Правда ли?

      Это был очередной праздник, на который начальство давало пару выходных. Поэтому все собирались отметить эти два дня весело и шумно, хотя многие празднующие не знали даже повода для посиделок. Вот и наши полицейские не стали исключением. За праздничным столом были все: Гриша, Володя, Кристина, Мухич, Вера, Алена, Вероника, Алиса. Этот вечер ожидает быть интересным — промелькнуло в голове всех собравшихся.       Все знали, что вряд ли отсюда кто-то уйдёт раньше запланированного — в планах каждого было выйти из этого дома на четвереньках. У всех были свои причины напиться. Володя, например, решил, что накушаться сегодня можно и даже нужно. Алена же, страдая от неразделенной любви, тоже хотела забыться в объятьях алкоголя. Кристина, которая любила Гришу больше всего и всех на свете, понимала, что пить придётся в любом случае. Алиса просто хотела напиться, чтобы заглушить или забыть воспоминая о той ночи и том утре. Гриша же мучился угрызениями совести из-за того, что он все ещё что-то чувствовал к дочери врага. — Как же хорошо, что мы тут с вами сегодня собрались, — сказал Володя. — Правда, давайте же за это выпьем! — немного вскрикивая, поддержал Мухич. В помещении раздался стук бокалов, и все быстро осушили свои ёмкости с алкоголем.       Тост за тостом, и все присутствующие начали отпускать пошлые шуточки, глупо с них смеяться и, конечно же, искренне недоумевать — куда девалась уже седьмая бутылка вискаря? Алиса уже перестала посылать всех и вся в одно известное место, Володя как обычно стал совсем неадекватным, Вера начала глупо смеяться, Гриша начал шутить и всячески подстебывать всех своими шутками, Мухич, конечно же, продолжал нести всякую хрень — мало кто понимал, что он хотел сказать, но смеялись все.       Пока запасы алкоголя в доме Измайлова уходили так же быстро, как секунды в часах, все гости, находясь в подвыпитом состоянии, предлагали варианты игр, в которые можно сыграть. Время катило к полночи, а веселье было только в самом разгаре. Все продолжали пить, но состояние Алисы и Гриши почему-то стремительно бежало куда-то под плинтус. Они независимо друг от друга продолжали вспоминать ту ночь и то утро.       Тут же посыпались идиотские идеи, но самой адекватной из них оказалась бутылочка (или по другому «правда или действие»). Цель игры проста: выговориться или спросить что-то очень откровенное, на что не решились бы в обычный день. Поэтому суть игры была понятна каждому: кто-то крутит бутылочку, и, когда она самая показывает на кого-то, крутящий задает ему вопрос, а отвечающий же не смеет врать.       Бутылка нашлась очень быстро, благо запасов было много, и было из чего выбрать. Первый кон, крутит Гриша, и бутылка выпадает на Алену. Под всеобщие «уууу» или «оууу», парень придумывает вопрос, который мучал его больше всего на протяжении их отношений.  — Почему ты выбрала Юру, если с института любила меня? — задал вопрос Гриша, нарушая тишину. Алена, не зная, что ответить, теребила подол платья и не хотела смотреть на Измайлова. Она ведь и сама не совсем понимала, зачем это делала.  — Думала, смогу разлюбить тебя, — ответила девушка, смотря в глаза парня. Гриша понимающее улыбнулся, в комнате воцарилась тишина. Больше не звучали пьяные шутки и глупый смех, все прониклись атмосферой ночи, когда так и хочется с кем-то поделиться наболевшим. Алена взяла бутылку и прокрутила её. Стеклянный конец указал на Кристину. Алена немного подумала над тем вопросом, что крутился у нее в голове уже очень долгое время, но задать его она таки не решалась. — Кристин, ты не жалеешь о том, что рассталась с Гришей? — спросила девушка, поднимая взгляд на свою подругу. Этот вопрос слишком долго сидел в её голове. — Я ни тогда, ни сейчас не жалею о своём выборе, все было правильно. — ответила бывшая проститутка. Теперь её черед крутить орудие судного дня. У девушки в голове туман, такое бывает редко, но все же бывает, а когда бывает, то… В общем Кристина не сразу понимает, на кого показала бутылка. Но, как только до нее доходит, что конец стеклянной бутылки указывает на Веронику, в голове сразу же все мысли разбегаются. Ника уверенно смотрит на шатенку и даже корчит какие-то рожицы — ну ничем почти не отличается от брата, разве что только более безбашенная. — Ты все ещё расстраиваешься, когда понимаешь, что этот поступок не понравился бы твоим родителям? — Кристина не сразу понимает, что это слишком личное, что это слишком жестоко. Девушка сразу же чувствует на себе неодобряющий взгляд Измайлова и робкий взгляд Измайловой. Ника хоть уже и не маленькая девочка, и вроде бы не всегда уже плачет при одном лишь упоминании о родителях, но правда слишком режет глаза Веронике, и она тихо выдыхает, произнося простое и незначительное:  — Да. Измайлова, не медля ни секунды, берет бутылку и крутит её, с азартом смотря, на кого же выпадет стеклянный кончик. И он указывает на Володю. Вероника тут же хищно улыбается, а Владимир Сергеевич вжимается в стул, ведь хуже демона только девочка-демон. Её же ничем не остановишь: ни увольнением, ни криками, ни статьей, ей ничего не страшно.  — Володь, как оно… трахать старушек? — спросила Вероника и, не дождавшись ответа, засмеялась, как и все присутствующие.  — Отвратительно. — ответил подполковник полиции и начал чуть ли не блевать при одном воспоминании о том вечере, что ещё больше позабавило публику. Дабы переключить все внимание с себя, Яковлев крутит бутылочку, и она указывает на Мухича. Вопрос появился незамедлительно:  — Что за история с Джеком Скотоложцем? — спросил Яковлев, ведь этот вопрос давно его интересовал — весь отдел ржет над этим, а он один не в курсе всех событий, что надо срочно исправлять.  — Ну… чтобы разнообразить нашу с Верой… сексуальную жизнь, я был Джеком Скотоложцем, а она зеброй…  — Не продолжай! — остановил его Володя, пока окружающие покатывались со смеху, а Вера становилась краснее помидора. Мухич послушно закончил познавательную историю и прокрутил бутылку, по закону всех жанров она указала на Веру.  — Вер, ну вот скажи, ты меня вообще любишь? — спросил Мухич, поворачивая девушку к себе лицом.  — Конечно люблю, — ответила Вера и поцеловала своего любимого. Девушка прокрутила бутылку, и та указала на Гришу. Решая не терять такую возможность, Вера задала давно уже интересующий её вопрос:  — Почему все знают, кто такой Игорь Елдаков, что это вообще значит? Снова все залились смехом и никак не могли ответить на поставленный вопрос, но Гриша, кое-как отдышавшись, сказал:  — Игорь Елдаков — это гроза барвихинских проституток и наш всеми любимый Мухич в прошлом, — ответил Измайлов и начал уже откровенно ржать, как и все присутствующие. Вера что-то начала выговаривать Мухичу, но из-за всеобщего гама никто ничего не разобрал.       Алиса, что сидела за столом и опустошала один бокал за другим, все ещё никак не проявила себя в игре. Не то что бы она сильно горела желанием, вернее наоборот, пассивность её вполне устраивала. Тот вопрос, что крутился у неё в голове, она бы хотела лично задать Измайлову, чтобы не было лишних ушей и глупых усмешек, чтобы никто не узнал в случае чего. Как тогда с поцелуем. В голове пронеслись слова Гриши: «Твоя искрометная речь была конечно…», да уж внимательность бы ей не помешала. Мухич крутит бутылку, и она попадет на Гришу. Игорь задает давно мучивший его, да и вообще многих в этой комнате, вопрос:  — Тебе нравится Алиса, как девушка? — спросил парень, смотря на Гришу. Измайлов вмиг стал серьезным. Он обвел присутствующих суровым взглядом, но когда увидел потерянный и грустный взгляд Алисы, чуть смягчился. Нет, говорить правду никак нельзя, ведь тут Ника, да и сама Алиса, а так же все остальные… Да и вообще, ни к чему остальным знать об этом.  — Нет, не нравится, — отрезал Измайлов, смотря на Алису. Он видит, как потух её вечный огонек в глазах. Парень чувствует себя последней сволочью, но так нужно, другие не должны об всем узнать. И теперь он точно знал, что та нить, отделяющая её от падения и полета, перерезана.       Игра продолжалась ещё очень и очень долго, но вот все разбрелись по комнатам, потому что спать хотелось невероятно. Ника ушла в свою комнату на втором этаже, Володя занял почетную спальню возле туалета. Кристина и Алена ушли в одну комнату и решили спать вместе, поскольку дом хоть и большой, но спальных мест в нем мало. Алиса же зашла в первую попавшуюся спальню и села на кровать. Девушка распустила хвостик и расправила волосы пальцами, потерла руками глаза и тихо вздохнула. Дверь неожиданно открылась, и внутрь зашел Измайлов.  — Алиса, ты чего здесь? Это… моя комната, — сказал парень, присаживаясь рядом.  — Прости, я не знала, просто остальные все заняты. Я просто подумала… Ну, я тогда домой… — ответила девушка и уже разблокировала телефон, чтобы вызвать такси.  — Рыбкина, ну вот куда ты посреди ночи поедешь? Что мы в таком огромном доме места что ли тебе не найдем? Оставайся здесь, я пойду в гостиную, — все слова, которые Гриша говорил Алисе, были тихими, но Измайлов знал, девушка его прекрасно слышит. При всем этом ощущалось напряжение, которое можно было потрогать руками, все было как-то неловко, глупо и несуразно, как будто этого не должно было быть. Как будто Алиса должна была послать Гришу далеко и очень надолго, а он бы улыбнулся и пошел бы себе с миром, но все не так.  — Ты правда так считаешь? — спросила девушка, поднимая глаза на Измайлова.  — Что считаю? — спросил Гриша, замерев с подушкой в руках.  — Ну, что я недостаточно привлекательна? — сглатывая ком, застрявший в горле из-за подступающих слез, спросила Рыбкина.  — Нет, я так не считаю, — ответил Измайлов и сел рядом с Алисой.  — Тогда почему я тебе не нравлюсь как девушка? Зачем ты переспал со мной тогда, Гриша? Из жалости… — то ли спросила, то ли утвердила девушка.  — Я соврал. Ты мне нравишься, даже больше, чем мне бы этого хотелось. Вся эта ситуация меня пугает, понимаешь? Нам ведь нельзя… Я тебя… Но нам нельзя, никак нельзя. — сказал Измайлов, понимая, что алкоголь избавил его от всех языковых барьеров и стеснений.  — Ты знаешь? — со страхом в глазах спросила девушка.  — Да, — ответил он.  — Прости, Гриш, прости, я не должна была, прости я просто… Просто идиотка.  — Ты тут не при чем. Дети ведь не несут ответственности за ошибки своих родителей, — успокоил ее Гриша, повернув голову к девушке. Получилось все слишком неловко. Измайлов коснулся губ Рыбкиной и не смог заставить себя отстраниться. Поцелуй начал набирать обороты, и вот его руки уже во всю блуждают по её хрупкому телу, а её пальцы снова наводят хаос на его голове. Им впервые за несколько недель кажется, что все правильно, все как надо, как и должно быть.  — Мы не должны, — говорит девушка, чуть отстранившись от Измайлова.  — Плевать, — отвечает Гриша и вновь целует девушку, продолжая исследовать руками её тело. Девушка тихо стонет, когда он касается губами её груди. Природа не наградила её пышным бюстом, зато чувствительностью уж точно не обделила. Алиса проводит короткими ноготками по обнаженной спине Измайлова, чем вызывает целую кучу мурашек, и Гриша непроизвольно вздрагивает, но не отвлекается от дела. Девушка стягивает с парня все мешающие части гардероба, штаны и нижнее белье летят куда-то в неизвестном направлении. И вот они полностью голые и невероятно пьяные. Будь они трезвыми, тут бы точно не произошло нечто подобное. Рыбкина касается чего-то твердого губами. Нет, не то что бы она собиралась делать это, но ведь подразнить немного можно? Так даже интереснее. И вот уже когда Измайлов не может больше терпеть, он хватает Рыбкину за бедра и сажает на себя. Девушка выгибает спину и стоны вылетают из их уст одновременно. Толчки по началу были плавными и вроде даже медленными, но ведь Измайлов тоже любит дразнить своих избранниц, а особенно любит мстить за недавнее. Гриша двигается быстро и в какой-то мере даже грубо. Пусть эта девчонка-демон знает, что с ним шутки плохи, за них можно получить. Гриша целует девушку куда-то меж лопаток и снова наращивает темп, пока Алиса пытается сдерживать свои стоны, дабы не разбудить своих соседей и не привлечь их внимание. Гриша делает все возможное, чтобы сладкая месть продолжалась как можно дольше. Предчувствуя скорую концовку, Измайлов целует Рыбкину, дабы та и вправду не разбудила своими криками их соседей, и, наконец, отправляет её на вершину блаженства, а после нескольких мгновений и себя.       После невероятно приятного и утомительного процесса двое засыпают, совершенно не заботясь о том, что завтра их могут вот так вот застать в обнимку. А хуже всего, если это будет Ника. Но это все завтра, а сейчас остаются только его невероятный парфюм и её запах чего-то сладкого, витающие в воздухе.