Золотой

Широ был известен как золотой мальчик гарнизона. Он никогда не думал об этом прозвище, он никогда не чувствовал всего этого золота. Он был обычным пилотом, который много работал и хорошо летал. Но иногда новые кадеты смотрели на него так, будто он был сделан из золота, будто он был призом после окончания гарнизона. Их целью. Кит не был исключением, он смотрел на Широ так, как будто тот одним прикосновением мог превратить свинец в золото. Широ стал ненавидеть этот титул еще сильнее после миссии на Кербер, после того, как стал чемпионом. Любая его часть, которая когда-то была золотой, была давно мертва, лежала на полу арены где-то в далеком космосе. Но Кит никогда не переставал смотреть на него с благоговением, никогда не переставал относиться к нему, как к самому драгоценному, самому ценному из металлов. Иногда то, как Кит смотрел на него, то, как Кит говорил о нем, заставляло его снова чувствовать себя немного золотым. Пока он не очнулся после алтеанского медпода в Черном Льве с одной рукой, горсткой новых воспоминаний и Китом со шрамом, пролегающим на его лице.

***

Широ протягивает единственную оставшуюся у него руку, чтобы коснуться щеки Кита. Его большой палец очерчивает находящийся там шрам. Шрам, который заканчивается почти под самым глазом. Шрам, который оставил он сам. — Я это сделал, — говорит Широ, его голос низкий. Он не уверен, что когда-нибудь сможет передать, как ему жаль. Он помнит все, его собственные воспоминания и воспоминания клона слились вместе где-то глубоко в его сознании, он не знает как. Воспоминания другого его были похожи на то, как будто он играет в видеоигру. Он видел всё, но он не мог контролировать свои движения, не мог ничего изменить. — Мне очень жаль, Кит, — снова говорит Широ, и Кит слегка улыбается ему. Кит изменился за это время, стал выше. Он больше не тощий ребенок, которого Широ подобрал в бедной школе на окраине города. Его лицо тоже изменилось, он может видеть это в его шраме и черных глазах. В них он тоже оставил след. Но Кит все еще смотрит на Широ с тем же восхищением — восхищением, которое, совсем немного, но заставляет Широ почувствовать себя вновь Золотым мальчиком гарнизона. Что-то в этом взгляде заставляет его сердце сжиматься, как будто кто-то обхватил его рукой, сжимая его сильнее и сильнее. Я не золотой, — хочет сказать Широ. Я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь. Он хочет встряхнуть Кита. Сказать ему уйти, перестать следовать за ним в этом отчаянии и боли. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу тебе дать, — думает Широ, наклоняясь вперед, пока их лбы не соприкоснутся. — Все хорошо, — шепчет Кит. Широ слышал это от него сотни раз с тех пор, как очнулся. Он слышал, как Кит бормотал это своей матери, высокой галрийской женщине с теми же чертами лица, что и у Кита, когда она пыталась втереть какую-то мазь в его подбитый глаз. Он слышал, как Кит сказал это, когда Аллура предложила ему капсулу, чтобы помочь вылечить его травмы. Он слышал, как Кит говорил это другим паладинам по связи, когда они закидывали его вопросами. — Кит, — говорит Широ, когда их лбы соприкасаются. Сегодня они одни в Черном Льве. Это первый раз с тех пор, как он покинул медпод, с тех пор, как очнулся. Впервые за долгое время он остался наедине с Китом. И Кит выглядит таким уставшим. Он выглядит почти так, будто у него два черных круга вместо глаз, место одного глаза занимает темный синяк, который ему поставил клон Широ, а другой очерчен темным кругом. Из всех паладинов Киту досталось больше всего. Его плечо было разрезано одним из Клинков Марморы. Его рука была сожжена друидом. Много синяков Кит получил на миссиях, подставляя себя под удар и защищая других. Он сломал палец при аварийной посадке. Кит не сломлен, он далек от этого, он сильнее, чем все они вместе взятые. Но и у него есть трещины и шрамы, подобные тому, что пролегает на щеке. Мать Широ, маленькая женщина из Канадзавы на северо-западе Японии, чинила сломанные вещи лаком, смешанным с золотым порошком. Тарелки, миски. Что бы ни сломал Широ, что бы ни уронил его отец, она все исправит, оставив трещины позади. «Мы не можем быть идеальными, Такаши, — она сказала однажды, когда он спросил её, почему она это делает, — поэтому мы должны принять недостатки.» Широ сделан не из золота. Но он хочет заполнить шрамы Кита чем-то столь же ценным. — Я тоже тебя люблю, — шепчет он в темные волосы Кита, целуя его в макушку.