***
время плелось пьяной улиткой, когда Драко не было рядом. Гарри порой думал, что каждые часы в Хогвартсе заколдованы оттягивать их встречу в библиотеке, где Малфой согласился давать небольшие уроки французского. язык давался бы грифиндорцу легче, если бы не присутствие Драко рядом. от него успокаивающе пахло лавандовым мылом и кокосом, кожа даже на вид казалась нежнее шелка и Гарри едва сдерживался, чтобы не провести по предплечью своего добровольного учителя, ведь еще не холодно и тот ходил в рубашке с коротким рукавом. когда Малфой злился, то тихо ругался на французском и поджимал розоватые губы, морща носик. ради этого Гарри готов был злить его постоянно. Драко не дурак. он знал о вражде факультетов и о ярой ненависти грифов к слизеринцам. потому относился к общению с Поттером с осторожностью, присущей именно серебристо-зеленому факультету. старался не сильно поддаваться на провокации, не часто соглашался на прогулки и не собирался сближаться с друзьями Гарри, которые были настроены к нему менее дружелюбно. но Поттер был прилипчив до невозможности и смотрел своими изумрудными глазами прямо в душу, пробираясь в мысли и орудуя там на свое усмотрение. спустя месяц занятий Драко удалось вбить в лохматую темную макушку правильное произношение и начальную грамматику, но на этом прогресс при почти ежедневных занятиях заканчивался. Поттер бегал за ним с разговорником, пытался говорить сам, чем Малфоя только смешил, порой злил. и покорял. — Поттег, там тганскгипция для кого? я же тебя учил, — фраза звучащая ежедневно. француз все чаще злился, потому что даже при многократном повторении Гарри делал одни и те же ошибки. и не всегда специально. — ну Драко, ну не злись. мне просто сложно даются языки. а ты великолепный учитель, мне с тобой очень повезло, — Гарри беззастенчиво подлизывался в ответ и Малфой успокаивался, лишь картаво называя его «грифиндурок», добавляя пару нелестных на французском. их такие странные отношения ставили в замешательство оба факультета и деканов, но никто не вмешивался.***
зима опустилась на замок морозными узорами на стрельчатых окнах и снежными шапками высоких башен. Драко активно избегал Поттера уже месяц и даже на письма не отвечал. Гарри все пытался понять, что же он сделал не так, где провинился. но ответ упорно не находился и единственным выходом казалось лишь поговорить с самим Малфоем. но ни на общих Зельях, Трансфигурации и ЗОТИ, ни в Большом зале слизеринец не обращал на него внимания совсем, ходил рассеянный и полностью погруженный в себя, а если и смотрел на Гарри, то с тревожной складкой меж светлых бровей. узнав, что на Рождественские каникулы предмет его воздыхания домой не едет, Гарри понял, что вот он — шанс поговорить. и, когда все знакомые привычно поуезжали, достал давно позабытую мантию-невидимку. его план был до банального прост — пойти в подземелья, подкараулить Драко, зажать в темный угол и, нет, поцелуи потом, для начала разговор и очень серьезный. первые два пункта плана прошли как по маслу. Поттер пришел, подкараулил, но никак не ожидал, что его появление будет воспринято так агрессивно. а Драко попросту перепугался, что пустое пространство его схватило и поволокло в темный коридор. вот и начал пинаться и даже укусил, предположительно за руку и расцепил зубы лишь услышав знакомый голос. капюшон от мантии съехал и Драко вскипел. — ты какого чегта твогишь? я мог тебя пгоклясть, идиот! — дальше он продолжил возмущаться на французском, явно развернуто оценивая его не сильно выдающиеся умственные способности. а Гарри стоял, слушал и даже уже ругаться не хотел, просто был рад, что теперь его не обходят десятой дорогой. — я скучал, — прервал он гневную тираду и Малфой пораженно замер с открытым ртом. — и потому ты кагаулишь меня в подземельях сгеди ночи? — акцент его стал уже не так заметен, но картавость никуда не делась. голос был все такой же недовольный, но алые кончики ушей выдавали его смущение с потрохами. — именно. ты меня избегал, а я очень хотел увидеться. — я не избегал… — тогда что это было?! — Гарри вспылил, уже начиная кричать, потому что больше месяца он терпел, а тут оказывается, даже не избегал! — ты был везде, Поттег, я не знал куда деваться! — так сказал бы, отвали, Поттер, ты мне надоел своей тупостью! что тебе мешало, а?! — je t'aime, crétin! — что бы ты там не сказал, но сам такой! говори со мной на английском! Драко поджал губы и Гарри понял, что упустил что-то очень важное. — учи язык, Поттег. и дай мне пгойти. но он был бы не грифиндорцем, если бы так просто дал Драко уйти. мантия полупрозрачной волной слетела с плеч и невесомо опустилась на каменный холодный пол. Гарри прижал Драко к стене, целуя розовые мягкие губы, не давая вырваться и прижимаясь вплотную. Поттер горячий. губы у него до невозможного настойчивые. и ладони на талии большие, обжигают сквозь свитер и рубашку. этот момент словно из женского бульварного романа, но пробирало до дрожи каждую клеточку. Драко доверчиво льнул, зарывался тонкими пальцами в жесткую непослушную копну волос, не давая отстраниться. ему было плевать на воспитание, вражду факультетов, чужое мнение и что их могут увидеть. он решил урвать от момента сполна за весь месяц, что внушал себе нелюбовь к Гриффиндору в целом и Поттеру в частности. каждый второй ему шептал, что тот просто развлекается с новеньким, специально в себя влюбляет, а вечерами у камина высмеивает со своими друзьями. сейчас все эти мысли в голове не умещались, вытесненные мягкими пухлыми губами, яркими зелеными глазами, смуглой кожей и растрепанной шевелюрой. сомнения развеялись утренним туманом, будто и не существовали. Драко с искусанными губами, лихорадочно блестящими глазами и растрепанной шевелюрой выглядел как произведение искусства. он пытался собрать мысли в кучку и едва стоял на нетвердых ногах, судорожно вцепившись в плечи Поттера, который с перекосившимися слегка очками разглядывал слизеринца, словно видел впервые. — почему ты поцеловал меня? — вырвалось прежде, чем очередное признание в любви, просто по слизеринской привычке искать во всем скрытый смысл. — потому что ты мне очень нравишься, — коротко, ясно, но вызвало столько эмоций внутри Драко, что тот едва удержал невозмутимость на лице. лишь покраснел чуточку ярче. — я думал, что неважен для тебя. многие говогили, что ты газвлекаешься, пока я не стану скучным для тебя, — слова давались с трудом, но оба понимали, что лучше решить все сейчас, чтобы не оставалось никакого недопонимания и сомнений. — мне не важно, что говорят другие и как мое поведение выглядит со стороны. а ты мне важен. очень важен, — провел пальцами по бледным скулам и поцеловал еще, нежно, без слов обещая. быть рядом, не лгать, не делать больно. — и да, «je t'aime» значит «я люблю тебя», — шепотом в губы, прикрывая глаза дрожащими светлыми ресницами.