Мама, я гей

"Быть геем... больно?".. Написал он сверху страницы в небольшом блокноте в черной обложке, где-то формата А5. Затем нахмурился. Нет, слово "больно" - не подходит. Слишком искусственное. Если бы он прочел эту фразу через время снова - ему бы показалось, что он не вложил чувства в запись, которую хотел здесь оставить. И никто бы не поверил. А кому верить? Если свой дневник он пишет себе, и его читать никто и не должен. Но зачем он это пишет?.. Сейчас он столкнулся с ситуацией, которую сложно разделить с кем-то. И что бы не говорили, что даже такое не нужно скрывать даже от родителей - гомосексуалам от этого не легче. Реакция даже родителей может быть всякой. От громкого празднования того, что сынок понял себя до пощечины и непринятия сына семьёй. И многие боялись худшего варианта. И именно это в большинстве случаев становится причиной запертости, социофобии и всеобщей ненависти к миру. Он резко выдрал лист из блокнота. Скомкал его. Швырнул в сторону, даже не глядя, куда именно. Комочек бумаги шлепнулся с шелестом об стену и упал на землю. Парень нервно покрутил ручку между пальцами, вздохнул, и потирая белобрысую бровь пальцами свободной руки, снова написал. "Быть геем... мерзко?".. Он даже сам скривился от написанного. Да что в этом мерзкого, черт побери?! Почему парню нельзя касаться к другому парню так же, как если бы он касался к девушке? Помимо секса многие парни тоже хотят романтики, длительных отношений, в которые не входит только банальное "вставил-вынул-кончил", а и привязанность, и желание находиться рядом, как если бы рядом был не другой парень, а девушка. Просто... Он долго сверлил слово "мерзко" взглядом, пока снова не вырвал лист и таким же образом, как поступил с предыдущим, не расправился с ним. Второй белый комочек упал рядом возле своего "брата". Парень сделал более долгую паузу перед тем, как написать снова. Он хотел написать снова. Хотел высказаться. Но не мог подобрать правильного слова. "Быть геем..."... Парень изучил каждую букву написанного. Затем нахмурился, и написал совершенно спонтанное слово. Но затем его осенило. Это слово вписалось, как родное. "...грустно?"... Да. Именно это слово. Парень дернул уголками губ и мурашки пробежались по хребту от маленькой победы. Потому, что сейчас, наконец-то не нужно будет вырывать страницы и можно будет наконец-то высказаться. Наконец-то! Наконец-то станет легче!.. Наверное. Это слово было ни о чем. Оно говорило о неизбежности бытия, о примирении, о факте, о тяжести судьбы тех, кто увидел в себе особенности своих желаний. Это простое слово могло сказать очень много, но говорило это только тому, кто читал. Для остальных оно было немым. Ну, он так думал. Он снова вздохнул, перекатился на спину, лёжа на кровати с простыми постелями, и закрыл лицо ладонями. Ему казалось, что он до сих пор не понял того, что с ним произошло, и что происходит. Не принял этого. Но уже на пути к этому. Он засмеялся. Тихо, чтоб никто не слышал. Затем убрал руки с лица, посмотрел в потолок. На нем воображение вырисовывало те самые слова: "Быть геем... грустно?..", и там он их рассматривал еще несколько минут, применяя к ним разные шрифты, размер и прочее, пока не надоело. Затем он привстал, посмотрел на пол, а затем потянулся к невысокому деревянному шкафу, открыл дверцу и посмотрел в зеркало на внутренней ее стороне. Итак, это Аксель. Аксель Норвен. Он - молодой юноша. Ему двадцать один год. Красивый, и даже особенный - он альбинос. У него серебристые короткие, мягкие волосы, уложенные в модную прическу. Такие же белые, тонкие брови. Белые ресницы. Светло-голубые, как будто стеклянные глаза. Прямые скулы и острые ключицы. Слегка сутулая, узкая спина, из которой выступает ряд бусинок-позвонков. Длинные ноги и руки, плоский живот, и всё это обтягивает бледная, почти синяя кожа, на которой иногда можно найти маленькие родинки, если постараться. Они у него под правой рукой на рёбрах - две, одна меньше и другая чуть больше. И такие же чуть выше левой ключицы. У него длинные пальцы на руках, он любит широко улыбаться, и его движения часто резкие, чем плавные. Он носит рваные джинсы, широкие футболки с надписями и большие яркие неоновые или белые кроссовки, которых у него только три пары - зеленые, оранжевые и белые. Он не любит татуировок, хотя думал сделать одну. Какую-то надпись. Они же модные сейчас. А украшения... Может быть пирсинг какой-нибудь. Но это тоже как-то потом. И его внешность привлекала к себе внимание. Акса это больше бесило, чем радовало. Он был интровертом. А сейчас... Сейчас он понял, что он еще и гей. Вернее, это случилось не сейчас... Акс протер глаза и снова перекатился на живот, уперся на локти, потрепал пальцами снежно-белую шевелюру и закусил потрескавшуюся бледную нижнюю губу, всё еще не зная, как правильнее начать запись. Он снова прочитал надпись "Быть геем... грустно?" и опустил взгляд на пустую строку. Отклонил голову на бок, потер шею, и, всё же, продолжил. "Послушай, мне сейчас и правда тяжело", - решил написать он. "Послушай, мне сейчас и правда тяжело. Я не знаю, что мне делать. Я до сих пор никому не сказал. Вернее, знают только Колин и Хейден. Да, я должен сказать родителям. Но я не могу! Как это должно выглядеть?.." - он остановился и засмеялся. Акс представил типичную ситуацию: Родители, напротив них - их сын. Он хочет им сказать что-то важное. Важное для него. Аксель представил на месте того парня себя. Представил напротив себя своих родителей, и даже мысленно два слова "я - гей" не смогли вырваться из его уст. - Что ты хотел нам сказать, снежочек? - мурлыкнула мать, обнимая отца за плечи и лучезарно улыбаясь. Это была светленькая женщина с прямыми волосами, которые собирала в низкий хвост. У нее были такие же светлые глаза, она была стройная и одевалась в пестрые блузочки и широкие брюки. Отец был высоким, худощавым, и седина уже поедала его темные волосы. На его лице уже были морщины. Мать Акселя вышла замуж за мужчину, который старше нее на десять лет, переболела какой-то тяжелой болезнью, и получилось так, что Аксель родился альбиносом. Но сейчас они сидели на протертом, продавленном диванчике напротив Акселя, потому, что он их позвал. Позвал бы, если бы действительно не побоялся рассказать. - Я, эм... - парень опустил глаза и хлопнул белыми ресницами. В голове крутилось "я гей", но было страшно. Может, нужно оправдаться? Придумать что-то, и рассказать в следующий раз?.. - Мам, пап, я...Эм... Я вегетарианец! - соврал парень, потирая запотевшие ладони между коленями. Родители непонимающе переглянулись. - Норви, и ради этого ты нас позвал?.. - сочувственно мать сдвинула брови. - Что случилось? Тебя девушка бросила? Почему ты решил, что ты - вегитерианец? Отец кашлянул и смущенно опустил глаза. - Если ты просто не хочешь, чтоб сегодня на ужине был стейк - так и скажи! Зачем всё так преувеличивать? Тебе хорошо питаться надо!.. Это была первая попытка. Спустя время была вторая. - Норви, мы тебя слушаем, - радостно объявила мать, снова усаживаясь на то же место, и рядом - отец. - Мам, пап, я хотел вам сказать... Э-э... - и снова в глотке застряла пробка. Аксель думал, что долго молчать - признак умственно-отсталого, поэтому снова выпалил: - ...что я анимешник!.. Родители снова переглянулись. - Анимешник?.. - непонимающе сдвинул темные брови отец. - А что это такое, снежочек? - мать снова состроила страдальческую мину на лице. - Это группировка бандитов? Ты принимаешь наркотики? Аксель? Аксель, вернись!.. Но их сын уже успел закрыть дверь своей комнаты изнутри. Ну почему он не может сказать?.. Да что, блять, в этом такого? Чего он боится? Он же доверяет своим родителям! Они его любят, он им доверяет. Почему он думает, что они не примут правду? Почему, блять, он думает, что они это не примут? Почему?.. Уже тогда он плакал, скатившись спиной по двери на пол. Никто не знал, что он плакал. Но он решил сделать и третью попытку. Последнюю. - Итак, Аксель Норвен, что на этот раз?.. - тяжело вздохнул отец, усаживаясь на то же место. Мать стояла за его спиной и обнимала его за шею. Аксель дождался, пока мать поцелует отца в щеку и усядется рядом. Но... Почему-то он понял, что и сегодня не скажет. И завтра, и послезавтра. Пустые попытки. Он уже не нервничал. Подняв взгляд, он посмотрел на родителей, мысленно смирившись с тем, что не скажет. Что это засядет глубоко внутри и больше не выйдет. Может, и до конца его дней. - Сынок..? - разбудила мать сына от мыслей, когда пауза затянулась. - Простите... - он снова опустил взгляд. - Простите, уже ничего... - бросил Аксель в родителей и встал с диванчика напротив. Затем поднялся к себе в комнату на второй этаж. Родители только снова пожали плечами и переглянулись. С этого дня он завел дневник. Ведь подумав, что перечитывая старые записи - сможет понять, что с ним не так. Почему всё так сложилось. И почему он не такой, как все. "Я и правда чувствую, что меня привлекают парни. И конкретно так привлекают. Я хочу их..." - от этой мысли лицо Акселя порозовело. Сейчас эту пошлую мысль было стыдно написать даже в дневник. Аксель отвел взгляд от дневника, а спустя минуту слово "трахнуть" решил не дописывать, а лишь навел точку после слова "их". "Когда я понял это? М-м, это было, наверное, на выпуске после девятого класса. Мне тогда было шестнадцать. Колину - парню, который мне тогда понравился - пятнадцать. Мы очень тесно дружили. Но подружились в классе седьмом, поэтому продружили не долго. Но... Я тогда думал, что просто фанатею от него! Что... Это есть еще одна какая-то стадия дружбы, где, вы вроде бы как лучшие друзья, но больше. Это не как отношения между девушкой и парнем, а как что-то другое. Другая очень сильная дружба..." - Аксель снова засмеялся. Какая, блять, дружба? Когда... "...Когда меня привлекали его губы, его ключицы, его задница..." - Черт, - шикнул Аксель, снова схватив листок и вырвав его, чуть ли не разорвав этим блокнот на две части. "Послушай, я - гей".. Новая фраза озаглавила новую страницу. "Это случилось на выпускном в девятом классе. Мне было шестнадцать, Колину - пятнадцать..." - Пошли выйдем, - крикнул черноволосый парень Акселю и подхватил его под руку. Они были слегка пьяны. Их волосы уже растрепались, а костюмы запачкались грязью из луж после летнего дождя и выпивкой. Аксель был в черной рубашке и белых брюках, белых туфлях. Его волосы были приглажены по бокам около висков, а прядь густой челки свисала на глаза. Его друг - черноволосый мальчик чуть ниже его ростом. Он был в темно-синей рубашке, наверх - черный пиджак, на низ - черные брюки и замшевые темно-синие туфли с набойками. На одной из рук сверкали массивные часы. Родители подарили в честь окончания школы. У него были темно-синие глаза, черные, густые ресницы, тонкие брови и смазливое личико в целом. Был вечер. Солнце уходило за горизонт. Где-то впереди парней - розово-персиковое небо, пугливые птицы, как черный бисер, на нем. Черные ветви деревьев венами текли где-то справа и слева. Посередине - серые дома многоэтажек. На некоторых уже зажигался свет в окнах. Асфальт под ногами был горячим от жаркого летнего дня. Сзади - двухэтажное здание школы, из дверей которого, и из окон был слышен бит электронной музыки вечерней дискотеки в честь выпуска девятого класса. Дыхание музыки тоже жгло спину. А может Аксель просто вспотел, когда танцевал с одноклассниками. И град горячего пота просто катился по его сутулой спине и горбикам позвонков. В любом случае - он был не против уйти. Было очень жарко и хотелось свежего воздуха. Этот неожиданный рывок был просто спасением. Парни громко смеялись и спотыкались об ступени крыльца школы, чуть не падая. Черноволосый отпустил друга, достал из кармана пачку сигарет, а из нее губами поймал одну и протянул пачку другу, попутно доставая зажигалку. - Голова уже болит от этой музыки... - возмутился тот, отдышавшись. Аксель принял пачку, достал сигарету, и протянул ее обратно другу, кивая. Затем, когда друг поджег свою сигарету - протянул зажигалку Аксу. Черноволосый спрятал огонёк, и парни затянулись, глядя куда-то вперед. Дыхание уравновесилось, и черноволосый выдохнул облачко никотина первым. "...Мы вышли закурить, потому, что болела голова. Безумно кружилась и казалось тогда, что я бы блеванул, если бы Колин не потащил бы меня тогда на улицу. Нам и правда нужен был тогда свежий воздух..." Аксель услышал свист дыхания друга и повернул к нему голову. Затем опустил взгляд на его губы. "... Мне было хреново. Я еле стоял на ногах. Но мне было хорошо. Эм, то есть "хорошо" в плане... Я почувствовал вдруг, как хочу его поцеловать. Я долгих два года думал, что мы "очень сильно дружим" до момента, когда действительно захотел его, как, эм... как парня. Я хорошо помню, что очень долго пялился тогда на его губы. Мне было так приятно на них смотреть... Когда он выпускал сигаретный дым изо рта - хотелось глотать его самому. Но я просто стоял, как эти белые нити обволакивают его щеки и растворяются в воздухе. Я просто стоял, черт побери, и ничего не делал..!".. - Эм, что? - Колин выпустил очередной клуб дыма и вздернул бровью, глядя на Акселя. - Ничего... - Аксель нахмурился, отвернулся и снова сделал затяжку. Колин еще минуту выжидающе посмотрел на Акселя и затем снова посмотрел в небо. "... Это случилось на столько внезапно, что я сам в глубине души охренел, представляешь? Те пару минут, после моего "ничего" я забыл про Колина, и попытался понять, что только что произошло. И почему, когда я снова взглянул на него - это чувство не ушло. Чувство влечения. И я, правда, не знал, что делать. Я хотел приглушить это чувство чем-то, но оно только усиливалось. Затяжки не помогали. Забить чем-то другим голову - не получалось. Когда я смотрел на мертвый асфальт у себя под ногами - перед глазами стояли его губы. Выдыхающие сигаретный дым и манящие к себе. Шепчущие: "Попробуй меня на вкус". И я не смог ничего иного придумать, как просто прервать тишину и забить голову действиями..." - Колин... - выдохнув дым и струсив пепел под ноги, сказал Аксель. - Что?.. - Колин тоже смотрел куда-то вниз, докуривая свою сигарету. - Эм... Это же последний раз, когда мы с тобой видимся. "... Я просто не понимал тогда, что говорю. Чувство влечения не проходило. Наступил миг, когда я принял своё желание, и просто ждал момента, когда смогу его поцеловать..." - Да, последний, - Колин не поднимал глаз. Он сказал это бесчувственно, как будто просто подтвердил факт. - ... И ты уедешь. Куда-то дальше учиться... Колледж там, университет... - продолжил говорить Аксель, пытаясь спрятать дрожание голоса в последних затяжках. - Да, уеду, - снова монотонно подтвердил Колин. - И я уеду... Колин поднял взгляд на друга, на секунду застыл, а потом пожал плечами. - Да, уедешь. - Слушай, пошли... - Аксель выдохнул дым, выбросил сигарету в урну и пошел дальше от школы. - Акс? Эй, ты куда..? - Колин бросил сигарету под ноги, затушил ее ботинком и рванул за другом. "... Я повел его к заброшке в следующем квартале налево от школы. Мы с Колином любили лазать там, вылезать на крышу, и сидеть подолгу в свободное время. Это было только нашим местом. Я знал, что там никого не будет. Потому, что больше терпеть уже не мог. И было уже плевать, как он на это отреагирует. Мы смеялись. Мы вспоминали школьные деньки, и мне было очень хорошо. Я чувствовал себя счастливым. По настоящему счастливым. В один миг я снова взглянул на его губы. И меня снова еще с больше силой влекло к Колину. Я просто не мог терпеть. Мое сердце трепетало. Было уже больно. Очень больно. Очень хотелось. Очень хотелось его губы..." - Колин!.. - окликнул парня альбинос, когда они спускались обратно. Колин обернулся. Аксель в два прыжка оказался почти вплотную лицом к другу. - Колин, я... - из губ альбиноса еще чувствовался горький никотин. И едва заметное волнение. Которое Колин успел заметить и нахмурился. - Колин, я очень хочу... - голова уже не соображала, и мысли были произнесены вслух. "... Мою кожу прошибло током, когда я решился. Но потом я уже не думал ни о чем..." Альбинос крепко зажмурился, обхватил щеки друга ладонями и поцеловал его в губы. "... Я знал, что его губы вкусные. Даже когда попробовал - не усомнился в этом. Они были слегка холодными, слегка горькими от никотина, слегка горькими от алкоголя, что мы бухали до того, как приперлись на крышу, и безумно сладкими, потому, что я знал, что больше его не поцелую..." Но Колин резко оторвался. Резко и сильно оттолкнул Акселя от себя. Затем с шоком на лице начал сплевывать слюну и вытирать рот рукавом пиджака. - Фу! Акс, ты... Ты чего...? - Колин был сильно испуган и непонимающе смотрел на друга. Аксель тоже оторопел, не ожидая такого от черноволосого. - Акс, ты в конец охренел?! Ты что... Ты что...?! Ты... Ты пидор?!.. Бля-я-я-ять... Блять, серьезно?! О боже... Блять, иди к черту, Акс! ИДИ К ЧЕРТУ!!! - рявкнул Колин и убежал. "А может и да... Может, быть геем - это больно..." - когда Аксель писал это - рука его дрожала. Он снова готов был заплакать. Пытаясь сдержать эмоции, чтоб закончить запись, он отвел взгляд в сторону скомканных бумажек, на одной из которых была надпись "Быть геем - это больно?". Захотелось вернуть эту страницу. Разгладить ее, и написать на ней все чувства к Колину, который его отвергнул. Который его предал. Ну, как ему тогда казалось. Вспоминая все чувства, Акс всё же заляпал листки блокнота слезами. Похныкал, вытер нос рукой, громко захлопнул дверь шкафа с зеркалом. "Быть геем - пиздец, как больно..." Аксель еще вспомнил, что быстро тогда опомнился и побежал за Колином следом. Догнал его, схватил того за предплечье, но Колин вырвал руку, и всхлипывая, побежал дальше. - Я ПО ДЕВЧЕНКАМ, АКС!!! ПО ДЕВЧЕНКАМ, МАТЬ ТВОЮ, СЛЫШИШЬ??!! НЕ ТРОЖЬ МЕНЯ, ГОМОСЕК ЁБАННЫЙ!! - орал Колин, задыхаясь, хрипя, и кашляя от холодного вечернего воздуха. Захлебываясь соплями, слезами и прочим, выплескивая всё свое возмущение. - Колин! Колин, я уже понял! Колин, прости! Колин... - Аксель бежал следом, пытаясь остановить друга. Колин остановился посреди дороги, уперся руками в колени, чтоб не потерять равновесие и отдышаться. Затем выпрямился, и развернулся к Акселю. Тот подошел к нему, тоже отдышался, вытер пот со лба и захотел снова задержать друга, но тот сделал шаг назад. - Не подходи, Акс, - всё еще в задышке говорил черноволосый. Его лицо было багровым, а щеки блестели от слез. Для самозащиты он выставил ладони вперед перед собой. - Колин...! Колин, послушай... - Это ты, блять, послушай. - Колин, я не хотел... - Нет, ты хотел. Очень хотел. Давно?.. Давно ты хотел, Акс?! Давно ты, мать твою, хотел меня? - Колин снова начал хныкать, отходя от Акса на безопасное расстояние. Аксель тоже чуть ли не плакал навзрыд, продолжая подходить к другу. - Сегодня. Только сегодня, Колин!.. - ВРЁШЬ! Давно... С самого начала, да? Да, Акс? Чёрт.... ЧЁРТ!! Затем Колин захохотал, всхлипывая. - Черт... Идиот... Какой я был идиот... - Колин схватил себя за волосы, продолжая смеяться и развернулся к Аксу спиной, чтоб не видеть его лица. - Друзья, мать твою... - Колин, да послушай...! - Закрой. Рот. - Колин... - Заткнись!.. "... Мне просто казалось, что я умер. Он продолжал отрицать мое существование в своей жизни. И каждый раз, когда я пытался что-то спасти - он убивал. Он вытирал меня со своих страниц, когда я записывал его в свои. Он не хотел знать меня. А знаешь, что было хуже всего?.. Он уничтожил не только то, что между нами было, но и меня самого. Мою сущность. Из-за него я три месяца считал, что быть геем - это отстойно. Это больно. Это мерзко. Это просто ужасно. И нихрена не грустно. Потому, что после того дня я вообще боялся что либо почувствовать..." - Послушай, Акс... - сказал Колин, когда они добежали до дома черноволосого, ведь парень бежал именно туда. - Я не пидор. Мне нравятся девчонки. Девчонки, слышишь? Прости, что... Что я так вспылил, но... Я не хочу, чтоб меня таким считали... - Но нас же никто не видел...! - Акс... - Колин перебил его, чтоб закончить то, что хотел сказать. - Мне уже насрать, видел кто-то или нет. Ты в меня втрескался. Ты теперь видишь меня по другому. И потом, если бы мы виделись - ты бы не смог... Эм, в общем, всё уже не так, как прежде, понимаешь? И прошлого не вернуть. Поэтому... Акс снова всхлипнул. Колин поспешил закончить. - ... Поэтому не звони мне больше. И не пиши. Вообще, Акс. Аксель снова плакал, а Колин стоял напротив него с каменным лицом. - Акс, забудь меня. Я уеду... И ты уедешь. Куда-то учиться дальше. Так нужно, понимаешь? Мы с родителями уже всё решили. И я... Я уеду и тоже попытаюсь забыть это всё... Нет, я буду помнить, но... Эту всю хуйню забуду. Попытаюсь забыть... И ты тоже... Попытайся. Хорошо, Акс? - Колин поднял жалостливый взгляд, как будто только из-за него будет прощен. Аксель кивнул, продолжая вытирать слезы. - Тогда... Тогда прощай, Акс. Удачи тебе. Обниматься не будем... - Колин ступил шаг назад, а затем развернулся и убежал домой. Аксель разрыдался и потом еще всю дорогу корил себя за то, как поступил. Пинал урны ногами, расталкивал людей, пока не пришел домой и не проскочил к себе в комнату. "... А потом я еще всю ночь плакал. Он убил меня, понимаешь? Я где-то полтора месяца чувствовал себя мертвецом. Отрицал то, что могу кого-то любить вообще. Потом начал выходить на улицу, но почти ни с кем не общался. Ах да, и родителям еще тогда так и не сказал... Колин, наверное, тоже не рассказал. Он же не хотел, чтоб его считали... Парнем, которому нравятся мальчики. А я?.. Я не думал об этом до сентября. Пока в колледж не поступил..." "Слушай, но ты же сохранишь мою тайну, правда?"..