Тишина. Нагнетающая и тяжелая.
Оба Киямы младших ненавидят семейные ужины. Раньше всё было просто прекрасно: Мама готовила яблочный пирог или покупала что-то вкусное для сыновей, затем они вечером за ужином болтали и говорили о том, как прошла неделя каждого из члена семьи. Семья обсуждала всё и одновременно ничего, это иногда казалось бессмысленным, но разве это может не иметь смысла, когда это приносит радость каждому в этом доме.
Вернее, приносила.
— Рантаро, а что насчет твоих оценок? Как в школе дела?
Боль. Неутолимая боль, то ли от утраты, то ли от… Воспоминаний?
— Всё хорошо. Учитель английского сказал, что я хорошо справился с тестом, он этого не ожидал. Но он был легким.
Кияма помнит, не был тот тест легким. Он сказал это, чтобы им гордились, чтобы подбадривали и верили, что он хорошо справляется и что он вполне самостоятелен.
— Молодец, похвально, — пробасил отец, даже не посмотрев на сына. Ему не было всё равно, нет, он просто… Устал? Рантаро и по какой-то причине и не ждал большего, ему этого вполне хватило.
Врет. Ничего ему не хватило. Он с самого начала знал, что ему плевать, и только сейчас, оглядываясь назад, он это понял.
— Ничего себе, ты большой молодец! Хорошо постарались за эту неделю, мальчики. Я купила вам мороженое, оно в холодильнике, возьмёте, но только после того, как всё съедите! — у десятилетнего Маэстро заискрились глаза и он почувствовал себя таким счастливым.
Почему всё не может быть так, как было тогда? А всё из-за него.
— Хватит сверлить меня взглядом, Рантаро, — проговорил отец ребят, поправляя газету и уставившись в неё, читая очередную статью, — Если ты думаешь что я не вижу — это не так.
— А я и не скрываю, — отрезал он. Ранжиро тихо прошептал: «Угомонись», потому что ему вновь не хочется быть между двух огней. Он так устал от вечного недовольства Маэстро, от его холодного отношения к нему. Пусть он уже и подросток, ему хотелось услышать хоть пару теплых слов в месяц в свой адрес от брата. Но всё что говорит Рантаро, это: «Да-да-да, молодец, » — и подобное, холодным, черствым голосом. Неужели он будет таким, как отец? Хотелось бы верить…
— Ну и чего ты таким образом добиваешься? Дыру просверлить хочешь?
— Может, — Рантаро решил преберечь свои нервы на потом. Они ему еще пригодятся, а смысла тратить их просто так он не видит. Поэтому он продолжил ужинать, уткнувшись в свою тарелку. Ранжиро с облегчением выдохнул, мол, пока хорошо что без разборок. А то… Он сам еле сдерживается.
Но стоило только Ранжиро выдохнуть, как всё началось заново.
— Почему ты ничего не съел? По больницам таскаться потом хочешь?
— Я не хочу есть, — сразу же, едва отец успел договорить, ответил старший из братьев. «Все, чего я хочу, так это отправить тебя далеко и надолго,» — еще чуть-чуть и он поговорил бы это вслух. Если подумать — Рантаро здесь только из-за младшего брата, не более. Младший уважает своего отца, как ни странно, ведь перед ним он никогда не представал дьяволом и это к лучшему. Но проблема была в том, что он не знал, кому доверять больше: матери или отцу, так как он застал ее в этой семье не так долго. Позже, при разводе, суд решил отдать детей главе семьи. Естественно, всё было подстроено.
— Прекрати. Не выводи меня из себя, знаешь чем это закончится, - Рантаро снова бросил на него тяжелый взгляд, поковырявшись вилкой в еде. Ненависть к нему - вот чем он питался на семейных ужинах. Старался терпеть. И у него это прекрасно получалось.
До какого-то момента
***
<i> Яркое вечернее солнце стремилось к горизонту, уступая небо ночи. Кияма шёл с как никогда счастиливым выражением лица, ведь за столь долгое время он наконец увиделся с единственной женщиной, которая дарила ему тепло - с его родной матерью. Он снова и снова прокручивал отрывки у себя в голове, представляя,
как они увидятся снова.
