Охота

Охота... Это то время, когда все рефлексы на пределе; взор и слух обостряются; а руки сами запоминают путь от колчана, полностью набитым стрелами, до тетивы, отправляя в жертву, в основном не знающую своей печальной судьбы, оперенную, стремительно летящую, смерть. Довакин, кажется, всю жизнь охотился: за животными, разбойниками, солдатами, драконами... Все это оставило огромный отпечаток в мужчине - норд был словно призраком: быстрым, тихим и смертоносным; тактика боя мгновенно слаживалась в голове Довакина, опиравшаяся на молниеносных ударах, дезориентировавших врагов. Тихо ушедший из Йоррваскра, он ни с кем не попрощался - судьба, заведя его в этот холодный край древней Империи, свершилась и герой должен уходить, незаметно, только уголками губ, улыбаясь, выслушивая песни бардов в самых разных частях Нирна. Быть может, его судьба Довакина еще подкинет несколько сложных задач и решений, и он будет готов. Но сейчас все было спокойно, все мирно... А сам герой, тихо проползая к намеченной жертве и крепко держа свой знаменитый лук, легко, с некоторой грацией, натягивал тетиву, медленно сощуривая левый глаз; легкое оперение стрелы слабо щекотала немного истертые подушечки пальцев - он не выпустит стрелы, пока не будет готов, пока точно не уверится, что заберет жизнь. Задержав дыхание, он выпускает стрелу в свободный полет и на мгновение закрывает глаза, словно просит простить его; выстроганная стрела со свистом вонзается в шею мирно пасшегося оленя, даруя быструю смерть. Секундой позже в широкий бок уже мертвого животного глубоко входит вторая стрела. Привстав на правое колено, норд решил дождаться своего соперника - именно так считал охотник. Тихо пошелестев в кусте, вышла девушка, сжимая в руках деревянный лук. Светло-русые волосы ниспадали на лицо, все же оставляя большой обзор; в глазах сине-голубого цвета читались небольшое удивление вперемешку с некоторой осторожностью; запасная стрела, которую она держала в зубах, уже была в бледной руке, готовой выстрелить в источник любого шума. Синяя броня Братьев Бури выделяла девушку посреди леса Фолкрита; сама же она, немного дрожа, медленно шла к добыче. Его добыче. Увидя на её поясе подвешенный стальной меч, он решил, что лучше не сражаться: насилия и так хватает в этой холодной стране, раздираемой гражданской войной, напоминаемой кирасой сестры Бури. Он встал и медленно, не желая напугать охотницу, двинулся из своего укрытия. Поначалу, норжанка, не заметив опытного следопыта, повесила лук на спину и, взяв не слишком крупного оленя за тоненькие ножки, попыталась забросить его на себя; в мгновение ока она выпустила добычу и схватилась за меч, услышав шорох в кустах. Медленно вытаскивая оружие, она произнесла: - Кто бы там не был, ты... Сестра Бури не закончила обращение неизвестному врагу: из своего укрытия вышел норд, опустив свой лук; на его лице сразу бросился в глаза длинный безобразный шрам, протягивающийся от правого глаза до губ; обесцвеченные волосы были собраны в короткий хвост, завязанный несколько пренебрежительно. Левый глаз глубокого синего цвета машинально изучал снаряжение девушки; короткая бородка, соединяясь с бакенбардами, обводила все лицо русого цвета волосами. "Он может быть бандитом" - подумала норжанка, не вынимая меч полностью - это было залогом того, что первой она не нападет. Мужчина, поняв её намерения, начал: - Я простой охотник, сестра Бури, тебе нечего бояться. Его хрипловатый голос мог бы измучить самых опытных учителей бардов - изнеженные имперцы, поющие просто так, без причины. Всякое упоминание о них вызывало презрительный взгляд у девушки, так ненавидевшей Империю. - Я не боюсь, охотник, - ответила она, отпустив рукоять меча - "норды не обманывают" - старинная пословица её народа, сейчас норжанка в неё верила. Указав рукой в меховых перчатках на добычу, она спросила. - Это ты подстрелил оленя? Короткий кивок норда сразу же вызвал невольное уважение к нему - меткий глаз ценился во время войны. "Что-то мне его лицо знакомо" - отметила девушка, пытаясь вспомнить, где и как она его видела. Норд подошел ближе, вытаскивая из своего походного мешка моток веревки; сестра Бури, увидев стрелу в шее оленя, отошла от добычи, отдавая её законному хозяину; он, похоже оценив действия норжанки, кивнул в ответ и, завязав по парам ноги, закинул на себя оленя. Стоило воительнице только моргнуть, как он исчез, словно все, что только что произошло было миражем, но следы крови на густой зеленой траве доказывали обратное. * * * Через полчаса, сестра Бури несла в свой лагерь другого оленя, что побольше первого; лицо мужчины казалось очень и очень знакомым, но кто именно это был она так и не вспомнила. Подул ветерок, пошелестев листьями высоких деревьев, и перед норжанкой плавно, будто летая, приземлился листок желтого цвета, формой слегка напоминая голову... - Дракона... - прошептала охотница, мгновенно вспомнив описания знаменитого Довакина; она слышала, что он считался самым метким лучником, способным "попасть в глаз тролля, находившегося на Глотке Мира" - кажется, это ей рассказывал бард в кабаке Виндхельма после известий о том, что Драконорожденный вернулся из Совнгарда. * * * Легенды не врут. Так считали дети холодного Скайрима, так считала и Фрейя, теперь уже одна из приближенных к Ульфрику офицеров - битва за Фолкрит изменила жизнь сестры Бури. И сегодня, попивая теплый мед в таверне Солитьюда, она слушает песнь одного из её солдатов, оказавшегося бардом, о Довакине. И глядя на золотое кольцо на безымянном пальце с надписью "Всегда с Тобой", сестра Бури вспоминает знакомство в лесу со своим будущим мужем.