Devil, devil

      Мужчина в строгом чёрном костюме зачесал рукой волосы назад и чуть прикрыл глаза, чтобы сосредоточиться. Даже такие люди, как он, умеют волноваться, да. Завтра состоится одна очень крупная сделка, и ничего, ничего не должно этому помешать. Холодный ветер с шумом влетел в открытое на чердаке окно. Помещение над самой крышей многоквартирного дома не отапливалось, стоило захватить с собой хотя бы пальто.       Он выудил из кармана брюк пачку крепких сигарет, в надежде, что хоть это спасет его от сквозняка и переохлаждения. Глупая надежда, очевидно, но попробовать стоит. Яркий огонек вырывается из зажигалки: мужчина подносит сигарету к губам и прикуривает. Делает затяжку.       Так лучше. Так намного спокойней.       Мужчина этот есть не кто иной, как Геллерт Гриндевальд, немецкий торговец оружием и подстрекатель. В самом рассвете сил, ему было около тридцати пяти, он уже заработал немалое состояние, однако останавливаться на достигнутом не спешил.       Вопреки холоду он закатил рукава белой рубашки, оголяя бледную кожу рук, испещренную маленькими шрамами. Не сложно догадаться, что такое состояние, которое он сколотил за свою жизнь, не дается просто так. Его нужно заслужить, его нужно заработать. Трудом, потом и кровью. В его случае чаще всего кровью.       В комнате горит лишь одна лампочка, свисающая с потолка. Нельзя быть уверенным в том, что прикреплена она надежно. Вообще нельзя быть уверенным в том, что крыша не обвалится тебе на голову. Настолько старым был этот дом. Потому Геллерт его и выбрал.       Так лучше. Так намного безопаснее.       Но разве судьба хоть когда-нибудь кого-нибудь спрашивала? Нет, она сталкивала людей друг с другом, а потом наслаждалась их ссорами или неловкостью, безуспешными попытками всё объяснить и прийти к компромиссу.       Ночь эта исключением не была. Альбус Дамблдор выжидал в машине примерно десять минут, когда, наконец, не выдержал и поднялся на чердак, чтобы увидеть его. Гела. Они не виделись много лет, Альбус лишь наблюдал за его деятельностью из выпусков новостей или газетных статей. В каждом преступлении Гриндевальда чувствовался особый стиль, характер, харизма. Нечто, что выделяло его среди прочих и притягивало его, Альбуса, внимание.       Толком не сумев ничего разглядеть, Дамблдор на ощупь нашел дверь и повернул ручку. Можно было бы включить фонарик на телефоне, но тогда свет бы привлек внимание. А ему хотелось появиться неожиданно. Чтобы застать хоть какую-нибудь эмоцию на лице бывшего друга. Друга ли? — Теряешь сноровку, Гел, — первым начал Альбус, выходя из темного угла комнаты.       Реакции торговца он добился; тот резко обернулся, глядя на вошедшего с удивлением. Рука Геллерта сперва потянулась за пистолетом, но спустя секунду мозг опознал знакомый голос, и надобность в оружии отпала сама собой. — Надо же, Ал. Сколько лет… — Семнадцать, Гел. Семнадцать. — Дамблдор уверенно ступал по прогнившим доскам, сложив руки в карманы черного пальто. — Неужели считал? — Гриндевальд хищно сощурился, облизнув губы. — Признайся, скучал? Вижу, что скучал. Ты как всегда слишком предсказуемый. — А твоя реакция пару секунд назад говорит об обратном. Ты не ожидал меня здесь увидеть. Признайся? — англичанин отзеркалил ухмылку старого друга.       Ответом ему была звенящая тишина. Геллерт вернул свое внимание коробкам с оружием, даже сигарету выкинул в окно. Он что-то напевал под нос, укладывая пистолеты поудобнее, всем своим видом показывая, что на ночного гостя ему наплевать. — Снова делаешь вид, что меня здесь нет. Довольно, Гел. Столько лет прошло, а ты продолжаешь вести себя как ребенок. Нам уже не шестнадцать. — Вот именно, нам уже не шестнадцать, и я без колебаний могу пристрелить тебя прямо здесь и прямо сейчас, — в доказательство своих слов он снял пистолет с предохранителя и направил его на замершего Альбуса. — А хочешь? — попытался выкрутиться Дамблдор. Отчего-то он действительно верил, что его старый друг не блефует. ***       На часах было пять утра, солнце едва показалось из-за горизонта. Альбус не спал. Всю ночь проворочался на кровати, комкая простынь и одеяло, поправляя подушку раз за разом. Но сон не шел, как бы мужчина его не ждал. Пришлось сделать себе кофе, привести себя в порядок в ванной комнате и встречать новый день так, будто позади у него приятная ночь, полная сновидений.       Работа сегодня забирала больше сил, чем обычно. Ему подсунули кипу бумаг, которые необходимо было перечитать, разобрать и разделить. С каких пор ему поручают работу архива? Неужели всё не могут простить ту ошибку.?       Лишь однажды за всю свою карьеру агента спецслужб Великобритании он ошибся. Просчитался, из-за чего потерял время, и предполагаемый наемник, которого выслеживали несколько лет, успешно скрылся где-то в Шотландии. Труд, время и деньги коту под хвост. А Альбусу кипу бумаг и боль в шее от долго сидения за столом в одной позе.       Ближе к вечеру начальство разошлось по домам. Можно было тихонько скрыться и его никто не заметит. А какое им дело до каких-то там бумаг? У Альбуса были дела поважнее. Намного.       Он сел в свой автомобиль, очень неприметный, как ему казалось, и добрался до полуразвалившегося дома, где, предположительно, находился сейчас Гриндевальд. Откуда он всегда знает, где его найти? Значения это не имело.       Долго искать Геллерта не пришлось. Тот нашелся в одной из комнат, которая, видимо, служила спальней. Там он уже застегивал пуговицы на жилетке, уже готовый и одетый в костюм тройку тёмно-серого цвета. Альбус замер на пороге, любуясь тем, как шикарно строгие брюки всё-таки сидят на нем. С годами он стал только привлекательнее. Особенно его привлекал вид сзади. — Я пришел тебя предупредить, — собравшись с мыслями начал Альбус. Его проигнорировали, Гриндевальд продолжал медленно возиться с пуговицами, стоя к нему спиной. — Это очень важно, Гел. Эта сделка двойная ловушка и тебя возьмут сегодня же. Приказ стрелять на поражение, живым ты им не нужен! — Тебе какое дело до меня? — торговец оружия закончил с костюмом и открыл пачку сигарет, чтобы занять чем-то пальцы. Закурил и сделал затяжку, выпустив дым прямо в лицо подошедшего к нему Ала. — Есть мне дело, Гел, есть. Хоть и не веришь мне. Но сейчас должен. Убьют тебя, если сунешься туда. Не ходи… — Дамблдор всматривался в такие родные глаза, игнорируя манипуляции друга.       Геллерт приподнял брови, удивляясь. Он не верил, в то, что ему говорили. Поймать? С поличным? Геллерта Гриндевальда? Не смешите! Но какая-то часть разума твердила, что за свою гордыню он однажды сильно поплатится. Главное, чтобы не сегодня. — Хорошо. — Нехотя согласился он, затушив сигарету о старый шкаф. Альбус заметно приободрился и больше не выглядел таким потерянным. — Я подумаю, что можно с этим сделать и как выбраться живым из этой западни. — Ничего ты не понял! — повысил голос Дамблдор, но его уже никто не услышал. В комнате он был один. ***       Пальцы перебирали тонкую цепочку из какого-то драгоценного металла, а в голове было пусто.       Сделка сорвалась, боссы разъехались, спецслужбы рвут и мечут. А Геллерт сидит в своей машине и уныло смотрит в окно. Он корил себя за то, что позволил Альбусу снова войти в свою жизнь. Позволил ему вмешаться в планы, испортить их. Сигарета снова оказалась между пальцев, а глаза неотрывно следили за красненьким тлеющим огоньком на конце.       Что делать дальше? Продать оружие он не смог. В Лондоне оставаться нельзя, нужно срочно возвращаться на материк, а там вовсе в родную Германию. Всё-таки там спокойнее.       Раньше бы он без колебаний собрал вещи и уехал, а теперь ему что-то мешало. У этого чего-то было имя. Альбус.       Увидев тогда на чердаке старого знакомого, Геллерт понял, что снова пропал. Потерялся в его голосе, любимой ухмылке, которую он любил целовать когда-то давно. Слишком давно.       Ветер гулко завывал, заставляя деревья трепетать и склоняться почти до земли. Крыша полуразрушенного дома пугающе скрипела, угрожая рухнуть и похоронить всех под собой. И почему только Гриндевальд для убежища выбирает вот такие развалины? Чтобы легче было сбежать в случае чего? Или шатающиеся стены дома были отражением души самого Геллерта?       Он никогда не собирал вещи так быстро. Сбегал вниз по лестнице до машины, укладывал чемоданы в багажник. Ему казалось, что помедли он хоть секунду, то передумает.       И ведь он уже почти ушел, если бы не записка, оставленная на заправленной кровати так, чтобы её было видно. Простой лист светлой бумаги, корявый, но понятный и знакомый почерк. И слова, которые Геллерт вертел на языке по пути в ресторан: Сегодня вечером. Жду. ОДНОГО. ***       Небольшой, с виду неприметный ресторан внутри оказался довольно приличным и даже уютным. Небольшие столики на двух-трёх человек, накрытые белыми скатертями, свечи в искусных подсвечниках и красивая хрустальная посуда. Создавалось впечатление, что ты переместился во времени, оказался в далеком прошлом. Мягкий полумрак, свет приглушили, чтобы свечи на столиках создавали нужную атмосферу.       Хорошее место.       Геллерта сопроводили к столику, который был уже заказан. Он посмотрел на часы, сверяя время; опаздывать Гриндевальд ненавидел, а ещё больше не любил, когда опаздывает кто-то другой. Мимо прошел человек, чье лицо казалось знакомым. Ричард! Надо же! Давно он не видел этого прохвоста, хорошую они тогда операцию провернули во Франции… Ричард похлопал его по плечу, понимающе кивнул и скрылся за поворотом со своей длинноногой спутницей.       Время шло, а Альбуса всё не было. Геллерт разглядывал сцену перед собой, на ней играли несколько человек, что-то из классики. Их лиц видно не было, однако это и неважно вовсе — главное музыка и ничего больше.       Света стало меньше — пару ламп зажглись над сценой, оповещая о начале представления. Подтянутый мужчина в тёмно-зеленом строгом костюме прошел к пианино и, присев на стульчик, тут же начал играть интересный мотив. Группа музыкантов тут же подхватила его, делая мелодию звонче и громче, что не узнать её было нельзя. Дьявол, дьявол…  Кости из металла, металла. Ты пытаешь святых лишь взглянув на них,  Внушаешь мысли, что у них когда-то был шанс.        Мужчина в тёмно-зеленом костюме оглядывается, осматривая зал, выискивая кого-то определённого, и, когда находит, пошленько ему ухмыляется, подмигнув. Несколько раз проводит тонкими длинными пальцами по клавишам и поднимается на ноги, уступая место пришедшему пианисту.       На танцевальную площадку выходят девушки, все в разных нарядах, ухоженные и симпатичные. Взгляды гостей в зале прикованы к милейшим созданиям, в то время как Геллерт сверлит взглядом Альбуса, который стоит в середине сего действа и уже расстегивает пуговицу на пиджаке, чтобы избавиться от мешающего элемента одежды. Музыка льётся по ресторану, приятно ласкает слух, а танец на сцене ласкает глаз. Гармония.       Дамблдор повторяет нехитрые движения девушек и непрерывно смотрит на Гриндевальда, своим видом говоря: Смотри на меня! Ты должен смотреть только на меня. Ведь это всё ради тебя! Не испытывай меня, дьявол, дьявол.  Ты не сможешь купить меня, дьявол, дьявол.  Ты не сможешь одурачить меня, о нет.  Что делает тебя таким особенным, особенным,  Чтобы думать, что я когда-либо смогу поддаться Ради этого коварного танца между тобой и мной, дьявол, дьявол.       Но Геллерт на секунду все-таки отворачивается, отвлекается на девушку, коснувшуюся плеча. В тот момент он не видит, как меняется лицо Альбуса, когда он разводит руки в сторону: Как ты посмел отвернуться?!       Однако внимание к танцу друга Геллерт всё же возвращает, про себя отмечая, как чудно сидит этот костюм на нём. Будто сшит на заказ, прямо под него, подчеркивает всё, что нужно подчеркнуть. Молодое и сильное тело Альбуса прекрасно, особенно, когда он так плавно двигается в такт музыки, своим красноречивым взглядом раздевая Гриндевальда.       Геллерт отпивает немного шампанского, которое незаметно для него поставил официант, и чувствует, как возбуждение скапливается внизу живота. Однако глаз от такой красоты отвести не в силах, остается только вестись на провокацию этого дьявола. Умного, черт возьми, дьявола! Ты принимаешь форму  Всего, к чему меня так тянет…  Ты принимаешь форму  Всего, к чему меня так тянет,  Но твои глаза  Мертвы и красны.  Красны, будто ржавчина.       Ради улыбки Альбуса хочется убивать. Его улыбку хочется заслужить, а потом наслаждаться ею до конца своих дней. Непослушный язык вновь и вновь касается розовых губ Дамблдора, и Геллерт перестает улыбаться, потому что такого откровенного соблазнения он ещё никогда не видел. Что он творит?! — Пошли! — Альбус пошло ухмыляется, глазами подзывая присоединиться к танцу. — Ты искушаешь меня, Альбус, — говорит Геллерт, но сдерживать себя больше не может, поднимается с места и быстрым шагом идет к танцевальной площадке. — И ты мой должник теперь.       Дамблдор счастливо улыбается, стреляя глазами в приближающегося мужчину. Тот облизывает губы, как сам Альбус до этого, и выглядит потрясающе сексуально. И кто кого теперь соблазняет? — Скажешь, если не буду попадать в такт, — шепчет Геллерт, приблизившись к нему почти вплотную и оставив руки на его талии.       Ал лишь кивает Гелу.       Потому что понимает, Геллерт Гриндевальд только что обыграл самого дьявола…