Одеколон

      Маша сидела на кухне, освещенной лишь ярким лунным светом, и пила остывший чай. Она снова поздно вернулась с очередной дискотеки, но сна все еще не было ни в одном глазу. Поэтому вместо того, чтобы пойти спать в свою комнату, блондинка тихими шагами пробралась на кухню. Сестры и папа уже давно крепко спали, в квартире стояла практически полная тишина, нарушаемая лишь звуками бьющегося о стекло ночного мотылька. Старшая наслаждалась одиночеством и покоем, воцарившимся в их доме. Дверь в гостиную была приоткрыта, и Маша, задумавшись о своем, не заметила, как в помещение кто-то зашел.       Вдруг она почувствовала, как ее обнимают сзади за плечи и как рядом с ухом раздается горячее тяжелое дыхание.       — Машенька…       — Женя? Ты почему не спишь? И от тебя так странно пахнет…ты опять пила папин одеколон?       — Даже если так, что с того?       — Ты же помнишь, что было в тот раз, когда ты это впервые сделала.       — Помню…поэтому мне захотелось повторить.       Ее влажные губы медленно скользнули по мочке уха блондинки и спустились к шее, оставив на мягкой коже легкий поцелуй. Маша вздрогнула, но не сказала ни слова, лишь зажмурилась в надежде, что если не будет реагировать, Женьке надоест флиртовать и она уйдет спать.       Но Жене не надоело. А Маше сложно было не реагировать на подобное.       Старшая слегка повернула голову, встретившись взглядом с помутненными серыми глазами, которые в полумраке казались какими-то безумными.       — Женя, в гостиной спит папа. Он может услышать и проснуться!       — Не волнуйся, не услышит, – шепнула та и накрыла губы Маши поцелуем, пальцами ловко проникая под ее короткую розовую майку. Мягкие губы младшей сестры и привкус спирта вряд ли были хоть на йоту близки к фантазиям Маши Васнецовой, но ей это сочетание показалось странно-приятным и дурманящим.       — Женечка…       На следующий день все в школе замучили Машу расспросами о том, почему от нее пахнет мужским одеколоном.