возрождение

В детстве Кихён не умел бороться за право выбора. Ему диктовали правила и заставляли следовать им. Родители радостно лепетали, когда их сын приносил медали, занимая призовые места по одиночному фигурному катанию. Но чем больше взрослые самозабвенно наслаждались своими невыполненными мечтами и отдавали всё воспитание Кихёна в руки его тренера, тем больше парень понимал: «спорт позволяет ощутить, что ты владеешь ситуацией, а не она тобой». Сейчас ему уже девятнадцать и, положив на фигурное катание приличного размера хуй, он пустился во все тяжкие. Кихён связался с не лучшей компанией универа, хотя это для остальных, а для парня — семья, в которой его всегда выслушают и поддержат; стал прогуливать занятия; проводить ночи в клубе, пробуя на вкус очередной алкогольный коктейль и снимая шлюху. Домой он и вовсе отказался заявляться, после разговора на повышенных тонах с Ю-старшим о его «друзьях-мудаках». И сейчас, учась на втором курсе одного из лучшего университета страны (поступил он по блату, да и удерживают его только ради инвестиций отца), он устанавливает правила, по которым живут все студенты. Например, ни за что не сталкиваться с ним взглядом. Этого, конечно, сами студенты не очень то желали, но от смазливого лица парня (надо признать, он красавец) трудно было отвести глаз. Второе, но не менее важное правило, — никогда не пытаться влиться в компанию. Это бесполезно. У них своя атмосфера. У них своя жизнь. — Да, блять, куда ты прешь? — орал Минхек, возвращая машину в правильное направление после столкновения с тачкой Хенвона. Теперь он приходит к финишу последним и, обиженно надув щеки, бросает джойстик на пол. — Прости, но мыть посуду — очень неприятная работёнка, поэтому поддаваться не было смысла, — спокойно сказал тот самый Хенвон, путаясь в волосах Кихёна и делая тому массаж головы. Это его маленькая слабость, о которой никто не знал помимо их троих, включая в этот счет Хёну, который смотрел на весь этот цирк с отцовской улыбкой. Минхёк коротко фыркнул, смирясь со своей участью, которая ждет его в раковине, и перевел взгляд на уставшего Кихёна. Тот лежал головой на коленях Хенвона, уставившись в одну точку, почти не моргая. Все прекрасно знали, из-за чего парень находится сейчас не с ними, а в далекой прострации. И Хёну с грустью посмотрел на мусорное ведро, где виднелась афиша с очередной рекламой о ближайшем соревнование по фигурному катанию. Ребята были осведомлены его прошлым, и совсем не довольны его настоящим. Они понимали, что Кихёну нравится проводить время на льду, исполняя тройной аксель или бесчисленные тулупы. Но их друг упрямо заверяет, что это только гробило его всю жизнь и он не намерен возвращаться в спорт. — Кихён-а, может все-таки попробуешь? Для тебя победить как два пальца об асфальт. И вдобавок мне надоело, что когда мы идем выбирать мне спортивную одежду, ты залипаешь у витрины с коньками, — говорит Минхек, присаживаясь возле парня на ковер. На него недовольно посмотрел Хенвон, занося свободную руку в угрожающем жесте. Кихён молчал. В голове вертелась мысль, что Минхек не прав. Победа — это не просто. Но еще труднее жить с этой победой. Тишину прервал звонок в дверь их комнаты (парни жили в общежитии кампуса, разделяя на четверых одни апартаменты). Все вместе они перевели взгляд на дверь в немом испуге, а уже через несколько секунд прятали бутылки пива, развратные журналы и порнушку. За дверью как всегда декан университета с его несменной ухмылкой, но до жути приставучим нравом. А за ним еще какой-то парень, выглядящий на первый взгляд еще тем бэд-боем, но расползающаяся улыбка тут же превратила его в соседского дурачка. — Ребята, церемониться не буду, поэтому сразу представлю вам нового сожителя, Вонхо. Он второкурсник, как и вы, так что поладите, — мужчина ободряюще похлопал по плечу нового парня. — Но вы же обещали, что мы будем вчетвером, — взвыл Минхек, не скрывая неприятных эмоций насчет новенького. — Ничего не знаю, Ли Минхек. Либо вы живете здесь впятером мирно, дружно и тихо, либо уже завтра ваши родители разберут вас по богатеньким домам. Ясно? — Декан был человеком, который и мертвого уговорит, владея про каждого ученика достаточной информацией, чтобы шантажировать. Кихён стоял дальше всех, рассматривая мнущегося темноволосого парня и отмечая про себе, что у того крепкое телосложение. Ки понимал, кто перед ним. Ли Хосок — признанная восходящая звезда Кореи на ледяной арене. Это тот парень, который занял второе место на соревнованиях двухлетней давности, в то время как первое гордо занимал сам Ю Кихен. «Всегда второй», «Тот, который после Ю Кихена», «Серебро» — эти слова резали ему слух на протяжении восемнадцати лет, пока однажды, год назад, Ки не бросил спорт. — Ну, я пошел, ребята. А вы расскажите новенькому, что да как, проведите экскурсию что ли, — за деканом закрылась дверь и комната погрузилась в напряженную тишину. Хёну смотрел на Кихёна, оценивая, какое у того расположение духа и, помедлив, ушел в свою комнату. Хенвон резко пнул на пол чемодан новенького и, плюнув, последовал примеру Хёну. — Если ты думаешь, что мы с радостью примем тебя, то позволь разочаровать. Никто из нас, поверь, не питает симпатию к новым знакомствам. И мой тебе совет: съебывайся от сюда, пока твою рожу не разукрасил Хёну, — рычал Минхек, смотря из-под лобья, а потом с надменной пафосностью развернулся, уходя на кухню, где его ждет уже забытая всеми посуда. Вонхо стоял все еще на месте, боясь пошевелиться. Он с грустью смотрел на поваленный чемодан и понимал, что сегодня фортуна явно не на его стороне. Помешкавшись, парень присел на корточки, собирая вещи, что сумели вывалиться и не заметил, как над ним возвысилась чья-то фигура, закрывая от света ламп. Присев, Кихён, притянул парня за шкирку рубашки, и шикнул ему на ухо: «Выметайся. Пока тебя не выкинули». И медленно отстранившись, посмотрел Хосоку прямо в глаза, из-за чего тот нервно сглотнул. Вонхо вздохнул побольше воздуха. Радостное возбуждение по поводу того, что он съехал от родителей (с жалобными криками и мольбами), начало угасать. Не верилось, что он проделал долгий путь из Аняна в Сеул ради своего кумира и получил такой пинок под зад, как последняя шавка. Ю Кихён — больная мечта детства. Хосок впервые увидел его на льду, когда тому было около семи, и погряз в самые дебри. Завис так сказать на одном человеке. И причина казалось бы есть, описываемая всего двумя словами: принц льда. Хосок, будучи капризным ребенком, до этой встречи, отказывался даже смотреть на лед и коньки. Все эти блестящие наряды, развивающиеся рукава, глубокие вырезы — всё это казалось парню до жути неправильным. Бесконечные тренировки, длящиеся до самой ночи, растяжка до слез и звонкий хруст палки, которой тренера били по спине, заставляя сводить лопатки. Всё было раздражающем в этом спорте. До встречи с ним. После, он ни о чем другом, кроме как этих па, думать не мог. Каждое движение уносило мысли за пределы того ледового дворца и переносило их куда-то на юг жаркой Италии или зажигательного Мехико. Хосок мог поклясться, что тогда этот малой вытворял на льду самый настоящий концерт, о котором сам он и мечтать не был вправе. Видно было, что семилетний мальчик получал удовольствие от собственного прогона, от удачных прыжков и от музыки. Тогда он решил, что хочет двигаться, летать, скользить на льду как он. Вонхо следовал по пятам за парнем, оставаясь всегда в стороне и позволяя себе наблюдать, как тот с легкой грацией, коей было трудно достичь деревянному Хосоку, выполнял винт*. Он становился вторым, не смея просить большего, потому что принц льда не он. Пока однажды он не выронил телефон с кричащим заголовком статьи: «Ю Кихен уходит из спорта». Вонхо решил для себя окончательно, что поступает в тот же университет и с щенячьими глазками просит поселить его вместе с Ю Кихеном. И казалось бы, судьба ему улыбнулась в виде заполненного общежития и доброго декана. Но теперь все становится сложнее. — Мне не куда идти! Почему я не могу жить здесь? Эти апартаменты такие же мои, как и ваши, — запротестовал Хосок, чем опять привлек внимание всех жителей этой квартиры. Их недовольные и злые лица говорили сами за себя. — К тому же, я приехал сюда ради тебя, — он посмотрел Кихёну прямо в глаза, как тот делал минутой раннее. Хёну и Хенвон, вышедшие из комнаты, перевели свои взгляды на Ки, стоящего от новенького в паре метров. Его лицо выражало буквальным счетом ни-че-го. Ни удивления, ни злости, ни растерянности. Хосоку казалось даже, что тот смотрит не на него, а куда-то сквозь, застряв в мыслях. — Что тебе от него надо? — налетел Минхек, отталкивая от своего друга новенького и цепляясь за воротник рубашки. — Я хочу снова увидеть тебя на льду, — Вонхо все еще обращался к Кихену, такому желанному и недосягаемому все эти годы. Минхек неожиданно для ребят отпускает парня и, поворачиваясь к Ю, опускает голову. — Я тоже хочу, чтобы ты начал кататься. Я уверен, все здесь присутствующие хотят видеть возрождение принца льда. Я знаю, нет, мы все знаем, что ты люби.., — Минхек падает на пол от сильного удара и хватается за щеку, прикрывая развившуюся губу. Ю Кихен, сминая кулаки, выбегает из квартиры. В комнате уже который раз прибывает ноющая тишина.