Пять шагов в бездну.

Любовь — что это? Светлое чувство, дарящее спокойствие и лёгкость? Возможно, но не для Алекс. Для неё это боль, отчаяние и мучение. И почему все говорят, что любовь может быть только между мужчиной и женщиной? Это же не правда. Она ведь любит девушку? Любит. А они говорят… Мелодия телефона и надпись на экране: «Ты приедешь?» Ну, как она может не приехать? Она всегда приезжает. Алексис выходит из дома и садится в машину. Заводит двигатель и нажимает на педаль газа. Машина плавно тронулась. Пятнадцат­ь минут и она на месте. Номер квартиры. Писк домофона, оповещающий о том, что дверь открыта. Она как обычно не спросила кто. А зачем? Она ведь и так знает. Две минуты на лифте. Двенадцатый этаж. Открытая дверь. Глубокий вздох. Вошла. -Я пришла!— Закрывает дверь, разувается и проходит в гостиную. Элизабет сидит на полу, укутавшись в одеяло и оперевшись спиной на диван. Рядом лежит пустая коробка из-под шоколадных конфет, половина которых валяется неподалёку. Подошла по ближе, присела рядом. -Хэй, детка, ну, что случилось, а?— Погладила по волосам и обняла. Элиз уткнулась ей в плечо и всхлипнула. -Он меня броосиил…. – Заикаясь от рыданий, проговорила она, обнимая девушку в ответ. Алекс тяжело вздыхает и сильнее сжимает Элли в объятиях, целуя её в макушку. -Всё будет хорошо, солнышко. Ты же знаешь это.— Грустно улыбается и смотрит куда-то в одну точку. Светловолосая подняла голову и пристально посмотрела на свою подругу. -Знаю.— Слабая улыбка. Алексис повернулась и так же пристально посмотрела на Эл. Такие родные, любимые черты лица, изученные до мелочей. Такие красивые серо-голубые глаза, с надеждой смотрящие на неё. В них больше нет слёз, теперь в них зарождаются искорки улыбки. Она так любит эту девушку. Больше жизни любит. Она для неё — всё. Она её воздух. Еёю она дышит. Ей так хорошо, но в тоже время, так больно находиться рядом с ней. При виде неё, слёзы наворачиваются. «Прости меня, Элиз. Прости за то, что сделаю». Губы коснулись её мягких податливых губ. Язык скользнул внутрь ротика, лаская и массируя её язык. На первых парах, она даже отвечала, пока не поняла, что происходит. Элизабет­ резко оттолкнула подругу и, вскочив на ноги, уставилась на неё удивлёнными глазам. -Твою мать, Алекс! Что ты творишь?!— Та уже успела подняться и теперь стояла и смотрела на неё глазами, полными слёз, любви и отчаяния. -Прости…— Еле слышным шёпотом проговорила она, разворачиваясь и выбегая в коридор. Одела кеды не зашнуровывая, куртку в руки и пулей вылетела из квартиры. Лифт ждать не стала — побежала по лестнице. Выбежала из подъезда, села в машину. Щёки заливали слёзы, а перед глазами стояла картина ошеломлённой и разгневанной Элиз. Глубокий вдох, выдох. Ещё раз вдох, выдох. Вытерла слёзы. Глупая она. Не надо было надеяться на другую реакцию, на взаимность. Не надо было. Поворот ключа. Приятный рёв мотора. Нога надавила на педаль газа, и машина тронулась с места. Ветер раздувает её тёмные волосы и полы плаща. Свист прибоя в ушах мешает думать, а холод пронизывает до костей. Кроваво-красный закат озаряет её лицо с всё ещё красными от слёз глазами. Да, с того момента прошёл почти весь день, но она ещё не раз успела поплакать. Шаг. Она всегда любила её и будет любить. Больше всего на свете. Больше жизни. Кроме неё, ей ничего не нужно. Шаг. Из кармана плаща достаёт телефон. Смс. Новое Смс. Всего два слова. «Простите меня…» Оставляет телефон лежать на большом булыжнике, надеясь на то, что его никто не украдёт. Шаг. Развернулась. Прошлась взглядом по округе. Горы. Деревья. Чистый воздух. Она видит этот пейзаж последний раз. Она вдыхает этот воздух последние минуты. Это были их любимые места отдыха. Её и Элиз. Поворачивается обратно, подставляя своё лицо ветру. Шаг. Она не боится смерти, нет. Смерть — это покой и лёгкость. Жизнь труднее. Она не боится попасть в ад. Она не стремиться попасть в рай. Ей это не нужно. Она в это не верит. Шаг. Это был последний шаг. Это был шаг в бездну. Шаг, навстречу холодной морской пучине. Не жалейте её. Не горюйте по ней. Просто простите её. Для себя она всё решила. Волны мягко приняли её в свои смертельные объятия. Так будет лучше. Лучше для всех. В квартире в центре города, в гостиной, залитой светом, на полу рядом с диваном лежит девушка. Русые волосы разметались по полу. Лицо мертвенно-бледное. Глаза остекленевшие, а на губах слабая улыбка. Недалеко лежит стакан, в котором всё ещё оставалось немного воды. Рядом с ним лист бумаги и ручка. Ещё пару-тройку часов назад этой ручкой по этому листу буквой за буквой выводили слова. «Чёрт. И всё-таки я её люблю. Не так, как лучшие подруги любят друг друга. По-другому. Так, как любила меня она. Я не могу без неё. Я задыхаюсь. Но это ничего, ведь мы скоро встретимся. И, быть может. Тогда мы будем вместе. Навсегда. Все­гда ваша, Элизабет.»