Часть 1
2 октября 2018 г. в 21:28
В этом мире странники были почитаемыми людьми.
Большой караван въезжал за первые ворота города. Цокая по камням дороги, приземистые сильные лошади волочили повозки, затянутые тканью. Рядом, на резвых скакунах ехали люди, род занятий которых легко можно было определить по одежде — удобных туниках из тканей цвета земли и травы, узких штанинах, заправленных в запылённые сапоги, обхватывающие голеностоп. Благодаря перевозке товаров зарабатывали не только торговцы, но и такие молодые люди, которым боги дали сноровку, острое зрение и сильные руки, способные держать оружие. Их задачей была защита каравана. Если тот благополучно добирался в назначенное место, отряд получал достаточно золота, чтобы ни у кого и мысли не возникло перейти в ряды тех, кто эти караваны иногда пытался разграбить.
Конечно, на поджарых, красивых лошадях ехали сами торговцы. Их тоже легко было отличить по одежде в толпе: чёрные, расшитые по внутренней подкладке плащи; сапоги до колен, декорированные мягкой позолочённой кожей; кардиганы, шёлковые летом, валяные из шерсти в прохладное время года; шляпы, в основе своей напоминающие лодку — узкую к переду, закруглённую сзади — с полями, закрывающими верхнюю половину лица, при этом не сильно скрадывающими обзор. В особо удачные годы лошадкам под этими господами приходилось возить на своей спине товары, не влезшие в повозки.
Шли рядом или ехали на облучках обслуживающие люди, в чьи задачи входило чинить, готовить, убирать. Одеты они были скромнее, но на жизнь не жаловались. Данный контингент складывался из тех, кто овладел какой–либо профессией, но зов дороги преобладал над желанием сидеть сиднем в одном городе.
Встречались и те, кому было просто по пути. Если человек нравился главе, караван брал под защиту путников за умеренную плату. В этом месяце им повстречалась девушка, одинокая, худенькая, молчаливая, с гордо поднятой головой и рыжими волнистыми волосами длиной до плеч. В её странной на вид прямоугольной сумке с диковинной застёжкой было достаточно золота, чтобы нанять целый сопровождающий отряд. Она предпочла ехать с ними. Проблем не создавала, ела со всеми, спала в повозке, если приходилось — даже под открытым небом. Часто на него смотрела, на небо, будь то звёздное, затянутое облаками, или первозданной голубизны. У торговцев из каравана она купила одежду, чтобы спрятать свою, выделяющую её на фоне остальных, даже без отделки и вышивки полудрагоценными камнями. Слишком ровный крой, слишком жёсткая ткань, ещё больше подчёркивающие худобу. Кое-что она не скрывала — некий предмет в кожаном чехле на ремнях, висящий на бедре аккурат под правой ладонью. На прямой вопрос главы, она ответила также просто и прямо: «Оружие». К людям по именам она не обращалась, словно и не собиралась их запоминать. Да и общалась она мало, но если спросить — говорила вежливо. Сама назвалась Лейлой.
Главе она нравилась, отчасти по той причине, что напоминала младшую из трёх его дочерей, отчасти за дельные советы. Она как будто знала что-то, чему целому миру придётся только учиться. Говорила она о пружинах для повозок; о специальном способе разрубания бревна для равномерного прогрева ёмкости над огнём; о многослойном покрытии для повозки, такой конструкции, которая позволит задержать тёплый воздух внутри. Ещё больше было такого, чего она никогда не расскажет. Однажды он увидел, как она разбирала своё «оружие», раскладывая перед собой на плаще детали. Выглядело оно странно, маленьким, слишком сложным, но вызывало какой-то непонятный страх. Он даже забыл, зачем шёл, просто сидел и смотрел, как девушка управляется с этой штуковиной, действуя своими тоненькими пальчиками, как опытная любовница с мужчиной. Тогда, впервые и в последний раз он возжелал её, прекрасно понимая, что единственное, что может получить от рыжей девушки — боль, и именно из этого оружия. Боль такую сильную, которая не сравнится с переломом ноги в молодости или её отголоском, приходящим теперь перед дождями или сильной жарой. Возможно, не только боль, но и саму смерть. Умирать главе каравана ещё не хотелось, несмотря на прожитые полвека.
В городе караван как будто растворялся. Торговцы расселялись согласно своим заработкам и предпочтениям. Но все они как один должны были явиться в большой зал дворца или имение, на пир, с подношениями к местному управлению. Сегодня речь шла о столице, а значило это, что их будет принимать князь в своей усадьбе. Приём и данную минуту разделял почти целый солнечный день, но дамы уже начинали прихорашиваться подобранной ещё за неделю косметикой, а господа им не уступали, доставая из закромов самые дорогие наряды. Согласно традициям, торговцам положено поражать своей роскошью.
Предлагая рыжей девушке пойти на праздник вместе с ними, глава каравана ожидал получить отказ. Она согласилась быстро, но безо всякого энтузиазма, будто подобный способ времяпровождения точно так же помогал убить время, как и любой другой. Он потерял её из виду на весь день, не до приглядывания за девицей ему было, когда покупатели буквально вырывали товар из рук, замещая его горстью различных монет. Позже, когда караван будет отправляться из города в новый путь, его состав может кардинально измениться. Так всегда было и всегда будет. Кто-то решит задержаться, кто-то уедет раньше, другие найдут своё счастье или смерть среди улочек города, кишащих людьми.
На ужине он обнаружил её напротив, за длинным столом, через три человека направо. Нисколько он не был удивлён тому, что все ближайшие места к столу Его Высочества были заняты девушками и молодящимися женщинами — князь был не женат. Вряд ли какая из них имела наглость верить в саму возможность занять роль княжны, но вот место в постели на пару лет — вполне вероятно. Меньше всего он ожидал увидеть рыжую девушку среди них. Она не казалась ему такой… Трудно сказать, но она определённо была другой. И продолжала казаться таковой, будто её насильно усадили там. Так оно, скорее всего, и было, ни одеждой, ни причёской она не выдавала желание привлечь внимание князя. Казалось, что она до сих пор в дороге, а глава поймал себе на том, что бессовестно таращится на девушку в течение нескольких минут.
Торговцы пировали. Им не нужно было присутствие князя или его разрешение, чтобы начать есть, пить и громко говорить. Но его появление встретили одобрительным гулом.
Его Высочество не объявляли, как это делается в других странах, людей не готовили, не просили тишины. Он сам был этой тишиной. Появившись из боковой невысокой двери, он прошёл по залу между вторым и третьим рядом столов к своему креслу. Толпа разгорячённых торговцев затихла на мгновение, затем взорвалась приветствиями, криками, топая ногами и хлопая в ладоши. Они были похожи на дикарей.
Он был подобен богу. Черные, как самая густая ночь, волосы обрамляли лицо с острыми чертами, одежда из дорогой тёмно-синей ткани, без излишков, она была пошита, чтобы подчеркнуть, но не забрать на себя внимание. Торговцы в камзолах, украшенных золотыми и серебряными нитями, с вышитыми цветами и безмерным количеством складок, рюш, сочетаний цветов, выглядели птицами, годными на жертвоприношение. Подойдя к своему месту за столом на небольшом порожке высотой в ступень, он коротко поклонился гостям и сел. Ни жест, ни скрывшаяся за массивной столешницей часть фигуры, не умалило его великолепия. Тёмные глаза изучали разношёрстную толпу. Имя ему было — Обсидиан.
Думая о чёрном, глава каравана перевёл взгляд с князя на рыжую девушку. Та ковырялась в своей тарелке, пытаясь разделаться ножом и вилкой с тельцем куропатки. На князя она даже не взглянула, будто перевидала их на своём веку тысячами, и они были все одинаковы.
В какой-то момент, когда глава каравана увлёкся беседой с соседом, на девушку нахлынула грусть от осознания отсутствия чего-то интересного. Она надеялась, что хоть пирушка немного развеселит её. Хотелось поесть нормальной пищи за несколько недель. По крайней мере, это ей удалось. Только вот на душе кошки скребли. Последнее время жизнь напоминала асфальтное шоссе в Неваде или любой другой пустыне, куда добралась цивилизация в других мирах. Этому миру до скоростных автобанов ещё жить и жить. Идёт она по этой автостраде, пейзаж один и тот же, изо дня в день. Разве что солнце садится и встаёт, но обязательно объявляется на востоке, исчезает на западе.
Мир, в котором она сейчас была, чем-то отличался, чем-то был схож в сетке других миров. Во всяком случае, здесь хотя бы была магия, позволяющая положиться не только на парабеллум в кобуре, но и на свои способности.
Расправившись с птичкой, нафаршированной яблоками, девушка начала рассматривать толпу, ведя взгляд справа налево. Торговцы уже начали преподносить дары князю, вызывая её недоумение. Само собой, через какое-то время взгляд добрался и до самого виновника торжества.
Она застыла с приоткрытым ртом, только руки медленно опустили столовые приборы на деревянный стол. Сердце забилось так быстро, казалось, что съеденная птица вернула в желудке себе мышцы, отрастила перья и теперь пытается выбраться обратно, бьёт крыльями в испуге.
Когда князь протянул обе руки к какой-то на редкость красивой стеклянной вазе, в теле которой переливались цвета северного сияния, манжета на его руке съехала назад, обнажая полоску алой кожи, обхватывающую запястье плотным браслетом. Почувствовав чей-то взгляд, Его Высочество повернул голову, что проделывал редко, ведь на него постоянно смотрели. Он увидел за столом справа девушку с ярко-рыжими волосами, подобных цвету неба на закате, когда солнце предвещает бурю. Все девушки, сидящие там, следили за каждым его движением, но она отвела взгляд.
Несколько раз за вечер он замечал, как рыжая смотрит на него, пытаясь делать это как можно незаметнее. Их поведение превратилось в какую-то странную, глупую игру.
Она хотела уйти сразу после первого ответного взгляда, попыталась встать, когда он отвернулся, рухнула обратно на стул. Ноги не слушались, напоминали два пожарных рукава, наполненных водой, одновременно с тем колени тряслись. В конце концов, когда он в очередной раз осматривал дар, девушка ускользнула из зала, едва не забыв прихватить свой плащ.
Длинные коридоры и множество поворотов вывели её на задний двор. Яркие краски ушли из мира вместе с дневным светилом, остались лишь тона чёрного, лёгшие на кустарники, деревья, беседки, колоны на трёхэтажном здании. На плоской террасе, под окнами усадьбы около овальной клумбы установили каменные скамьи. За балюстрадой напротив — резко уходящие вниз ступени в соответствии с рельефом.
Повалившись на ближайшую скамью, девушка куталась в плащ, стараясь защититься от прохладного ночного воздуха. Не успело сердце её замедлиться после переживаний и бега, как вновь вынуждено было заметаться в грудной клетке. В сторону Лейлы двигалась высокая фигура, тоже одетая в плащ. Не смотря на искажение формы, на плохую видимость, она знала, кто пришёл за ней в ночи, потому что ошибки быть не могло. Бегство казалось бесполезным. Он остановился рядом, похожий на Владычицу Смерть в её бессменном балахоне. Больше всего в жизни Лейла сейчас жалела о том, что никогда не повстречает Костяную Госпожу.
— Кто вы? — спросил голос знакомый до боли.
— Это неважно. — Фразу трудно было разобрать. Ноги выстояли, когда она поднялась. — Я уйду, и больше вы меня не увидите.
Сцепив руки в замок на уровне груди, будто молясь, она двинулась к лестнице, обходя клумбу по дальней от князя стороне. Спускаясь, девушка считала каждый шаг, пытаясь заглушить все мысли, роящиеся в голове потревоженными пчёлами. Подол плаща волочился следом, вытянувшись до первой ступени, в то время как она дошла уже до пятой.
— Если так произойдёт, я буду думать каждый вечер о том, кто же была та девушка. Возможно, сойду с ума.
— Нет. — Слова давались всё легче, с каждым разом наполняясь сталью. — Вы забудете.
— Если захочу того. — Он ухватил её за руку чуть выше локтя, очень осторожно, будто боялся.
«Неужели он… — подумала она, не позволила этой мысли развиться дальше, как проделывала это с бессчётным количеством воспоминаний, норовящих терзать душу каждую секунду. — Не может он помнить».
— Ваше Высочество… — Скинув капюшон с её головы, он заставил Лейлу запнуться и сказать нечто иное: — Вы покинули своих подданных в самом разгаре празднества.
— Не имеет ровным счётом никакого значения.
Жёстким взглядом он рассматривал её, будто испытывая, ожидая, что ответы сами выплывут из души на поверхность зрачков.
— Что там внизу? — повернув голову, спросила она.
— Озера, лес, тишина.
— Я хочу спуститься туда.
Не дожидаясь какого-либо ответа, девушка сделала шаг на следующую ступень вниз. Князь молчаливо следовал за ней. На изломе второй террасы разгорячённый солнцем воздух сменила прохлада, тянущаяся снизу. Она соблюдала границу где-то на середине трёхметровых деревьев, растущих у подножия лестницы. Туман стелился ещё ниже едва заметными полупрозрачными белыми мазками.
Не мог этот человек быть Им. Слишком молчалив, Он таким никогда не был. Прежние годы сложились в одно мгновение, но она понимала, как сильно обманывает себя. Поначалу он действительно не был молчаливым, но чем дальше они заходили, в попытке дотянуться до желаемого плода — Солнца бессонных — тем сложнее становилась дорога, зарастая непроходимыми колючим кустарником. С каждым разом становилось всё хуже, им оставалось только одно — сцепить зубы и держаться друг за друга.
Сейчас князь, так похожий на Него, шёл впереди, показывая другую дорогу, которая вскоре вывела их к водоёмам. Здесь было ещё прохладнее, она пыталась плотнее запахнуть плащ, придерживая края обеими руками изнутри.
— Я не знаю вашего имени, — прошептал он, стараясь соответствовать окружающей их тишине, где лишь изредка раздавался голос ночной птицы.
— Зачем моё имя тому, кто сам его скрывает?
Князь так резко подался вперёд, что капюшон слетел с его головы назад. Он схватил девушку за оба плеча, придвинул к себе, пытаясь рассмотреть её лицо. Поддавшись порыву, Лейла оттолкнула его, легко высвободившись, а когда он ухватил плащ и потянул назад, расстегнула брошь на вороте, врезавшуюся в горло. Девушка скрылась в тенях, которые совершенно не пугали её.
Бежала она вдоль откоса, защищаясь от низких веток поднятыми руками, пока не оказалась не небольшой поляне, где росли молодые сосны, а пологий берег уходил в спокойную водную гладь. Что-то похожее уже случалось с ней и с Ним. На этом участке дыхание сбилось в тугой комок, готовый вывалиться из горла, прихватив с собой из желудка ужин. Заслышав шуршание позади, Лейла, согнувшись пополам, направилась к невысоким деревцам с пышными ветками. Звук повторился намного ближе, но с другой стороны. «Да ну? Серьёзно, что ли?» — подумала она, и сердце в этот раз забилось быстрее, ликуя. Она легко успокоила его, решив, что обнадёживать себя не стоит. Девушка закружила меж деревьев, немного пригнувшись. Хаотично бродя, внезапно сворачивая, она вроде как уходила от настойчивого звука, но тот с каждым разом слышался всё ближе. Наконец, она остановилась, выпрямилась во весь рост и, закрыв глаза, замерла. Лишь грудь вздымалась от глубоких вдохов.
Прошла минута, другая, кто-то подошёл сзади, убрал рыжие волосы в сторону, провёл пальцами по шее. Дрожь прошла от основания черепа девушки до поясницы, а ещё ниже разлилось приятное тепло удовольствия. Так сильно она скучала по его прикосновениям.
— Кто ты? — спрашивал он, почти касаясь мочки уха губами. — Почему бежишь?
— Потому и бегу, что ты не помнишь.
Сейчас ей хотелось просто утонуть в его руках, вспомнить, вновь почувствовать, ка это — задыхаться от его ласки. Обернувшись к нему лицом, она прикоснулась поцелуем к его губам.
Князь закрыл глаза, позволяя сладости проникать в душу. Никогда никого он не хотел так, как её сейчас. И ничего так не пугало, как возможность заполучить её. Ведь, в конце концов, все, даже сильные эмоции, превратившись в физическое удовольствие, станут пресными.
Расстегнув застёжку на его плаще, она позволила ему упасть к ногам князя. Затем настала очередь избавляться от застёгнутого под самое горло кардигана. Сама она скинула одежду этого мира, скрывающую под собой обыкновенную хлопковую чёрную футболку. Взяв князя за руки, крест-накрест, Лейла повела его за собой, ступая спиной вперёд по направлению к озеру. Послушно следуя за ней, он потихоньку примирялся с разочарованием, которое наступит после. Всегда случалось именно так, с любой девушкой, пусть ни разу он не чувствовал подобного влечения к тем другим.
— Закрой глаза, — тихо сказала она. Будь в эту ночь хоть небольшой ветерок, он растерзал бы её слова, смешивая с туманом.
Он повиновался с улыбкой на лице. Пусть вода в озере холодная, пусть рыжая девушка утопит его в темных глубинах, он готов был умереть в блаженстве, окутавшем его душу.
Почувствовав, как что-то обволакивает его ноги, князь подавил желание открыть глаза. Вода почему-то оказалась приятно тёплой. Точь-в-точь как ладони девушки.
— Уже можно смотреть, — вкрадчиво прошептала она прямо в его губы.
Как только веки начали подниматься вверх, в них полился золотой свет окутывавший фигуру девушки. Нет, неправильно! Она стояла на этом свете, сложившемся в ленту дороги, изгибами, уходящими куда-то вдаль. Вокруг темнота, какой не существует в мире. Глаза привыкали, и он отличал, что дорога сложена из миллиардов звёзд, отрывающихся и летящих вверх, сменяя золотое сияние на серебряное. Крохотные сферы пульсировали, отличаясь от небесных светил лишь тем, что находились так близко.
— Что это? — Спрашивал он, пытаясь глядеть на девушку, но внимание то и дело привлекала новая звезда, пролетевшая мимо.
— Всё, — отвечала она.
— Кто ты? — повторил он уже в третий раз за вечер.
Девушка подняла правую руку, показывая запястье, на котором висела в несколько рядов толстая красная нить с черными бусинами. Потянув пару раз за перекрученные нити, она позволила самодельному браслету съехать немного вниз, открыв алую полоску, въевшуюся в кожу. Точно такая метка как у него.
— Я не могу вспомнить. — Покачал он головой, начиная осознавать, что забыл самое важное.
Князю казалось, что все его чувства обнажены, девушка может почувствовать их все, перебрать, подобно струнам арфы. Пусть поступает, как хочет, только не касается этой грусти, внезапно нахлынувшей на него.
— Неважно. — Она дотронулась к его щекам, провела пальцами назад, по волосам. — Ты рядом, и я счастлива.
К её чувствам он тоже мог прикоснуться. Ощущение счастья действительно стало частью князя, и ему так не хотелось отвечать тем, что было внутри него самого…
— Не думай об этом. Наслаждайся. — Она потянула на себя, одновременно опускаясь в звёздную реку.
Мерцающие огни были повсюду, поднимались вдоль их тел вверх, терялись в окружающей тьме. Здесь отсутствовали любые звуки, кроме их дыхания. Двое были наедине в целой вселенной.
Он корил себя за страх и желание отказать ей, потому как сам мог лишить себя самого восхитительного ощущения близости, но даже эта мысль была лёгкой и упорхнула прозрачной бабочкой куда-то вместе со звёздами. Посадив девушку к себе на руки, князь слушал удары сердец, слившиеся в один ритмичный гул. Ему так хотелось, чтобы это длилось вечно, но усталость наваливалась на веки, забирая его в темноту.
Проснулся он, вдохнув сырой ночной воздух. Пелена тепла сходила на нет. Поднявшись на локте, князь осознал себя обнажённым, сидящим на плаще посреди леса у одного из озёр позади его имений. Рядом лежала девушка с рыжими волосами, наблюдающая за ним с хитрецой в глазах.
— Это был сон? — спросил он, ложась обратно, накидывая край плаща на себя и на неё.
— Нет. — Они касались носами друг друга. Лейла тянула слова, будто только очнулась от сна, пусть взгляд её был более чем осознанным. — Это всё было наяву, и к тебе ещё придёт усталость. Такие вещи не бесплатны.
— Как ты называла меня в другом времени и месте? — спросил он, понимая, что поверит каждому её слову.
— Хрор. Ты сам выбрал себе имя при нашей встрече, — шептала она около его губ.
— Хорошо звучит, мне нравится. — Помолчав немного, князь нашёл в себе силы продолжить: — Что случилось… потом? Пришла Смерть?
— Смерть — всего лишь такой же бог или демон, как мы сами. — Голос был едва различим за шуршанием тканей, звуками ночных насекомых.
— Что же тогда?..
— Бездна, — произнесла она и уткнулась носом в его ямочку под шеей, задрожав всем телом.
Много раз представляя себе этот диалог, Лейла не ожидала, что будет так сложно рассказать ему лично, что чувства будут душить, лишая возможности произнести хоть что-нибудь. Воспоминания нахлынули, сметая реальность. То, как он заставлял её отказаться от контракта, как слезы омывали её щеки. Солёные капли падали на рубашку, растворяясь в крови пропитавшей волокна. Он приказал ей искать его в тысячах миров, не лезть за ним в Бездну, уверяя, что сам там сможет разобраться, ведь он часть вечного. Грош цена тому контракту, что связывает двоих, если она так легко согласилась оставить его одного.
— И что теперь? — прервал князь раздумья рыжей девушки.
— Пойдём со мной, искать нашу Gelobtes Land. — Голос её надломился на последних словах, потому что она уже знала его ответ:
— Бросить всё и уйти? Я давно здесь. Я не могу. Не всё так просто. И я не могу пообещать, что люблю тебя.
Чего и следовало ожидать. Он уже нашёл свою землю обетованную, и девушке из другого мира на ней не место. Только она была настолько глупа, чтобы все эти годы искать его. Лишь женщины бывают так наивны.
— Ты даже не представляешь, сколько раз слышала про это «неверие в любовь», — весело заявила Лейла, сев, предоставляя обнажённое тело на обозрение луны и тусклым звёздам.
— Мы можем доспать эту ночь в твоих покоях?
— Если хочешь, я могу отнести тебя на руках. — Он заблуждался, полагая, что чувствует её настроение. Весёлость казалась настоящей, и она действительно поняла, приняла его ответ, дала ему немного времени.
— Сначала встань на ноги, а затем подумай над своим предложением ещё раз. — Резвящимся котёнком она вскочила, захватив с собой плащ, кутаясь, отошла в сторону.
Повторить подвиг девушки не удалось, а именно подвигом и показались её действия, после того, как князь попытался подняться. Тело казалось бескостным, ватным, пальцы на конечностях онемели.
— Что за…
— Исток щедр, но свой процент всё же берет, — произнесла она с ноткой добродушной насмешки, протягивая ему руку
— У него высокие ставки. — Когда пальцы князя коснулись хрупкой ладошки, стало немного легче.
В тишине, властвующей в ночи, двое шли по рукотворному лесу, затем поднимались на ухоженную верхнюю площадку, босяком бесшумно прокрались по опустевшей, спящей крепким сном усадьбе до спальни. Там Лейла сбросила верхнюю одежду у княжеской кровати и юркнула под тёплое одеяло. Он присоединился следом и не смотря на усталость, прижал девушку к себе, целуя. Отвечая взаимностью, она была для него единственным воплощением того волшебного тепла Истока.
Князь желал наслаждаться ей вечность, гладил мягкие волосы, засыпая, чувствуя на шее дыхание самой восхитительной девушки в мире.
Когда его грудь начала равномерно опускаться и подниматься, обозначая глубокий сон, Лейла повернулась на другой бок. Слезы сами потекли из глаз. Ей пришлось закусить щеки изнутри, сдерживая стон, рождающийся глубоко, казалось, что уже не в теле, а в самой душе. Эгоистичное желание разбудить его своими всхлипами терзало, ведь так хотелось его внимания. Только всё это было бессмысленным.
Перед рассветом Лейла оставила сухой поцелуй на губах князя, замерла, глядя на того, кого так долго искала. Потянув красную нить с черными бусинами, развязала хитроумное плетение. Больше браслет не понадобится, ей некого теперь искать. Оставив нить в его руке, она оделась и выскользнула в растревоженное порывами ветра утро.
Сбегая по склону улицы, она чувствовала, как парабеллум бьёт по бедру. Захватив свои вещи в жилище, где она остановилась с другими торговцами, девушка запрягла коня. Дальше была только дорога, сменившая покрытие из брусчатки на голый грунт и резкие порывы воздуха, треплющие волосы.
Трудно сказать, что именно разбудило князя. Он моментально сел на кровати, оглядываясь, когда понял, что остался один. Вещей девушки, брошенных вчера на пол, не было. Отвернув угол одеяла, чтобы встать, он увидел на простыне красную нить с черными бусинами. Злость на собственное бессилие застлала разум. Первым порывом явилось желание броситься вслед. Только куда?
Страж, которому довелось увидеть Его Высочество, потерял дар речи. Никогда прежде его не заполнял столь дикий первородный страх. Князю же потребовалось несколько минут, чтобы добиться от стража сознательности в глазах. В конце он не выдержал, схватил молодого человека за грудки и тихим рычащим голосом отдал приказ:
— Разыщите рыжую девушку, прибывшую вчера в город.
Дорога сворачивала в сторону, огибая старицы, оставленные рекой. Лейла гнала своего коня, близко склонившись к мускулистой шее. Пряди гривы размазывали слезы по щекам. Девушке хотелось оказаться как можно дальше от людей.
Через десять минут вся усадьба стояла на ушах. Если бы стражи могли бегать по потолку, они непременно бегали бы. Приведённый к князю главный торговец не смог дать какой-либо информации о девушке, прибывшей с его караваном. Пока он выказывал предположения, Его Высочество сидел, прижимая к губам красную нить с черными бусинами, намотанную на пальцы правой руки, пропуская голос мужчины, абсолютно не слушая. Тревога и полное отсутствие воспоминаний о ней были злейшими врагами князя.
Когда дорога закончилась на плоском участке, заросшем луговыми цветами, Лейла спрыгнула с лошади, едва не запутавшись в стремени. Там, где не было ни души, она смогла превратить свою боль в крик. Легче совсем не стало, пожалуй, даже хуже. Она слышала свой голос, выражающий горе потери. Какой смысл идти дальше, в другие миры? Бездна с той Землёй Обетованной, если нет рядом того, кто ей нужен.
Он разослал стражу во все стороны, по двое, чтобы один оставался с девушкой, а второй нёсся сломя голову обратно к нему. Одновременно князь осознавал, как тщетны его попытки. Она искала его в мирах, могла сбежать и туда, но пока что была ещё здесь. Он как-то знал это. Что с того?! Со злостью он ударил о столешницу правой рукой, перепугав прислугу, крутившуюся рядом, сам взвыл от боли, когда бусина вдавилась в мышцу. Вместо того, чтобы выкинуть предмет причинивший боль, князь распрямил ладонь линиями судьбы вниз. Он и так сделал уже достаточно глупостей, возможно неисправимых.
— Я хочу найти её.
Несколько черных бусин сместились вместе, приподнявшись над пальцами князя, будто их кто-то тянул вверх. Едва он успел размотать нить, как она поднялась в воздух, полетела вперёд. Он побежал за браслетом, врезался в угол стола. Прихрамывая по лестнице, едва избегал столкновений с нерасторопными людьми, оказывающимися на пути.
Лейла смотрела пустыми глазами на спокойную водную гладь какого-то большого озера, на отражающиеся облака, несущиеся по белёсому небу. Пальцы саднило от боли, под ногтями, которые уцелели, застряла древесная кора, после того, как она подобно кошке попыталась обрушить на молоденький дуб свою боль и скорбь. Ответы отсутствовали. Не было их ни в слезах, ни в отражениях, ни в смерти. «Мы такие же боги, как и она», — вспомнила девушка собственные слова.
— Мы — боги, — произнесла она, поднимаясь на ноги, направляясь к спокойной воде.
Князь оттолкнул торговца, закрепляющего седло на лошади спокойно насвистывающего мелодию известной баллады.
— Выбери себе любую лошадь из моей конюшни! — закричал Его Высочество, запрыгивая на коня, ударяя его бока и разворачивая в сторону выездных ворот.
Девушка ступала по поверхности воды, как делали это персонажи легенд. «Я останусь в этом мире с ним, буду частью его Gelobtes Land», — решила она для себя. От ступней расходились круги по воде, разрушая идеальное отражение.
Он гнал коня, будто стремясь перехитрить время, повернуть его вспять. Пока князь бежал на своих двоих, красная нить оказалась далеко впереди, он едва не потерял её из виду. Если бы это произошло, он лишился бы рассудка. Окружающий мир слился в размытое жёлто-зелено-коричневое пятно. «Как давно? Как давно?» — слышалось в мыслях в такт ударам копыт.
Когда браслет упал в траву, выполнив своё предназначение, князь уже видел девушку над озером. Она парила над водной гладью лёжа почти горизонтально. Волосы и полы одежды развивались, вокруг струились серебристые звезды, создавая столб света, стремясь вверх. Спрыгнув с коня на ходу, он вбежал в озеро, разбрызгивая капли в стороны, пока вода не замедлила его движений. Около того места, где была девушка, он едва доставал до дна.
Глядя на то, как серебряные звезды проходят сквозь тело, которого он только сегодня ночью касался, князь испугался, что уже потерял её. Замешательство стоило ему нескольких драгоценных мгновений. Он потянулся за ней и понял, что не достаёт, намокшая одежда тянулась вниз. Попытавшись подпрыгнуть, он только сделал хуже, ил под ногами уехал в сторону при приземлении, вода накрыла голову, полилась в рот при вдохе.
Желая позвать её по имени, он мог лишь наблюдать, как девушка будто растворяется в пространстве или же, это всего лишь иллюзия из-за слез, из-за кашля, сдавившего горло. Он потянулся ещё раз. Порыв ветра смилостивился, кинув под его пальцы угол плаща девушки. Князь не упустил свой шанс, схватил за ткань, дёрнул вниз. Тело, до того достаточно лёгкое, чтобы парить над озером, рухнуло на него всем своим весом.
Он вытащил её на берег, на это ушли почти все силы. Звал её по имени, да только перед ним была бездыханная кукла, прекрасная, как богиня.
— Я не отпускал тебя, не отпускал! — Князь прижал девушку к себе. — Кто позволил тебе уйти? Лейла!
Он закричал зверем. Что ему оставалось?
— Раньше ты таким не был, — тихо произнесла она.
— Я не отпускал тебя, — повторял он, заглядывая в глаза девушки, в которых всё ещё блуждало озорство.
— Будешь знать, как оставлять меня одну на столько лет. — Прижимая ладошку к его груди, она чувствовала, как бьётся сердце её любимого.
— Никогда больше, обещаю.
Когда он вновь прижал её к себе, она поняла, какой ценой заплатят миры, если вдруг кто-то надумает их разлучить.