Отец нас убьет

-Дин?-проверяет девушка,-Дин? А в ответ тишина. Джесс тихо встает со своей кровати и босиком на носочках пробегает по холодному грязному полу. Упираясь в кровать брата она спрашивает еще раз,-Дин? Ответа не следует и девушка аккуратно ложится к нему. Свет уличных фонарей проникает в комнату и освещает широкую спину парня. Как же это сложно. Ну почему она родилась его сестрой? Хотя и в этом есть плюсы-он не сможет попрощаться с ней после первой ночи, он все равно останется родственником, только бы была эта ночь. Так сложно-любить брата.  Сначала ты пытаешься сопротивляться, потом пытаешься забыть, после ненавидишь себя, а когда смирилась пытаешься обратить его внимание. А для него ничего не меняется, ты-по-прежнему его любимая сестренка, ребенок, которого нужно опекать, маленькая беззащитная девчонка. Отец и Сэм опять орут на тебя об охоте, Дин же пытается защитить, обычно выходит плохо. Джон не так любил Джесс, она ж девчонка, а братья ее понимали, старались быть ближе, однако она больше не милая девчонка с веснушками, ей уже 17. Теперь ей не нужно как в 5, чтобы Сэм обнимал ее всю ночь во время грозы, ведь ей было страшно. Ммм...обнимашки.    Нет, это ей нужно как и прежде, в объятиях братьев она всегда чувствовала защиту. Обычно Джесс ложилась лицом к стене, а Сэм обнимал ее сзади, Джессика ложила на одну руку голову, другой Сэм обнимал девочку, и она почти вся была под ним. И никто не вкладывал в эти объятия ничего большего. Так же ее обнимал и Дин, гораздо более аккуратнее, чем Сэм, он был на пять лет старше и ему было неловко, он боялся случайно задеть талию или грудь, ночуя с Дином девочка и поняла особенности их тел. Ее всегда защищали 3 сильные спины, от всего. От парней в барах, монстров и пусть даже от простых сквозняков. От всего, что могло навредить. Дин пекся над ней больше всех. С охоты парень ехал прямиком домой-к ней. А ей хотелось личного пространства, свободы, одиночества, в возрасте 13-14 лет ссоры стали чаще и Джесс стала изредка сбегать. Только бы была возможность поспать голой, посмотреть порнуху и помыться, не закрывая дверь. Побрить ноги. И самое важное-пострадать, поненавидеть себя, поругать. Винить во всем Дина. Было и еще кое-что, что Джесс скрывала. Как только она вырывалась из дома, сбегала на пару дней, ребенок будто бы срывался с цепи, он начинала употреблять, естественно, когда была уже чуть старше, думаю о курении и алкоголе и говорить не стоит-тупая малолетка, что сказать? Многие так себя ведут в ее возрасте, поумнеет, если не умрет. Главное- чтобы не узнал отец.  Аккуратно встала с кровати и пошла к столу. Из бара она вытащила папин виски и сделав несколько глотков прямо из горлышка  бутылки поставила ее на место. Проходя мимо зеркала девушка увидела очень хорошо свое отражение-короткие светло-русые волосы, зеленые огромные глаза, обычно их даже не приходилось красить, из-за пышных и густых ресниц, они всегда были выразительны. Теперь под ними красовались синяки-наркотики, алкоголь, недосып, стресс. бордовые губы-копия Диновских, выделялись на побледневшем лице.  тонкие изящные черты лица. Хрупкая фигурка, очень длинные ноги и руки, тонкие пальчики. Худобу она пыталась компенсировать мешковатой одеждой и у нее получалось. Дин заметил, он все замечает, но не спрашивает, пытается разобраться, да и Сэм знает. А узнал он, когда Джесс забыла одежду и вышла из душа в белье, надеясь, что никого нет, но Сэм увидел ее, каждую косточку, каждую. Она помнит тот вечер. --Джесс, ты же...это же уже анорексия, Джесс, так нельзя. --Нет, все в порядке, все нормально, все под контролем, только ни слова Дину и кж тем более отцу, ладно? Сэм молчал. --Ладно? --Если ты уверена, что это нормально, то-ладно, но Джесс, милая, если тебе нужна помощь, ты только скажи мне...мы никому не расскажем --Нет...все хорошо,-отрезала Джесс. Эх, Сэм, если бы ты настоял, то она бы так плохо себя не чувствовала. Анорексии у нее конечно не было, но помощь была нужна Джесс отмахнулась от воспоминаний и вновь подошла на цыпочках к кровати Дина. Девушка выдохнула и опять легла к нему. Она приподнялась на локтях над ним и коснулась губами кожи его шеи, а после плеч.