Кукла

Не знаешь точно, как всё это произошло и почему, но вдруг мобильный телефон в твоем рюкзаке начинает назойливо трезвонить. Видишь на табло высветившийся номер матери и раздраженно поджимаешь губы. Неужели она не нашла лучшего времени, чтобы позвонить, ведь на пороге приемной вот-вот возникнет Ян Хен Сок? — Да, мама, — шепчешь недовольно, то и дело косясь на секретаршу, деловито перебирающую какие-то бумаги. — Доченька, ты уже в кабинете? — спрашивает мать так тихо, будто это, в случае чего, могло бы ей помочь. — Нет, — отвечаешь сердито. И так было нелегко решиться придти сюда, да ещё и заставить себя около двух часов прождать президента агентства. От волнения влила в себя две бутылки воды и теперь безумно жаждешь посетить дамскую комнату. Однако не решаешься отойти хотя бы на пару минут, так как жутко боишься пропустить Ян Хен Сока, ведь секретарша недавно сообщила, что президент заскочит в агентство лишь на несколько минут, да и то по какому-то крайне важному делу. — Что ты хотела? — Ха И, детка, мы нашли деньги! — радостно сообщает мать, явно едва сдерживаясь, чтобы не запищать от восторга. Тебя же слова матери ввергают в самый настоящий шок. Смотришь на мобильник, предполагая, что это какая-то неуместная шутка. Такую сумму не просто найти даже под залог какой-то ценной вещи, вашим же залогом на данный момент могут быть, разве что, ваши души. Да и то — кому они, к черту, сдались? — Ха И? — обеспокоенно зовёт тебя мать. — Мама, это ты сейчас так неудачно шутишь? — тихо интересуешься, прикрыв ладонью рот. — Если да, то… — Ха И, я не шучу, — обижается мать, как всегда в таких случаях начав раздражённо цокать языком. — Твой друг только что принес деньги, и отец сразу же отправился в банк улаживать все дела. — Мой друг? — Если минуту назад тебе казалось, что удивиться сильнее просто невозможно, то только что это заблуждение с успехом было развенчано. — Какой «друг»? — Высокий, худой. С какими-то железками на лице. От радости имя вылетело из головы, — тараторит мать так быстро, что приходится вслушиваться. — Я сперва подумала, что он ошибся домом. Знаешь, у Ким Ха Ни из соседнего дома частенько собираются… хм… панкеры. — Панки, мама, — на автомате поправляешь родительницу и внезапно осознаёшь, кто же приходил к твоим родителям. Ошибки быть не должно, хотя некоторые сомнения все еще остаются. — У него красная шевелюра? — Ну, если шевелюрой можно назвать тот узкий участок не выбритых волос на макушке, то да, она была красной, — хмыкает мать. — Оказался, к слову, на редкость приличным молодым человеком. Ну, еще бы не приличным. Принес родителям деньги на выкуп дома. При таком раскладе им и Черепашка-ниндзя показалась бы «приличным молодым человеком». Охватывает странное чувство. Конечно, ты безумно благодарна Сын Хо, однако в то же время страшно удручает тот факт, что в нынешнем положении у тебя нет выбора, принять такую огромную сумму или нет. Ощущаешь себя униженной, даже несмотря на хорошие отношения со стилистом. — Ли Ха И, меня ждешь? — голос Ян Хен Сока заставляет тебя вздрогнуть и испуганно посмотреть на, видимо, только что вошедшего в приёмную мужчину. Президент YG, к счастью, занят просматриванием каких-то бумаг и не замечает твоей реакции на его неожиданное появление. Тем не менее, это не спасает тебя от ярко выраженного румянца, проступившего на щеках. — Ха И? — вопросительно вскидывает бровь Ян, по-прежнему не глядя на тебя. — Эээ… Здравствуйте, президент Ян, — кланяешься, стараясь придумать на ходу более-менее адекватную причину, по которой ты здесь находишься, но в голове какая-то абсолютная пустота. — Да, Вас. Но, по правде говоря, это уже не актуально. Не хотелось бы Вас беспокоить по пустякам. Можно, я просто пойду? Радуешься тому, что в твоем возрасте такая ветреность еще хоть как-то оправдывается. Мужчина лишь одаривает тебя пристальным взглядом, а затем рукой показывает, что ты свободна. Едва сдержав полный облегчения вздох, резво покидаешь приемную. Несешься к лифту, попутно выискивая в списке контактов мобильника номер Сын Хо. Длинные гудки все не смолкают, но стилист так и не принимает вызов. От нетерпения грызешь губы, хотя уже много раз обещала себе бороться с вредной привычкой. Покинув здание агентства, неспешно направляешься к ближайшему скверу. При этом все еще пытаешься дозвониться до стилиста. Найдя свободную скамейку, плюхаешься на нее, откидываешься назад и чуть прищурившись смотришь на грязно-голубой, затянутый дождевыми тучами небосклон. План действий приходит в голову в течение несколько минут твоей импровизированной медитации. Нужно как-то отблагодарить парня. Наверняка он все понял по вашему телефонному разговору, да и Чжи Ён, как ты слышала, не особо умеет держать язык за зубами. Видимо, Сын Хо сопоставил коробки и твои проблемы с родителями. Иначе объяснить произошедшее только что чудо ты попросту не можешь. Не мог же Сын Хо наобум притащить родителям ровно столько, сколько нужно, чтобы покрыть сумму займа? Решительно направляешься в сторону автобусной остановки. Доехав до нужной остановки, выходишь из автобуса и направляешься вниз по улице к дому родителей. Под восторженный рассказ матери о благородстве и необыкновенности Сын Хо, начинаешь замешивать тесто для черничного пирога. Когда все готово, начинаешь искать форму для запекания. С досадой понимаешь, что все нормальные, скорее всего, покоятся в одной из коробок для переезда и искать их сейчас нереально — так можно провозиться до полуночи. Поэтому, хоть и скрипишь от неловкости зубами, но берешь под пирог жестянку в форме сердца. Поставив наконец пирог в духовку, смотришь на счастливую мать. — Мам, но ты ведь понимаешь, что это не подарок? — спрашиваешь, качая головой. — Ты так радуешься, словно это все — окончательное решение проблем. — Отец что-нибудь придумает! — взмахнув руками, с энтузиазмом восклицает мать. Киваешь, надеясь, что это «что-то» будет не очередным вложением в рискованное дело. И вообще, сейчас у тебя еще больше мотивации стать звездой. Нужно стараться еще сильнее, чтобы вернуть Сын Хо долг, чтобы жить, не опасаясь повторения подобной беды. — Он мне понравился, — заговорщицки произносит мать через какое-то время. — Кто? — недоуменно вскидываешь бровь, вытирая полотенцем руки. — Сын Хо… — Мааааааааам, — тянешь устало, вознося взгляд к потолку. — Не начинай, прошу. Вчера хорошим был Чжи Ён. Сегодня уже Сын Хо. — А я что? Я ничего, — демонстративно обиженно поджимает она губы. — Но не просто же так он одолжил нам такую сумму? Тяжело вздыхаешь, мысленно набираясь терпения. Ни секунды не сомневаешься в том, что стилист видит в тебе лишь малышку Ли Ха И, которой можно помочь. Ни о каких отношениях мальчик-девочка тут не может идти и речи. Вы слишком разные. Да и он… Ты никогда не смотрела на Сын Хо, как на потенциального парня, хотя девочки из агентства и находили его весьма и весьма интересным. — Мама, с такими деньжищами, как у него, можно «просто так» одолжить и гораздо большую сумму. И вообще, я не хочу больше говорить об этом, — решительно пресекаешь явную попытку родительницы выпытать подробности дружбы со стилистом. В конце концов, что ты можешь сказать? Что и виделась-то с Сын Хо в неформальной обстановке лишь пару-тройку раз? — Не обижайся. Хорошо? Мать кивает, когда ты подходишь к ней со спины и обнимаешь за талию, утыкаясь подбородком в плечо. Все еще молчит, но знаешь — это не совсем обида. Просто твоя мама очень любопытна и, конечно, она рассчитывает, что подросшая дочка будет держать ее в курсе всех событий своей жизни. А тут на горизонте появился перспективный и состоятельный молодой человек, пришедший вашей семье на помощь. И не беда, что он похож на «панкера». Вспомнив об этом, начинаешь хихикать: — Маааам, помнишь, как ты перекрестилась, когда узнала, что «тот самый странный парень в женской юбке» станет моим продюсером? — Мать тут же качает головой, едва заметно улыбаясь. Тоже помнит, как ворчала, что из всего YG тебе достался в продюсеры именно Чжи Ён. — А теперь вот меня за панкера практически сватаешь. Как же быстро у тебя поменялся вкус. Вырывается, сердито взмахивает руками, но в глазах искорки смеха. Цокает языком. — Айгу! Что ты такое говоришь? Никто тебя ни за кого не сватает! — ворчит, обмахиваясь рекламным букетом. — И вообще, смотри, пирог подгорит. Вскрикиваешь, хватаешь рукавицы и вытаскиваешь пирог из духовки. Еще бы немного, и презентовать Сын Хо было бы просто нечего. Если, конечно, парень не любит поедать перед сном уголь. Заворачиваешь сердце сперва в бумагу, а затем в розовую пленку для упаковки цветов. Придирчиво осматриваешь подарок и, в конце концов, еще и прилепляешь ярко-красный бант, не использованный тобой на подарки к Рождеству. Довольно киваешь. Немного вычурно, но… Сын Хо и сам вычурный. Прощаешься с матерью. Идешь к автобусной остановке. Уже практически залезаешь в автобус, когда вспоминаешь о так понравившихся парню желейных мишках. Приходится возвращаться к киоску и покупать их. На этот раз, правда, денег хватает на самую большую пачку, что есть в продаже. Забавно, что мишек для стилиста ты покупаешь на одолженные же у него самого деньги. Без особого волнения минуешь консьержа и поднимаешься на нужный этаж. Идешь к двери квартиры Сын Хо. И вот тут почему-то тебя охватывает сильнейшее волнение. Тем более, что из-за дверей квартиры доносится громкая музыка. Первая мысль — развернуться, уйти и не искать приключений на свою пятую точку. Но чертов пирог все еще теплый, да и поблагодарить стилиста за помощь все-таки нужно. Посему решительно нажимаешь на кнопку звонка. Однако ничего не происходит — видимо, находящиеся в квартире люди попросту его не слышат. Нажимаешь пальцем на кнопку вновь и держишь его на ней до тех пор, пока дверь не распахивается и на пороге не возникает… Ли Су Хек собственной персоной. Улыбка застывает на его губах, а в глазах читается удивление, когда актер видит, кто стоит перед ним. Таращится на пирог, который ты чисто механически прижимаешь к себе, словно боишься, что его отнимут. А парень, видимо, действительно не знает, что сказать. Уже предвкушаешь какую-либо колкость со стороны Су Хека, и это придает тебе уверенности. Решительно проходишь мимо него в квартиру и осматриваешься по сторонам в поисках стилиста. — Сын Хо-оппа дома? — спрашиваешь у странноватого вида девицы, руки которой до самых плеч покрыты цветными татуировками. Незнакомка смотрит на тебя слегка затуманенным алкоголем взглядом. Присвистывает, глядя на твою мешковатую клетчатую юбку, похожую на школьную, и более чем скромную утепленную джинсовую куртку. — Сын Хо-оппа теперь специализируется на школьницах? — указывая на тебя пальцем и глядя на актера, насмешливо тянет девица. Это реально раздражает. Ужасно неприятно стоять вот так посреди чужой квартиры и подвергаться критическим замечаниям со стороны нетрезвой персоны, чей внешний вид тоже с огромным трудом можно назвать хотя бы нормальным. — Нет, это школьницы теперь специализируются на Сын Хо-оппе, — огрызаешься, сама не ожидая от себя такой смелости, и тут же слышишь чуть в стороне чей-то кашель. Повернув на звук голову, недовольно поджимаешь губы. Ну, конечно же, никто иной, как твой мучитель Квон Чжи Ёна. Возле него, постукивая подавившегося парня по спине, мельтешит какая-то скорее раздетая, чем одетая шатенка. Это, впрочем, тебя не удивляет. Все, как всегда. Ничего не меняется. — Здравствуй, оппа, — тянешь елейно, натужно улыбаясь. — Нужно быть поаккуратнее. Уже откашлявшийся Квон, полностью игнорируя твои слова, указывает на пирог. Даже не здоровается, что вызывает в тебе еще большее раздражение. Нужно же было прийти в то время, когда эти три половозрелых архара устроили здесь бордель на дому. — Что это? — спрашивает Чжи Ён тем временем. — Пирог, — цедишь сквозь сжатые зубы, одаривая парня презрительным взглядом. — Он в форме сердечка? — Квон, к твоей досаде, все никак не хочет угомониться. Тебя и саму, по правде говоря, смущает форма пирога, но теперь не признаешься в этом ни за что на свете. Продолжая угрюмо буравить молодого человека взглядом исподлобья, искренне надеешься, что он додумается наконец заткнуться. — О, Ха И, — приветствует тебя только что появившийся в холле Сын Хо. Задумчиво взлохмачивает волосы на макушке, чуть не подпалив их сигаретой, зажатой между пальцами, прежде чем указать рукой на пирог. — Кому сердце притащила? Протягиваешь подарок стилисту. — Тебе, оппа! — с напускной радостью сообщаешь ты, полностью при этом игнорируя определенно ошалевших от всего происходящего здесь парней. По факту, единственный, кого, похоже, вообще не удивляет твое поведение — сам Сын Хо. Небрежным жестом зовет за собой на кухню, совмещенную с холлом и гостиной. Покорно следуешь за стилистом. Останавливаешься у кухонного стола и наблюдаешь, как парень начинает разворачивать пирог. — Я сама его пекла, — хвастаешься, наблюдая за действиями хозяина квартиры. Отрезает ножом кусок, запихивает его в рот и начинает жевать, щурясь от удовольствия. — Вкусно, — с набитым ртом произносит Сын Хо, отрезая еще один кусок. А тебя просто распирает от гордости. Улыбаешься от уха до уха, с удовольствием глядя, как стилист резво расправляется с пирогом. — А конфеты принесла? Киваешь, тут же доставая из рюкзака пачку. Протягиваешь её парню, однако он небрежно от тебя отмахивается. Облизывая пальцы, снова тянется к ножу. — Брось их ко всему ценному. Снова киваешь и направляешься к комоду. Открываешь ящик, в котором стилист хранит деньги, и бросаешь в него конфеты. Опять поражает нелепый контраст: немалая сумма в разной валюте и сверху недорогие желейные конфеты. Инстинктивно ощутив на себе обалделые взгляды, резко оборачиваешься. Так и есть, Чжи Ён и Су Хек смотрят на тебя так, будто коровы на пастбище вдруг встали в ряд и начали танцевать «Лебединое озеро». Квон приходит в себя первым. Смотрит на последний кусок пирога, который его друг держит в руке, и сердито цедит: — Так и сожрешь все в одиночку? Сын Хо пожимает плечами. — Ты же не любишь чернику. Чжи Ён смотрит на него таким взглядом исподлобья, что кажется вот-вот и грянет полный апокалипсис. Замечаешь, как сжимаются кулаки продюсера, а лицо становится мрачнее грозовой тучи. — А вдруг, ради разнообразия, захотел бы попробовать? — Ну, когда созреешь попробовать, попроси у Ха И. Может, она сжалится и испечет и тебе такой пирог, — заявляет стилист, невозмутимо закладывая в рот последний кусок. — Да, Ха И? Абсолютно не понимаешь, что происходит. Недоуменно переводишь взгляд с Сын Хо на Чжи Ёна и обратно. Один абсолютно расслаблен, у второго — вот-вот пар из ушей пойдет. И главное, непонятно, что так взбесило Квона. Все-таки невозможный человек. Не любить чернику, но, тем не менее, претендовать на подаренный другому человеку пирог. — Да, Ха И могла бы испечь пирог своему любимому продюсеру, — тянет насмешливо Су Хек. — Так ведь? Если до этого ты и хотела промолчать, то теперь уж точно не в силах сдержаться. Су Хек действует на тебя, как красная тряпка на быка. Все еще прекрасно помнишь о том, какое «милое» пари тот предложил Чжи Ёну. Елейно улыбаешься. — Конечно, могла бы, — с придыханием произносишь ты. — И любимому продюсеру, и его другу-актеру. С начинкой из стрихнина. Су Хек, к твоему неудовольствию, не выглядит обиженным колкостью в свой адрес. Ржет, как полковой конь на параде, глядя на вытянувшееся недовольное лицо Квона. — Нет, не стоит утруждаться, — давясь от смеха, говорит актер. — Я отдаю свою долю пирога ненасытному лучшему другу. А то начнет злиться на меня, как на Сын Хо. Когда Чжи Ён припечатывает парня холодным взглядом, тот тут же спешит ретироваться, прихватив с собой сразу обеих девиц. Остаетесь с Квоном практически наедине — если, конечно, не брать в расчет Сын Хо, который, похоже, находится сейчас в некоем подобии транса. Сидит на высоком табурете, откинувшись на спинку, и выглядит как кот, переевший сметаны. Глаза прикрыты, на губах легкая улыбка. Только, что не мурлычет. — К чему этот пирог? — наконец спрашивает Квон, подходя к тебе. — Это благодарность, — отвечаешь, с вызовом глядя ему в глаза. — Благодарность? — прищурившись, иронизирует парень. — Можно поинтересоваться, благодарность за что? Сердце колотится все быстрее. Не хочется признаваться Чжи Ёну в банкротстве родителей. Молишься про себя всем Богам, чтобы Сын Хо сейчас ничего не ляпнул. — Нельзя. Это наше с Сын Хо-оппой дело, но никак не твое, — отведя взгляд, твердо произносишь ты. Чжи Ён начинает смеяться. Даже неуютно становится от этого неискреннего, злого смеха. — С каких это пор у вас с Сын Хо вообще есть хоть какие-то общие дела? Смотришь в пол, не зная, что и ответить. Сама понимаешь, насколько странным выглядит со стороны твой сегодняшний визит. — Мне вот, как ответственному за тебя человеку, интересен тот факт, что моя несовершеннолетняя подопечная печет… тьфу ты… сердечки моему давным-давно совершеннолетнему другу, — продолжает наседать продюсер. — Блядь, в клубах зависать ей можно, а пирог мне печь нельзя? Дружище, ты не находишь это несколько несправедливым? — неожиданно, к твоему изумлению, «оживает» стилист. — Я вот нахожу. Я люблю сладкое. И рад этому «тьфу ты, сердечку». Спасибо, Ха И. Наверное, если бы взглядом можно было испепелять, Сын Хо уже лежал бы аккуратной горсткой пепла у ножки табурета. — Да плевать на ваш пирог! — Квон почти срывается на крик. — Объясни мне лучше, почему она так свободно разгуливает по твоей квартире?! — А мне кажется, дело все-таки в пироге, — как ни в чем ни бывало, с абсолютным покерфейсом заявляет Сын Хо прежде, чем прикурить сигарету. — До пирога все было в порядке. Чжи Ён с минуту смотрит на друга так, словно не в состоянии найти слов для ответа. Кажется, вот-вот, и он просто бросится вперед и вцепится Сын Хо в горло. Но, в конце концов, Квон все же умудряется взять себя в руки. Повернувшись к тебе, холодно интересуется: — Если ты закончила на сегодня с раздачей призов и подарков, то не пора ли тебе возвращаться к папеньке и маменьке под крыло? Завтра тебя ждет непростой день. У меня на тебя планов столько, что за ночь не рассказать. Поджимаешь губы, понимая, что сама нарвалась на расправу. Тяжело вздыхаешь. Все-таки придется отступать. Уверена, завтра не будет ни минуты покоя — отыграется на тебе за этот визит с лихвой. Как только он, Квон Чжи Ён, умеет. Немного виновато смотришь на Сын Хо, жалея, что и тот, скорее всего, попадет из-за тебя под раздачу. — Оппа, я пойду? Стилист кивает, слазит с табурета и направляется за тобой следом. Открыв массивную дверь, выпускает тебя из квартиры, а затем неспешно провожает до самого лифта. — Ха И, не хотел говорить этого в квартире, — произносит стилист с таким опечаленным видом, что ты напряжённо замираешь, опасаясь услышать упрек за свой неожиданный визит, — но, слезно тебя прошу, не надевай больше этот клетчатый ужас. Ты ведь не хочешь, чтобы Сын Хо-оппа умер раньше времени?