Тоже мне, ценитель нашелся...

От лица автора — Все, я звоню Владу и отменяю эту затею! Милу колбасило. Было видно, что девушка еле сдерживается, чтобы не материть всех вокруг и… не рыдать. Она стояла в примерочной дорогого бутика, в который притащила ее Оля (хотя бы потому, что он закрывался позднее) и, выдыхая последний воздух из легких, втягивая живот и поджимая задницу, пыталась застегнуть молнию на шикарнейшем облягающем белом платье на бретелях, которые было на размер меньше ее сорок, кхе, шестого (по российским размерам). И которое было последним. Если трюк с животом и грудной клеткой — впору шутки про маленькие сиськи — прокатил, то на филейной части молния не поддавалась. А платье было шикарным. — Почему я такая жирна-а-а-ая?! Оля, стоявшая ранее в другом конце примерочной, начала помогать раздеваться. — Уймись уже, истеричка, — раздраженно бросила она. Помогло. — Ты не жирная. Не уверена, что оно даже на меня бы налезло. Так что давай переодевайся и пошли искать дальше. Осталось сорок минут, а тебе еще чулки и белье покупать. — Девушка внимательно посмотрела в ее лицо. — И делать макияж. Дел невпроворот, пошевеливай булками, я пока платье отнесу. Вообще, девушка вела себя очень даже дружелюбно, но за последние три платья она немного… Сбратанилась она, сроднилась с Милой, вот и проявляет такие вольности. Платье подобрали. Макияж Оля и даже консультантки магазина помогали делать прямо в примерочной. Легкий, чуть темный, но ненавязчивый. Приклеили несколько ресничек на края для «эффекта», но Мила была уверена, что они улетят сразу же после первого столкновения ее лица с подушкой. Или со стеной. Или с сидениями авто Влада… Зависит уже от степени усталости. — Это, конечно, красиво… — пробормотала Милка, разглядывая себя в чисто белом кружевном белье, — но на сучках из журналов покруче было. Что логично, в принципе. — Белый — не твой цвет, — заметила Оля, вызвав возмущенный взгляд в ответ. — Знаешь почему все свадьбы в основном делают летом или осенью? — Это выгоднее? Если часть продуктов не свои, то они дешевле. Но я поняла, о чем ты. — Да, я про сучек из журналов. Загорелых сучек. Фотосессии белого белья тоже, в основном, делают в эти периоды, хоть и солярий никто не отменял. Предлагаю не белое белье, а розовое с золотыми вставками. Видела я там один комплект… Жди. Оля принесла что-то нереально красивое. Розовая прозрачная ткань бюста и высоких трусиков была украшена нежными розовыми цветами с золотыми переливами. Причем на бюстье — не только цветы, но и с виду лёгкие тканевые полоски. В итоге получилась целая конструкция из белья и прозрачного широкого пояска для чулков с такой же каемкой. До того, как Мила повторно оделась в платье, Оля всучила ей какой-то пузырек. — Я уже успокоилась. — Это эфирное масло, — закатила глаза та. — Пять капель разотри на ладонях и по телу. Ладони потом можешь помыть, если хочешь. Мила подумала о том, что сама бы до такого не додумалась. Максимум, что бы сделала — купила бы комплект белья и фату. И явно не такие классные. — А что, интересно. Спасибо. Пахнет… Пионами? — Там не только пионы. Но помимо прочего там есть ещё и немного феромонов. Ай, ладно, — махнула рукой, — дарю. Массаж с ним делать — одно удовольствие. Оля, пока одногруппница переодевалась, купила Миле еще два комплекта белья — черный и красный — и пеньюары таких же цветов, причем красный в виде прозрачного халатика. Денег не жалела на подарок. Себе ведь тоже на такое не жалела. В самом деле, девушка сама удивлялась себе. Почему-то за столь короткое время она… привязалась к Миле. Она резковатая, но правдивая, непробивная, но пластичная, а еще она действительно милая. Наверное, Ольга слишком сильно хотела чего-то такого, что получила Милка (которая если не осознает своего счастья, то просто дура), что решила по-своему подкупить карму. Блондинка подумала про Сизого. Встретив этого мужчину, ей перехотелось строить из себя тупоголовую дуру, кем-то управлять или играть в роль послушной девочки, лишь бы заработать деньги на не бедную жизнь. Когда они пообщались, ей захотелось ещё. Чуть ли не впервые в жизни она не была разочарована тем, с кем вела беседу. Даже лежа связанной на заднем сидении его машины… Эта встреча была столь сокрушительна, что избавила сразу от всех «приклеенных» ею себе же образов. Он не относился к ней как к падали. Он вообще был довольно учтивым, хоть и холодным, воспитанным и внушал то чувство надежности, которое Оля не чувствовала, наверное, никогда. Она всегда надеялась только на себя. И она устала. За свои покупки Мила расплатилась картой Влада, надеясь, что он если и будет офигевать от цен, то не очень сильно. Подарки Оли приняла с благодарностью, хоть и долго отнекивалась. У выхода их уже ждал Макс и Сизой. Мила заметила, как ее спутница напряглась, но когда Сизой (да, тот суровый мужчина, который одним взглядом мог заморозить кого угодно) нежно поцеловал пальчики блондинки, а после и вовсе галантно предложил ей руку, Оля расслабилась и заметно воодушевилась. В тот момент брови Милы взлетели чуть ли не до небес. Максим все же оказался без спутницы, но как только белобрысая парочка оказалась чуть поодаль, Макс сгреб в охапку Милку и долго обнимал. Просто и по-дружески. — Мы как бы спешим, — робко заметила Мила. Не то, чтобы она нервничала, но не каждый день замуж выходишь. Тем более, когда особо (вообще) не планировал. — Подождут, — отмахнулся Гага и плюхнулся на лавочку под фонарем, увлекая за собой подругу. Выглядел он презентабельно. В коричневом пальто нараспашку, черных штанах, темном свитере, даже в шапке, что было удивительно гармонично с его смуглой кожей. — Ну, рассказывай. — Что? — Как умудрилась? Усмехнулась. — Да, знаешь, сидели в туалете, говорили о жизни и вдруг решили запечатлеть момент, так сказать. — В туалете? — Да, — кивнула, невозмутимое лицо, — в кафе. Но это ещё что. Влад крепким оказался — не то, чтобы я сомневалась в нём, но я ведь тоже не пушинка — закинул меня на плечо и быстренько в машину, пока не передумала. Ну, а в процессе пришлось пообещать накрыть поляну моим сокурсникам, но это уже другая история и обещала не я. И улыбка такая милая-милая. — Как все интересно-о, — протянул Максим. — Там была ещё одна ба… Женщина, которая в следствии невероятных стечений обстоятельств стала моим новым куратором. Кроме того, она оказалась знакомой Влада, — решила пожаловаться, — более близкой знакомой, чем просто знакомой, ещё со времен университета. — Приревновала? — Я? Естественно. А он меня к одногруппникам, но это так, мимолётно. Сам Влад теперь тоже работает в моем универе и вообще куратор параллельки, — сдалась Мила. — Так по-детски, если честно. Но судя по ее глуповато-радостной улыбке, девушка чувствовала себя абсолютно счастливой. Максим вдруг понял, почему изначально не очень растроился этой новости. Изначально он думал, что это из-за Вики, с которой он как раз общался, но… Скорее, он просто рад за подругу. Свою некоторую увлеченность ею он объяснил тем, что в действительности совсем не против иметь и для себя такую же милую девочку, которая не была бы глупой, тоже старалась понимать все на свете, но заставляла себя уважать. У Милы было и есть много достоинств, о которых ей говорить, возможно, и не стоит. — Мне нравится видеть тебя счастливой. Я должен предупредить: если Влад будет вести себя как мудак, я не буду разбираться, кто прав, а кто нет, я просто его убью. — Макс! — Она толкнула его в плечо. — Или для начала чуть покалечу. — Максим! Не шути так, пожалуйста, я уже не знаю, что от тебя ожидать. — Это не шутки, малыха. За своих порву любого. Раз ты стала такой взрослой, то принимай и эту мою сторону. — Ты не будешь его бить или убивать. Максим лишь шаловливо улыбнулся, а Мила впервые в жизни подумала, что, должно быть, прозвище «Gaga» появилось не просто так. — Это ещё не все, Мила. Я действительно рад за тебя. Моя маленькая малышка обретает новый путь… — С этими словами Максим обхватил Милу рукой и потер волосы на голове, благо, особой прически там не было, а потому и портить было нечего. — Я абсолютно не понимаю, нахрена ты нагрузила себя двумя университетами и замужеством, но выбор этот твой, мне приходится принимать и уважать. И сочувствовать, но это неточно. — Спасибо… — Она сглотнула ком. А ведь действительно! Два университета, обучение даже в одном из которых занимает чуть ли не все свободное время, а ведь ей ещё нужно будет заниматься как минимум переездом, а потом и бытом. И эта готовка, уборка, стирка уже не на одного человека, а на двоих. Впрочем, всегда можно развестись. Но думать об этом не хотелось совершенно. — Разве что дело в другом? — Друг серьезно посмотрел в ее глаза, но сам не смог скрыть смешинки. — Ты же понимаешь, что крестным буду я. И это не вопрос. Мила чуть не подавилась. Слюной. — Да-да, только это позже. — Не перебивай. Так как ты теперь втройне занятая, то мой подарок придется тебе по вкусу, потому что если ты собиралась вот так просто свалить жить в другой город и перестать устраивать попойки со мной, то не получится. Не отвертишься, — Макс подмигнул ей и вложил в руку ключ. Ключ-брелок от машины? — Чего-о? Что это? — Это то, что дает мне право сегодня пить. — Макс?! — Мила сделала очень большие глаза и сложила губы в дудочку, чтобы начать орать «WHAT THE FUCK?» Сдержалась. — Это. Очень. Дорого. «Сейчас начнется», — подумал Максим и сработал на опережение: — Мила, ты хоть можешь представить, как ты много ты для меня сделала? Я стал совершенно другим человеком, — начал воодушевленно разглагольствовать он. — Нет, я просто открыл то, что во мне было закрыто! Благодаря тебе. Это долго объяснять, но для мальчика, который никогда не верил ни в дружбу, ни в отношения ради отношений, а не ради власти и денег, ни в любовь… Ты очень многое мне дала, так что я лишь позаботился о том, чтобы это продолжалось. Ты моя семья. Для тебя ничего не жалко. Та лишь открывала и закрывала рот, аки рыба, не зная, что можно сказать в ответ на такую откровенность. Максим редко позволял себе сентиментальности. В ответ она просто его обняла и от души поблагодарила, украдкой вытерев одинокую слезу. — Ты тоже моя семья. Я очень ценю нашу дружбу, очень! — А потом немного ехидно добавила: — Вот папа обрадуется мулатику. — Привык уже, — оценил подкол парень. — Машина сейчас на стоянке у того дома, где снимает квартиру твой ненаглядный. Думаю, пока разберешься с правами, я как раз сделаю все нужные документы на тебя. А Влад обойдется, хотя я ему тоже кое-что приготовил, но это уже вас, будущая мадам, не касается. Минуту они помолчали, не решаясь нарушить момент душевного дружеского тепла, а потом Мила попросила: — Макс, ты… Тебе не будет сложно?.. Нет, не так. В общем, я родителям ещё даже не успела сказать, что выхожу замуж сегодня, а сейчас я как бы буду идти под венец или куда я там буду идти… Ты не мог бы меня проводить к алтарю? К Владу? Кхм, просто к началу церемонии, ибо я без понятия, как там все будет? — Ох, малыха… — Видимо, Максим знатно одурел от такого приплыва нежности. Он обнял ее столь крепко, что у девушки чуть ребра не затрещали. — Это честь для меня. Милка прыснула. — Пошли уже, галантный мачо. — А платье покажешь? Когда они поднялись со скамьи, она растегнула светлое пальто, развязала лёгкий молочного цвета шарф и открыла полы одежды аки маньяк в парке, показывая себя красивую. — Я не хотел комментировать до лицезрения полного образа, и сейчас понимаю что таки да: с берцами очень ничего даже. Почему я не удивлен? — С них все началось, так пусть и продолжается тоже с ними, — пожала плечами та. Все казалось почти нереальным. Слишком дружественно, слишком мило, слишком все хорошо… И тем не менее, ничего плохого во время церемонии не случилось. Вот не зря говорят, что когда не планируешь, получается лучше всего. Влад стоял у входа какого-то, видимо, совсем недурного заведения и поглядывал на часы, когда Мила его увидела. Под пальто виднелся модный костюм-тройка темно-коричневого цвета. Практически белоснежная рубашка, с каким-то оттенком к теплым цветам, у самой шеи завязанный в тон костюму галстук. С правой стороны от нагрудного кармана неброская брошь в виде небольшого светло-коричневого камня, цепочка от которого свисала и пряталась в самом кармане. У левого же нагрудного кармана пиджака чья-то заботливая рука прикрепила небольшой букетик из разных мелких цветов и зелени. Мила не приглядывалась, но поняла, что подобран тот был под ее букет, который ей почти торжественно вручил Влад, пока та пускала на него слюни. — Какой же ты красивый у меня, — прошептала она ему куда-то в грудь, когда Влад сгреб ее в охапку. Он чувствовал необычайное поднесение, в отместку Мила почему-то не могла справиться со смущением. Как будто и не она вовсе. Или это когда-то была не она, когда играла роль стервы-недоучки? — Это ты у меня самая красивая. И самая любимая. Моя. — Еще пару таких слов и меня можно будет выносить. — Ну вот, я ещё даже ее в свадебном платье не увидел, а она уже ищет пути отступления, — обратился Владислав куда-то в сторону парней. Те сдержанно засмеялись. Чувствовалось, что все напряжены. Еще бы! — О, ещё один момент. Так как официального для всех-всех окружающих предложения не было и ты не ходила как все радующиеся помолвке девочки, сверкая бриллиантами в кольце на безымянном пальце, то… И дальше случилось до безумия странное для Милы и само собой разующееся, похоже, для всех присутствующих парней событие: Владислав стал на одно колено (в новом дорогущем костюме на грязную холодную землю), вытащил из кармана брюк коробочку, явно из ювелирного магазина, открыл и торжественно протянул оторопевшей от сего девушке. — Мила Колчанская, в тот день, когда я впервые увидел тебя, ничего сверхестественного не произошло. Так мне казалось. И лишь сейчас я понимаю, что уже тогда механизм был запущен, мое влечение к тебе с каждым днём и с каждой встречей возрастало. Да, я говорю про влечение, ибо я хочу быть честен с тобой. Потому что, когда я узнал тебя, я понял, что люблю. И люблю давно. В тебе я нашел смысл, благодаря тебе я понял, зачем жил, зачем занимался своими добрыми и откровенно недобрыми делами. Да, мы со своими странными интересами. Оба. И оба очень похожи. Так вот… — Вдал сглотнул, прокашлялся слегка, а Мила в этот момент все думала, репетировал он текст или нет. И если даже да, если даже это придумано кем-то из его друзей или даже написано под быстрый заказ за хорошие деньги, то почему тогда так и хочется расплакаться? От переполняемых чувств. — Я спрашиваю снова, стоя здесь, при свидетелях и близких: Ты выйдешь за меня замуж, Мила Владимировна Колчанская? Заметь, я даже не давлю своим авторитетом по поводу смены твоей фамилии, — слегка улыбнулся. — Это исключительно потому, что у вас такая же, Владислав Игоревич. Уверена, во всех остальных вопросах свой авторитет вы не оставите при себе. — Ты справишься с моим напором. Я уверен. — Я тоже, — неожиданно улыбнулась Мила, что полностью показало ее искренне отношение ко всему, а не напускную серьезность. — Владислав Игоревич, я снова согласна стать вашей женой. Едва ли Мила сама осознавала, что толком значит быть женой. Тем не менее, девушка была искренне рада тому, что она пройдёт с этим мужчиной всю свою жизнь. Страшно? Естественно. Но она его любит, а он любит ее. — Милая, у тебя красивая и добрая улыбка, — Влад легко надел на ее безымянный пальчик золотое кольцо, как оказалось, не с обычным камнем, а со сверкающим в карата четыре круглым бриллиантом. Мила сглотнула и совершенно офигевшим взглядом посмотрела на своего жениха. Непривычно. — Не смотри на меня так. У меня просто не было достаточно времени, чтобы дарить тебе больше украшений. — Едва ли обычный преподаватель может позволить себе такое. — Хорошо, что я не обычный преподаватель, — он искренне улыбнулся, нежно приподнял ее лицо за подбородок, посмотрел в глаза, выискивая там любые знаки протеста, но их не было. Влад собирался было уже поцеловать самую очаровательную девушку на свете, но здесь в игру вступил друг невесты. — Но-но-но, сир! До свадьбы никаких поцелуев! — Максим легонько отодвинул Милу, но при этом выглядел абсолютно серьёзным. — Так уже свадьба, — улыбнулся во все двадцать восемь Влад. — Достопочтенный жених, прошу занять место у, — в этот момент Максим заглянул выше упомянутому за спину, рассматривая место место проведения свадьбы, — импровизированного алтаря. К чему был этот весь фарс Мила так и не поняла, но в целом ей было забавно. Жалела ли она, что ее свадьба именно такая? Нет. Для родителей можно будет и потом что-то придумать. Влад сверкнул взглядом, развернулся и вошёл в заведение. Широкими шагами он преодолел всё расстояние до противоположной стороны зала, а для девушки впервые открылся вид на на всё украшения. Макс все принял без слов, пропустил вперёд всех стоявших на улице, а Мила запоздало поняла, что сглупила тем, что особо даже не обращала внимание на людей вокруг, причём они ведь возможно её знают лично! Максим отвлекал, кривлялся, старательно стараясь развеселить, и добился результата: Мила улыбалась с благодарностью, но даже не посмотрела в сторону водящих в зал. А потом как галантный кавалер, под руку, парень завел свою подругу в коридор перед торжественным залом, снял с нее пальто, которое отдал гардеробщику, следом в руки работнику попала и верхняя одежда Макса. Девушка накинула лёгкую почти прозрачную шаль на плечи, кивнула улыбающемуся другу, и они зашли в зал. Нет, не просто зашли, а сделали это величественно. На музыку, явно живую, едва ли обращали внимание, но Мила отметила и это. И вздоха она сдержать не сумела, ибо помещение было прекрасным. Влада она заметила стоящим у высокой арки украшенной разными цветами нежных оттенков, шарами и зеленью. Фон арки имел классический белый цвет с золотыми большими английскими буквами «V» и «M», переплетёнными между собой замысловатым узором. Причём заглавная буква Влада была расположена первой и чуть выше заглавной, которая соответствующе указывала на Милу. Но от этого не было неприятно или обидно, девушка и сама четко понимала, кто действительно главнее, как и то, что на этого мужчину она может положиться, как доверить свои радости и страхи. Зал был украшен с преобладанием пастельных тонов, начиная от банального бежевого и нежно-розового, заканчивая темно-коричневым и золотым. Иногда проскакивали и такие цвета как голубой и лавандовый, но это не мешало общей картине и давало акценты в некоторых местах. Обстановка не выглядела вычурно или пятнисто, всё было сделано качественно, без вульгарности, которую часто позволяли себе очень богатые люди на праздниках, и создавало уют. Арка, вместе с Владом и, по всей видимости, представительницей всем известных органов ЗАГС (страшно представить, в какую сумму обошёлся Владу выезд работника сего учреждения практически ночью, без предварительной записи и любых договоренностей) стояла в левом дальнем углу заведения. Стол для гостей на небольшое количество персон расположился правее. От самого входа к арке вел красного цвета ковёр украшенные лепестками белых роз и кусочками золотой фольги, а вдоль ковра с обоих сторон в вазах торжественно стояли очень красивые цветочные композиции. Мила всерьез задумалась, не готовился ли к этому Влад заранее? Так как дизайн зала, украшения, множество цветов, сервировка стола, сам факт того, что заведение работало только дня них, опять-таки представительница ЗАГСа, обслуживание, да и все и вся были просто на высшем уровне, а соответственно стоили также очень немалых денег. Очень больших денег. Девушка вдруг вспомнила, что так и не разобралась толком в том, чем же зарабатывает на жизнь Влад. Но ничего, узнает. Влад разглядывал ее целую вечность. Или так показалось. Его взгляд скользил от лёгких локонов, обрамляющих лицо, от ярких, как звезды, глаз, по губам, ниже по шее к ключицам. Платье Мила выбрала явно не по погоде. Даже не по сезону, ведь практически никто в холода не одевается во что-то, что имеет тоненькие лямки и носится без белья. И тем не менее, насколько явно это показывало ее стиль, характер, настолько же подчеркивало ее нежность и хрупкость. Под такое платье берцы были… Проглотив ком в горле, Влад вдруг вспомнил, как бесила она его своим отсуствием-присутствием, а потом как вдруг пришла в этих же берцах к нему на пару, как он захотел ее до боли в паху, как сильно хотел послать к черту все условности и студентов, на которых в тот момент ему стало плевать; он вспомнил, как хотел сделать с ней все, о чем говорил на немецком, этом долбанном немецком, который она понимала с первого слова, и он продолжил игру, ощущая невыносимое щекотливое чувство лишь от наблюдения за ее невербальными жестами: то ноги сожмет, то посмотрит испуганно или зло, то снова порозовеет от услышанного, сглатывая излишнее количество слюны и снова сжимая сильнее коленки. Она была и есть чертовский притягательной, милой и страстной секси одновременно. Почти вспышкой вспомнил, как впервые вошёл в нее, ощутив ни с чем несравнимый, просто непередаваемый спектр эмоций и физических ощущений, вспомнил, как сладко она стонала, как страстно они сливались и как беззащитно она выглядела после изнуряющего жаркого секса на его столе в аудитории. Вспомнил, как леденела кровь, когда осознавал, что мог ее потерять. Наверное, это с самого начала не было просто сексом. — Люблю эти берцы, — улыбнулся Влад Миле, едва она стала подле него. Улыбнулась в ответ, понимая, что ее поняли без слов. — Mein unschuldig und bösartig (моя невинная и порочная), — прошептал Влад, переводя взгляд к ее глазам. — Наверное, я сошел с ума, но я бесконечно счастлив, что как последняя сволочь взял тебя на собственном столе в аудитории. Мила могла бы и обидеться, но: — Мы сошли с ума вместе. Если бы ты взял меня без моего согласия, это было бы изнасилованием, но будем честными, как были почти всегда: я захотела тебя ещё после твоих немецких пошлостей. Без вариантов, Влад. Мы друг для друга и только. — Ты точно уверена, что хочешь этого? Они стояли у алтаря, им собирались зачитывать церемониальный текст, все присутствующие затаились, слушая, но Милу это ничуть не смутило, она действительно задумалась. Затем чуть кивнула сама себе, перевела свой взгляд на Влада и ответила: — Я готова. Я хочу быть с тобой, хочу тебя, хочу от тебя детей… В будущем, не строй такие глаза. Я уверена в тебе. Разве этого не достаточно? — Более чем. Особенно, когда это взаимно.