Солнце взойдет

...Там для меня горит очаг, Как вечный знак забытых истин, Мне до него последний шаг, И этот шаг длиннее жизни... ©

      Беспокойный день сменяет тревожная ночь, за которой наступает новый день. Он тих и спокоен. Ярко, как ни в чем не бывало, светит осеннее солнце. Как будто и не было вчера никакой грозы, не громыхал гром, не сверкали молнии, не падали крупные, холодные капли на притихшую землю... Впрочем, в Киото давно не было дождя.        Прохладные порывы ветра настойчиво напоминают о том, что лето давно закончилось, однако люди не обращают на них ни малейшего внимания. Спеша по своим неотложным делам, они не замечают, как не спеша вступает в свои права осень. Как медленно и неотвратимо краснеют некогда зеленые листья кленов. Как все печальнее становятся редкие трели птиц. Как кружит на ветру поднятая автомобилем пыль...        Седовласый мужчина долго стоит напротив мрачного мемориала загородного киотского кладбища. Здесь нет ни цветов, ни венков, ни конфет, ни любых других сладостей. Лишь сухие ветки, увядшие листья, да какие-то цветные бумажки, время от времени подбрасываемые ветром. Еще есть неизменный слой пыли, который норовит полностью скрыть за собой надгробную надпись.       Мужчина нагнулся, и кулаком стряхнул пыль с середины памятника. «Узумаки Кушина» - все еще золотые буквы блестят в солнечных лучах. Наискось, чуть ниже первой записи точно так же ярко и немного печально сверкает другая – «Намикадзе Минато».       Мужчина тяжело вздохнул и поставил на землю свою торбу. Шальные порывы ветра попытались растрепать его непослушные, длинные, собранные в низкий хвост волосы. Однако те не поддались на такую явную провокацию.        Решив, что в ногах правды нет, мужчина сел напротив черного мемориала. Скрестив ноги по-турецки, он достал из торбы большую фигуристую бутылку и три чарки.        - Я нашел его, - наконец негромко сказал он, разливая содержимое бутылки по сосудам. – Он твоя точная копия, Минато. Зато характер у него раза в два хуже, чем у матери... Простите, я слишком поздно нашел вашего сына...        Мужчина залпом осушил свою чарку. Он не считал, что разговаривать с надгробием – это странно. Джирайя но Саннин не сомневался в том, что его слышат. Не потому, что не мог принять скоропостижную кончину одних из самых важных ему людей, нет. Люди рождаются и умирают – это естественный закон мироздания. Он часто повторял эту прописную истину слишком непоседливой Кушине. С трудом веря во все сверхъестественное, Джирайя, все же, в глубине души верил в то, что этим двоим удалось по-своему переиграть Смерть. Ведь девятнадцать лет назад им удалось сделать невозможное...              Они часто собирались в этом небольшом, но очень уютном кабинете, где, пожалуй, могло поместиться только четыре человека. Впрочем, сейчас здесь было трое, и от этого комната казалась непривычно большой. В последние дни практически все разговоры были лишь на одну тему. Очень неприятную, надо сказать, тему. Казалось, что из-за обсуждения таких глобальных вопросов, как война и мир, некогда светло-желтые стены посерели, цветы на небольшом подоконнике завяли, стулья расшатались. Лишь дубовый стол, за которым восседала Тсунаде, казалось, был вечным... Впрочем, не только он. За слегка приоткрытым окном постоянно было шумно. Теплое осеннее солнце слепило глаза. Его не останавливали тонкие шторы, которые сегодня почему-то не задернули.       Вместо шатающихся стульев, принесли кресла. Мягкие, удобные, новые. И где только Минато удалось их раздобыть? Это же, каким талантом надо обладать, чтобы за считанные минуты находить необходимые вещи?       Единственное, что можно сделать, чтобы не слышать этот разговор – это рассматривать заученный до дыр кабинет, искать в нем какие-то изменения и размышлять. Размышлять о каких-то обычных земных мелочах типа что сегодня съесть на ужин, или куда пойти завтра в обед. Еще можно пить... Собственно это и делал Джирайя. Он лениво пил какое-то ароматное, но, практически безалкогольное саке. Ему не очень-то нравился именно этот напиток. Но он упорно делал глоток за глотком – это немного отвлекало от тихого, но уверенного в себе голоса Кушины.        - Хватит говорить глупости! – Тсунаде раздраженно стукнула кулаком по столу. – Мы – наблюдатели. Наша задача следить за тем, чтобы мирные граждане, не относящиеся ко всем этим кланам, к этой... мафии, - она буквально выплюнула последнее слово, - не пострадали. Чтобы если такое случится, виновный понес наказание согласно законодательству страны, в которой он живет. Нашей страны. Мы всего лишь смотрим, запоминаем и наказываем. Мы – нейтральны. Нам нет дела до войны. Нет дела до того, что сильные кланы уничтожают слабые. Это естественно! Все идет своим чередом. Хватит пить! – она холодно взглянула на Джирайю.       Мужчина задумчиво посмотрел на бутылку, из горла которой только что выпил и тяжело вздохнув, поставил ее на стол. Он внимательно посмотрел на Тсунаде, покачал головой и перевел взгляд на сидящую в кресле девушку. Она казалась расстроенной. Длинные алые пряди шелковых волос практически достигали упругого круглого живота.       «Не о войне тебе надо думать, девочка, - подумал Джирайя, - а о ребенке», - однако сказать этого вслух не рискнул.       - Девочка моя, - гораздо мягче продолжила Тсунаде. – Ваша с Минато затея слишком рискованна. Я понимаю твое желание растить ребенка в тишине и покое, в мире. Но, Кушина, сейчас это, увы, невозможно. Сейчас, вы своими действиями ставите себя под угрозу! Ваша, прости, сомнительная затея обеспечения долгого и прочного мира... – она помолчала, подбирая слова.       Отчасти ей было трудно говорить из-за того, что казалось, что она впустую сотрясает воздух. Девушка упорно молчала, не желая спорить со старшей... коллегой. Однако Тсунаде видела, как каждое сказанное ею слово задевает Кушину, как все решительнее блестят ее глаза, как упрямее сжимаются в тонкую линию губы.       - Корень, Дракон и еще куча кланов поменьше, - наконец продолжила Тсунаде, - заинтересовались вашими делами... Боюсь, что вы... даже если ваша идея и удастся, - «В чем я очень сомневаюсь», - вы не успеете, просто не успеете.       - Орочимару, - тихо отозвалась Кушина, - не соблюдает нейтралитет. Да, у нас нет такой же армии, как у него. Да, наша затея хрупка, как карточный домик. Да, наш храм и в подметки не годится его бесконечным лабиринтам подземельев Звука, в которых... даже страшно подумать, чем там занимается Орочимару. И да, я понимаю, что я не должна сравнивать нас с ним. Но это факт... Такой же неопровержимый факт, как и то, что Вороны и Галлы поддерживают нас. Мы не одни. Мы... - она помолчала, прикрыв глаза, и с явным усилием продолжила. – Мы предвидели возможность того, что... не успеем... – девушка открыла блестящие от слез глаза. – У нас нет выбора, - прошептала она. – У нас не осталось выбора, когда тогда, восемь месяцев назад, я отказала в содействии Данзо в его грязных делах.       - Вы посвятили... посторонних в свои дела? – нахмурился Джирайя.       - Нет! Что ты! – Кушина подалась чуть вперед. – Мы просто спросили... как бы они отнеслись к тому, если бы войны не было... вообще. И все.       - Может, ты все-таки объяснишь, что именно вы делаете? – Джирайя постоянно задавал один и тот же вопрос. Он надеялся получить на него ответ. И тогда... тогда он бы точно мог сказать, увенчается ли эта опасная затея успехом. Но, увы. И Кушина и Минато всегда повторяли одно и то же. Как, впрочем, и сейчас.       - О тайне нельзя говорить вслух, - печально покачала головой девушка, и Джирайе даже показалось, что сейчас она бы с радостью все ему рассказала.       - Когда придет Минато? – сменила тему Тсунаде.       - Скоро, - улыбнулась девушка, однако в голосе ее скользнула тревога.       - И как далеко вы продвинулись, - Джирайя задумчиво смотрел на полупустую бутылку, - в реализации своего замысла?       - Практически все готово, - улыбнулась Кушина. – Мы уже сделали ключ... Он при необходимости, - «Надеюсь, это не потребуется», - сможет защитить нашего сына.       - Сына? – несколько удивленно переспросила Тсунаде.       - Да, сына, - Кушина кивнула и улыбнулась. – У нас непременно будет сын. Он будет похож на Минато, - мечтательно продолжала она. – Будет здоровым, добрым и очень сильным. Мы назовем его Наруто.       Дверь с тихим скрипом открылась, и в кабинет ворвался прохладный свежий воздух. Спустя несколько секунд на пороге появился блондин лет двадцати пяти с ясными, не по возрасту умными светло-голубыми глазами. Иссиня-черные джинсы и белая рубашка, небрежно не застегнутая на верхние пуговицы подчеркивали стройность его тела. Парень дружелюбно улыбнулся, однако трудно было не заметить, что улыбка стоила ему немалых волевых усилий.       - Привет, - бросил он, проходя в кабинет.       - Минато! – обрадовалась Кушина, и медленно, опираясь на ручку кресла, встала. Молодой человек тут же подлетел к ней и осторожно приобнял за талию.       - Прости, я опоздал, - прошептал он, ласково целуя губы девушки.       - Ничего, - Кушина счастливо улыбнулась. – Все хорошо, теперь все хорошо.       - Почему опоздал? – сурово прервала идиллию Тсунаде. – Сейчас у тебя, - строго сказала она, - не должно быть более важных вещей, чем твоя жена.       - Я учил Дейдару делать бумажные кораблики, - Минато рассеянно почесал затылок. – И увлекся, - слегка смутился он. Кушина добродушно улыбнулась.       - Вы, небось, там целую флотилию построили, - сердито проворчала Тсунаде. Джирайя хмыкнул и снова взял бутылку в руки. Немного подумав, он все же решил промочить горло.       - Все идет по плану? – спросил он.       - Да, - кивнул Минато. – Я поговорил с Мастером. Он, - Намикадзе замялся, и как будто не желая делиться новостями, неожиданно закончил, - святой он человек.       - Хм, - Тсунаде задумчиво смотрела на красивую молодую пару и думала, что эти двое идеально подходят друг другу. Она покосилась на снова взявшегося за бутылку Джирайю и тихо, но недовольно фыркнула.       - Пойдем домой, - негромко предложил Минато.       - Угу, - Кушина, казалось, ждала этого предложения, не решаясь озвучить его вслух. – Пока, - она тепло улыбнулась старым друзьям.              «Если бы мы только знали, что это была наша последняя встреча... - Джирая снова наполнил свою чарку. Пробежавший по кладбищу ветер, колыхнул ровную поверхность жидкости, как бы пробуя ее на вкус. Несколько капель бесценного напитка упали на землю. – Если бы только Минато тогда рассказал нам все... Смогли бы мы хоть что-то изменить? Смогли бы мы спасти их?»        - Ты не доверился нам потому, что знал о том, что произойдет? Я прав, Минато? – мужчина осушил свою чарку. – Прости, Кушина, что не прислушались к тебе. Ведь уже тогда ты предупредила нас об Орочимару, но мы не придали значения твоим словам. А ведь Орочимару действительно пренебрегал своим нейтралитетом, вот только доказать мы ничего не смогли...              Незримый купол тишины и покоя, окутавший Японию за теплый сентябрь с громким треском разбился. Кому-то надоело это затишье, и он решил разбавить гнетущую тишину взрывом и сиренами пожарных, полицейских и скорых машин. Горел один из филиалов центрального банка в Нагасаки. Все бы ничего. Подумаешь, взрыв. Террористы развлекаются. Американцы новое оружие испытывают. Да все что угодно оставило бы Джирайю равнодушным к утренним новостям третьего дня октября, если бы один из его «глаз» в Нагасаки не доложил, что на месте взрыва была метка дракона. Значит ли это, что Коготь сделал свой ход? Чего добивался лидер Дракона, организуя столь громкое дело? Почему пренебрег осторожностью, и оставил явное указание на свой клан? Возможно, он просто хотел отвлечь внимание наблюдателя, и заставить его покинуть Киото. Скорее всего, так оно и было.       Вслед за «вызовом» Дракона, последовал еще один не менее странный. Поступили сведения, что в Кавасаки был убит какой-то среднестатистический гражданин. И опять происшествие можно было бы списать на какого-нибудь маньяка, если бы у убитого в кармане не была найдена эмблема Кири – маленького, но влиятельного и довольно мощного мафиозного клана. Этот клан был бельмом на глазу для многих его более крупных конкурентов. Однако лидер Кири был очень осторожен и по возможности избегал открытых конфликтов. Почему же теперь он допустил столь опрометчивый поступок?       В этом нужно разобраться. Необходимо было провести отдельное от гражданской полиции расследование, и Орочимару со всей серьезностью взялся за это дело. Возможно, именно это и стало началом конца Кири.       Вслед за странным убийством, до Тсунаде дошли слухи о том, что Вороны и Галлы развязали открытую войну с Корнем и втянули в свой откровенный конфликт посторонних.       Тсунаде колебалась. Она не хотела уезжать из Киото. Это было слишком опасно. Она не знала, где прячется Кушина, Минато решил, что это должно быть тайной даже от нее. Возможно, он был прав. На первом месте была безопасность жены и ребенка, и все же...       Уехать из Киото означало бросить их на произвол судьбы. Но игнорировать поступившую информацию нельзя. Не доверять своим информаторам у Тсунаде не было причин. Скрепя сердце, она вернулась в Токио.               В Киото начались беспорядки. Они требовали вмешательства наблюдателя. Однако, Минато, как будто не замечал происходящего. Его «глаза» и «уши» без устали докладывали о происшествиях, но Намикадзе был глух. Его не волновала такая мелочь. Лишь новость о том, что в Киото снова приехал Данзо, заметно обеспокоила его. Он ведь передал ему карту. Неужели Данзо что-то заподозрил? Так быстро? Невероятно...        - Храм цветущих ирисов... - тихий голос Кушины заставил Минато встрепенуться. – Там, должно быть, очень красиво.        - Да, - он улыбнулся, прогоняя прочь тревожные мысли.- Красиво и безопасно. Тихо и спокойно. Именно то, что нам нужно.        - Все ведь будет хорошо? – голос Кушины дрогнул. – Правда?        Минато встал из-за стола и подошел к стоящей в углу комнаты кровати. Этот маленький ветхий домик, расположенный на опушке смешанного леса вот уже две недели служит для них домом.        Ожидание томило. Практически все было готово. Бесценную шкатулку загодя отдали Мастеру, и он спрятал ее в надежном, ему одному ведомом месте. Оставалось лишь немного подождать. Совсем чуть-чуть и цель будет достигнута, и все будет хорошо и жизнь изменится. И их ребенок будет расти в мире и безопасности.        - Конечно, - Минато присел на край кровати и взял жену за руку. – Все будет хорошо. Нам уже ничто не помешает.        Тихий стук в дверь, и легкий скрип, сопровождающий ее при открытии. На пороге появляется Мастер. Он давно уже не молод. Кажется, что практически все его волосы собраны в небольшой острой серо-белой бородке, которая очень забавляла Кушину. Он ступает нарочито медленно, слегка шаркая ногой, как и подобает старику. Слегка сутулая спина, морщинистое лицо и глубокие мудрые глаза. Мастер уже давно выбрал себе образ старика.        - Добро пожаловать, - улыбается Кушина, наклонив голову на бок, чтобы лучше видеть посетителя.        - Здравствуй, девочка, - чуть хрипло отзывается Мастер, и закрывает за собой дверь.        - Что-то случилось? – гложущая изнутри тревога, заставляет Минато задать этот вопрос.        - Неспокойно нынче стало, - размеренно отвечает старик. – Вас ищут. И я боюсь, найдут.        - Нет! – Кушина попыталась встать.        - Не волнуйся, дочка, - мягко говорит Мастер. Его голос на пару с теплыми заботливыми руками Минато действуют на девушку успокаивающе. – Мы с твоим мужем позаботимся о тебе. Ты же думай о ребенке. Хорошо?        - Да, мастер, - Кушина прикрыла глаза. – Я немного посплю...        Дом на опушке леса окутан тишиной. Его скрывают от любопытных глаз столетние дубы и сосны. Его не так-то просто найти.        В доме тихо. Слышно лишь порывистое дыхание дремлющей девушки. Со временем ее дыхание выравнивается, и молчащие до этого мужчины решаются поговорить.        - Данзо практически вышел на вас, - тихо делится своей информацией Мастер. Откуда у него такие сведения Минато не знал, но ему и в голову не пришло усомниться в словах старика или спросить у него, откуда он это знает.        - Что Вы посоветуете нам? – едва слышно спрашивает Намикадзе.        Мастер долго на него смотрит своим тяжелым и в то же время добрым взглядом. Он искренне хочет помочь этим людям. Он готов сделать для них все. Он уже делает для них все что может. Но на душе у него неспокойно. Он боится. Подумать только. Он, тот, кого называют Мастером, боится. Боится, что не сможет защитить эти невинные жизни.        - Я отвлек их, - так же тихо отвечает старик. – Не знаю, надолго ли это их займет, но сейчас нам необходимо время... – они помолчали. – Когда это должно произойти? – старик выразительно взглянул на слегка нахмурившуюся Кушину.        - Не знаю. Через день или через два.        - Значит, мы не можем отсюда уйти, - спокойно констатировал Мастер. – Что ж... сейчас мы должны позаботиться о ребенке, - он прикрыл глаза, что-то напряженно обдумывая. – Оружие, - наконец сказал старик, - я достану тебе оружие. Так будет спокойней. - Минато кивнул.        Данзо был абсолютно равнодушен к роскоши. Однако его подчиненные почему-то считали иначе и всегда бронировали своему боссу лучшие гостиничные номера. Впрочем, сейчас то что лидеру Корня был предоставлен громадный двухкомнатный номер было ему только на руку.       - Чем вы занимаетесь? – Данзо окинул свирепым взглядом своих подчиненных. Бинты, практически полностью покрывающие его тело, отчего-то вызывали у его подчиненных невольный трепет и неописуемый ужас. А когда босс был зол и метал искры своим единственным глазом, становилось как-то жутко. Очень хотелось провалиться сквозь землю, раствориться, исчезнуть.        - Проверяем местность, сэр! – бодро рапортует какой-то юноша.        - Проверяете, значит? – подозрительно ласково переспросил лидер Корня. – И что же вы проверили? Сколько кабаков посетили за эти три дня? – он повысил голос. – Вы не на прогулке! Вы не по злачным местам должны шляться! Где прячутся Намикадзе Минато и Узумаки Кушина? Отвечайте! – потребовал он.        - Мы... – замялся все тот же юноша. – Мы думали, что нашли их, но...        - Что?        - Это были не они, босс, - тихо сказал старший товарищ юноши. – Кто-то очень хорошо играл их роль.        - Что ж, - немного смягчился Данзо, - это я сочту достойным оправданием. – Что насчет карты?        - Мы так и не поняли, что это за город.        - Так найдите Намикадзе и спросите у него!        - Но...        - Босс! Мы нашли их! – в комнату ворвался один из лучших бойцов Корня – Ханзо. – Мои извинения, - запоздало извинился он, машинально убирая назад прядь светлых волос и вытягиваясь по стойке смирно.        - Отличные новости, Ханзо, - благодушно улыбнулся босс. – Действуйте, - жестко велел он. – И да, Ханзо, - он остановил подчиненного. – Получив необходимые сведения, избавься от наших драгоценных наблюдателей.        - Так точно.        - Иди, - криво усмехнулся Данзо.               В старой хижине было шумно. Кричал и плакал ребенок. Мастер осторожно передал новорожденного матери.       - Мальчик, - слабо прошептала Кушина, прижимая к себе крохотное тело. – Я знала, что будет мальчик, - по ее щекам, не останавливаясь, бежали слезы. Ребенок в ее руках затих.       - Поздравляю, - устало улыбнулся Мастер, - у вас сын. - Он вышел из дома, оставляя счастливых родителей наедине.       ...Прошло несколько часов. Старик дремал, сидя на поваленном сосновом бревне и облокотившись о рядом стоящий дуб. Внезапно все переменилось. По крайней мере, так сначала показалось Мастеру. Однако вокруг по-прежнему было довольно тихо. Не было никаких посторонних звуков, лишь тихий привычный, как всегда немного настороженный шепот леса. Старик нахмурился и встал. Он привык чувствовать опасность загодя. Именно это и делало его мастером. Он, бесшумно крадучись, как будто позабыв о своем почтенном возрасте, обошел притаившуюся хижину.       Что-то было не так... Зловеще закричал ворон, спрятавшийся в желтой кроне векового дуба. Предостерегающе прошелестел ветер, всколыхнув прижатую к земле траву. Ничего, все в порядке. Здесь никого нет. Их, слава небу, до сих пор не нашли. Но откуда это ничем не обоснованное чувство тревоги? Мастер нахмурился. Неужели, на старости лет у него начали шалить нервы?       Снова беспокоит притихшую было листву ветер. Оборвав несколько листьев, и заботливо укрыв ими землю, он стих. К ногам Мастера упал комок смятой бумаги.       Старик хмыкнул. Его информаторы тише воды, ниже травы. Даже он сам не сможет сказать, кто именно бросил ему под ноги записку. Однако, сейчас это неважно. Гораздо важнее то, что солнце катится к горизонту и то, что их уже вычислили.        - Надо уходить. – Мастер стремительно ворвался в хлипкий домик. – У нас практически нет времени.       Минато крепче прижал к себе Наруто, встревожено посмотрел на старика и перевел взгляд на дремлющую Кушину.       - Мы далеко не уйдем, - тихо произнес он.       - Понимаю. Но все же, - старик замялся, до крови закусил нижнюю губу и нахмурился. – Если не уйдем немедленно – погибнем.       - Минато... - прошептала Кушина. Возможно, ее разбудил Мастер, возможно, не давала спать вот уже несколько недель не дающая покоя тревога. – Минато, - повторила она, - бери Наруто и уходи... Уходи вместе с Мастером... – он облизала пересохшие губы. – Все ведь готово. Храм... комната... ключ... пароль... никто не сломает, никто не узнает... – сбивчиво продолжала она. – Там спокойно и безопасно... Там, - ее голос предательски дрогнул, - Наруто ничего не будет угрожать. Там не будет войны...       - Нет! – вырвалось у Намикадзе. – Нет, - тише повторил он, облегченно вздохнув, убедившись, что своим вскриком не разбудил ребенка. – Я не оставлю тебя, - прошептал он. - Нет. Мы справимся. Ты еще немного отдохнешь, и мы уйдем.       - Но, - попыталась возразить Кушина.       - Здесь действительно будет опасно, - кивнул Минато, аккуратно передавая жене сына. – Но вдвоем мы со всем справимся. Мастер, возьмите Наруто и уходите. Мы присоединимся к вам немного позже.       Прошла долгая минута. Старик молчал. Он колебался, переживал. Ему хотелось возразить, но сказать было нечего. Нельзя было оставить ослабевшую, уставшую девочку одну. Нельзя было дольше оставаться здесь. Нельзя было разделяться.       «Но может быть, им все-таки удастся... так же как и с храмом? – закралась в сердце предательница-надежда. – Быть может, чудо случится дважды?»       Мастер медленно кивнул. Кушина тихо всхлипнула. Осторожно, стараясь не разбудить малыша, она поцеловала его лоб и, слегка дрожа от безудержных слез, передала свое единственное сокровище старику.       - Все будет хорошо, - тихо успокаивал ее Минато. – Совсем скоро мы встретимся вновь. Нам нужно всего несколько часов. Капля в море, мы ждали больше...       Мастер бесшумно выскользнул за дверь, тихо скрипнувшую на ветру. Бережно прижимая к себе ребенка, старик, путая следы, бежал к спасительному храму, туда, куда непременно придут родители этого замечательного малыша.        ... Шли минуты, часы, дни. Они так и не пришли...               Джирайя снова наполнил свою чарку. Заметив, что ветер наполовину опустошил два других сосуда, он щедро плеснул туда еще, так, что бесценный напиток одинокими каплями-слезами потек по гладким бокам чарок.       - Знаешь, Кушина, - снова заговорил мужчина. – А ведь Наруто вырос именно таким, как ты и говорила. Он точная копия Минато, он отзывчивый и добрый, он обожает рамен, и он может постоять за себя. Да, он очень сильный. – Джирайя помолчал, слегка нахмурился и кивнул самому себе. - За вашего сына. За то, чтобы он был жив, - он поднял свою чарку, одновременно чокнувшись с двумя другими, и выпил ее до дна.       Поставив полупустую бутылку рядом с полными чарками, Джирайя встал, еще раз внимательно посмотрел на пыльный памятник, покачал головой и неспешно направился кладбищенскими воротами.       Беспокойно подул ветер, подгоняя мужчину в спину. Закрутив в игривом танце асфальтную пыль, он вскоре уморился и стих. Две оставшиеся рядом с надгробием чарки опустели...