуть не возмущает. Как не возмущает и то, что стилист, как всегда, не стесняется высказывать свои настоящие мысли. — Если честно, оппа, не могу даже представить, зачем он тебе, — шепчешь, с головой залезая под одеяло. Так родители точно не услышат ваш ночной разговор. — Может, для того, чтобы будить меня среди ночи? — Зачем мне будить тебя среди ночи? — Сын Хо явно не понимает твоей шутки, да и ты сама не знаешь, зачем только что это брякнула. — И вообще, почему у меня ощущение, что ты говоришь из какой-то бочки? Ни хера не слышно. — Из-под одеяла, — не выдержав, начинаешь смеяться. — Что «из-под одеяла»? — недоумевает стилист. — Из-под какого-такого одеяла? — Из-под обычного. Пухового. — Закусываешь губу, услышав, как парень наконец начинает смеяться. Видимо, как и ты сама, от всей той ереси, что сейчас несете. — Я у родителей. У меня отпуск. — Как родители? — он задает вопрос так, словно его это реально интересует. Так, что до безумия хочется рассказать о вашей беде. В последний момент все же сдерживаешь себя, но твое настроение при этом кардинально меняется. Аж слезы на глаза наворачиваются. - Эй, ты там чего смолкла-то? — Да просто, — шмыгаешь носом, злясь на себя из-за этого. Только и не хватало, чтобы Сын Хо понял, что ты заливаешься слезами. Надеешься лишь на то, что он действительно сильно пьян и не вспомнит назавтра о вашем разговоре. — Оппа, мне, правда, пора. — Эй! — восклицает стилист, осознав, что ты собираешься нажать на отбой. — Не буду стирать твой номер. Пусть остается. Спокойной ночи, Ха И. Почему-то жутко приятно от того, что он оставит твои контакты в своем телефоне. Становится как-то тепло, что ли. Сама не понимаешь, почему. Просто, наверное, у тебя реально не так уж и много друзей. А точнее — их почти нет. Из-за собственной занятости мало встречаешься с друзьями детства, а новыми обзавестись ты так и не успела из-за того, что вообще тяжело сходишься с людьми. Мама говорит, ты слишком реально их видишь, не стараясь хоть немного прикрыть глаза на недостатки. Тяжело вздыхаешь, вытирая ладонями слезы. Закрываешь глаза, но никак не можешь уснуть. Тревожные мысли крутятся в голове на репите, не давая расслабиться. Ворочаешься до тех пор, пока наконец не проваливаешься в абсолютно мрачный сон. Кажется, будто ты проспала всего несколько минут, когда неожиданно ощущаешь вибрацию рядом со своим бедром. С трудом выбираешься из сна и раздраженно хватаешь мобильник. Успеваешь взглядом зацепить настенные часы. Господь всемогущий, восемь тридцать! Твоему возмущению нет предела. В первый выходной и то не дают хорошенько выспаться. Посмотрев на экран, сердито цокаешь языком. Забавно, но даже испытываешь некоторое злорадство, увидев имя разбудившего тебя так рано человека. Ну, конечно! Кто еще может быть настолько козлом, чтобы сперва самому отпустить тебя домой, а затем разбудить в такую рань? — Да! — рявкаешь в трубку, ничуть этого не смущаясь. — Боги, пупс, можешь так не орать? Я чуть глухим на одно ухо только что не стал, — раздраженно произносит Чжи Ён. Отчетливо представляешь его лицо. Наверняка сейчас хмурит брови и презрительно кривит губы. — Оппа, надо ли мне объяснять, почему я так ору? — язвишь, переворачиваясь с живота на спину и скидывая с себя одеяло. — Пол девятого утра. Что случилось? Только сейчас понимаешь, что Квон реально крайне редко тебе звонит. От этого осознания начинаешь не только немного волноваться, но даже испытываешь легкие угрызения совести. Мало ли, ты зря грешишь на Чжи Ёна и произошло что-то по-настоящему важное. — Ничего. Просто хотел спросить, как ты. От шока садишься на кровати и с минуту таращишься на мобильник в руке. Квон просто хотел спросить, как ты? Нереально хочется ответить ему матом, хотя ты в принципе против сквернословия. Да и, как-никак, все-таки у вас с Чжи Ёном что-то типа перемирия. — Как я? — интересуешься, изо всех сил борясь с соблазном нахамить. — Я жива. Ну, относительно. Потому что легла я очень поздно, а встала, благодаря твоему любопытству, очень рано. — Мда, судя по твоему вновь развязавшемуся языку, ты уже полностью проснулась, — иронизирует Квон. — Судя по твоему немного заплетающемуся языку, оппа, ты еще не ложился, — не сдерживаешься ты. — Так что тебе от меня нужно в такую рань в субботу? — Решил тебя вознаградить за старания. Хлопаешь ресницами, не зная даже, что и думать. — Вознаградить? — переспрашиваешь настороженно, ожидая какого-то подвоха. — Чем вознаградить? — Не чем, а кем, — Чжи Ён явно ухмыляется. Хотя ты этого и не видишь, однако сама мысль об этом нереально тебя бесит. — Собой. Я настолько доволен тобой, что вознагражу тебя собой. — Собой? — переспрашиваешь, окончательно сомневаясь в дееспособности и парня, и себя. — Боже, оппа, ты… — Я приеду к трем, — решительно перебивает Квон. — У меня там как раз окно в несколько часов. Обалдело вскакиваешь на ноги. — Куда ты приедешь? — восклицаешь, ничуть не заботясь о том, что родители могут тебя услышать. — Ха И, ты с какой планеты? — устало спрашивает Чжи Ён. — К тебе я приеду. — Зачем? — выдыхаешь, распахивая дверь спальни и пробегая мимо ничего не понимающих родителей к холодильнику. Открыв его, убеждаешься в своих самых худших опасениях — почти все полки пусты. — Оппа? — Господи, пупс. Почему ты все-таки такой тугодум? Хочу посмотреть, как живет моя подопечная вне стен общежития. Это же не преступление? Да и с родителями твоими я до этого всего парой слов перекинулся. Не пора ли нам нормально пообщаться наконец? Все более чем логично, но… Оглядываешь взглядом коробки, в которые родители, уже не веря в удачный исход дела с кредитом, успели упаковать часть вещей, затем снова переводишь взгляд на пустые полки холодильника. Ужасно не хочется показывать Чжи Ёну истинное положение дел. Он сам никогда так не жил, да и вряд ли вообще когда-нибудь попадет в такую ситуацию. Парень и так относится к тебе высокомерно, а после увиденного и вовсе — или добьет тебя жалостью, или доведет до греха своими насмешками. Но ничего не остается, как неохотно процедить: — Хорошо. В три — так в три. — Мда, гостеприимство из тебя так и прет, — смеется Квон, прежде чем нажать на отбой. Несколько минут так и стоишь, прижимая телефон к уху и судорожно размышляя над тем, где добыть денег хотя бы на более-менее приличный обед. Свои последние сбережения ты потратила на подарки для родителей, и в кошельке сейчас почти полная пустота. У родителей та же ситуация. Решение приходит относительно быстро. Неудобно, но все же пересилив себя, находишь в смартфоне номер Сын Хо. Считаешь до десяти, чтобы успокоить дыханье, сбитое от волнения, и набираешь заветные цифры. Только затем понимаешь, в какую рань звонишь стилисту и уже собираешься прервать звонок, когда слышишь его явно заспанный голос. — Слушаю. Прикусываешь губу от стыда. — Оппа, это Ха И, — с чрезмерной непринужденностью говоришь ты и хлопаешь себя ладонью по лбу от досады из-за такого неудачного начала беседы. — Оппа, знаю, что я крайне-крайне наглая особа, но не мог бы ты меня выручить? Молчание на том конце провода заставляет твои щеки пылать еще ярче. Наверняка Сын Хо просто в шоке от твоей наглости. Зажмуриваешься, молясь, чтобы он хотя бы прямым текстом не послал тебя со всеми твоими просьбами. Но парень просто молчит и все. — Оппа? — спрашиваешь удивленно и тут же слышишь какой-то шорох, а потом недовольный женский голос на фоне. — Черт, прости, Ха И, я отрубился, — сонно произносит стилист. — Так что ты хотела? — Оппа, одолжишь мне денег? — выпаливаешь, опасаясь, что Сын Хо может снова отрубиться. — Прости, но мне не у кого больше спросить. — Прямо сейчас? — безэмоционально спрашивает парень. — Слушай, я себя не соберу, наверное, даже к обеду. Я просто реальный труп. Если тебе так невтерпеж, приезжай ко мне. Приедешь? Делать нечего. Нельзя же одалживать деньги и еще желать, чтобы тебе их преподнесли на блюдечке с золотой каемочкой. — Приеду. — Записывай адрес и звони по-настойчивее, потому что я кое-кого сейчас выпровожу и могу не услышать звонка. — На фоне раздается возмущенный женский голос и звук, будто кто-то свалился с кровати на пол. — Черт, да ты вообще с Су Хеком притащилась ко мне… Дослушивать размолвку стилиста с неизвестной тебе девушкой совершенно не хочется. Тем более, адрес уже записан на бумажку. Вкратце объяснив ситуацию родителям, наспех одеваешься, причесываешься и выскакиваешь из дома. На автобусной остановке находишь по карте нужный район и там же в киоске покупаешь желейные конфеты в форме мишек. Нужно хоть как-то отблагодарить Сын Хо за помощь, а это единственное, на что у тебя хватает денег помимо билета на автобус. Стилист живет в престижном жилом комплексе, и ты уже предвкушаешь проблемы, которые могут возникнуть с консьержем. Но тот, даже до конца не выслушав твои объяснения о том, куда ты направляешься, вежливо сообщает, что тебя ожидают. Оказавшись перед нужной квартирой, нажимаешь кнопку звонка и держишь на нем палец до тех пор, пока замки на двери с лязгом не начинают открываться. На пороге возникает заспанный, изрядно помятый Сын Хо. Его губы чуть припухли, словно стилисту хорошенько по ним врезали или же укусили, при этом из одежды на парне лишь спортивные штаны. Жестом приглашает тебя войти. Оказываешься в просторном холле, совмещенным с кухней и гостиной. С любопытством озираешься по сторонам, пока парень закрывает дверь. Затем идешь за ним вглубь квартиры. Вчера здесь явно веселились — повсюду стаканы, пустые бутылки и коробки из-под пиццы. В массивной пепельнице полно окурков. Хозяин квартиры, достав из пачки сигарету, с удовольствием ее прикуривает. Затем понуро бредет к комоду и открывает один из ящиков. — Возьми, сколько нужно. Подходишь к стилисту, почесывающему ногу, и удивленно рассматриваешь содержимое ящика. Столько денег наличкой ты до этого дня еще не видела. Причем тебя больше поражает даже не их количество, а то как небрежно они валяются. — Оппа, мне много не надо. Я верну тебе. Обещаю. Просто понимаешь… Не знаешь почему, но вдруг сливаешь Сын Хо всю информацию, кроме той, что касается банкротства твоего отца. Хотя, если подумать, парень и так может догадаться, что все более, чем серьезно. Однако все же очень хочется дать ему понять, что ты не ради очередного наряда одалживаешь у него деньги. — Чжи Ён не говорил мне, что собирается к тебе, — задумчиво тянет стилист, усаживаясь на подлокотник кожаного дивана. — Господи, оппа, только не говори ему о моем визите! — закусив губу, выдыхаешь с мольбой в голосе. — Прошу! — Вы оба странные, — качает головой стилист и с удивлением смотрит на твою ладонь, на которой лежит пачка конфет. — Мать моя танцовщица бурлеска, что это? — Благодарность за помощь. Я хотела купить пачку побольше, но у меня не хватило денег, — честно признаешься, когда Сын Хо все же берет пачку и, раскрыв ее, высыпает на язык нескольких мишек. — Оппа, я пойду, а то мне еще нужно придумать, что приготовить этому тиран… тиранозавру. Стилист, со смаком разжевывая конфеты и не глядя на тебя, тут же тянет: — Будешь удивлена, но тиранозавр любит рамен. — Рамен? — переспрашиваешь удивленно. На самом деле от такого оригинала, как Чжи Ён, ты ожидала чего-то более изысканного. Но, в конце концов, это даже к лучшему — меньше возни. Поблагодарив Сын Хо, прощаешься и уже доходишь до дверей, когда парень неожиданно тебя окликает: — Эй! Можешь ко мне приходить. Ну, если вдруг захочешь. — Оборачиваешься, обескураженная его внезапным предложением. Стилист, не глядя на тебя, с разочарованным видом вытряхивает на язык последнего мишку. — Только конфеты с собой прихвати. Реально вкусные.