Черная Роза

Я не могла в это поверить. Медленно, неспешно наступил октябрь, принеся с собой хмурую, прохладную погоду. Только не в погоде обстояла причина моего мрачного расположения духа. Последнюю неделю сентября и первую октября, Сейджуро перестал реагировать на мои выпады. Эти две недели он ни разу не посмотрел в мою сторону. Мои подколы и высказывания полностью игнорировались. Он перестал наблюдать за моими стычками с одноклассниками. Сейджуро полностью вычеркнул мое существование из своего поля зрения. Я злилась, потому что до сих пор желала занять его место и, в то же время, ко мне закрадывались разные мысли: почему он не воспринимает мои стремления всерьез? Это начало бить по моей гордости. Никто и никогда не позволял себе игнорировать меня. Разве что те, кто боялись вступать со мной в перепалки и молча склоняли голову. Я не могла поверить. Встреча с отцом принесла в мою жизнь новых красок. Вся палитра этих красок состояла исключительно из черного цвета. Помню тот день отчетливо. Переступив порог дома и услышав шорохи, доносившиеся из кухни, я, будучи в хорошем расположении духа, быстро устремилась на звук. Предо мной предстала картина: незнакомая женщина стоит за плитой и что-то увлеченно готовит; отец шепчет ей что-то на ухо, после чего целует в обнаженное плечо; и я, стою в шоке, наблюдая за этой картиной. Я прекрасно осознавала, что после развода родителей, у папы имелись любовные интрижки, которые ровным счетом ничего для него не значали. Он никогда не приводил своих любовниц в наш дом. Раз он привел ее сюда, значит дела обстояли серьезно. От дальнейших его слов, мой мир перевернулся вверх дном: — Это моя возлюбленная — Джина. У меня есть для тебя новость, — пара переглянулась между собой, после чего отец заключил: — мы собираемся обручиться. Они. Собираются. Обручиться. Эти три слова эхом отдавались в моей голове. Принять это очень сложно. Я чувствую себя брошенной. Теперь и самому близкому человеку нет никакого дела до моего существования. Меня просто все вычеркивают из своей жизни. Мы в тот вечер знатно поссорились, хотя ссора касалась того, что в доме нет обслуживающего персонала, я злилась не из-за этого, а из-за своей будущей мачехи. В итоге, все свелось к тому, что мне давно пора было стать самостоятельной, заботиться о себе самой и перестать рассчитывать на то, что кто-то будет выполнять за меня работу. Я понимала, что на эти мысли его подтолкнула эта стерва. Моя шкала ненависти по отношению к ней стремительно набирала обороты. И добавилось еще одно решение: убрать охрану, ведь зачем они нужны если по всему участку расставлены камеры и в доме, в местах общего пользования, они также имеются? Я была поражена, ведь это обозначало, что отцу наплевать на мою безопасность. Я покинула ужин до его завершения. Я таки не смогла принять того, что они собираются обручиться. Хаяма Котаро — беспокоит меня. Этот парень начал называть наши взаимоотношения «дружескими». Хотя единственное, что изменилось — я перестала язвить ему и пытаться прогнать от себя. От этого не было никакого толка, он все равно настойчиво ошивался рядом. Во время перемен, пересекаясь в коридорах, он постоянно лип ко мне. Еще в течении месяца несколько раз увязывался за мной, провожая до дома. Помню его бурную реакцию, когда он заметил, что теперь нет охраны. Я уже перестала обращать внимание на то, что он очень громкий и болтливый. В частности, он обычно не думает, что говорит. Я смирилась с его присутствием в моей жизни. — Исихара, Исихара! — Сквозь пелену размышлений, до моего сознания пробился голос учителя. — Исихара, слушай внимательнее урок. Я непрерывно смотрела на учителя, создавая для него иллюзию моей заинтересованности. Мои мысли были далеки от занятия и сейчас они сомкнулись на однокласснице — Хирико. Девушка, обещавшая, что превратит мою школьную жизнь в ад. Тем не менее, я ждала от учеников более изощренных способов по усложнению моего существования. Хирико и ее прихвостни довольствовались грубыми высказываниями в мою сторону, различного рода сплетнями и периодическими «случайными» столкновениями. После урока я направилась в столовую. Прихватив несколько, на мой взгляд, съедобных бутербродов, я решила обедать на улице. Все чаще на улице мелькает дождливая погода, а сегодня вовсю светило солнце. Даже у меня бывает желание насладиться природой. Я искала свободное место, где можно было бы присесть. Заметив, как две девушки освободили скамью, я поспешила занять ее, пока не объявились другие претенденты. С лавочки открывался вид на баскетбольную и волейбольную площадки, за которыми находилось большое футбольное поле. В теплые дни здесь проходят занятия по физкультуре, но последние несколько уроков проходили в спортзале. Я не удивилась заприметив, что в это время площадки заняты игроками, ведь поскольку обеденный перерыв длится час, то спортивные клубы, хоть не ежедневного, но часто занимаются в это время. Я заприметила среди баскетболистов надоедливого блондина. Он с легкостью обводил других игроков, при этом, казалось, что он совершенно не прилагает никаких усилий. Котаро то и делал, что при удобных случаях дурачился и приставал к товарищам. Я не обратила внимание на то, что начала откровенно пялиться на баскетболистов, пока над моей головой не раздался голос: — Нравится наблюдать? — Естественно этот голос я узнаю из тысячи других. На миг я ощутила некую радость, что меня, наконец-то, заметили. Значит он только делал вид, что не замечает. Я раскусила тебя, Акаши Сейджуро. — Нравится ли мне наблюдать за тем, как десять дураков бегают за одним мячом? — Я глянула на собеседника и отметила, что баскетбольная форма Ракузана достаточно симпатичная. — Другие места были заняты, пришлось довольствоваться тем, что имеется. — Не стала сгонять людей, чтобы уступили тебе место? — С некой насмешкой спросил Сейджуро. — Теряешь хватку. — И ты мне об этом говоришь, после того, как сам сбегал от моих упреков? — проворчала я в ответ. Сейджуро встал напротив меня, загораживая вид на баскетбольную площадку. Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Парень медленно наклонился ко мне. — Хочешь моего внимания, Миюки? — Акаши провел рукой по моим волосам, я почувствовала себя куклой, которой просто играют. Испытывает меня. — Но ведь ты пожалеешь об этом, — я оттолкнула от себя его руку. Акаши отдалился от меня, выпрямившись в полный рост. — Сей-чан, Мию-чан, вы таки поладили! — к нам подбежал довольный Котаро. — Мию-чан, тебе стало интересно как я играю? — Еще чего, — я встала со скамейки и, обойдя парней, устремилась прочь. Сама же не осознала, на какую из реплик блондина дала ответ. Напоследок Хаяма снова отметил, что я веду себя как обычно — нелюдимо. Я же, в свою очередь, вновь убедилась, что не понимаю поступков Акаши. Не понимаю его слов. Сейджуро может начать говорить как ни в чем не бывало, но все его слова в итоге сводятся к угрозам. И вот рада ли я, что он обратил внимание на меня? Может, было бы лучше, если бы он дальше игнорировал? Я запуталась в своих же мыслях. Вернувшись в класс, я заметила интересную вещь, которая требовала незамедлительного решения, но которое я благополучно отложила до окончания занятий. Ученики уже начали покидать класс, кто-то обсуждал, куда они отправятся после уроков, кто-то разговаривал о комиксах и еще о всякой ерунде. Я же, усмехнувшись в очередной раз надписи на моей парте, достаточно громко и отчетливо произнесла: — Кто это написал? — Находившиеся ученики обернулись на мой голос, казалось, что все в недоумении. — Тебе кто-то уже что-то пишет? — Засмеялась Хирико и подошла ко мне. — «Столичная подстилка»? — по классу прошлась волна перешептываний. — Милая, тебе стоит это отмыть, — я указала пальцем на имеющуюся надпись. — Стыдишься правды? — Было видно, что одноклассницу это забавляет. — Тебя эта надпись задевает? — Ни капли. — Тогда остынь, — сзади подошла ко мне Юми и я почувствовала как на меня льется что-то холодное, от неожиданности я вздрогнула, — ты быстро взрываешься. — Спасибо, что освежила, — мне стало моментально все равно на Хирико. Я обернулась к Юми, которая самодовольно смотрела на меня. Даже не заметила, как начала повторять действия Акаши. Я провела рукой по ее волосам, затем начала их медленно накручивать на ладонь. Упустив возможность трезво оценивать ситуацию, я полностью поддалась гневу. Единственное, что мне хотелось — проучить Юми. Показать, где ее место и неважно каким способом, хоть насилием. — Воу, Мию-чан, — мои руки перехватили сзади, после чего развернули к себе. Предо мной стоял Котаро, взяв меня за ладонь, парень повел меня из класса. Мои попытки вырваться из его хватки оказались бесполезными. Изначально было понятно, что в физической силе я ему уступаю. Мой новоиспеченный друг отпустил меня, лишь когда мы вышли из здания школы. — Ты второй раз за день лезешь в мои дела, — я злостно смотрела на Хаяму, который без капли стыда врывался в мою жизнь. — Зачем ты внедряешься куда не просят? — я шипела от злости, не замечая, что мой голос немного дрожал. — Ракузан не терпит насилия. В лучшем случае, тебя бы просто исключили, — передо мной стоял все тот же Котаро, но и следа не осталось от его образа озарного болвана. — Такие происшествия предавались широкой огласке, некоторые доходили до суда, — парень начал что-то искать в своей спортивной сумке. — Участвуя в конфликтах, не иди на поводу злости. Я почувствовала себя очень неловко от его слов, ведь Котаро был абсолютно прав. Также, мне стало дискомфортно от того, что он видел мое положение среди одноклассников, он точно видел надпись на парте. Теперь Котаро будет считать меня жалкой. — Странно, на небе только начинают собираться тучки, а ты уже умудрилась промокнуть, — я удивилась, как быстро собеседник вернулся к своему обычному расположению духа. Он вновь казался веселым и беззаботным. Я была более чем уверена, что он осознал, что из-за него я чувствую неловкость и решил это незамедлительно исправить. — На улице уже не лето, ты простудишься если в таком виде домой пойдешь, — Котаро, наконец, достал из сумки свою ветровку с эмблемой Ракузана и накинул мне на плечи. — Не могу тебя провести, у меня тренировка. Кофту вернешь завтра. Парень подмигнул мне, после чего направился в сторону спортзалов. Я застегнула ветровку и поспешила домой. Странное ощущения образовались в груди, подобное тому, что я испытала в средней школе. Мне не хотелось познавать это вновь. Нахлынувшие чувства обиды, словно ломали меня изнутри. Неужели такая малость могла меня сломать? Такого не произойдет. Прокручивая произошедшую ситуацию, я задумалась о том, что испытывали те, над кем глумились по моей вине. Стоило мне выразить к кому-то свое отвращение, как этот человек машинально становился объектом травли. Хоть это происходило без моего участия, все равно получается, что виновата я? Неужели моя позиция все это время была неправильной? Да к черту, те ученики были сами виноваты, что не пытались отстоять свою честь. Я не стану молча терпеть нападки и ломаться от, по сути, безобидного действия Юми. Извини, Акаши Сейджуро, мой план немного меняется.