Из пепла

Китнисс Эвердин. Охотник. Солдат. Трибут. Сойка-Пересмешница. У нее было много прозвищ, званий, должностей. Она провела главную революцию в своем мире, но теперь просто хотела умереть. Прим была мертва, вся ее жизнь погибла вместе с ней. Да, она убила Койн, она отомстила за сестру, но это не вернуло бы ее. Покоя больше никогда не будет, чтобы не говорили другие. Поэтому сейчас она брела по лесу, зная, что там впереди та полянка, на которой растет морник – ядовитые ягоды, которые убивают людей своим токсином. Она узнала о них у своего отца, который, впрочем, тоже был мертв. Впереди показалась полянка, щедро одаренная кустами смерти. Она подошла к одному из них, и сорвала пару сочных ягод. Она помнила, как хотела съесть их вместе с Питом. Тогда, на семьдесят четвертых голодных играх это казалось последней стадией ада, в котором она побывала. Теперь же она знала, что то был лишь первый круг из девяти. Она прошла все девять и выжила. Пит прошел шесть. Он не выжил от яда ос-убийц, которым его напичкал Сноу. Передозировка… и Пит мертв. Ее сестра, ее Прим прошла почти все девять. И лишь у последней двери смерть догнала ее. Китнисс осталась одна. Мама сошла с ума от горя, после смерти Прим. Пит мертв. Прим мертва. Отец мертв. Гейл где-то там, далеко от Дистрикта 12 помогает устроить новый мир. Он тоже мертв в какой-то степени. В нем погибли чувства. Зачем же жить, если у тебя больше нет никого. Хеймитч поймет, если выйдет из своего запоя, в который он вогнал себя шесть месяцев назад. Она подняла ягоды, посмотрела на небо… и глотнула. Небо казалось таким далеким, таким прекрасным. Мир померк. Больше ничего нет. Больше нет Китнисс Эвердин. Сойка-Пересмешница мертва. Темнота отступает и Китнисс приходит в себя. Глаза открыты, но она не видит неба, в которое всматривалась перед смертью. Она видит потолок, покрытый рисунками. Они переходят на стены, переплетаются, создавая собственные миры. Китнисс не знает, где она, да и не нужно. Если это ад, то он совсем не кажется страшным после того, что она прошла собственными ногами. Если же рай, то ей нет смысла торопиться куда-то. Рисунки были прекрасны. Вот существо, извергающее пламя, летит на странное строение с башнями и колоннами. Она видела похожее в Капитолии, когда ехала домой после 74 Голодных игр. А вот речушка, текущая по лесу, а рядом странное животное. Похоже на кота, но только больше, и почему-то кажется, что умнее. А вот звездное небо и летящий по нему конь с крыльями. Китнисс никогда не видела таких, даже в столице. Удивительное место. Оно дышит этими рисунками, они будто оживают, когда ты смотришь на них. Китнисс не могла налюбоваться на эти рисунки. Она, казалось, пролежала уже больше двух часов, когда вдруг поняла, что лежит на кровати, а вокруг нее странная, но невероятно красивая комната, которую стоит осмотреть. Привычка осматривать место, спасшая ей жизнь и не раз, которая никогда не подводила ее. Сейчас она заметила, что комната оказывается идеально круглая, как какой-нибудь зал, и вся покрыта рисунками, кроме пола – его покрывало светлое дерево. На столике у кровати стоял настоящий набор для рисунков. Так много разнообразной краски в своей жизни Китнисс еще не видела. А рядом стояли в рамках фотографии с подписями внизу. Она взяла одну из них, на которой была изображена смеющаяся светловолосая девочка лет семи, держащая в руках большого белого кролика. « Луна Лавгуд и Мистер Болс» гласила надпись. А вот другая фотография, с красивой парой: светловолосой девушкой и парнем, с волосами скорее белого цвета. Они танцевали и обнимались одновременно. « Ксенофилиус и Пандора Лавгуд» гласила надпись. А вот фотография, где прошлая пара стоит уже серьезно, позируя на камеру, а на руках отца сидит маленькая светловолосая девчушка лет четырех. « Семья Лавгуд». Китнисс смотрит на эту идиллию. Ее семья уже умерла. Но фотографии, на которые она смотрит, такие странные: люди на них не стоят на месте, как на обычных. Они двигаются, что-то делают, хоть звука и нет. Это и не фотографии, но и не видео. Куда она попала? И только сейчас Китнисс понимает, что она не знает ни этого места, ни людей, изображенных на фото. Она не помнит, как оказалась здесь, а ведь должна была просто пропасть и исчезнуть. Быть стертой с мира. Почему она все еще живет? Она дышит, моргает, двигается, хотя не должна. Где она? Китнисс встает и внимательно рассматривает комнату. Ничего примечательного. Вот шкаф с одеждой для ребенка. Вот стол, на котором лежат краски. Разные, яркие и тусклые, они притягивают взгляд. Вот дверь, ведущая куда-то за пределы пространства комнаты. Вот большой белый заяц, сшитый удивительно красиво, сидит на полу и взирает на нее своими стеклянными глазами. А вот большое старое зеркало, в котором отражается девочка, примерно девяти лет, та самая, которую она видела на живых фотографиях. Китнисс подходит к зеркалу, и девочка тоже движется поближе к ней. Она касается стекла и только тогда понимает: эта девочка – она. Пустота внутри накрывает. « Как это случилось? Что происходит? Почему я стала этой девочкой? Где я оказалась?» Такие вопросы преследуют Китнисс, но она не находит ответа ни на один из них. Она касается своего лица, проводит пальцами по щеке, лбу, волосам. Девочка в отражении, будто играясь, повторяет все за ней. Китнисс не понимает ничего. Но стоять так весь день не выйдет, так что она продолжает осмотр комнаты. На этот раз она исследует ящики стола. Краски, кисточки, карандаши, альбом. А вот тетрадь, необычайно яркого цвета, так похожего на небо при закате. Не просто оранжевый, или розовый, а смешение этих цветов, неожиданно прекрасное в своей простоте и естественности. Китнисс открывает тетрадь и вчитывается в строки, исписанные детской рукой – почерк еще не поставлен, девочка только училась тогда. Она читает надпись на первой странице и понимает: это дневник. Китнисс не знает, можно ли читать его или нет, и будет ли это честно по отношению к хозяйке, но сейчас сама Китнисс стала ею, так что, почему бы не узнать о прошлом девочки. И теперь она читает воспоминания ребенка: о празднике, проведенном у дерева ели, спиленном и зачем-то принесенном в дом. Этот праздник девочка называла Рождеством. Она читает о кролике, белом как первый снег, по имени Мистер Болс, которого ей подарил папа на день рождения. О том, какой вкусный торт приготовила ей мама. О том, как девочка учится рисовать. О том, как они с мамой рисуют Мистера Болса, но у малютки не выходит так же красиво как у мамы, отчего она расстраивается, но мама говорит, что она обязательно будет рисовать лучше нее. О том, как девочка старательно учиться рисовать, как рисует уже не на бумаге, а на стенах своей комнаты. О том, как они с папой отправляются на Косую Аллею, где она пробует мороженое, самое вкусное из всех. О том, как ее мама проводит эксперименты и создает удивительные вещи. О том, как папа уезжает куда-то далеко, а потом рассказывает множество историй про удивительных животных. О том, какие заклинания она изучила. О волшебстве, о магии, о магических растениях и животных. Особенно о животных. О месте, в котором живет девочка. О том, как в одном из своих экспериментов, ее мама становиться невнимательной – отвлекли мозгошмыги- и погибает, когда Луне было всего шесть лет. О том, как грустит отец, когда думает, что она не видит. О том, как она заканчивает свой рисунок в комнате, оставляя чистым лишь пол. О том, что у девочки нет друзей, лишь соседская девочка Джинни, которая общается ней лишь потому, что нет других. О том, что она рада даже этому общению. О том, как они с отцом навещают мамину могилу. О том, как она скучает. И о многом другом. Последняя запись в дневнике рассказывает о том, что прошло уже три года с тех пор, как не стало мамы. О том, что Луна хочет повидаться с ней, увидеть ее, узнать у нее побольше о волшебном мире, который ее окружает. Китнисс читала запись, в которой ребенок оплакивал свою маму, свою жизнь без нее и понимала, что она такая же. Только Китнисс потеряла всех. Луна же еще имела отца. Она была у него, а он у нее. Теперь Луны больше нет, но есть Китнисс. Она решила, что просто попытается жить дальше. Она попытается жить в этом странном мире, не похожем на ее. Китнисс станет Луной, чтобы прожить ту жизнь, которую ей подарила девятилетняя девочка. Потому что жертва не должна быть напрасной. Так что Китнисс направилась к большой двери, ведущей во внешний мир. Мир вне убежища этой красивой комнаты, будто защищающей ее. Она приоткрыла дверь, и оказалась в маленьком коридорчике, тоже расписанном различными веточками, птицами, травинками и цветами. Вниз вела узкая винтовая лестница, по которой Китнисс спустилась на первый этаж в очередной широкий круг и оказалась в самой странной кухне, которую когда-либо видела. Она была совершенно круглой, а все вокруг было изогнутым по форме стен: плита, рукомойник, шкафы с посудой — и всё расписано птицами, цветами и насекомыми ярких, чистых оттенков. По середине стоял большой стол, тоже круглый. Он будто был центром этой комнаты. Китнисс подошла к очередной двери и заглянула в нее: небольшая гостиная, выполненная в форме полумесяца, была очень уютной: белый старинный камин, напоминающий тот, который был в ее доме, подаренном после победы в играх, большой синий диван, книжный шкаф, полностью заставленный книгами, стены покрытые рисунками моря и звездное небо на потолке. Но самым главным был человек, сидящий на диване и читающий книгу – теперь ее отец. Она не знала как вести себя с ним. Но Китнисс была уверена, что этот мужчина очень хороший отец. Ксенофилиус. Так называла его Луна в своем дневнике. Китнисс понимала, что после смерти жены поток его воображения заполнял их с дочерью жизнь целиком. Своими фантазиями он как бы создаёт вокруг неё свой, неопасный, доброжелательный мир, в котором живут только выдуманные чудища, которых легко побеждать. Он прятал свою дочь от реальности, в которой погибла ее мама, чтобы защитить ребенка. Но теперь в этот мир пришла она, а Китнисс уже нельзя напугать этим. Она и так потеряла всех. Поэтому сейчас она просто подходит к отцу и садится рядом, всматриваясь в черты его лица, стараясь запомнить. Теперь он будет ее отцом, и она сделает все, чтобы защитить его, даже если этот мир более безопасен. Но вот мужчина замечает ее, и гладит по голове. - Доброе утро, солнышко. Ты сегодня поздно. Что-то плохое приснилось? - Доброе. Нет, ничего такого. Думаю, мои кошмары остались в прошлом. Да, - думает Китнисс. – Они теперь в прошлом. Проходит время, а Китнисс знакомится с новым миром. Здесь все другое. Нет Голодных Игр, нет резкого разделения на дистрикты. Есть, правда, страны, в одной из которых она живет, но они не подчиняются никому другому. В каждой стране есть своя столица. В стране Китнисс это Лондон. Но сама Китнисс оказалась не простым человеком. Опять. Теперь она волшебница, может произнести несколько слов, вложив в них невидимую силу, и получиться что-угодно. Она может создать предмет, убраться, налить воду из ниоткуда, может вылечить или наоборот покалечить, а может даже убить. Такие силы были страшными для нее, но она училась применять их, чтобы случайно не навредить другим. Отец учил ее всему, что знал, правда довольно странными способами, но Китнисс понимала, что так он хочет защитить ее от мира снаружи. Поэтому она стала медленно меняться на его глазах, не показывая резких перемен, притворяясь девочкой Луной, так похожей в своей беззащитности но стойкости на Прим. Ее Прим. Она понимала, почему Ксено вел себя так: сама Китнисс тоже делала все, чтобы ее сестра не волновалась, не сражалась, не была в опасности. Только вот защитить ее от врага изнутри не получилось. Поэтому теперь Китнисс не доверяет никому. Она подозревает каждого, кроме отца, в угрозе и вреде. Она учит странные слова и жесты с веточкой, чтобы потом применять их на практике, творя заклинания. Она проводит все свое время с отцом, изучая этот мир, его суть, его опасности, его права и свободы. Китнисс знакомится с семьей Уизли, живущей по соседству с их домом. Китнисс удивляет дом, в котором живет она, но он близок ей. Он выглядит как громадный чёрный цилиндр, похожий на шахматную ладью, над которым средь бела дня висела луна. Та, в честь которой назвали ее новое тело. Луна, кстати, висела там не зря: на душе у Ксенофилиуса была чёрная ночь, которую могла осветить лишь девочка, а теперь и сама Китнисс. Дом семьи Уизли же был странным и назывался «Норой». Он был нагромождением нормального строения и кучи других пристроек, которые, казалось, давили на него и падали вниз, но отчего – то до сих пор не упали. Это происходило благодаря магии, помогающей волшебникам во всем. Китнисс заново познакомилась с девочкой Джинни, с ее матерью и отцом. Выслушала рассказ о шести старших братьях девочки, четверо из которых учатся в школе Хогвартс, в которую в следующем году пойдет и Джинни, а двое старших уже работают: один в банке ( месте, где люди хранят деньги), а другой в заповеднике с драконами. Китнисс много читала о драконах и удивлялась, как такие животные вообще могут существовать. Они извергают пламя из пасти, могут летать, их чешуя невероятно тверда, так что простому человеку не победить дракона. Магу тоже придется не просто. Но оттого Китнисс еще больше хотела посмотреть на них вживую. Но это все она сможет сделать потом. Девушка все же не могла расстаться со своей привычкой. Она очень хотела стрелять из лука. Это было ее жизнью, ее способом защититься, добыть пищу или отбить врага. Так что она уговорила отца сходить в Лондон к людям, не обладающим волшебством : у тех было такое оружие. Китнисс пробовала сделать лук и стрелы сама, но оперения для стрел она достать не смогла, да и привыкла к добротному тяжелому луку. Так что пришлось узнавать у жителей деревеньки, находившейся неподалеку, можно ли такое оружие достать. И теперь она была обладательницей прекрасных стрел и лука, которые обошлись им дорого, но отец сказал, что это был ей подарок на День Рождения. Она много тренировалась, проверяя свои навыки и подстраивая тело ребенка к необходимой нагрузке. Теперь она могла защитить себя. Скоро Китнисс начнет свое настоящее общение с миром магов. Скоро она пойдет в школу для волшебников Хогвартс. А потому она готовится. Учит рецепты отваров, которые тут называют зельями. Они могут сделать все что угодно с человеком, так что Китнисс обязана их знать. Она учит заклинания, которыми можно защититься, а также те, которые просто нужны для облегчения работы. Китнисс учится выживать.