Агония

*** Всюду лай собак и клубок из змей – Это голоса и дела людей. Куккрыниксы. Надежда - Короче, есть у меня одна идея, - сказал Эндрю Дабб, загадочно глядя в стену и поскрёбывая заросший подбородок. Юджин только вздохнула. С тех пор, как Эндрю встал у руля Сверхъестественного, переложив сценарные обязанности на других людей, тематики эпизодов сериала становились всё чудесатее и чудесатее. Вместе с другими сценаристами Юджин уже не первый сезон пыталась удерживать планку сериала на том уровне, что задала неподражаемая Сара Гэмбл, - и каждый раз внутренне вздрагивала, стоило только задумчивому взгляду Эндрю стать ещё чуть более задумчивым. Это означало, что в голову великому и ужасному пришла идея – и она, к гадалке не ходи, сейчас похерит все усилия сценаристов удержать на плаву Сверхъестественное. - Давно я об этом думал, вертел-вертел эту идею, как порося на шампуре, короче, решил – сделаем, - сказал Дабб, одной этой фразой разом задолжав километры нервов Джареду, Дженсену и Мише. – Хотя бы одну серию, а там посмотрим. Услышав суть идеи, Юджин про себя перекрестилась и чуть не пообещала небесам, что переведёт деньги голодающим детям Африки, если съёмки этой серии пройдут без крови, разбитых морд и истерик. - Попробуем снять дестиэль, - сказал Эндрю на общем собрании руководства сериала. – У кого есть вопросы? Сингер поперхнулся водой и закашлялся. Юджин, как заботливая жена, ласково похлопала его по спине. Джереми вытаращил глаза и молча смотрел на босса. Серж ухмыльнулся и, как единственный, кого новость не оглушила, задал первый вопрос: - Моя страховка не покроет расходы на лечение – ты оплатишь разницу? - О чём ты? – нахмурился Эндрю. - Об очевидном, - Серж сразу стал серьёзным, - только заикнись об этом на площадке – и наш Лосяра убьёт сначала Мишу, потом тебя, потом сценаристов передушит, как цыплят, а там и до меня доберётся. Вот я и спрашиваю… - Ой да брось, - отмахнулся Дабб. – С одной серии никто никого не передушит. Я считаю, нам нужна эта тема – хотя бы на попробовать. Не зайдёт – чёрт бы с ней. Но рискнуть стоит. Она же прямо на поверхности лежит. И фанаты сериала ждут, что мы ей воспользуемся. Я как думаю: все сюжетные ходы мы уже использовали и не по разу, - он глянул на Юджин, ища у неё поддержки. Сценаристка кивнула. – Нам нужно что-то принципиально новое, причём не высосанное из пальца, а с хорошей и грамотной подводкой. А подводка к дестиэлю у нас уже несколько сезонов тянется. Всё готово по сути, бери да снимай. Сингер, наконец, прокашлялся, утёр рот и спокойно сказал: - А почему, собственно, дестиэль, а не винцест? По мне, так к нему подводка ещё в пилотном эпизоде была заложена. - Фу-фу-фу, - замахал руками шоураннер. Его полненькие щёки закраснелись и вспотели. – Даже не начинай мне тут свои извращения. И The CW никогда не поверит, что нам для рейтингов нужны братья-любовники, а больше мы ничего выдумать не в состоянии. - И поэтому выдумали любовниками человека и ангела? - Ну а кого ещё? Вся романтика с женщинами осталась в прошлых сезонах. Джесс, Джо, Лиза, Амелия. Кто там ещё? Анна, Руби… И вот уже сколько лет никаких, самых завалящих отношений ни у того, ни у другого. По-моему, в самый раз выворачивать на дорожку немного другого плана. Тем более, что у Дина уже есть опыт… хм… постельного общения с ангелами. - Ох, кривая эта дорожка, ох, кривая, - покачал головой Бобби, но продолжать не стал. - Ты, старый скептик, я тебя сюда не охать позвал, - вскипел Дабб. – Мы не можем всё время топтаться на одном месте, предлагая зрителю избитые ходы. Сериалу 13 лет, нам надо развиваться, искать новые решения – кому я это объясняю вообще? - Как знаешь, - покладисто пожал плечами Боб, - только, по-моему, из этой твоей затеи ничего не выйдет. - Почему? - Киса, я в сериале с первого сезона. Я, чёрт меня дери, был на первых пробах, на прослушках обоих парней. И наблюдаю за ними уже 13 лет. И я тебе говорю: хочешь извратов – снимай винцест. Вот для него у нас действительно уже всё есть: и подводка, и закладка, и химия, и всё, что хочешь. А в дестиэль я не верю. Ни на грош не верю, что бы там фанаты ни раздували. Дабб сердито замолчал. Некоторое время он пыхтел, как голодный ёжик, а потом объявил: - Попробуем. Сегодня поставлю ребят в известность, а вы пока, - он кивнул Юджин, - соберите команду, накидайте идей, как эту тему органично вплести в сюжет. - Ну давай попробуем, - согласился и Джереми. – Не знаю, насколько эта мысль жизнеспособна, но мне кажется, что Дженсен с Мишей вдвоём потянут. Надеюсь, ты не порно хочешь снимать? - А если бы и хотел, что от этого изменится? – усмехнулся Эндрю, повеселевший от того, что получил поддержку. – Юди, милая, сначала делаем упор на диалоги между Дином и Касом. Чаще, длиннее, откровеннее. Можешь там от себя какие-нибудь нежности приписать. Ну, ты девочка, кого я учу, разберёшься. Если зайдёт – в следующих эпизодах разовьём эту тему. - Благослови нас, Чак, - неслышно пробормотал Сингер. Услышав последние новости, главные герои сериала заметно напряглись. Дабб даже слегка пожалел, что у него нет с собой фотоаппарата – ему бы хотелось запечатлеть эти лица, изменившиеся у всех троих, но отразившие совершенно разные эмоции. Миша – растерян и удивлён, в глазах неверие – и вместе с ним какое-то скрытое удовольствие. Ну кто бы сомневался. Взгляд настороженный – не обманывают ли его, а уголки губ уже улыбаются. Эндрю усмехнулся про себя. Действительно, если он хотел получить настоящую поддержку с этой своей идеей – надо было в первую очередь идти к Мише. Джаред нервно хихикает и смотрит на Дженсена. Уже готов открыть рот и ляпнуть какую-нибудь глупость, чтобы самому же и ржать над ней громче всех, хлопая друга по плечу. Только вот Дабба не обманешь напускной весёлостью. Он отлично знает, что под маской оживления прячется ошеломлённый, расстроенный человек. Его с головой выдаёт взгляд, прикованный к Дженсену. Эндрю давно уже заметил: как только у Падалеки начинается душевный бардак, хоть намёк на него, хоть лёгкое дуновение – он бросается к Дженсену, как утопающий к соломинке. Вцепляется в него руками, ногами, глазами, всем, чем сможет, лишь бы удержаться на плаву. Вот и сейчас смотрит на него – вроде смеётся и подкалывает по привычке, а внутри себя беспомощно и испуганно мечется, не находя дороги. А Дженсен… Дабб слегка поёжился про себя, но виду не показал. Старший Винчестер – как медведь, по нему хрен что поймёшь. Смотрит спокойно, даже отрешённо, куда-то сквозь Дабба, не улыбается, не хмурится, вообще никак не выдаёт своё отношение к услышанному. И молчит. - Что думаешь-то? – не выдержал шоураннер после минуты такого молчания. Взгляды трёх пар глаз выжидательно остановились на Эклзе, словно от его слова зависела дальнейшая судьба не только сериала, но и обладателей этих глаз. - Хорошо, - Дженсен кивнул и легко улыбнулся, отмораживаясь, - только, чур, режиссировать буду я! - Будешь! – пообещал Эндрю, хлопая его по плечу и облегчённо выдыхая. - А я стану первым помощником режиссёра! – радостно подхватил Миша - Окей, - разрешил шоураннер, - всё равно лучше тебя никто не справится. И тут он увидел, как сползла фальшивая улыбка с лица Джареда. Вся его наигранная радость слетела, как шелуха, едва Дженсен сказал то, что сказал. И даже не столько ЧТО, сколько КАК – легко, с удовольствием, просветлев, как ангелочек. Как будто всю жизнь только и ждал этого момента. Он дружески пихнул Мишу в бок и, отвернувшись, ни разу не взглянув на Джареда, отправился к себе в трейлер. Не заметил жалкую гримасу Падалеки, гримасу потерянного и одинокого ребёнка. И этот ребёнок сейчас изо всех сил закусывал губы, не заботясь о том, как сильно он выдаёт себя. «Ну, началось» - хмыкнул Эндрю. Выкинь моё сердце, меня здесь нет, Выкинь мою душу, погас в ней свет. Снова в одиночестве у двери Моё тело рвёт себя изнутри. Кукрыниксы. Надежда *** Дорога вперёд, дорога назад, Потерянный друг, обиженный брат… Канцлер Ги. Другу - Предлагаю пари – как быстро поругаются? – Джереми посмотрел на Сержа. Серж окинул взглядом всю троицу, поразмыслил и уверенно сказал: - Завтра к вечеру. На что спорим? - На два выходных. - Годится. На самом деле Серж ошибался, тихая ссора уже вовсю набирала обороты и ещё не всплывала на поверхность только потому, что парни сами не хотели обнаруживать свой разлад для чужих глаз. Подготовка к съёмке «особенного» эпизода шла полным ходом. И хотя сценарий ещё не был написан, главные герои уже начали корректировать свои отношения под требования серии. Их взаимодействие в кадре должно быть органичным и естественным, чтобы в него поверили даже те зрители, кто в упор не видел дестиэля последние 9 лет, - а для этого нужно было плотное общение и за кадром тоже. И Дженсен с Мишей с головой ушли в это общение. По крайней мере, так казалось Джареду. Он ежедневно наблюдал их то вместе обедающих, то сидящих в уголке, отдельно от всех, и увлечённо разговаривающих. А сколько раз он заставал Мишу в трейлере Дженсена, когда приходил к своему другу, - за три дня больше, чем за весь последний год. Нет, Дженсен не отталкивал друга и не игнорировал его, наоборот, так же, как и раньше, звал с собой на перерыв, или побалагурить, или пощёлкать съёмочную площадку, пока все заняты делом. Иногда Джаред соглашался, но всё чаще отказывался – Миша вертелся рядом, как банный лист, а рядом с ним всё удовольствие пропадало. Он, конечно, и раньше вертелся довольно назойливо, но теперь в любой момент Дженсен мог остановить совместное дуракаваляние и спокойно сказать: «Нам надо порепетировать» - и увести Мишу с собой. Что и как они там репетируют, Джаред не спрашивал. Боялся услышать то, что ему не понравится. А пуще того – боялся, что заметит в интонации друга хоть малейший намёк на удовольствие от этих репетиций, от вдруг возникшей дружбы с Мишей, и вот тогда бездна разверзнется вновь. - Всё в порядке, - уговаривал его Дженсен на первых порах, чувствуя неладное. – Просто работа. - Вы теперь не разлей вода, - бурчал Джаред, - где ты, там и он. - Ну да, сейчас приходится много общаться, то, что нам предстоит – нам обоим в новинку, надо понять, как выстраивать наши отношения, что говорить и всё такое. - Что говорить – вам в сценарии пропишут. Поверить не могу, что ты на это согласился. Ещё вчера орал на всех конах, что дестиэля не существует, а тут сам подхватил, ещё и режиссировать собрался. - Вот что меня в тебе удивляет, - сказал Дженсен, обнимая друга, пытаясь своей близостью загасить его лавину негодования, - почему ты никогда не ревновал меня к Дэннил? Вот к кому угодно, к Мише, к Ричу, к … я не знаю, к Синди… - Кто это вообще? - Лизу играла. Ну ко всем – а к Дэннил нет? Хотя она – самое очевидное. - Не знаю. Она хорошая. И разговор уходил в другое русло до тех пор, пока Джаред окончательно не успокаивался. В первое время это работало. Но главы сценария писались и утверждались одна за другой – и Дженсен с Мишей целые часы проводили вместе, разбирая и прогоняя сцены будущей серии. Эклз пытался вникнуть в самую суть взаимоотношений человека и ангела, которые вдруг свернули с той дорожки, по которой катились до этого – почему это произошло, в какой момент, кому это было нужно и к чему это может привести впоследствии. К тому же, будучи режиссёром, он думал сразу о тысяче других, параллельных вещей. Поэтому Миша был ему здесь главным и бесценным помощником – лучше чувствуя зарождающуюся нежность между персонажами, легче понимая их мотивы, он своими словами доносил до Дженсена, как, где, что и почему должно происходить. И Дженсен, слушая его, в очередной раз убеждался, во-первых, что Коллинз – далеко не такой придурок, каким себя изображает, а во-вторых, - что тема действительно может «выстрелить». Если, конечно, не делать акцент всего сериала только на неё. - А почему бы и не сделать? – невинно поинтересовался Миша. У него было хорошее настроение и хотелось подраконить напарника. - Потому что Сверхъестественное – это история двух братьев, - отрезал Дженсен. – Хочешь сериал про дестиэль – иди к Даббу и проси себе отдельный сериал. И не забудь сказать, чтобы Дина заменили. - Ты не хочешь играть со мной в любовь? – Миша сделал глаза кота из Шрека. При его внешности, а особенно чуть растрёпанной шевелюре, ему очень пошло. - А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? – засмеялся Дженсен. С Мишей было легко. И хотя он постоянно крутился где-то рядом, его присутствие не раздражало. Спокойный, умный, не лишённый чувства юмора, чего не скажешь о такте, впрочем, у всех свои недостатки, - он как-то незаметно и очень быстро стал «своим». Все привыкли видеть их с Дженсеном вместе, и некоторые даже спрашивали, неужели закончилась многолетняя, сводящая весь мир с ума дружба J2. Нет, она не закончилась, хотя и переживала определённый кризис. Джаред сознательно начал избегать своего друга. Расстраиваясь и нервничая, он каждый раз получал в ответ на свои обиды только одно – это работа, ничего личного, надо посмотреть на взаимодействия героев под разными ракурсами, это действительно интересно и может пойти на пользу. Дженсен искренне пытался его успокаивать, твердил и твердил одно и то же, объяснял, что угрозы их отношениям никакой нет. Что он и режиссировать-то эпизод взялся только лишь по той причине, что не хотел полного погружения в своего героя в именно такой ипостаси. Но Джаред не мог в это поверить. Потому что угроза сидела тут же, буквально за стеной павильона, и стоило Дженсену на минуту остаться одному – она сразу возникала рядом с ним, с улыбочкой и преданным собачьим взглядом. И видя, что Эклз принимает эти улыбки и взгляды, Джаред только закусывал губы и отходил. Напряжение росло, лавина тёмных мыслей и чувств набирала обороты. Теперь он даже раздражался, если Дженсен заглядывал к нему в трейлер и спрашивал о чём-нибудь. «Зачем ты приходишь ко мне, если у тебя есть Миша?» И Дженсену, неизменно терпеливому, начала изменять выдержка. Раз за разом натыкаясь на глухую стену угрюмости и озлобленности друга, он уже уставал постоянно разбирать её по кирпичику. Видя, что Джаред не делает ни шага навстречу, предпочитая закрываться в своём коконе отчаяния, он всё чаще разворачивался и уходил. Но уходил, молясь про себя, чтобы съёмки побыстрее закончились и всё вернулось на круги своя. В какой-то из дней Падалеки с отчаяния допросил Сингера, почему, с какой стати решили снимать дестиэль – почему не винцест, например? Добродушный старикан всегда был к нему снисходителен, и в этот раз тоже попытался утешить. - Детка, я всё понимаю. Вы с Мишей годами не можете поделить Дженсена – это уже и мёртвые заметили. Ну как мы тебе винцест покажем? Сам-то подумай своей лосиной головой. У нас серьёзный сериал и серьёзный канал. Понятно, что ты раздраконен всей этой бурдой – но потерпи. Дабб добился разрешения канала на одну серию, только одну. Отснимем её – и выдыхай. - Если доживу, - буркнул Джаред, с ненавистью глядя в угол павильона, где Дженсен и Миша наизусть читали свои реплики, жестикулируя и смеясь. - Доживёшь, куда денешься. Или думаешь, Дженсен просто так возьмёт и похерит 13 лет вашей дружбы? - Нет. - Эй, парень, гляди веселей. Я серьёзно говорю, у вас всё будет норм. Даже если ты сам не веришь ни себе, ни Дженсену – а судя по твоему похоронному виду, так и есть, - поверь хотя бы мне. Наконец, наступил день съёмок. Дженсен подошёл к Джареду с кипой листков сценария в руке и с фотоаппаратом на груди. Предстоял тяжёлый разговор – и он машинально постарался отгородиться от друга кучей ненужных вещей. - Джар, я подумал, что тебе полезно будет отдохнуть несколько дней. Падалеки обжёг его недобрым взглядом. - Опять выслать хочешь? - Я хочу, чтобы ты проветрился и переключил мозги, - терпеливо объяснил Дженсен. – Всего три-четыре дня, не больше. - А ты уверен, что тебе хватит этого времени, чтобы поразвлекаться с Мишей? А то скажи, я и на неделю могу свалить и даже на две. - Джар, хорош пургу гнать. При чём тут развлекаться? Мы будем работать. Не понимаю, в чём проблема. Раньше внеплановые выходные тебя всегда устраивали. Джаред помолчал немного, а потом тихо сказал, глядя куда-то в сторону: - Если ты не хочешь меня видеть, так и скажи. Зачем вся эта чушь про выходные? Ты прекрасно знаешь, что я не устал. А я прекрасно знаю, что тебе хочется отправить меня подальше, потому что я тут третий лишний. - Нет! – Дженсен кинул всю свою кипу бумаг на столик, сбросил ремень фотоаппарата и подошёл ближе. – Ты никогда не лишний и уж точно не третий. Джар, эй, ну посмотри на меня. Я не хочу, чтобы ты переживал, - понимаешь? Ты же с ума сходишь, как будто я не вижу. И для тебя будет лучше, если ты побудешь не здесь. Мы закончим очень быстро. Джаред хмуро смотрел себе под ноги и молчал. - Ну как, ты согласен? Поедешь домой? - Ты хотя бы на миг можешь представить, как это выглядит с моей стороны? – с обидой в голосе спросил Падалеки. - Могу, - сразу откликнулся Дженсен и сгрёб друга в объятия, кладя ладонь ему на затылок, пропуская волосы меж пальцев, как делал всегда, когда хотел быстро успокоить. – Поверь, мне самому эта история мозг выносит. Поэтому я и хочу отвязаться от неё как можно скорее. И – не надо, чтобы ты это видел. - Я ж всё равно потом увижу на экране. - Это будет потом. Поезжай, Джар, отдохни за нас обоих, поцелуй за меня Тома, и Шепа, и Одетт, а потом возвращайся, а я тебя буду тут ждать. - Может, я всё-таки останусь? - Сэмми! - Ладно. Они расстались. И если в объятиях Дженсена ещё хоть как-то чувствовалось успокоение, то захлопнувшаяся за спиной дверь павильона быстро вернула Джареда к реальности. Он здесь один, выгнанный со съёмочной площадки под каким-то благовидным предлогом, якобы с заботой о его душевном равновесии – а Дженсен там с Мишей и сценарием, и проклятым дестиэлем. Он вздохнул. Но неимоверную тяжесть на душе с одного раза не выдохнешь. Неуверенно потоптался на месте и сел в машину. Он не поедет в Остин, ни сегодня, ни вообще. Есть только одно место, где можно спрятаться от этого мира и попробовать зализать раны. Джаред стронул машину с места, одновременно свободной рукой переводя телефон в авиарежим. Одиночество так одиночество. И осознание, что здесь я чужой, Незримым облаком висит надо мной. Эпидемия. Дорога домой *** Слышу все твои мысли, Всё, что нам близко – всё кувырком. Би-2. Молитва Его ванкуверский дом давно уже стоял пустым. Когда они с Дженсеном разъехались, Джаред сначала думал оставить этот дом как приют для них с Женевьев, когда она будет приезжать в Ванкувер. Но быстро отказался от этой мысли. Гонорары уже позволяли выбирать жильё, и чета Падалеки приобрела просторную квартиру на одной из центральных улиц. А дом – дом остался, и хотя он не был выставлен на продажу и не сдавался, по сути, просто каждый месяц ел деньги, Женевьев поняла и приняла эту прихоть своего мужа. Здесь он жил с Дженсеном, здесь проходила его счастливая молодость. Аренду они с Эклзом платили пополам, а потом Джаред просто выкупил домишко у хозяев и оставил его для себя, как одно из самых дорогих воспоминаний. Вот сюда он и приехал в день, когда Дженсен попросил его оставить съёмочную площадку. Здесь было тихо, темно, минимум мебели и крохотные запасы еды. «На случай вечеринки или зомби апокалипсиса», - говорил Дженсен, который тоже изредка появлялся в этом доме. Джаред оставил рюкзак у порога, прошёл по ковру, оглядел комнату. Грустно усмехнулся, вспомнив, как отчаянно они с Дженсеном палились перед репортёрами, не в силах вспомнить, кто из них на каком этаже спит. Почему-то ни одному тогда не приходило в голову сказать, что просто ночуют в разных комнатах. А уж когда вездесущие репортёры обнаружили, что этаж-то в доме всего-навсего один, и посыпались недоумённые и каверзные вопросы – пришлось уточнять, что ещё имеется обустроенный подвал, который тоже вроде комната. Он спустился в подвал – да, там всё ещё лежал старый матрас, на котором в то время ночевал Эклз. Как они выбирали этот матрас – кажется, весь магазин сбежался посмотреть на двух спорящих и смеющихся мальчишек. А как везли его потом домой и ржали на весь Ванкувер… Громоздкий матрас то и дело съезжал с крыши автомобиля, даже кое-как зафиксированный клейкой лентой. Поэтому Дженсен выбрался в окно переднего пассажирского сиденья, ногами оставаясь в салоне, и с горем пополам фиксировал и себя, и матрас, успевая ещё улыбаться людям в попутках. Никогда ещё дорога до дома не была такой длинной. Джаред, умирая со смеху, провёл машину по всем крупным улицам города – отчасти из желания повыделываться перед канадцами, отчасти стремясь получше запомнить этот момент. Просто запомнить один из самых счастливых моментов в жизни. И сейчас, спустя 10 лет, он с невесёлой улыбкой смотрел на этот примятый временем и Дженсеном матрас и ещё острее чувствовал своё одиночество. Каждая деталь в доме, каждый уголок напоминали ему о прошлых днях. Они с Дженсеном не расставались круглыми сутками. Просыпались утром, быстро перехватывали что-то на перекус и ехали на площадку. Работали по 12-16 часов, снимали приключения Винчестеров, не отлипая друг от друга ни в кадре, ни за его пределами. А по завершении съёмок вместе ехали домой, или в клуб, или в кафе, или незнамо к какому чёрту на рога, но всегда вместе. Один раз нашли в трейлере клетку с попугаями-неразлучниками. Это кто-то из команды организовал такой сюрприз с оооочень толстым намёком. Попугаев, конечно, сдали в ботсад, потому что возиться с ними ни у кого не было времени, но амплуа неразлучников закрепилось за Джеями быстро и основательно. И это было хорошо. Оба и думать не думали, что в их жизни может появиться человек, который будет рядом чаще, чем собственная тень. Но обоим это нравилось. Вместе было легко, весело и спокойно. И когда в те же месяцы врачи диагностировали у Джареда клиническую депрессию, Дженсен стоически принял это известие, поклявшись, что никогда не оставит друга одного и сделает невозможное, чтобы выкорчевать или хотя бы приглушить тревожные симптомы. Было тяжело и грустно. Каждый шаг наливался свинцовыми воспоминаниями, которые жгли тем сильнее, чем чаще Джаред возвращался мыслями к съёмочной площадке. Дженсен сейчас там. С Мишей. Они работают, смеются, валяют дурака и, - сердце нервно дёргалось, - играют в любовь. Играют по-настоящему, потому что так решили продюсеры. И где гарантия, что экранные отношения Дина и Каса не перерастут в реальные между Дженсеном и Мишей? Ведь у Джареда и Дженсена всё начиналось именно так. Пусть на совместных прослушиваниях они понравились друг другу и сразу нашли общий язык, но вряд ли бы эта химия накрыла обоих с головой, если бы не безумная тяга Винчестеров друг к другу. Играя эту страсть, эту безоглядную, мучительную привязанность, пропуская её через себя и каждой клеточкой тела веря в такое чувство, они, не замечая того, переносили её в жизнь, с персонажей на реальных людей. И всё чаще Дженсен ловил на себе полный обожания взгляд Сэма и отвечал ему лёгкой диновской улыбкой. Конечно, успокаивал сам себя Джаред, 3 дня – это не 13 лет. У него против Миши такая фора, что на истребителе не долетишь, но всё-таки, всё-таки… Можно уговаривать своё растревоженное воображение, сколько влезет, подключать память, собирать по закоулкам уверенность… Но против реальности не попрёшь. Он здесь один, в пустом доме, утопает в своих страхах и тревогах. А Дженсен – там. И это его собственный выбор. Ночью стало совсем плохо. Джаред сдуру залез в твиттер, хотя психолог на предыдущих сеансах настойчиво советовала ему этого не делать. Кому другому может быть всё равно, что его хейтерят на пустом месте, а Джаред тяжело переживал ненависть в свой адрес. И больше всего ему доставалось от – кто бы мог подумать – самых ярых поклонников Миши и дестиэля. Желая видеть рядом с Дженсеном своего любимчика, они гневно обрушивались на ни в чём неповинного Джареда только лишь за то, что именно он, а не Миша, обращает на себя больше всего внимания Эклза. Джаред старался игнорировать их обидные и глупые слова, иногда они с Мишей даже смеялись над выходками особо одарённых фанатов. Но ему неизменно было грустно и тяжело заходить в соцсети, зная, какой шквал негатива из ничего обрушится ему на голову. А сегодня автором удара под дых стал сам Миша. Известный своей страстью твиттить всё, что движется, а что не движется – то двигать и твиттить, он сделал, наверное, самую провокационную за всё время запись в своём профиле: «Дестиэль канонизирован! Мы с Дженсеном готовим для вас сюрприз! СПН больше никогда не будет прежним! Всем привет от лучшего на свете человека и его ангела» - и тысяча сердечек в дополнение. Или это у Джареда в глазах зарябило, когда он дрожащими руками сворачивал приложение. Твит был сделан несколько часов назад и уже разошёлся сотней тысяч восторженных репостов. Читать комментарии Падалеки не рискнул. Не был уверен, что у него хватит сил удержаться и не взрезать себе вены. Здесь перед ним разворачивалась невыносимо счастливая история. Двое нашли друг друга, Дин и Кастиэль влюблены, Дженсен и Миша ржут над сценарием и с каждой минутой всё больше проникаются друг к другу невиданной прежде симпатией, фанаты сериала умирают от счастья – они получили то, что давно хотели. И хоть кто-нибудь вспоминает сейчас про Джареда Падалеки? Он сидел на диване, сжимая в руках ненужный телефон, отрешённо глядя в темноту, а вокруг него водили хороводы самые тёмные призраки его души. Отчего-то именно в одиночестве они выплывают все разом – и те, про которые давно думать забываешь, и те, что недавно народились. Самые невозможные мысли приходили в голову, скрывая свой ужас под покровом ночи. В другое время в другой обстановке Джаред сам посмеялся бы над ними, но сейчас они выглядели такими правильными, такими пугающе правдоподобными. Он вдруг понял, что не справляется со своей работой, что его актёрского таланта не хватает на достоверное изображение дружбы и любви Винчестеров друг к другу. И поэтому продюсеры, отчаявшись, взялись за дестиэль. Может, хоть эта линия вывезет умирающий сериал. Он думал о том, что пока Дженсен отправил его с площадки всего на 3-4 дня, но придёт момент, и придёт очень скоро, когда в нём вообще не будет никакой надобности. Сэма убьют, теперь уже навсегда, и дальше Сверхъестественное поведут Дин и Кастиэль. Конечно, у них это блестяще получится. Человек и ангел, союз бойца и мага, брата с братом… Джаред сжимал кулаки, не замечая, как дрожат руки, не чувствуя комка в горле. Он не хотел кому-то набить морду или громогласно заявить свои права на участие в сериале. На это уже не было никаких сил. Он просто сидел, глядя в одну точку, отвернувшись от соблазнительной кухни, где в ящике стола прятались ножи, а в шкафчике над плитой – блистер с таблетками. А рядом, вольготно раскинувшись и незримо перетекая одно в другое, сидели, ходили и дёргали его за руки Страх, Боль, Ревность, Апатия, - вся компания. И их мать Депрессия. - Оставь здесь эту бумажку, - шептал Дженсен. Они тогда как раз собирались разъезжаться по разным адресам. И Джаред, расстроенный, тогда так же сидел на диване, тупо уставившись в листок с диагнозом. Клиническая депрессия. Симптомы, лечение, последствия, прогнозы… - Оставь его здесь, - повторял Дженсен, прижимаясь всем телом, обвив шею руками. – Просто бумажка и чёрт с ней, было бы над чем заморачиваться. Не стоит. В новом доме у тебя будет новая жизнь, не тащи в неё проблемы из старой. Джаред послушался. Запер листок с диагнозом в ящике стола и долгое время не вспоминал про него. А сейчас вспомнил. Не зря врачи ему тогда, 10 лет назад, сказали, что симптомы выдрать с корнем вряд ли получится. Они будут возвращаться в тяжёлые моменты жизни, и с ними придётся бороться. Долгое время бороться удавалось. Дженсен всегда был рядом – понимающий, надёжный, готовый в любой момент поддержать и сказать нужные слова, да в конце концов любящий и искренне переживающий. Потом появилась Женевьев, потом дети. Стало легче, гораздо легче. Но полностью эти проблемы не ушли. Джаред привык. Раз уж они родились вместе с ним и составляли часть его личности, пусть будет так. Только вот… так трудно противостоять им в одиночку. «Дженсен», - позвал он, стремясь разогнать наседающие страхи. Горло сдавило, по щекам скатились две-три непрошенные слезы. «Дженс…» И только имя твоё сохраню навсегда В сердце, и на устах, И в дурной голове… Колизей. Имя твоё. *** И нигде, и ни во сколько Повстречались и забыли. Брызги, капельки, осколки Никого не зацепили. Звери. Напитки покрепче. - Я щас сдохну, - сердито объявил Дженсен. - И я, - мрачно ответствовал Миша. - И я, - присоединился Алекс. - А ты-то с какого хера? - Просто так. Хочу быть частью момента, - пожал плечами Калверт. Дженсен оглядел съёмочную площадку. Второй день съёмок «серии с дестиэлем» закончился – и настроение у всех было подавленное чуть более, чем полностью. И ведь не сказать, что не старались. Дженсен в образе Дина искренне бросал на ангела самые нежные взгляды, какие только мог – и обратная связь от Миши подтверждала, что всё пучком. Но просматривая отснятый материал, Дженсен выходил из себя и требовал пересъёмок. Наигранность, фальшивость резали глаза. А стоило добавить искренности – и сразу взгляд Дина становился таким слащавым, что Эклз готов был убить себя об стену павильона. Сценарий предполагал, что Дин, всё ещё под властью Михаила, и Кас, оставив Сэма в бункере, отправились вдвоём в соседний город разбираться с последствиями выходок Люцифера, успевшим хорошенько наследить до своей очередной гибели. И вот там между ними начало впервые проявляться какое-то чувство, которое они сами ещё не называли, но ясно ощущали в себе. Сначала взгляды, потом прикосновения, потом неловкие разговоры и попытки всё задушить на корню, и понимание бессмысленности таких попыток. И если с разговорами, которые казались самой сложной частью, всё ещё удавалось снять за 4-5 дублей, то тактильный контакт сразу пошёл нахрен. Дженсен в принципе не любил, чтобы его трогали. Индульгенция на полную вседозволенность была только у двух человек: у Джареда Падалеки и у Птички Джейки. Этим двоим разрешалось всё. Остальные действовали строго в рамках, поставленных Дженсеном. И как ни старался, он не мог спокойно выдержать ни одного дубля, где ангел брал руки Дина в свои и осторожно поглаживал пальцами кожу. «Сцена заново» - то и дело раздавалась на площадке команда Дженсена-режиссёра, и Дженсен-актёр вновь входил в кадр, старательно засовывая поглубже всех своих тараканов. Миша чувствовал себя не лучше. За пределами видимости камеры Эклз был прекрасным напарником. Он всё понимал, где-то подсказывал, шутил и излучал добродушие. Но сразу по команде «Экшн!» его будто подменяли. Лицо деревенело, жесты становились какими-то скомканными, взгляды – то испуганными, то мерзко приторными. От этого и сам Коллинз дёргался, говорил невпопад и сам себя не узнавал. Вот же, вот ему на блюдечке подали мечту всей жизни – самый настоящий дестиэль, играй не хочу. А он не мог. Не чувствуя сцепки с напарником, он испытывал лишь отвращение к происходящему и по глазам Дженсена замечал, что и ему приходится несладко. - Чё-то не получается у нас любовь, - виновато сказал Эклз, разводя руками. Миша кивнул. Он был расстроен и немного зол. И чуть ли не впервые со своего появления в сериале вдруг захотел, чтобы Джаред был здесь. Солнечный, смешливый парень, который одним своим присутствием мгновенно успокаивал Дженсена и разряжал самую угнетающую атмосферу. Зазвонил телефон. Дженсен, узнав рингтон, остановил съёмку и вытащил девайс из кармана. Мелодия была поставлена на всю семью Падалеки – и он рассчитывал увидеть входящий от Джареда. Мол, добрался, всё окей, приветы передал. И слегка удивился, что ему звонит не Джаред, а Женевьев. - Привет, - защебетала Джен, - слушай, ну вот что ты будешь делать, не могу до Джареда дозвониться и всё. Абонент не абонент. Дай мне его, а? - В смысле? – переспросил Дженсен, забыв поздороваться. – Он разве не с тобой? - А с какой бы стати? – в свою очередь удивилась Женевьев, - у вас же съёмки. Он ничего не говорил, что домой приедет. Дженс, ну мне некогда, дай ему трубку. Дженсен опустил руку с телефоном, медленно-медленно выдохнул. - Что? - встревоженно спросил Миша. Эклз покачал головой, сделав знак молчать, и ответил в трубку: - Джен, я не знаю, где он. Я его отправил в Остин сутки или даже больше назад. Погоди секунду… Щас начинается вторая ночь, как он уехал. Я думал, он давно уже дома. - Он не появлялся, - Женевьев испугалась, - и не звонил. Я даже не знала об этом. Так его уже сутки нигде нет?! Дженсен! Дженсен выключил телефон, убрал его в карман и стеклянно уставился на первого попавшегося человека. Первым попавшимся оказался Миша. - Всё с ним в порядке, - быстро ответил Коллинз, уяснив ситуацию из немногих услышанных слов. - Миш. Он не добрался до дома. - Значит, где-нибудь у друзей. Или в свой бар поехал. Или к родителям завернул. - А вдруг самолёт… - Это в тебе Дин говорит. Заткни его быстро. Самолёты до Остина летают нормально. Случись что – мы бы уже знали. - Миш. Где он? - Не знаю, - Коллинз развёл руками. – Позвони, спроси. Эклз набрал номер друга, выслушал от оператора, что абонент недоступен, потом набрал ещё раз и ещё. И с тем же результатом. И что-то холодное вдруг появилось в животе и поползло по венам. Где, где Джаред? Что с ним? Почему не отвечает? - На сегодня всё, - Дженсен махнул рукой, распуская съёмочную команду. Больше всего ему сейчас хотелось кинуться в машину и поехать на край света искать друга. Лишь усилием воли он заставил себя думать и действовать рационально. - Моя помощь нужна? – заботливо спросил Миша. - Да. Прочеши Техас, найди его и сообщи мне. А-а-а, чёрт, ты же не Кас. Нет, тогда нет. Дженсен подошёл к трейлеру напарника и кивком головы попрощался с Мишей. - Что будешь делать? - Пока не знаю. Переночую здесь, может, за ночь что надумаю. - Это же трейлер Джареда. Эклз пожал плечами. Если это трейлер Джареда, это ещё не значит, что он не может туда войти. Достал связку ключей, отпер дверь и кивнул Мише ещё раз. Сон не шёл. Дженсен ворочался на диване, укрытый пледом, и таращил глаза в окружающую его темноту. Сначала ему даже удалось убедить себя, что с Джаредом всё в порядке, ну завис где-нибудь у друзей, решил домой попозже добраться, почему бы и нет. Но чем дальше, тем острее становилась уверенность, что Джаред сейчас один. Где бы он ни был – он один. И это было хуже всего. Дженсен скинул плед, нащупал телефон и открыл список контактов. Давным-давно они условились между собой, кому звонить и у кого искать друг друга, если вдруг связь потеряна хотя бы на два дня без уважительной причины. Список получился небольшим, но всё это были давнишние, проверенные друзья. Дженсен набрал один номер, второй, третий… На дворе стояла ночь, и люди отзывались неохотно, кое-кто откровенно посылал в пешее эротическое. Но ни один не знал, где сейчас может быть Джаред. Завершив разговор с последним абонентом, Эклз растянулся обратно на диване, глядя в потолок. Ужас, усиленный темнотой и тишиной, начал сковывать его. Джареда нет в Техасе, он чёрт знает где. Один. Дженсен вспомнил, с каким настроением его друг уезжал с площадки. Взвинченный, раздёрганный, чуть не плачущий. Он на что угодно мог бы поспорить, что сейчас это состояние только усугубилось. Вдруг вспомнился тот несчастный Джибкон – и холодный пот выступил на лбу. Нет. Нет, Джаред, ради Бога, нет. Ещё раз перебрал в памяти все свои слова и поступки, что он говорил Джареду накануне и все эти дни до отъезда. Как себя вёл, не слишком ли нежничал с Мишей. Тогда всё казалось таким разумным, правильным. А сейчас он вдруг словно впервые посмотрел на себя со стороны, глазами измученного друга. И ощутил его страх, и осознал его чувство ненужности. Любимый кошмар Джареда – ненужность, никчёмность, не справляюсь, подвожу людей, бестолочь. А раз появившись, этот кошмар будет давить, прогибая Джареда под себя, впитываться в его мозг, в его душу, и придёт момент, когда он заставит совершить необратимое. Дженсен потёр глаза. Ему показалось, что сердце остановилось. Но нет, ещё бьётся. Прошли сутки с того момента, как друг пропал. Так, если рассуждать логически, - где он может быть? Если появится дома, Женевьев наверняка позвонит. И кто-то из друзей тоже. Пока предположительно его нет в Техасе, где тогда? Америка большая, и ведь есть ещё Европа. Опять некстати вспомнилась эта проклятая Женева. Дженсен вдруг ощутил неистовое желание выжечь весь город, где его друг пережил такие ужасные минуты. - Джар, - шептал он самому себе, облизывая губы. Кажется, поднималась температура. - Ну где ты? Скажи, подай знак, хоть какой-нибудь, включи телефон наконец! Я сразу приеду, сразу же, обещаю. Нет на свете такого места, где ты мог бы спрятаться, а я – не мог добраться. Он горько усмехнулся, вспомнив лицо Миши, когда открывал дверь трейлера. Прямо капсом на лбу было написано: «А, ну да, это же трейлер Джареда – почему бы Дженсену и не открыть его своим ключом». В этой связке были ключи от всех нужных мест, буквально от всех: дом Падалеки в Остине (Женевьев месяцами ворчала по этому поводу, но потом всё-таки привыкла), остинский бар Джареда St.Jack, его трейлер в Ванкувере, его квартира здесь же, заброшенный дом, где они вместе жили, когда снимали 3й-4й сезоны Сверхъестественного… Стоп. Дженсен резко сел на диване, отбросив ненужный плед. Тот маленький дом в Ванкувере. Джаред и не уезжал никуда, он здесь, в получасе езды. Это было наитие, шестое чувство, инстинкт – всё, что угодно, но Дженсен, едва поймав эту мысль, тут же за неё ухватился. Джаред здесь. Если он хоть немного знает своего друга, то искать его нужно совсем близко. Дженсен вскочил, натянул на себя первые попавшиеся шмотки Дина и выскочил из трейлера. Ночь-полночь. Ничего. Главное – успеть, пока этот клинический идиот не натворил с собой чего-нибудь. Забудь о том, о чём не знал, забудь мои слова. Не мной не сказаны слова – и ты о них забудь. А там, за краем, рыщет тьма. Как никогда близка зима. И тень твоя, мою обняв, уходит снова в путь. Мельница. Прощай *** Пусть это будет зваться любовью, Самой нелепой, самой земною. Ария. Дьявольский зной. Он пригнал машину к самому крыльцу. Свет не горел, и на мгновение Дженсену показалось, что дом необитаем. Сжав зубы, он припарковался и взбежал на крыльцо, на ходу доставая ключ. Если он ошибся и Джареда здесь нет – дальше его мысль стопорилась и не хотела думаться. Он открыл дверь, шагнул внутрь, быстро окидывая взглядом знакомую комнату. Сердце упало – комната была пуста. - Джар! – позвал он, цепенея. - Здесь, - сразу же откликнулся нужный голос. И Джаред вынырнул в коридор из-за барной стойки кухни. Целых несколько секунд Дженсен смотрел на него, открывая рот и не умея произнести ни одного слова, потом рванул на себя, обнял и прислонился к стене, чувствуя, как слабеют ноги. Он был здесь. Это чучело гороховое, этот щенок-переросток действительно был здесь – и был в порядке. Дженсен стиснул его ещё раз, перекрыв кислород им обоим сразу, потом слегка отстранился, только чтобы взглянуть в глаза, сжал ладонями его лицо и вдруг, сам от себя не ожидая, чмокнул его прямо в губы. - Я тоже тебя люблю, – мгновенно отозвался Джаред. - Сучонок. - Придурок. Обменявшись позывными Винчестеров и удостоверившись, что всё в порядке, они выдохнули и смогли, наконец, осмысленно посмотреть друг другу в глаза. - Откуда ты здесь? - С площадки. Мы тебя потеряли. - Сам же выгнал. - Я думал, ты дома, в Остине. А тут Джен звонит и просит тебя. Мы все на уши встали, куда ты делся. - Все или только ты? – усмехнулся Джаред. - Отстань. Напряжение исчезло, о чём первыми засигналили ноги. Они мгновенно и без ведома хозяина расслабились так, что Дженсен съехал на пол и уселся на ковре. Джаред, не размыкая объятий, устроился рядом, привычно опустив голову ему на плечо. Куртка Дина пахла машинным маслом, и это успокаивало. - Давай рассказывай, - потребовал Дженсен, взлохматив ему волосы. - Что именно? - Всё. Тебе хреново. Не ври хоть мне. Выкладывай, что у тебя там за эти сутки накипело. - Не знаю, - обескуражено ответил Джаред. И это было правдой. Только что он был один в центре своего погибающего мира, в темноте и пустоте. И вдруг в замке звякнул ключ. У одного-единственного человека на свете мог быть ключ от этого замка. А в следующий момент Дженсен позвал его. Появившийся посреди этого мрака сам не хуже ангела. И мрак рассеялся, уводя за собой и Страх, и Ревность, и все остальные кошмары. Рассказывать было нечего. Оно исчезло, сметённое, как крошки со стола, рукой Дженсена. - Я хочу всё знать, - требовательно продолжал Эклз. – Сам не расскажешь, буду пытать утюгом и паяльником. Давай, жги. И Джаред рассказал ему. Все свои обиды и огорчения, которые казались большими и серьёзными, а на деле оказались мыльным пузырём. Всего только и надо было немного внимания. Чуть больше объятий и ласковых слов, чуть меньше назойливого общения с Мишей. - Кажется, я этот пост с поздравлениями Мише буду теперь до конца жизни вспоминать, - усмехнулся Дженсен. – Господи, ну что тут такого. Просто поздравил. - И сказал, что любишь его, - буркнул Джаред, переплетая их пальцы. Так он ещё больше забирал Дженсена у несуществующего здесь Миши. - Уфффф. Первый раз в жизни выложил пост с Мишей – и ты сразу на уши. - Вот именно. Сначала ничего-ничего, потом бах – пост с Мишей, потом лайкаешь такой же пост у Дэннил (а её пост с моим днём рождения – нет) – потом этот ваш дестиэль – потом Миша выкладывает твит… - Что за твит? - Он там рассказывает на весь мир, что ваши отношения теперь канон, что у Дина и Каса теперь неземная любовь в открытую. - Бл*дь, - выругался Дженсен. – Миша, ну ей-богу, где тебя только откопали и почему не оставили там же, где нашли. - А что? - Об этом было строго-настрого запрещено говорить. Эпизод должен был стать нежданчиком, то есть, вообще все молчали, никуда эта инфа не уходила за пределы площадки. Боги мои… Я прям уже чувствую, как мы теряем Мишу. Джаред усмехнулся, немного поёрзал головой на плече друга и спросил: - Как ваши съёмки? - Через задницу, если честно. - Чёй-то? - Да так. Фигня в том, что дестиэль придумали фанаты, а не я и не Миша. Миша только пристроился и подхватил знамя, так сказать. Ну, это его дело и его тараканы. И перед камерами ничего не пошло в итоге. А вот, скажем, винцест придумали уже мы с тобой. И здесь я был бы больше уверен. - Мы с тобой? Когда? - Сингер сказал, что когда я вытаскивал орущего тебя из огня. - Он неправ? - Чёрт его знает. Немного помолчали. Джаред сидел расслабленно, полностью успокоенный и почти счастливый. Ему уже ничего не хотелось, он ни на кого не злился и не хотел умереть. А Дженсен, ещё не будучи полностью уверенным, что всё действительно в порядке, и только-только разматывая свой собственный клубок нервов, гладил его пальцы и ерошил волосы. Ему всегда хотелось ощущать Джареда полностью – видеть, слышать, вдыхать его запах, касаться его рук и лица. Только так, в комплексе, можно было уже говорить, что Джаред весь здесь и весь принадлежит ему. Он усмехнулся, вспомнив, как стопорились съёмки тактильного контакта Дина и Кастиэля – потому что его тело отторгало эти поглаживания. А теперь он сам сжимает руки Джареда и не может удержаться, чтобы не погладить их. И Джаред улыбается, наблюдая за ним сквозь опущенные ресницы. - Всё это ерунда, - сказал Дженсен, - все эти твои детские обиды – просто шелуха. Лайки, посты, внимание к Мише – такой бред. И я дурака свалял, жаль, поздно понял. Надо было оставить тебя под присмотром, не отпускать. Идиот. Давай вернёмся завтра на площадку – сам посмотришь на этот хвалёный дестиэль, под которым ничего нет. Миша, по ходу, меня уже ненавидит. - Серьёзно? Ты хочешь сказать, что я дожил до того момента, когда Миша перестанет к тебе клеиться? - Надеюсь, что так. - Дженс… - М-м? - Почему ты приехал именно сюда? Как ты вообще меня нашёл? Дженсен помолчал. Он сразу понял, что его Сэмми нафиг не хочет слышать о недавних переживаниях, логических цепочках и прочих умонастроениях, которые привели Дженсена в ванкуверский дом. Сейчас, когда они были настолько близки, что казались сами себе единым организмом с двумя головами и кучей конечностей, Дженсен понял, что он должен сказать. Что Джаред нужен ему, как никто. - Почему каждый раз на площадке я жду тебя, чтобы пойти вместе перекусить? Даже если у тебя ещё час съёмок, – спросил он. – Почему, когда я нужен кому-то из команды, ему советуют сначала найти тебя? Почему я ждал тебя в машине после того кона, где ты полчаса сверх времени миловался с фанатами – а я спокойно мог уехать, но не уехал? - Не знаю, - улыбнулся Падалеки, хотя всё прекрасно знал. - И все мои слёзы над Сэмом были настоящими, моими слезами. И нервные срывы тоже. Я тебе не рассказывал? Это я попросил сократить сцену убийства Дина адскими псами. В изначальном варианте, пока Сэм там висел на стене, Дина мотало по всей комнате, об столы и шкафы, и кровь фонтаном, и прочие ужасы. Я это прочитал и попросил вычеркнуть, оставить только эпизод, как я корчусь на полу. Хотел, чтобы для тебя эта сцена побыстрее закончилась. - Когда ты так говоришь, я ещё больше в тебя влюбляюсь, - фыркнул Джаред. И тут же мысленно настучал себе по голове, поняв, что сболтнул лишнего. Но Дженсен только засмеялся и обнял его ещё крепче. - Кстати об этом. Я знаю, когда-нибудь ты меня прибьёшь, если я ещё хоть раз посмотрю в сторону Миши. А за собой никаких таких грехов не помнишь? - Каких ещё грехов? - Да ты же, сучка лохматая, весь каст уже перецеловал, включая, кстати, и того же самого Мишу. Роба, Рича, Джеффри… До сих пор перед глазами, как вы с батей в губки чмокаетесь при всём честном народе, а я стою рядом, как идиот, и не знаю, то ли смеяться, то ли вешаться. - Случайно получилось. - Да-да. И на футболке расписаться, когда Миша тебя нагибал, как похотливую шлюшку, - тоже случайно. Джаред усмехнулся. Он помнил этот эпизод с австралийского кона. Миша резким, недвусмысленным жестом нагнул его и встал сзади, чтобы оставить автограф на его белой футболке, - и заметно задержался там, где задерживаться не полагалось. Девчонки в зале смеялись и щёлкали вспышками. А Дженсен… До сих пор СПН-семья гадает, что это было: искренняя реакция, проявление настоящих чувств – или всё-таки фан-сервис, показать то, что хочет видеть публика. Дженсен демонстративно отвернулся, пряча злые глаза, и чуть позже, когда Джаред, весёлый и растрёпанный, подошёл к нему, просто сорвался со стула и отбежал подальше. - Миша может нагибать меня, как хочет, - в переносном смысле, конечно, - сказал Джаред, - но ты на том коне всё сказал и показал без слов, когда сам расписался на моей футболке. - Вот здесь, - Дженсен, не глядя, положил ладонь на его грудь, чуть повыше сердца. - Да. В жизни не поверю, что ты сделал это случайно. - Конечно, нет. – Дженсен улыбнулся, оттаивая. Вспоминать об этом коне было неприятно. – От Миши я ничего другого и не ожидал, а вот своё место – забронировал и занял навсегда. И подписью скрепил. Джаред молча положил свою руку поверх его. - Предлагаю поспать, - тихо сказал Дженсен. – Работу никто не отменял. - Давай, - Джаред кивнул и сразу же полностью растянулся на ковре. - Что, прям здесь? - А ты хочешь в подвал? Матрас ещё там, - пробубнил он, подсовывая локоть под голову. Дженсен огляделся, заметил на диване плед, встал, морщась и потирая затёкшие ноги, и добрался до дивана. Взял плед, вернулся обратно к Джареду, накрыл, стащил с себя диновскую куртку, скомкал, сунул другу под голову и наконец, управившись с главной задачей, сам вытянулся рядом. За окном уже вот-вот начинался рассвет. Дженсен вполглаза завёл будильник на семь и выключился ещё до того, как его голова успела коснуться ковра. Джаред уснул ещё раньше. Когда ты вот так смотришь на меня, Когда я сжимаю твою ладонь, Вот это и есть настоящая … Лера Массква. Разные *** Здесь нет героев, Только двое – ты и я. Sunburst. Нет героев - Хана дестиэлю, - объявил Бобби Сингер, увидев Джеев на следующее утро. Вся команда Сверхъестественного собралась в главном павильоне, с интересом разглядывая неожиданное зрелище: Джаред и Дженсен, оба мятые-перемятые, в несвежей одежде, кошмарно невыспавшиеся, с посеревшими лицами и ужасающими кругами под глазами, явились работать. - Я это, - махнул рукой Дженсен, - привет, короче. - Дай-ка угадаю, - полюбопытствовал Сингер, вынимая трубку изо рта, - вы всю ночь трахались? - Нет, - хором возмутились парни. - Бухали? - Нет. - Всё, я иссяк. У кого ещё какие варианты? - У меня вариант такой, что мы немного правим сценарий и снимаем нормальный, мать его, эпизод, без всяких извратов, - поделился Дженсен. – Кучу времени потеряли. Где Миша? А Миша даже не знал, что Джаред вернулся на площадку. В это самое время он сидел в кабинете у Дабба и получал, наверное, самый долгий и громкий в своей жизни разнос за недавнюю выходку в твиттере. Эндрю был тем более взбешён, что мишин проступок украл у него лавры первопроходца. Никто ничего не должен был знать. И только когда вышел бы этот эпизод – с указанием авторства Эндрю, все бы удивились и начали обсуждать. А тут один бестолковый Коллинз взял и так бездарно слил в сеть весь изюм нового эпизода. - Я же могу удалить этот твит, - защищался Миша. – Или сказать, что меня взломали. - Какая нахрен разница теперь?! – орал Эндрю. Очки сползали с его вспотевшего носа, и он то и дело поправлял их рукой, от чего бесился ещё больше. – У твита сотни тысяч репостов. Новизны уже не будет. Фанаты ждут красное яблоко на синем блюдечке – и ты им пообещал это красное яблоко на синем блюдечке. А вместо этого они теперь получат либо кальмара в газете, либо чёрт знает что ещё. Кто тебе разрешил это делать? У тебя в контракте так написано, что можно до выхода серии рассказывать её сюжет?? Дестиэль канонизирован! Господи ты Боже мой! Ты ещё сценарий туда не слил случайно?! - Нет. - Как только удержался! Или знаков в твиттере не хватило? Ослиная башка. Так, фух, - Даббу надоело орать, при всём при том он хорошо понимал, что криками уже ничего не исправить. – Штраф я тебе выпишу позже, пока не знаю, но на милости не рассчитывай. Если руководство канала решит, что пару серий ты отработаешь бесплатно – считай, что тебя приголубили. Пшёл вон отсюда. Миша вышел за дверь. Нормально так утро начинается. Настроение ни к чёрту и из-за этих криков, и из-за обещанного штрафа. И, главное, было бы с чего так надсаживаться! Коллинз искренне не понимал, в чём проблема. Он и раньше твиттил всякую чепуху про дестиэль, и фанаты её мигом подхватывали и передавали друг другу. Ну и в этот раз решил так же, тем более, что подогреть интерес намёком на канон никогда не плохо. А тут вопли, угрозы, штрафы… Не слил же сценарий в конце концов, даже никаких откровенных фото с Дженсеном не выложил. Так с чего такие истерики? Ко входу в съёмочный павильон Миша подошёл уже в край разобиженный и почти придумал страшную мстю для начальства. Откровенных фоток пока ещё нет, но он сделает их прямо сегодня. Идея с дестиэлем трещит по швам, даже главные герои понимают её нежизнеспособность, - значит, надо выжать из неё всё, что только возможно, пока она не умерла окончательно. Фоточки палевных обнимашек с Дженсеном подойдут как нельзя кстати. Уговорить его не составит труда, Дженсен в общем и целом неплохой парень. Особенно когда рядом не крутится Падалеки. Миша открыл дверь – и замер. Команда уже начала готовиться к новому съёмочному дню, туда-сюда бегали рабочие, налаживая аппаратуру, и Томас, ассистент режиссёра, покрикивал на них, размахивая руками и указывая, какие декорации куда перетаскивать. Кто-то незнакомый тащил вешалку с отглаженными костюмами, а по правую руку Юджин и Бобби о чём-то негромко спорили. И посреди всего этого муравейника Дженсен, которого Миша выцепил взглядом самого первого, обнимал Джареда, почти вися у него на шее, и что-то увлечённо рассказывал. Оба выглядели так, словно их только что из бочки с мазутом достали и решили отстирать, и оба при этом улыбались как два солнышка, по привычке залипнув друг на друга и выключив весь остальной мир. - Вот дерьмо, - устало подумал Миша и пошёл поздороваться. - А-а, вот ты где! – настиг его по дороге голос Боба. Потом подошёл и сам Бобби. – Ну слушайте. Я говорил с Эндрю, я говорил с Юджин, я говорил со всеми чертями преисподней, короче, дестиэля не будет. Ну ваще не та тема для Сверхъестественного. Наш сериал – это Дин и Сэм, два брата. А всякие ангелы, демоны – это посторонняя приблуда. - Да все уже в курсе, - буркнул Миша. - Но! – Сингер поднял указательный палец. – Эндрю чуть меня не убил, но я смог договориться. Как Камбербэтч. – Он улыбнулся и подмигнул Джареду. – Попробуем винцест. - Что?! – хором переспросили все трое. - Я не буду его целовать! – тут же высказался Джаред, ткнув пальцем в Дженсена. Сингер осклабился. - Кому ты это рассказываешь. Если Дженсен захочет, ты его не только что целовать – сутками на руках носить будешь, ещё и радоваться. Дженсен состроил мордочку, яснее ясного показавшую, что он очень согласен с Бобби. Джаред глянул на него, рассмеялся и потрепал по голове. - Так. А я? – напомнил о себе Миша. - Я не знаю, - пожал плечами Сингер, - сценарий будем править прямо на ходу, в процессе репетиций. Убиться веником, конечно, но вы, ребята, - он посмотрел на Джеев, - справитесь. Не первый год… кхм… замужем. И всё перевернулось в обратную сторону. Теперь Миша болтался по площадке без особого дела, в то время как два Винчестера утопали с головой в новых сценариях. Юджин быстренько сообразила, что такая щекотливая тема, как винцест, должна разворачиваться исключительно с согласия и поддержки Джареда и Дженсена – и сразу привлекла обоих ребят к работе над текстом. Они писали и вычёркивали всё новые и новые сцены, самые удачные пробовали прогонять по нескольку дублей и всё чаще смеялись до слёз, вцепившись друг в друга. И вместе с ними хохотала вся команда. - Херня какая-то получается, - вытирая глаза, резюмировал Дженсен, пересмотрев очередной эпизод, где Дин и Сэм, взявшись за руки, эпично сидели на капоте Импалы и смотрели в разные стороны, типа каждый думает о своём, а на самом деле – оба об одном и том же. - Не хочешь сам порежиссировать? – смеясь, спросил Спейт. – А то бы я тебе уступил кресло. - Нет уж, - тут же нахохлился Дженсен, - у нас тут серьёзные темы, я должен полностью выложиться, как актёр. Джаред тихонько подошёл сзади, положил руки ему на плечи. - Мишу никто не видел? - Неужели я дожил до того момента, когда тебе стало интересно местонахождение Коллинза? – съязвил Дженсен. - Просто инстинкт, - Джаред пихнул друга в бок, под рёбра. – Давно его не видел. А если Миша давно не показывается на глаза – значит, Миша замышляет какую-то пакость. - Не замышляет, не переживай, - ответил Ричард. – Пока вы там строили друг другу глазки, я собрал весь сценарий, все вариации и сюжетные ходы, всё пересмотрел, чуть глаза не вытекли. Короче, Касу пока тут делать нечего, и я дал Мише выходной. На четыре дня. Дженсен опустил глаза, улыбаясь под хитрым взглядом Спейта, и почувствовал, как Джаред мягко сжал его плечи. Будьте с теми, кто в сердце вам дорог И несите любовь сквозь года. Albion Studio. Говорят