-Хули ты выёбываешься, блядь?

      Юнги заебался. Не, ну правда. Последнюю неделю он спал по четыре часа в сутки и пропадал с девяти утра до десяти вечера в студии, работая над заказом, потому что Намджун, который вообще-то обещал помочь, свалил в Анян с Ким, мать твою, Сокджином знакомиться с родителями парня! Свёл на свою голову. Ещё и этого тупого попугая на его шею скинул, что орёт без перерыва, будто из него суп варят, носится в клетке, разбрасывая жратву и перья по всей комнате, и спать не даёт нормально! Иногда Мину кажется, что в этом выродке природы сидит сам Сатана.       У птицы так-то имя есть, но брюнет его благополучно забыл уже через минуту после получения клетки с жёлтопёрым монстром и пакета, в котором лежали корм, ещё какая-то херня и блокнот с рекомендациями Джин-хёна по содержанию животины. Однако этого Киму-старшему показалось недостаточно, и он каждый грёбаный вечер звонит, чтобы напомнить о кормежке-питье-витаминах-Юнги, не матерись при нём, не закрывай клетку полотенцем, птенчику нужно внимание, Юнги...-бла-бла-бла!       А Мину, между прочим, так-то спать хочется! Но это подобие разумного существа даже под тем самым полотенцем начинает орать к семи утра, не давая понежиться в утренней сонной неге и насладиться нормальным, человеческим отдыхом! Как же бесит! Парень из-за этого ещё больше огрызается на всех и ходит злой, как чёрт.       Но орущий попугай - не главная проблема. Также есть Пак Чимин. Пак Чимин, его парень. Его парень, что вот уже две недели отказывается съехаться. Отказывается после того, как сам прожужжал все уши про серьёзное отношение к этим самым чёртовым отношениям! Где здесь логика?!       А Юнги вообще-то обдумывал всё, настраивался, с мыслями собирался, решался. И что получил? "Нет, Юнги~я. Я не перееду к тебе." Прекрасно! Успех! И всё без толку - он и так, и эдак изворачивался, как только не пытался! Сначала намёками:       - Чимин~а, - брюнет решил впервые попытать счастье, когда они лежали на диване в его квартире и смотрели какую-то эпичную историческую дораму, сюжет которой парень упустил из-за тяжести дум, - я сегодня утром заметил, что у меня уже так много твоих вещей хранится. Даже полку в шкафу пришлось выделить отдельную...       - Ой, правда ведь... Прости, хён, я что-нибудь заберу, всё равно же новое потом принесу и забуду опять.       - Да нет, я не о...       - Я понял тебя, хён, давай смотреть, а то потом запутаемся, - Чимин чуть-чуть сполз по спинке и опустил голову на плечо своего парня, вновь погружаясь в происходящее на экране.       А Мин осознал что, следуя традициям, первый блин комом.       Это провал. После был второй, уже более прямой, заход:       Они сидели в любимой кофейне Чимина, болтая ни о чём и обо всём сразу. Мягкие кремовые диванчики, прямоугольные столики с тёмного дерева столешницами, бежевые стены, на которых висят полки, заполненные какими-то милыми безделушками, большие окна, украшенные маленькими гирляндами с тёплым жёлтым светом, аккуратненькие пастельных оттенков горшочки с растущими в них цветами - это место имело уютную, расслабляющую атмосферу, как нельзя подходящую, по мнению молодого человека, для такого разговора.       - Солнце, - мягко начал он.       - Мм, - лениво протянул Пак, отрываясь от разглядывания книжного магазинчика на соседней улице.       - Как ты думаешь, мы с тобой смогли бы ужиться вместе? - голос был спокойный и даже слегка безразличный, но внутри Юнги в это время его мини-версия, держась за голову, носилась по всем органам и закручивала мёртвые петли где-то в желудке.       - Конечно, что за вопрос? Мы же уже жили друг у друга, хоть и не больше недели, но всё же, - парень ответил легко и уверенно, нисколько не сомневаясь в сказанном. Брюнет выдохнул. Отлично, можно переходить к главному:       - Тогда ты...переедешь ко мне? Чимин поперхнулся своим латте с банановым сиропом и поднял ошалелые глаза на нервно стучащего по столу Мина:       - А?       - Переедешь ко мне?       - Ох...ам...нет. "Чего?"       - Что?       - Нет, Юнги~я, - русоволосый произнёс это так непринуждённо, будто отказался от предложенного кусочка пирога после сытного ужина, - я не перееду к тебе.       - Но...почему?       - По-то-му, хён. Всё, я допил, пойдём по парку погуляем? Вон тучки разошлись! Пойдём, а! - Чимин поднялся с диванчика и стал бодро натягивать своё пальто, а Юнги, кажется, слишком охренел, чтобы быть. "И какого хуя?" Третья попытка была более банальной и заезженной (зато эффектной - а вдруг прокатит):       Мин, весь такой в костюме (вы это видели? даже бабочку напялил!), с букетом каких-то цветов (брюнет хотел взять розы по классике, но продавщица предложила эти, чтоб сразить даму наповал. Юнги очень хотел, чтобы "дама" сразилась и не смогла ему отказать, поэтому повёлся и купил) предстал перед ошарашенным Чимином на пороге жилища последнего и, протянув на ладони связку ключей, перемотанную алой праздничной ленточкой, воинственно заявил:       - Пак Чимин, ты будешь жить со мной у меня и в горе, и в радости, и в богатстве, и в бедности, и в квартире, и под мостом, пока кто-нибудь из нас не отбросит кони? - до конца дотянуть ноту помпезности не вышло.       - Хён, ты бухой?       - Нет, я трезвый. И я серьёзно. Да или нет?       - Нет. И либо заметайся внутрь, либо иди домой, а то соседи коситься будут.       - Почему, Чимин?       - Потому что ты стоишь в костюме, с букетом и орёшь на весь коридор!       - Я не про это. Почему нет?       - Нет, и всё. Заходи живо, - русоволосый насупился и нервно, капризно топнул ногой.       - Ладно, - брюнет перешагнул порог, расстроенно опустив голову, и всунул парню в руки чёртов букет (никого он не сразил, предатель). За этим последовали менее яркие, но столь же тщетные попытки добиться желаемого:       "- Переезжай ко мне.       - Не-а.       - Почему?       - Потому. Отстань и доедай свою яичницу, а то она станет моей."       "- Хён, смотри, там на дереве гнездо с птичками! Как мило!       - Вот птички дома у себя, счастливые. Бери с них пример и живи со мной.       - Хён!       - Что "хён"?       - Ничего! Нет!"       "- Чимин~и...       - Нет, и точка.       - Я же не...       - Не перееду. И не болтай, а то всё закончится на поцелуе.       - Заткнулся."       - Скажи вот, птиц, что я не так делаю? Всё ж до этого хорошо было. Мы и встречаемся уже два с половиной года, и отношения уже не на детской влюблённости держатся... Что не так?       Видимо, Юнги крышей поехал, раз сидит сейчас с чашкой чёрного, немного подостывшего кофе в руках и разговаривает с попугаем. Надо сказать, тот вполне себе неплохой собеседник. Даже не перебивает, что удивительно, да и слушает внимательно.       - Кстати, рассказать, как мы познакомились?       Пернатый как-то совсем уж сознательно дёргает головой, будто и правда хочет услышать занимательную историю, и брюнет, раззадоренный этим ленивым, чуть хмурым утром на душевные беседы, пока Пак в соседней комнате смотрит свои сновидения, продолжает монолог:       - Чим тогда в магазинчике круглосуточном подрабатывал, а я поздно вечером из студии возвращался и решил за продуктами по пути зайти. Взял, что хотел, пошёл расплачиваться, а там как раз полы помыли. Ну я и поскользнулся. Нога поехала, зацепиться не за что было, тележка ж на колёсиках - опоры ноль. Грохнулся на одно колено и подкатился прямо к его кассе таким долбанутым способом. А он, это шоу когда увидел, начал ржать дико. Так и познакомились, - парень заканчивает рассказ и одним глотком допивает остатки растворимой бурды в своей кружке.       - Хён, тебе так захотелось поговорить по душам рано утром, что ты решил выбрать Желтка? - сонный, растрёпанный, не до конца проснувшийся Чимин, одетый в боксеры и огромную домашнюю белую футболку, стоит, опираясь о дверной косяк, ещё больше ерошит свои волосы рукой и с умильной улыбкой смотрит на двух ранних пташек (один из них поневоле). Юнги оборачивается, глядит на своего парня и обиженно буркает под нос:       - А по чьей вине у меня появилась такая потребность.       - А я здесь причём? - в тоне русоволосого слышится удивление.       - Ты серьёзно? Не понимаешь? - невыспавшийся Мин не на шутку закипает и заводится с пол оборота.       - Совсем не понимаю, хён.       - Да я вокруг него чуть ли не с бубном уже две недели скачу, а он не понимает! - восклицает старший. - Вот скажи, я тебя устраиваю?       - Да, абсолютно.       - Ты меня любишь?       - Конечно, люблю! Юнги~я, к чему ты ведёшь, - Пак смотрит на хёна слегка обеспокоенно и ошарашенно.       - У нас серьёзные отношения?       - Серьёзные.       - Ну а хули ты тогда выёбываешься, блядь! - Мин взрывается, выплёскивая всё накопившееся раздражение на парня. - Чего тебе не хватает, чтобы жить со мной!? Я задолбался уже изворачиваться, а в ответ получать "нет" без объяснения причины! Уж поведай мне её хотя бы сейчас, потому что я уже ну ни хуя в наших отношениях не понимаю!       Закончив свою тираду, Юнги сдувается и смотрит на Пака. На лице которого играет хитрая довольная улыбка, а в глазах читается высшее садистское удовлетворение.       - Чимин?       - Теперь ты понял, каково это?       - Я сейчас не совсем въезжаю... Младший подходит к сидящему на диване с глупым выражением лица Мину, угрожающе возвышаясь над ним, и с жуткой улыбкой продолжает:       - Не въезжаешь, хён? Совсем, да? - тон молодого человека, подозрительно спокойный и доброжелательный, вкупе с выражением лица, вызывает мурашки. - Скажи-ка мне, а сколько я упрашивал тебя познакомиться с моими родителями? Две недели? Три? Месяц? И что слышал в ответ, а!? "Нет, не сейчас! Потом! Не в этот день! Я тогда занят!" Я еле вытащил тебя к ним на встречу! Так что вот ты и побыл в моей шкуре! - обиженный, насупившийся парень договаривает и, сложив руки на груди, садится на диван, отворачиваясь в противоположную от Мина сторону.       Брюнет молчит. И переваривает полученную информацию. Шестерёнки в мозгу не хотят понимать услышанное, а потом до него доходит:       - То есть ты, малыш... - молодой человек говорит тихо и спокойно, но русоволосого передёргивает. Он быстро разворачивается на голос своего парня.       "Малыш". Не солнце, не Чимин~а, не чёртов котик!       Юнги не зол. Он в бешенстве.       -...всё это время давал мне от ворот поворот, потому что мстил, - Мин выглядит флегматичным, но Пак от такого "равнодушного" монолога съёживается весь и зажмуривается, потому что этой осязаемой яростью просто стирает в порошок. - Я скакал, как зайка, вокруг тебя, пытаясь понять, в чём же так провинился, ногти сгрызал от нервов, голову ломал, стараясь придумать, как же узнать, что сделал не так. Трясся, что ты не считаешь наши отношения действительно серьёзными и не видишь меня своим парнем в будущем, а ты.... Ясно.       К концу фразы из голоса Мина уходит вся пробирающая до дрожи агрессия, он действительно становится спокойным. И разочарованно-печальным. Слишком.       Чимин смотрит на Юнги и понимает - это было чересчур. Он заигрался и кое-что упустил - временно откладываемое знакомство с родителями чуточку мягче прямых и необъяснённых отказов в чём-то настолько важном.       - Юнги-я... - младший придвигается к Мину, касается его плеча, заставляя обратить на себя внимание и поднять взгляд. - Прости меня, я перегнул палку. Сильно. И...я... - русоволосый начинает осознавать, как сильно ранил дорогого человека своими выкрутасами, вина захлёстывает тяжёлой, оглушительной волной, эмоции слишком сильно ударяют по голове, и наружу рвётся тихий, рваный всхлип. Чимин, крепко сжимая, дёргает рукав домашней футболки парня, смотрит подёрнутыми слёзной стеной глазами в чёрные напротив и, хныкая, пытается хоть что-то сказать, чтобы извиниться:       - Юнги-я...прости! Я...я правда-правда не хотел! Я же...не думал... Я дура-а-а-ак!       Брюнет смотрит на своего парня - хлюпающего носом, потерянного, выглядящего, точно малыш, переборщивший с шалостями и теперь пытающийся вымолить у разозлённой мамы прощение, глупо боясь, что она может его разлюбить. Смотрит и понимает: нет, этого дурачка, вечного ребёнка с шилом в одном месте, с безумными идеями, скачками настроения, взбалмошным характером, запасом хитрости на год вперёд, с обворожительной, яркой, точно восходящее солнце, улыбкой, с глазками-полумесяцами, что появляются вслед за его смехом, напоминающим перезвон летних колокольчиков, это сочетание уютной мягкой милоты и настоящей мужественности в одном флаконе... Слишком сильно он любит Пак Чимина. Так сильно, что готов простить ему любое безумство, любой каприз. Так сильно, что хочет выполнить каждую его прихоть, каждую волю до самой крохотной мелочи. Всё. Только бы его лучик больше не хныкал так грустно, потерянно и отчаянно.       Юнги мягко убирает руку младшего со своей благодарно вздыхающей футболки, сжимает её и аккуратно, нежно смахивает слезинки с родных щёчек, не желая видеть эту угнетающую влагу на любимом лице. Расстроенные глазки с просветами надежды на прощение смотрят с таким доверием и самоотдачей, что Юнги не может не улыбнуться. Он мягко оглаживает большим пальцем скулу Чимина и ласково произносит:       - Всё, я не злюсь. Я понимаю, что ты не хотел обижать меня, и не сержусь. Не плачь больше, хорошо? Пак всхлипывает, успокаиваясь, и больше не глядит так побито и затравленно, его лицо начинает светиться от облегчения и чистой радости:       - Не буду, только прости меня, хорошо?       - Да простил я, - старший с улыбкой отмахивается от вопроса, задавая свой. - Лучше сам ответь: ты переедешь ко мне?       - Конечно, с удовольствием! - произносит русоволосый, падает на Юнги и крепко обнимает его за талию, прижимаясь к груди.       - Вот и отлично, - тот пальцами зарывается в волосы своего парня и целует макушку.       На заднем фоне иронично фыркает один жёлтый попугай, насмехаясь над глупостью всей этой ситуации и двух конкретных людей.