Всё не так просто

      После того, как Бэкхён и Чанёль ходили на их первое свидание, прошло достаточно много времени, два месяца, если быть точным. За это время пара сходила ещё на множество свиданий, бывало, они виделись каждый день, и ещё они очень часто ночевали друг у друга. Но Чанёль, который, кстати, первое время частенько получал нагоняй от своего менеджера, оставался у Бэка значительно чаще, потому что проводить время с любимым в отдельной квартире лучше, нежели в общежитии. В общем, у них всё было хорошо, даже прекрасно, пока Чанёлю на одном из свиданий не позвонили его родители, которые, на его удивление, соскучились по своему чаду и хотят его видеть. Пак сразу же начал отнекиваться, потому что он знал своих родителей и прекрасно понимал, чем именно могло закончиться их знакомство с Бэком. Но омежка сам всё «испортил», когда достаточно громко спросил, всё ли у альфы в порядке. Из-за чего Чанёль и Бэкхён сейчас собирались на ужин к родителям Пака. И если говорить честно, то Чанёль очень переживал. В его голове был какой-то бардак, он не знал, как родители отреагируют на омежку: Бэк мог им как понравится, так и нет. И Чан очень не хотел, чтобы в итоге вышел последний вариант, потому что прекрасно знал, что из этого получится. — Чего ты так переживаешь? — начал Бён, заметив нервозность альфы, — Это твои родители, всё будет хорошо. — То, что они мои родители, и есть главная проблема, — громко выдохнул Пак, падая на кровать. — Да ладно тебе, — сказал Бэкхён, присаживаюсь рядом с Чаном, — мы справимся, вместе, хорошо? — Хорошо, — улыбнулся Чанёль, после чего притянул омежку к себе, чтобы утянуть в нежный поцелуй, который помог ему успокоиться. Они вместе — и это главное для Чанёля, а остальное не важно.       Когда парни поднимались в квартиру, Чанёль пару раз предлагал развернуться и уйти, но Бэк каждый раз убеждал его, что всё будет хорошо. И каждый раз Чан верил в это, но всё равно боялся за своего омежку. Поэтому, когда они уже стояли у двери, он в очередной раз предложил уйти, на что Бэкхён показательно закатил глаза и нажал на звонок. — Ох, сынок, проходите, не стойте тут, — улыбнулся Пак Сехван, папа Чанёля, открывая дверь, — Хондо, они пришли.       Зайдя в квартиру, Бэк сразу почувствовал некую пустоту, будто здесь живёт не замужняя пара, у которой даже ребёнок есть, а пара каких-то малознакомых людей, которые по какой-то причине решили жить вместе. И на самом деле, это немного насторожило омежку и заставило задуматься над словами альфы, может его родители действительно не очень приятные люди. Когда пара зашла на кухню, их встретили оба родителя и пригласили за стол. — Итак, Бэкхён, верно? — начал отец Чанёля, как только все уселись за стол, и, увидев кивок со стороны омеги, продолжил, — Чем занимаешься? — Учусь на модельера, господин Пак. — А родители чем занимаются? — У них свой бизнес, достаточно успешный. — Вот как. А как давно вы встречаетесь с моим сыном? — Чуть больше двух месяцев, — спокойно ответил Бён, замечая при этом, как Чанёль стал напрягаться. — А как вы познакомились? — теперь и папа альфы подключился. — На концерте ЕХО, господин Пак, — всё так же вежливо отвечал Бэкхён. — Вот как. Так значит, ты фанат этой группы? — будто с каким-то упрёком спросил Сехван. — Скорее нет, чем да, — легко ответил Бэк, видя, как его альфа начинает злиться. — А почему ты решил встречаться с нашим сыном? — продолжил задавать вопросы Хондо. — Потому что Чанёль участник известной группы, — не задумываясь, выдал омежка, замечая, как меняются выражения лиц родителей Пака, и ухмыляется, — такой ответ вы ждали, не так ли? — Не будем скрывать, да… — Папа! — влез Чан, понимая, куда катится их разговор. — Все омеги одинаковые, так что не удивительно, что мы ждали такой ответ, — полностью проигнорировав сына, продолжил гнуть своё старший омега. — Если в этом доме не знают, что такое любовь, то оно и не удивительно. А ещё мне интересно, вы говорите, что все омеги одинаковые, тогда вы тоже вышли замуж за господина Пака только потому, что он был известен? — резко спросил Бэкхён, всё ещё ухмыляясь и смотря прямо в глаза старшему омеги. — Да как ты смеешь?! — начал кричать Хондо, ударив при этом по столу. — Я просто делаю вывод из ваших же слов, господин Пак. — Ах ты, наглая шл… — Не смей так говорить в сторону моего омеги! — выкрикнул Чанёль, не смея больше терпеть такого отношения к своему любимому. — Он не твой омега, — словно гром среди ясного неба выдал папа альфы, — ещё когда вы зашли, я понял, что Бэкхён не твой истинный. — И что? — удивился Чан, — Если он не мой истинный, то он не может быть моим что ли? — Именно, — согласно кивнул Хондо, не обращая никакого внимание на Бэка, будто его здесь и вовсе нет, — как только он найдёт своего истинного альфу, то убежит к нему, а про тебя и не вспомнит, так всегда происходит. — Вы так уверенно про это говорите, будто сами пережили такое, господин Пак, — ухмыльнулся Бэк, видя, как лицо старшего альфы становится красным от злости. — Ты переходишь границы дозволенного, — грозно сказал Сехван, не скрывая своей неприязни по отношению к омеге сына. — Извините? — удивился Бэкхён, — В этом доме нельзя делать выводы, опираясь на ваши слова? — Ох, Бэкхён-и, в этом доме много чего нельзя, заниматься любимым делом, например. — Чанёль, не вмешивайся! — рявкнул отец альфы, бросая злобный взгляд на собственного сына. — Как я могу не вмешиваться, если ты оскорбляешь моего омегу? — Он не твой! — Я сказал, что он мой, ясно вам! — громко и уверенно заявил Чанёль, замечая, как меняются лица его родителей, — И вообще, мне это надоело, вы нас позвали, чтобы познакомиться с человеком, которого люблю, или чтобы поунижать его? Хотя какая разница, мы уходим. — Спасибо за тёплый приём, — ухмыльнулся Бэкхён, вставая из-за стола. — Но, Чанёль, мы же так давно не виделись, — немного не вовремя опомнился папа альфы, пытаясь хоть как-то исправить сложившуюся ситуацию. — Мне плевать, — отмахнулся Чан, скрываясь вместе с Бэкхёном в прихожей, а потом и вовсе за дверью, — а я говорил, что не надо к ним идти! — Чани. — Да как они посмели тебя оскорблять! — Чани! — Ещё и вели себя так, будто тебя и вовсе не… — Чанёль! — Что? — Всё нормально, — спокойно заверил Бэкхён старшего, подойдя ближе к нему, — на самом деле, я предвидел что-то неладное, когда мы только зашли. — В смысле? — не понял Пак, вызывая лифт и приобнимая омежку за талию. — Ну, когда мы зашли, я почувствовал, не знаю даже, пустоту какую-то. Не было у меня ощущения, что в этой квартире живёт замужняя пара, скорее пара знакомых. — Серьёзно? — удивился Чанёль, переводя удивленный взгляд на Бёна, — Ты это понял, просто зайдя в квартиру? — Да, — Бэк говорил так, будто это для него что-то обыденное было, — просто, когда мои родители ссорились и не разговаривали друг с другом, дома всегда было неуютно находиться. — Твои родители часто ссорятся? — Нет, — отмахнулся омежка, отходя чуть от Пака, когда они выходят на улицу, — это случалось крайне редко. На самом деле, они очень любят друг друга… А твои родители? Они часто ссорятся? — На самом деле, я даже не помню, чтобы они когда-то ссорились, но это не значит, что у них прекрасные и любящие отношения, — ответил Чан, заметно погрустнев, — по правде говоря, ты прав, мои родители больше похожи на простых знакомых, а не на замужнюю пару. Может они, конечно, и любят друг друга, но разве что где-то глубоко-глубоко в сердце… Давай сменим тему, не хочу о них говорить ближайшую жизнь.       Как и просил Чанёль, Бэк сменил тему их разговора на более приятную. Сначала они говорили про то, что у них будет на ужин, потому что у родителей они так и не приступили к еде. Потом Бэк начал интересоваться, как продвигается создание их нового альбома, прекрасно зная, как Чанёль любит говорить про музыку и всё связанное с ней, причём Чан мог хоть целый день про это говорить, и ему ни за что не надоест, он действительно любил музыку. Раньше, до встречи с Бэкхёном, он был уверен, что дороже музыки у него ничего нет, да у него были друзья, которые стали ему семьёй, но музыка для Чанёля всегда была чем-то особенным, в то время он и дня не мог провести, не сочиняя ничего и не записывая. Но сейчас всё изменилось. Он, конечно, не перестал любить музыку, но Бэка он любил больше, поэтому сейчас Пак может спокойно провести пару-тройку дней вне своей студии, зато без Бэка иногда и пара часов невыносима. Недаром ведь говорят, что любовь меняет людей.       Большую часть пути говорил, в основном, Чанёль. Просто Бэкхён затронул достаточно актуальную тему, вот Чана и понесло по этому поводу, подготовка нового альбома это всегда тот ещё геморрой. То кампании не нравится текст какой-то песни, то самому Чанёлю не нравится какой-то бит, то Чонин не может попасть в тональность, то Исин слова забыл, то ещё что-нибудь. И так на протяжении нескольких месяцев. Причём они ещё к промоушену готовиться не начали. В общем, новый альбом равно новые многочисленные проблемы. Чанёля, на самом деле, практически всё устраивало: он занимался любимым делом — это главное. Просто, когда кампания загоняет тебя в определённые рамки и ты не можешь делать то, что хочется, это очень напрягает и изматывает. Плюс, из-за таких ограничений очень сложно саморазвиваться, и это больше всего расстраивает. И если раньше Пак всегда бесился, когда ему говорили, что в песне что-то не так и нужно исправить это, то сейчас у него был Бэкхён, который всегда выслушивал его и помогал успокоиться, и не важно, что у омежки тоже могли быть проблемы, о которых он говорил не так уж и часто. Кто-то может подумать, что это хорошо, мол, никто на мозги не капает, но только не Чанёль. Ему всегда интересно, что происходит у младшего, какие проблемы его мучают, почему иногда он ходит грустный, почему частенько улыбается без причины. Паку важно всё это знать, а Бэк молчит, говорит только, когда Чан сам спрашивает. Просто Бэкхён не любит нагружать своими проблемами других, даже Минсоку он не всё рассказывает, потому что считает, что у друга и так слишком много проблем. И сколько бы ему не говорили, что делиться своими проблемами с дорогими тебе людьми — можно и нужно, омежка всё равно оставался при своём мнении. Были моменты, когда его пропирало, скажем так, и он выплёскивал абсолютно всё, что накопилось в нём за последнее время, но это случалось крайне редко и точно не при Паке, его Бэк хотел нагружать в последнюю очередь.       За всеми этими разговорами и обсуждениями проблем парни и не заметили, как дошли до квартиры Бэка. По приходе домой омежка сразу же принялся за готовку, потому что аппетит разыгрался, действительно, не на шутку у обоих парней. И Бэкхён приготовил бы всё гораздо быстрее, если бы не Чанёль, которому постоянно требовалось то обнять его, то поцеловать, то аккуратно укусить, то поставить засос ни с того, ни с сего. И омежка был ничуть не против, он наслаждался вниманием альфы, но дайте ему нормально приготовить ужин, пожалуйста. Вот если для Пака самым важным была музыка, то для Бэкхёна это была готовка. Бён просто обожал готовить, он может хоть весь день простоять у плиты, наготовить кучу всего, но ему всё равно будет мало. Омежка сам до конца не понимает, как так получилось, что готовка стала для него неким успокоительным. Просто в какой-то момент, нарезая овощи, он понял, что в голове просто-напросто пусто: его не беспокоят мысли об учёбе, он не зациклен на своей течке, с которой слишком много проблем, он не думает о том, о ком пора бы уже забыть. Кто-то прячется от своих проблем, заливая в себя алкоголь, кто-то заедает это всё, кто-то начинает курить, а Бэкхён просто отдавался готовке. И неважно, что он физически не мог съесть всё то, что готовил в такие моменты. Раньше не мог, теперь же у него есть Чанёль, который очень любил покушать. Но надо сказать, что с появлением Пака Бён стал заметно реже готовить, потому что если раньше омежку спасала только готовка, друзья же были в неведении из-за его характера, то сейчас ему очень помогал Чан, который просто обнимал и ни о чём не спрашивал. В такие моменты Бэкхён понимал, что всё вокруг не так важно, главное, что Чанёль рядом и у них всё хорошо.       После ужина Бэкхён хотел пойти сразу в кроватку, потому что он на самом деле устал, но Чанёль решил, что он мало внимания уделяет своей омежке, поэтому вцепился в младшего мёртвой хваткой и стал целовать везде, куда только мог дотянуться. — Ну, Чани, — начал омежка, получив ещё один поцелуй в носик, — пойдём спать, я правда устал.       Услышав просьбу Бэка, Чанёль просто-напросто взял его на руки и понёс в спальню, а на все возмущения омежки ответил: — Сам же сказал, что устал, — ухмыльнулся Пак и снова чмокнул младшего в нос.       Сначала Чан не хотел отпускать Бэкхёна, но, к сожалению, им надо было переодеться, поэтому альфе пришлось это сделать, но свобода Бэка была не долгой. — Что на тебя нашло под вечер? — спросил Бэкхён, когда они уже улеглись. — Твой запах, — тихо ответил Чанёль, водя кончиком носа по шее омежки, — он усилился и меня немного кроет. — Может я таблетку выпью, чтобы ты хоть уснул нормально? — по голосу было слышно, что Бэк начал нервничать. — Нет. Не смей приглушать свой запах. — Но он же… — Бён Бэкхён, ты прекрасно пахнешь, и мы уже обсуждали это. — Прости, — очень тихо ответил Бэк, действительно испытывая вину. — Всё хорошо, — улыбнулся Чанёль и поцеловал мягкие губки его омежки, — ты спать вроде хотел, так что давай, выкидывай все дурные мысли из головы и засыпай. — Спасибо, — очень тихо ответил Бэк, но Чанёль всё равно услышал это, улыбнулся, притянул младшего как можно ближе и уткнулся тому в макушку, чтобы сильнее ощущать аромат его омежки.       Надо сказать, что за последние пару месяцев течка омежки стала проходить значительно легче. Всё началось через три недели после начала их отношений с Чанёлем. Сначала Бэк заметил, что боль становилась с каждым разом всё слабее, потом Сехун ему как-то сказал, что его запах не такой сильный, как обычно. В итоге, сейчас течки Бэкхёна проходят практически безболезненно, и о них не знает весь дом, как было до этого. Но, всегда есть какое-то «но», теперь Бэк стал воспринимать запахи, то есть один единственный запах одного конкретного альфы, немного иначе, точнее его организм стал по другому реагировать на альфу, если тот находился рядом во время течки. Хоть это немного и странно, но омежка прекрасно понимал, из-за чего произошли эти изменения в его организме. На самом деле, не один он это понимал. Минсок. Он тоже всё видел и смог сложить два и два, но они об этом не говорили, причём у каждого была своя причина. Один знал, что второй ещё не готов, а другой боялся это наконец принять, хоть и прошло уже достаточно времени.       На следующее утро Чанёль проснулся достаточно рано, потому что рядом как будто щенок скулил. Спросонья альфа подумал, что у Бэка действительно появился питомец, но потом до него дошло, что это сам Бэкхён и скулит. — Бэки? Что случилось? — с перепугу спросил Чанёль, видя перед собой омежку, который свернулся калачиком и почему-то скулил…или стонал, — Больно? — Н-нет, — тихо ответил омежка, поднимая красные от выступивших слёз глаза на Пака, — твой з-запах… Чани так вкусно пахнет, так вкусно, что у меня там всё… — Бэки, ты… — на самом деле Чанёль был очень удивлён, за все эти два месяца Бэкхён никогда так себя не вёл во время течки, он в принципе так себя никогда не вёл. — Чани-и, пожалуйста, с-сделай что-нибудь, — Бэк просто-напросто начал умолять и ёрзать на кровати, сжимая ногами одеяло. — Малыш, ты уверен? — Пак, на самом деле, сомневался, он хотел, очень хотел, но боялся, что может всё испортить, — я могу сорваться и… — Чанёль, — серьёзно начал Бэкхён и с трудом перебрался на старшего, оседлав его, — ты не можешь навредить мне, я тебе уже говорил это. — Ты сейчас такой серьёзный, хотя у самого там всё насквозь мокрое, — усмехнулся Чанёль, опуская руки на ягодицы младшего и слегка сжимая их, — уверен, что не пожалеешь потом? — Уверен, — ответил Бэкхён и будто в подтверждение своих слов качнул бёдрами, задев при этом пах старшего. — М-м, малыш, — простонал Чанёль и поменял их позиции местами, оказываясь сверху омежки.       Чанёль склонился над омежкой, потянул носом запах Бэка и облизал тонкую шею, вжимая его в кровать. Горячие губы начали медленно рисовать узоры поцелуями и засосами по светлой омежьей коже, что вызывало толпу мурашек, а возбуждение только возрастало и упиралось в пижамные штаны. Бэкхён был уверен на все сто процентов, что никогда в своей жизни не испытывал такого букета чувств, как сейчас. Ему было очень хорошо, его тело реагировало на каждое прикосновение альфы, особенно когда большие ладони Чанёля пробирались под футболку, которая моментально оказалась где-то на полу спальни, и начинали оглаживать бока омежки. Потом его губы коснулись плоского животика омежки, и он начал беспорядочно осыпать тело младшего нежными поцелуями, уделяя особое внимание чувствительным соскам. Когда Пак снимает с себя футболку, откидывая её куда-то в сторону, взору Бэка предстаёт потрясающая картина: идеальное рельефное тело, красивые накаченные руки, твёрдые кубики пресса — тело Чанёля было просто потрясающим. Бэкхён, будто зачарованный, рассматривал альфу, проводя руками по мышцам плечей и живота. А Чан наклонился ближе к омежке и нежно поцеловал того в губы, начиная стягивать штаны Бэка. Бэкхён терялся в ощущениях, ему хотелось отдаться без остатка, подарить всего себя, ему хотелось принадлежать Чанёлю. Альфа уже рычал от возбуждения, но он всё ещё сдерживался, чтобы не навредить. Вдруг Пак на миг отстранился и стал рассматривать совершенно обнажённого Бэка. — Малыш, ты прекрасен, — тихо произнёс Чан, поднимаясь с постели, чтобы быстро спустить с себя штаны и снова нависнуть над омежкой, который уже дышать нормально не мог и чуть ли не бился в конвульсиях от возбуждения.       Насмотревшись наконец на своего омежку, Чанёль принялся водить пальцами по прозрачной, вкусно пахнущей жидкости на внутренней стороне молочных бёдер. Это так приятно для Бэкхёна. Альфа чувствует возбуждение Бэка, упирающееся в его бедро, а смазки под пальцами становится намного больше. Тогда Чан медленно протискивает один палец в узкую дырочку, не причиняя ни капли дискомфорта парню, обилие смазки не позволяет. Через несколько секунд второй палец при соединяется к первому. Чанёль двигает ими внутри, задевая заветный комочек нервов, доставляя омеге удовольствие. В истекающую дырочку проникает третий палец, омежка чуть морщится, но продолжает насаживаться на пальцы, сам того не понимая. Пальцы покидают тело Бэкхёна достаточно скоро, потому что альфа был уже на пределе.       Не сводя глаз с личика Бэка, который просто умирал в его руках от наслаждения, Чан обвёл соски языком, поднялся выше к губам, сразу же проникая языком, буквально трахая рот омежки. Не дожидаясь разрешения, Пак толкнулся, заставляя Бёна застонать прямо в поцелуе. Чанёль почти полностью выходит, а потом резко входит, проходясь точно по простате, срывая с губ Бэкхёна очередной стон. Так он делает ещё несколько раз, но потом не выдерживает, начиная двигаться быстрее и глубже. Искры вылетали из глаз каждый раз, когда внушительного размера член Чанёля попадал точно по простате, и Бэкхён стонал, срывая голос. Голова шла кругом, они почти задыхались от кайфа. В какой-то момент Пак окончательно потерял контроль и начал буквально вколачивать омежку в кровать, от чего шлепки ударов тел друг о друга, стали повторяться все чаще, а мелодичные стоны младшего усилились.       Чувствуя приближение разрядки, альфа лёг на спину, давая тем самым Бэкхёну абсолютную свободу действий, чем омежка и воспользовался, самостоятельно насаживаясь на достоинство своего альфы. Они кончают одновременно, крича слова любви, так и не отстраняясь друг от друга, позволяя себе сцепиться на не которое время. — Чани, — позвал Бэкхён старшего, когда немного пришёл в себя. — Да, малыш, — запыханным голосом ответил Чанёль, заглядывая омежке в глаза, в которых так и плясали озорные огоньки. — Я хочу ещё, — тихо сказал омежка, закусив губу.