Дед Максим

- Я вас достану, школота малолетняя. - сокрушался старик, выбегая из дома в сад. - Ещё раз и будете бегать не от меня, а от собак, что я заведу. Последние слова гулким эхом долетали до юных грабителей, покусившихся на его наливные и уже созревшие яблочки с точно такими же сладкими сливами. Горизонт утоп в медном закате,оповещая о приближающейся ночи и темноте, что бесшумно раскинет свои щупальца во все уголки этого дачного сообщества. Юг России, это долгое лето и незабываемо чёрные ночи с яркими звездочки украшающими всё поглощающий купол неба, что особенно поражают лишь приезжих с северных краёв, где царствуют белые ночи, а где то даже и полярный день и ночь. Это уже седьмой раз за месяц, он подрывается из своего кресла и вместа просмотра телевизора и любимой программы, мчится ругать этих шалопаев, которые раз за разом наглее обычного, настолько, что срывают плоды прямо у него под окнами. Хотя, если быть до конца честным, то дед знал кто перелезает через его чуть ли не двухметровый забор, крадётся по небольшой но давольно уютной алле, огибая те места, где они могли бы быть замеченными, опознанными и пойманными с поличным. Дед Максим прекрасно знал каждого в лицо и по имени, так же не иенее хорошо был знаком и с предками сорванцов, с коеми не по одному разу пересекается на дню, и даже перекидывался парочкой слов, да так что не замечая времени они с удовольствием беседовали до полутора часов, не зная усталости или не желание продолжать разговор. И грозил, что заведёт псов, тоже не в первый раз,точно так же как и обещался зарядить своё охотничье ружьё солью и нашпиговать их маленькие мягкие жопы их до такой степени, что не только у них, но и их детей напрчоть отбило желание воровать, что-то из чужих садо, но... Но он уж очень хорошо был знаком с ними и знал каждого чуть ли не с рождения, ни раз они и сидели у него в беседке тёплыми вечерами, взяв с собой по больше вкусняшек и принеся из дома чайник, засиживались до утра и в этой же беседка окутанные со всех сторон мутной дымкой тумана встречали ранние ещё, для летнего времени, рассвет. Он любил их и понимал так хорошо, как никто другой. Однажды беседуя с ним, я решившись всё таки его спросил: - Почему вы не поговорите с ними и , раз уж так привязались, что не хотите жаловаться их родителям, не предложили бы им брать из вашего сада не ночью, а днём, да и не по паре тройке яблок, что могли уместиться в их карманах? - Понимаешь, Андрей, дело ведь не том, что они их берут, а в том как. Это для них своеобразная игра, воображая себя отрядом, и получив важное задание выкрасть документы, очень важные и очень секретные, они пробираются через ограждения и свет прожекторов, в качестве которых выступает свет из моих окон, думаешь почему я их не открываю, они только добравшись до своей цели должны бежать, так как их рассекретили, - старик посмеялся в себя, его плечи поднимались, всё закончилось не большим кашлем и слезами в глазах. - Понимаешь, у них ведь из веселья ничего, даже строек нет, а какое детство без таких моментов, а с другой стороны, лучше пусть у меня берут, чем у чужих. Народ нынче злой, он чуть что сразу в полицию, крики, визги, ссоры и всякая прочая ерунда, так что, Андрюшка, лучше так, чем не так. Он по-старчески улыбнулся с еле заметной грустью, я бы сказал со "светлой грустью", помнящий прошлое и скучает о нём, но не жалеет и доволен. Знаешь зачем я тебе это рассказал? Да, просто так. Он умер, но его помнят добрым словом, значит память о нём будет жить ещё долго, только из-за того, что он разрешал воровать яблоки, но это лишь вершина этого непостижимого айсберга, это только вершина...