Хочешь попробовать?

      Ночь. Улица. Фонарь. Бар, в котором ребята собрались выпить сегодня ночью. Парни уже подвыпили, но Далер что-то не особо чувствует тягу к алкоголю. Да, конечно, это классно, что они чемпионат мира так исторически закончили, несмотря на то, что уступили в четверти финала, но вот пить что-то совсем не хочется. И вот Кузяев сидит со стаканом водки в руках да вертит его, рассматривает. Есть, конечно, занятие поинтереснее: наблюдать за Артёмом и Федей, которые набухались вдрызг, просто в доску кошмариной. И это именно та стадия опьянения, когда в голове отключаются все рычаги. Все ограничения и принципы. Всё привычное и устоявшееся. Наверное, поэтому сейчас Артём пытается склеить своего капитана, который в ответ только снисходительно смеётся над его идиотским поведением. Нет особого интереса у Далера идти и пить с ними и всё тут! Поэтому он сидит один за столиком в баре, где посетителями являются его друзья и товарищи по команде. — Ты чего тут? — слышит Кузяев рядом и поднимает взгляд. Андрей выглядит пока ещё адекватным, но всё же поддатеньким. — Да ничего, — пожимает плечами Далер, делая маленький глоточек из стакана. Наверное, это было сделано для того, чтобы Лунёв не посчитал его занудным. — Ну хорошо тогда, — отвечает Андрей и садится рядом, смотря прямо перед собой на смеющихся ребят. Далер отодвинул руку, которой он всё ещё держал стакан с алкоголем, и свою тарелку с сухариками, на случай, если Андрей захочет поставить свой стакан или положить руки на стол. Лунёв не реагировал, всё также равнодушно смотря на ребят. Кузяев искоса глядит на Андрея. Ой, а зачем он тарелку-то отодвинул? Вдруг он подумает, что Далер сухарики зажал! Но это ведь не так! Кузяев опускает свою руку на стол максимально неприметно и двигает тарелку обратно на середину. Андрей замечает движение и смотрит сначала на тарелку, а затем на самого Далера. — Наелся что-ли? — спокойно спрашивает Лунёв. Далер смотрит на него и тут же кивает, не найдя лучшего ответа. — Коньяк вкусный, — говорит Андрей, глядя на Далера всё также равнодушно и спокойно. — Правда? — спрашивает Кузяев, хотя и так верил. Лунёв улыбается уголком рта и кивает. — Попробуешь? — предлагает Андрей, приподняв одну бровь. Далер неопределённо пожимает плечом. Лунёв отпивает немного коньяка из своего стакана и вновь оборачивается к Кузяеву. Далер ждёт, когда Андрей протянет ему свой стакан или пойдёт за бутылкой этого самого коньяка, но этого не происходит. В следующую секунду Лунёв вдруг приближается к лицу Кузяева и чмокает его, оставляя влажный след на его губах. Кузяев вздрагивает и тут же застывает, в недоумении и удивлении пялясь на товарища. — Ну как? — спрашивает Андрей, выжидающе глядя на Далера. Сказать, что он ахренел — ничего не сказать. Нет, Далер не почувствовал стыд или злобу. Он даже не захотел ударить Лунёва или убежать в истерике. Он просто ахуел. Далер облизывает губы, почувствовав горечь на кончике языка. — Не понравилось? — удивлённо приподняв бровь, спрашивает Андрей, — ты моргни хотя бы, что ли, — усмехается он, забавляясь от потерянного вида парня. — Нормально, — только говорит Далер. Лунёв улыбается и вновь обращает своё внимание на парней. Кузяев тоже переводит взгляд на ребят, но они его не занимали. Больше всего его волновал человек, который сидел в десяти сантиметрах от него. Может, Андрей уже напился? Поэтому не стоит воспринимать это всерьёз. Не стоит воспринимать всерьёз что? По… Поцелуй? По-це-луй. Далер вдруг вспыхнул и затаил дыхание. «По-це-луй» — звучало у него в голове на повторе. Это поцелуй?! Зачем… Тогда зачем Андрей его поцеловал? Голова Кузяева сейчас лопнет. Он искоса смотрит на Андрея, который всё ещё наблюдал за ребятами, изредка попивая коньяк из стакана. Взгляд Далера упал на губы Лунёва и он сглотнул, поспешно отвернувшись. Приятное чувство вдруг появилось где-то в районе живота и груди, а на губах Кузяева появился зуд. О, нет… Это предрассудки. Просто Далер, кажется, тоже чутка перебрал и ему чудится всякое такое из-за чего потом будет ой, как стыдно. Кузяев решает ещё раз взглянуть на Лунёва, стараясь не привлечь к себе внимание, чтобы его не застали за рассматриванием. Нужно же для себя окончательно решить, что ему показалось и это чёртовы предрассудки, верно? Это его характер! Без чувства завершённости, он не сможет уснуть. Далер вновь переводит взгляд на Андрея, у которого шевелились только ресницы, когда он моргал. В остальном же он был совершенно спокоен и равнодушен к происходящему. Взгляд Кузяева вновь упал на губы Лунёва и он неосознанно облизал свои, на которых ещё остались нотки коньяка. И вновь Далер почувствовал желание. Он поспешно опустил взгляд на стол, чтобы скрыть от Андрея свои мысли. Ему казалось, что если Лунёв только взглянет на него, то сразу же всё поймет. Да, спорить не о чём, а рассуждать дальше и подавно. Ему понравилось. — Ещё, — вдруг говорит Далер, смотря перед собой, но ничего не видя. Андрей вновь обращает своё внимание в сторону Кузяева. — Что? — спрашивает он, действительно, не понимая. Далер всё также смотрит перед собой, боясь взглянуть Лунёву в глаза. Боже… Ну и что он делает? — Коньяка, — поясняет Кузяев. — Аа, — тянет Андрей и ставит перед Далером стакан, — держи, — добавляет он, вновь переключая своё внимание на команду. Кузяев смотрит сначала на стакан с коньяком, что стоял перед ним, а затем на Лунёва. Серьёзно? Это всё? Далер хмурится, но стакан всё же в руки берёт и делает несколько больших глотков. Как глупо. Может, Далеру показался этот поцелуй? Может, он просто очень устал? Или у него шизофрения, сопровождённая острыми галлюцинациями? Какая-то непонятная ситуация. Совершенно тупиковая. Далер двигает стакан обратно Андрею и скрещивает руки, недовольно глядя перед собой. Ну уж нет. Он ещё не сошёл с ума. Вот у кого крыша поехала, так это у Лунёва. Когда вздумалось — поцеловал. Это нормально? — Ещё, — не скрывая своё раздражение говорит Далер. Андрей вновь переводит спокойный взгляд на Кузяева. — Коньяка? — Поцелуй меня, — говорит Далер и решается посмотреть тому в глаза. Лунёв хлопает несколько раз ресницами, рассматривая лицо друга. — Зачем? — интересуется он. Кузяев сводит брови к переносице, недовольно смотря на Лунёва. Он что, издевается? — Хочу, — одними губами произносит Далер. И вновь Лунёв приближается к Кузяеву, сцепляясь с ним губами. Поцелуй длится всего секунд пять, но этого хватает, чтобы у Далера начала кружиться голова. Губы начали гореть, а живот приятно скручивать. Андрей выжидательно смотрит на Далера. — Ну как? — спрашивает он с любопытством. — Непонятно пока, — отвечает Кузяев. Лунёв двигается ближе и вновь целует его. Поцелуй в этот раз получается влажным и продолжительным. Оба вовлекаются в него с каждой секундой, останавливаясь только для того, чтобы набрать воздуха в лёгкие. Со временем ребята начинают задействовать и другие части тела. И вот уже рука Лунёва бесстыдно гладит ногу Далера, пока тот в свою очередь двигает эту самую руку выше и ближе к точке невозврата. — Эй, Тох, — ткнув локтем в бок брату, говорит Лёша, — это там Кузя с Лунёвым сосутся что-ли? Антон щурится, глядя в сторону, указанную братом. — Да не, — отвечает он и Лёша пожимает плечами.       Ночь. Улица. Фонарь. Бар, в котором ребята решили отдохнуть от тяжелой работы. Бессмысленный и тусклый свет, который освещает всё помещение. И бутылка коньяка, сблизившая двух совершенно разных и не похожих друг на друга людей. Жидкость, которая в скором времени заставит два сердца стать одним целым.