О цветке удачи

Зачем я кинула в корзину виноградные леденцы до меня дошло только по возвращению домой. На кухне меня ждала идеалистическая картина. Мой братец, Реборн, малыш Бовино и радостная мама, которая перекладывала еду по контейнерам. Тишину за столом буквально можно потрогать руками, а в противовес матушка словно не замечает этой гнетущей атмосферы и мурлычет себе что-то под нос. Если судить по тому, как Реборн прячет глаза за шляпой, что-то успело произойти и это как-то связано с мамой и её правилами поведения во время еды. Судя по всему, влетело всем троим. – Я дома, – заношу на кухню пакеты. – О, с возвращением, милая. Обедать будешь? – Мама отвлеклась на меня и покупки, а вот за столом все выдохнули. – Как погуляла? – Тсуна подорвался на месте. – Киоко что-то говорила обо мне? – Ох уж эти влюбленные подростки. – Нет, я не голодна, – аккуратно прячу леденцы, это валюта чтобы договориться с этим маленьким демоном. – Мы не обсуждали мальчиков, – я так и не пришла к выводу стоит ли рассказывать Тсуне, что Киоко расстроило поведение мамы. – Мы обсуждали сны. – И что ей снилось? – Вид Тсуны полностью его выдает, хоть он и пытается казаться незаинтересованным. – То, что Реборн-сан наш с тобой кузен, а не твой репетитор, – мне всё же интересно, как в итоге остальные его будут воспринимать. – Меня кто-нибудь познакомит с таинственным незнакомцем? – О, это Ламбо, – мама повернулась ко мне. – Друг Реборна, в какой-то мере, – её улыбка стала более натянутой. – Он тоже взрослый? – Ламбо на удивление тихо себя ведет. – Ему пять, – невозмутимо отвечает Реборн. Если судить по его тону, то эту тему не стоит поднимать. Нужно будет потом уточнить у мамы правильно ли я понимаю, что это «возможно» сын самого Реборна. А то я не знаю, как объяснить по-другому что он будет жить в нашем доме. Я даже не помню, как это объяснялось маме в той жизни. Просто однажды с нами начал жить Ламбо, захаживать Бьянки, поселилась И-пин, а потом Фуута. И мама тогда всё спокойно приняла. – Ну что же, здравствуй, Ламбо-кун. Ты уже поел? Хочешь виноградный леденец, – а пойду сразу с козырей, этого мелкого проказника стоит расположить к себе. – Ламбо-сан поел и Ламбо-сан хочет леденец! – Как всё быстро происходит, вот уже и Бовино в доме. Расстраивает меня только то, что я опять всё пропустила. Как в таких условиях я могу наблюдать за знакомством Тсуны с будущими хранителями, если узнаю всё постфактум? Тут опять происходило что-то интересное, а меня дома не было. Я понимаю, что Реборн делает это специально, чтобы держать меня подальше от всего, но меня кто-то спрашивал хочу ли я держаться подальше? Мне же интересно! В понедельник Ямамото уже был на занятиях. Не знаю, что там у него с рукой, но выглядел он здоровым. Как же раздражает. Как вспомню, как они с крыши летели, так ему шею пожать охота. Спустя неделю он без гипса, даже рука не перебинтована, а какую драму развёл вокруг травмы. Даже с трещиной он должен был ходить с повязкой более длительное время чем одна неделя. Видела его возле Тсуны на перемене. Да и девочки подтвердили, что он цел, свеж и радостен. Реборн, помню, устроил ему испытание на выживание. Сейчас я понимаю смысл той проверки. Ямамото, как кандидат в семью, чтобы привлечь к себе внимание, подверг опасности будущего босса. Тсуне пришлось спасать их обоих, а это недопустимо. Спасать как раз-таки должен был Ямамото, чтобы продемонстрировать свои качества. Так вот, испытание на выживание - это ещё и проверка того, на сколько сам Ямамото ценит свою жизнь и насколько хорошо у него работает инстинкт самосохранения. Да и при таких начальных условиях, это единственный вариант, что позволил бы уверить Гокудеру, что Ямамото хороший кандидат на роль хранителя. Создать управляемую опасность и дать возможность проявить себя. Из всех возможных вариантов Ямамото является идеальным кандидатом на роль хранителя дождя. Даже если не брать в расчет его гены, то для небес более предпочтительными являются уже давно знакомые атрибуты. Через печать на пламени, для Тсуны нужно присматриваться к ближайшему окружению, тогда выше шанс, что связь установится более глубокая. С Гокудерой это разовая акция, он ураган, что сносит преграды на своем пути. Он нужен был чтобы окончательно убрать печать. Второй - дождь, чтобы помочь успокоиться и найти равновесие. Сейчас связь с Ламбо не установится, ибо Тсуна его ещё не знает, но гроза укрепит пламя. То, что Бовино ещё ребенок, наоборот, позже облегчит закрепление связи . У него активный атрибут и он им фонтанирует неосознанно, для Тсуны это тоже очень хорошо. Следующим в идеале должно было быть солнце, чтобы излечить последствия, но с Киоко не вышло. Реборн изначально метил, что вторым будет солнце. Облако поможет, раздует количество пламени. А туман скроет и этим завершит процесс формирования связи и укрепления пламени Тсуны. Сразу видно, что Тсуну не рассматривали в роли реального наследника, а то не создавали бы себе сейчас такие проблемы. Если бы его пламя не сковывали, то и хранителей могли подобрать своих и потом его просто с ними познакомить. А не выискивать среди его окружения и впутывая почти гражданских. Но, в таком варианте больше шанс, что хранители Тсуны будут истинными. Страх перед Нео Примо Вонголой был, в какой-то мере, и по этой причине. Для меня не имеет значения в каком порядке я буду устанавливать связь и с кем. Но, раз уж я решила впутаться в мафию, то только на своих условиях. А значит и хранителей я буду выбирать себе сама. И найду себе всех истинных, раз уж у меня есть такая возможность. Пока я решила, что не буду заглядываться на своих бывших хранителей. Будет слишком неуютно. Я их знала и постоянно сравнивать не хочу. Хоть мне и грустно, и я по ним скучаю. Но, скучаю я по тем, что остались в той другой жизни, а с этими мальчишками я не знакома. Но, если с кем-то из них меня всё же сведет судьба и установится связь, я её приму. И связь, и его в роли хранителя. На этот раз постараюсь быть лучшим небом чем была до этого. И помогу здешнему Тсуне быть хорошим небом, а не пустить всё на самотек в надежде, что всё само как-то решится. Пока что из всех у меня на примете только Киоко, ибо у неё единственной пробужден атрибут. После того, как я выпущу своё пламя, помалу и у остального окружения будет пробуждаться. А с другой стороны будет влиять пламя Тсуны. Так что Намимори ждет массовый наплыв пробужденных пламенников. Плавное безопасное пробуждение под влиянием двух небес. Ещё меня интересует вопрос с туманами. Прошлый раз у меня их было два и словно ни одного. Хром как-будто мне было мало, а Мукуро будто бы не хотел, но был. Я надеюсь и в этот раз всё пойдет так, что в итоге малышка Хром окажется медиумом Рокудо. Я бы не отказалась от неё в качестве тумана. Хотя может Тсуне с ней будет проще чем с Рокудо. Поживем увидим, как всё сложится. Может у здешнего Тсуны тоже будет два тумана и это просто судьба такая. Вчера в понедельник я пропустила первое знакомство Тсуны с Бьянки. А узнала я об этом благодаря тому что мой братец пол вечера расспрашивал Реборна о ней. А в частности о том, как она может быть его четвертой любовницей. Я всё ещё в удивлении от того как быстро двигаются события. Я вышла немного позже чем обычно в школу, а вот Тсуна наоборот – раньше. И нет ничего удивительного, что на полпути мы встретили Киоко. – Доброе утро, Тсуна-кун, Ёши-сан, – подойдя поздоровалась Сасагава. – Киоко-тян, доброе утро, – столько радости на лице братца и неловкого смущения. За ним так забавно наблюдать. Он смешно реагирует на объект своей симпатии. Когда-то он привыкнет и будет менее бурно реагировать, а пока буду наслаждаться его эмоциями. – Киоко, – киваю в ответ. – Чего такая радостная с самого утра? – Меня удивляет умение этой девушки постоянно быть в хорошем настроении. – Сегодня на уроке труда мы будем делать рисовые шарики, – она наклонилась вперед чтобы посмотреть на меня. – Жду не дождусь. – Так в клубе домоводства мы в начале года их уже делали, – братец идет между нами и я понять не могу он радуется или смущается от того что я с Киоко дружу. – Это было давно. Но, я надеюсь, что мои будут неплохи, – Киоко прервал велосипедный звонок. На нас, набравши неплохой разгон, мчался велосипедист. А поравнявшись, кинул две банки газировки. Рефлексы у Тсуны явно улучшились, так как он, вырвавшись перед нами, отбил их школьной сумкой. Из повредившихся банок начала вытекать странно пузырящаяся жидкость с очень приторно-кислым запахом. – Ты с ней знаком? – Киоко явно недоумевает, и я тоже сделала озадаченное лицо. – Н-нет, понятия не имею, – а вот врать Тсуна всё ещё не научился. – П-просто странно, что кто-то кидает незнакомцам г-газировку. На этом наш диалог заглох, и мы продолжили путь. Тсуна всю дорогу нервно передергивал плечами и внимательно смотрел по сторонам. Видимо интуиция сигнализирует о взгляде в спину. Просто он ещё не научился правильно понимать сигналы. Я же чувствовала внимание Реборна, что проводил нас к школе. Что ещё раз подтверждает, что действия Бьянки срежиссированные. Сегодня вторник, а значит клуб домоводства после уроков. Интересно, Бьянки как-то вмешалась в урок трудов у девочек? Во всяком случае узнаю это сегодня. Меня радует, что я хоть как-то могу наблюдать за этим знакомством моего братца, а то всех хранителей проморгала, аж обидно. Хотя может поэтому Реборн меня и дистанцирует? Ибо боится, что у меня пламя появится, раз я без печати, в самый неподходящий момент и всё испортит. Даже не зная возможного атрибута, просто на всякий случай. Папа явно ему выдал указания, что меня от мафии нужно держать подальше. Эту мысль стоит обдумать. Он же не знает, что я знаю о пламени и умею с ним обращаться и у меня нет желания мешать его работе. – Значит твой брат влюблен в Киоко? – Именно этими словами меня встретила Хана. – Я думала мы уже решили вопрос с тем, что она ему нравится, – ещё в начале знакомства мы это обсуждали. – Да! Но он признался сегодня ей в любви! – Курокава прямо пылает энтузиазмом. Это в ней говорит её журналистская натура? – Хана! – Киоко явно немного раздражена. – Хватит об этом, – видимо эта тема за сегодня поднимается уже не первый раз. – Так что у вас собственно произошло? – Я не совсем правильно и до конца понимаю настроение Киоко. – Ооо, – Хана закатила глаза и ликующе продолжила. – Он сегодня при всем классе признался в своих чувствах. Мне уже даже интересно, что там такого было. А то радостное возбуждение Курокавы вызывает массу вопросов, особенно если учесть, что она не в восторге от Тсуны, как и от мальчиков в большинстве своем. – Хана, не начинай! Это было не признание, – смущенное раздражение в исполнении Киоко милая эмоция. – Это было именно оно, – с Ханной в таком настрое трудно спорить. – Сегодня после трудов мы понесли рисовые шарики на пробу мальчикам в классе. Ну, ты знаешь, обычная практика. Киоко предложила свои Тсуне, а ещё по одному решили попробовать Гокудера и Ямамото. Но. Тсуна не дал им этого сделать, сказав, что, если кто-то тронет рисовые шарики, что дала ему Киоко, убьет, – энтузиазм Ханы не утих. – Снова Тсуна, а не Савада. Ты меня удивляешь Хана, – не думаю, что там всё было именно так. Я видела, как себя ведет мой брат возле Киоко ещё утром. Ему не хватило бы смелости так дерзко признаться. Скорее окружающие опять всё не так поняли, а остальное додумали. Но, то как Хана умеет играть с информацией, вызывает восхищение. Я более чем уверена, что теперь все убеждены именно в этой интерпретации событий. – Заслужил в этот раз быть Тсуной. Но, это разовая акция, – она смешно вздернула нос. – Я что-то не улавливаю героичности. Прошлый раз был более весомый повод. – О, он просто признался в чувствах, но не сказал это прямо. Что не ставит Киоко в неудобное положение с ответом. Но при этом он обозначил свою позицию для всех. А значит всяких идиотов к Киоко липнуть меньше станет. Ибо им нужно сначала иметь дело с Тсуной или они потом встретятся с его гневом, – Киоко на слова Ханы просто вздохнула и никак не прокомментировала. – С такой стороны это действительно весомо, – я улыбнулась. Среда у меня выходной день от всякой позашкольной деятельности. Никакой гимнастики, что была в понедельник и без клуба домоводства. Сразу после школы я пришла домой и застала на кухне маму, Бьянки и Реборна. – О, с возвращением милая, – мама мне радостно улыбнулась. – Знакомься это Бьянки. Она будет помогать Тсуне с трудами и мировой художественной культурой. А то эти предметы не совсем специализация Реборна, а он хочет дать более полное образование Тсуне, – если судить по тому с каким восторгом мама об этом говорит, то она очень даже за такой подход. – Ты тоже можешь присоединится к этим урокам если тебе будет интересно. Бьянки не против, – и мама перевела вопросительный взгляд на девушку. – Нет, я очень даже за. Вместе веселее, – что-то мне подсказывает, что Тсуна будет за то, чтобы я своим присутствием уменьшила количество ядовитой кухни. Видимо Реборн выдал ей задание ненавязчиво присматривать за мной. А более просто это будет сделать подружившись. К тому же логика в этом есть. Иметь старшую подругу, что по возрасту ближе и с которой можно многое обсудить. А значит если у меня возникнут вопросы или подозрения по поводу деятельности Реборна и Тсуны, то выгодно будет если я пойду советоваться с Бьянки. Так что она сможет подкорректировать восприятие происходящего в более безопасное русло. Но это уже далеко идущие планы. – Тогда я к соседке. Не буду вам мешать заниматься, – мама поднялась и начала развязывать фартук. – Тсуна скоро должен как раз вернуться домой, – а я пожалуй-таки поприсутствую на первом уроке трудов или что там ядовитый скорпион сегодня собирается преподавать. Мама ушла, а Бьянки заняла кухню. Сентябрь в этом году какой-то аномально жаркий. Я успела переодеться прежде чем Тсуна вернулся с центра и притащил мороженое домой. Реборн за это время успел устроиться перед вентилятором и поедал хиядзиру. Малыш Бовино задремал в этой же, более прохладной, комнате. А с возвращением братца дом опять наполнился возмущёнными криками. И, пока Тсуна разбирался, что там опять придумал его репетитор, в дверь позвонили. – О, привет, Гокудера-кун, – он стоял с сигаретой в зубах и арбузом. – Я тебя прошу, не кури когда приходишь. Мама явно не оценит запах табака в доме. – Сестра Десятого! – Он поклонился и попытался незаметно сжать в кулак сигарету. – Больше не повторится! – Гокудера-кун, что-то случилось? – Со второго этажа как раз спустился Тсуна. – Десятый, хочешь арбуз? Он спелый и сладкий, – и как в подтверждение своих слов он поднял его повыше. – С-спасибо большое, но я сейчас немного занят… – Тсуна потер шею, два неловких подростка на один дом — это слишком. – Какие-то проблемы? – Настроение Гокудеры разительно изменилось. – Хочешь, чтобы я от них избавился? – Ну… Вообще-то… – Тсуна явно хотел, а мне интересно до чего их диалог дойдёт. Не успел мой братец договорить, как из рук Гокудеры выпал арбуз и разбился прямо в прихожей. Пол вытирать походу мне. Или напрячь Тсуну? – Старшая сестра… – Гокудера захрипел. – Хаято… – С кухни выглянула Бянки. Буквально немая сцена. Прям как в маминых сериалах, только круче, ибо вживую. Жаль, что мама это пропустила, нужно будет вечером ей пересказать эту Санта Барбару. – Извините меня, – Гокудера схватился за живот и выбежал во двор. – Гокудера-кун, стой! – Тсуна пошел за ними. Я глянула вопросительно на Бьянки, она вздохнула. – Вечно с ним так. Какой странный мальчик, – и развернулась обратно в кухню. Я решила последовать за братом. Там сейчас явно что-то интересней. – Гокудера-кун и Бьянки родственники? – Этот крик братца было отлично слышно. – Что значит старшая сестра? – Ага, – откуда-то вылез Реборн. – У них разные матери. Гокудера стоял с другой стороны забора, облокотившись руками, и глубоко дышал. Я выглянула из-за калитки, но решила слишком близко не подходить, давая право вести диалог Тсуне. Он весь как-то растерялся. – Э… На счет арбуза что ты принес… – Братец начал мяться. – Мне очень жаль, что так получилось. – Я жил с сестрой до восьми лет, – Гокудера выглядел бледно и потеряно. – В нашем замке часто происходили пышные вечера. И когда мне было шесть лет, я должен был сыграть партию на пианино перед всеми. Тсуна слишком шокирован, чтобы нормально вести диалог. Даже не знаю, его так замок удивил или что Гокудера из высшего общества. По факту мы тоже, только папа держит нас подальше от всего этого. – Тогда впервые сестра приготовила мне печенье, – он тяжело сглотнул. – Это была её первая ядовитая готовка… – Он поднял взгляд и посмотрел в никуда. – Я тогда не знал, но после выяснилось, что у моей сестры талант делать ядовитым всё, что она готовит. – Как такое вообще возможно?! – Тсуна слишком шокирован. – Конечно же, после того, как я это съел, мне стало плохо, голова закружилась… – Что-то мне подсказывает, что он впервые это рассказывает именно так. – И моё выступление было испорчено… – Он нахмурился. – Но это было только начало. Тсуна молчит и дает возможность выговорится. Хорошо, что Гокудера слишком погружен в свои переживания, чтобы анализировать выражение лица моего братца. Оно слишком растерянное и недоумевающее. – Ужасное выступление в итоге оценили, как великолепное, – он вздохнул. – Отец, бывший в хорошем настроении, решил, чтобы я выступил ещё. Гокудера ударил кулаком по забору и повернулся к Тсуне. – Этот ужас оставил отпечаток в моем сознании. И теперь каждый раз, когда я смотрю на свою сестру, живот начинает ужасно болеть. – Я уже заметил, что она очень настойчива, – Тсуна вжал голову в плечи и опустил взгляд в землю. – Ага, – Гокудера вновь отвернулся. – Ненавижу её, – он особенно выделил последние слова. Не нравится мне этот диалог. Особенно то, как себя ведет Тсуна. Он просто выслушал, но от него поддержки не дождёшься. Братец не знает, как себя вести в подобных ситуациях. Ничего, это придёт с опытом. Как по мне, стоит что-то сказать, а то эта история с травмой и ненавистью будет тянутся ещё долго и нудно. Гокудере стоит это наконец-то отпустить. Но дойти к этому он должен всё же сам. – Если бы ты так её ненавидел как говоришь, то не называл сестрой, – я вздохнула и подошла к ним ближе. Тсуна оторвал взгляд от пола и перестал выглядеть так, словно хочет оказаться где-нибудь ещё, но не здесь. – Ты же слышала, что я рассказал. Считаешь, что я не имею права её ненавидеть?! – Он возмущенно посмотрел на меня. – Считаю, что тебе стоит наконец-то отпустить эту ситуацию, – я подошла ещё ближе и поравнялась с братом. – Это делает тебя слабее. Тебе стоит побороть свою реакцию. Потом ненавидь сколько хочешь, – я внимательно посмотрела на него пытаясь донести ситуацию. Реборн же внимательно наблюдал за нами. Я не совсем понимаю нравится ему то что я вмешиваюсь или нет. – Ты же сам говорил что-то о защите, а как ты собираешься это делать, когда у тебя живот прихватывает, – они всё ещё мальчишки, есть смысл взять на слабо, а то убеждением своей правоты тут не поможешь. Гокудера вскинул на меня взгляд, собираясь что-то возразить, но замолчал. Насколько этот разговор будет иметь последствия покажет время. Я развернулась и пошла обратно в дом. До чего они там ещё договорятся всё равно узнаю по их действиях. Всё, что мне было интересно, я увидела. Острые углы попыталась сгладить. Дала немного времени Тсуне прийти в себя, а дальше он должен сам строить отношения со своим хранителем. Вернувшись домой, я зашла на кухню за тряпкой. Арбуз так никто и не убрал. Собрав крупные осколки ягоды, я промыла их под водой и, порезав, спрятала в холодильник, чтобы охладился. Пока я этим занималась и попутно помогала Бьянки найти нужную ей кухонную утварь, с заднего двора её позвал Тсуна. – Бьянки, иди сюда! Смотри! Я тоже выглянула на задний двор. В детском бассейне сидел взрослый Ламбо. О, вот и базука десятилетия в действии. – Не люблю, когда меня вынуждают делать что-либо, но я скоро начну тебя обучать. Сказала же… – Бьянки в руках держала свою ядовитую кухню, видимо для большей весомости своих слов. – Ромео! – А увидев взрослого Ламбо, она переменилась на более радостную. И, подбежав, впечатала тарелку с ядовито едой ему прямо в лицо. У Тсуны на лице отразился ужас, в то время как взрослый Ламбо валялся без сознания и конвульсивно дергал ногой. – Похоже, что перед тем, как Бьянки с ним порвала, у них были ужасные отношения, – Реборн вновь решил пояснить ситуацию. – Каждый раз, вспоминая его, она расстраивается, – он невозмутимо стукнул пару раз ногой по телу Ламбо и добавил. – Может медицина через десять лет сможет его спасти. Дурдом. Но кажется я по этому скучала.