Открытия одной ночи

Дерек вольготно расположился на достаточно крепкой ветке густого дерева и прислушивался к находящимся в комнате подросткам. Все плюсы своего положения он осознал только сейчас. Ведь так не вовремя нагрянувший, чем-то обеспокоенный Скотт нарушил обычный порядок действий альфы: прийти к дому местного шерифа, забраться в комнату к Стайлзу, выслушать обвинения, упреки, угрозы, которые нескончаемым потоком выдает неугомонный, постоянно открытый рот. Или просто дремать в кресле, наслаждаясь блаженной тишиной, спокойствием и домашним теплом, если мальчишка спит. А из-за Скотта Дереку пришлось экстренно ретироваться на дерево на противоположной от дома Стилински улице. И теперь легкий ночной, наконец появившийся ветерок доносил до оборотня еле различимые запахи и слова друзей, а высокое дерево стало просто невероятно удобной смотровой площадкой. Скотт не учует его в любом случае, а если сидеть тихо и неподвижно, то и не услышит вовсе. Распаленный, взволнованный МакКолл тараторит без устали, не дает Стайлзу и слова втиснуть в свою сбивчивую и путаную речь. Хейл удивленно вскидывает брови. На его памяти никто – никто – не мог прервать или заткнуть гиперактивного подростка. А Скотт продолжает излагать, он уже давно побил рекорд самого Стилински по скорострельности произносимых слов. И кроме Стайлза и, естественно, самого МакКолла смысл разговора точно никто не уловит. Из всего бесконечно длинного монолога острый волчий слух может выцепить лишь отдельные, четко произнесенные слова: «полнолуние», «цепи», «подвал», «чертов альфа», «снова». Скотт начинает заговариваться и повторяться, поэтому Стайлз, наконец-то, затыкает своего друга. - Чувак, успокойся, - осторожно кладет руку на напряженное плечо и подталкивает к раскрытому окну. – Ничего с твоим альфой не случится. Вспомни Питера, вдруг эта хрень у них наследственная? В худшем случае, он воскреснет и будет ходить за тобой хмурым, угрюмым призраком. - Я серьезно, Стайлз. Честно, но я за него переживаю, - МакКолл переносит одну ногу за оконную раму, поворачиваясь к Дереку спиной, и полностью загораживает друга. «За себя переживай, глупый мальчишка», - мелькает на периферии бесконечного хаоса мыслей. Потому что, волк внутри мечется из стороны в сторону, бьется о ребра, пытаясь вырваться из тесного плена, тихо порыкивает, царапается изнутри. Волку плевать, что Скотт ничего не сделает своему лучшему другу. Волку плевать, что у беты есть своя пара. Волку плевать, что между друзьями расстояние в полметра. Он все видит, но не может вынести присутствия рядом с объектом своего желания других «претендентов», поэтому ему нестерпимо хочется кинуться на неповинующегося волчонка, впиться зубами в крепкую шею, разрывая, раздирая. Выдрать сердце - трепещущий кусок теплой плоти - ощутить в горле обжигающую кровь. И кинуть трофей в ноги своей паре. А чертова луна, как бы в насмешку проглядывает сквозь густую листву, обманчиво нежно и невесомо оглаживает крепкую фигуру. Почти полная. Она придает внутреннему волку огромные силы. Осталось всего три дня, и никто и ничто не сможет его остановить. Он получит то, что принадлежит ему. Дерек огромным усилием воли заставляет себя успокоиться и не выдавать свое присутствие громким, грозным, властным рыком. Закрывает кроваво-алые глаза, пытается дышать ровно, с присвистом проталкивая воздух сквозь плотно сжатые клыки. Пытаясь абстрагироваться от внешних раздражителей, пропускает момент, когда Скотт бодрой рысью бежит в сторону дома Арджентов. А когда Хейл открывает уже обычные человеческие глаза, то и Стайлза в оконном проеме уже не видно. Соскальзывая с дерева и направляясь в сторону вновь незакрытого окна, оборотень думает, когда же все это началось и приобрело такие ужасающие масштабы… Август выдался аномально жарким. Днем солнце, находясь высоко-высоко в неприлично безоблачном, голубом небе, насмешливо смотрело на прохаживающихся «вареных» людей. Припекало так, что от дорог исходил неприятный, резкий запах свеже проложенного асфальта. Прозрачная плотная пелена искажала привычные очертания обычных предметов. Невыносимая жара не обошла стороной и оборотней и прочих не совсем обычных существ. Особняк Хейлов, расположенный глубоко в густом лесу, по идее должен находиться в относительном порядке и безопасности. Но старый дом подобно своим обитателям страдал от феноменальной погоды. Отжившие свое, прогоревшие доски ссыхались, жалобно потрескивали и скрипели, грозясь рассыпаться в труху или вспыхнуть ярчайшим пламенем от любого незначительного дуновения ветерка. Сами же немногочисленные обитатели когда-то гордого и красивого дома испытывали не меньшие трудности. В школе уже начались каникулы. Среди проблем на фронте оборотней настала, наконец, небольшая, но такая нужная передышка. И молодые оборотни и все, кто к ним имеет непосредственное отношение, радовались наступившему затишью, как глотку спасительного кислорода. Правда, кислород им перекрыл ни кто иной, как Питер Хейл. Он милостиво напомнил части подростков, что те являются лишь неопытными бетами. И у этих неопытных бет имеется один очень жестокий и злобный альфа, который несмотря ни на что, будет поддерживать свою стаю в должном порядке. И изматывающие тренировки продолжатся в том же ударном темпе. Но эту теорию опровергнул сам Дерек. Прервал Питера на середине его пламенной обличительной речи и в свойственной ему грубой манере бросил: - Можете расслабиться. Отдохните пока обстановка более менее спокойная, - и вогнав присутствующих в глубочайший ступор, удалился. «Капитулировал с поля боя», - мимолетно пролетела мысль в единственной работающей на данный момент – стайлзовой – голове. Ну, голова Стилински привыкла обрабатывать всю информацию, поступающую из вне, за рекордно короткое время. Именно он расшевелил довольно забавную скульптурную группу под кодовым названием «Стая в капле». Именно он предложил не до конца соображающим нелюдям зайти чуть подальше в лес, где находится прекрасное, кристально чистое озеро, и устроить небольшой пикник. И отдохнут, и подкрепятся, и… а некоторые особо хмурые личности смогут вдоволь натренироваться и достигнуть дзэна. Вот после этого предложения только начавшая оживляться стая вновь впала в глубокую прострацию. А Стайлз жутко довольный таким эффектом потрусил к выходу. Вот теперь перед ним стояла задача невероятной сложности и опасности: уговорить Дерека Хейла отдохнуть вместе со стаей. Стайлз молниеносно спустился по скрипучему крыльцу и не смог сдержать широкую, впрочем, как и всегда, улыбку: Дерек увлеченно возился под капотом своего Камаро. - Эй, Хмурый Волк… - Нет, - Дерек абсолютно спокойно прервал Стайлза. - Э? – Стилински лишь на секунду впал в поверхностную задумчивость. – А, ну да, ну да, - и как ни в чем не бывало, продолжил свой маршрут, остановившись по правую руку от Хейла. – Совсем забыл про ваш сверх слух. Но знаешь, чувак, ты пропускаешь такое веселье… - Стайлз, - предупреждающе. - … даже если ты будешь и дальше ходить хмурой тучкой и измываться над собой, тренируясь в такую жару… А я прекрасно знаю, что наш супер-крутой-альфа-Дерек-Хейл будет тренироваться… - Стайлз вздрогнул от резкого хлопка: Хейл опустил капот. – Короче… черт! Ты ведь альфа. И я знаю, что ты будешь прятаться где-нибудь неподалеку от стаи и периодически сверкать своими красными глазища… кхух… Дерек бесцеремонно сгреб подростка в охапку, грубо впечатал лицом в успевший нагреться капот, заломил руки за спину до хруста костей. Дереку надоело слушать бесконечные утомляющие речи мальчишки. Волку надоела недостаточная близость пары. Дерек-человек хотел заткнуть парнишку. Дерек-волк хотел того же самого. Только человек безудержно хотел поцеловать эти, наверняка, податливые и мягкие губы, нежно обводя контур языком. А волк хотел разложить мальчишку прямо здесь, на капоте машины, под окнами родительского дома. Хотел, чтобы вся стая слышала, что Стайлз его и только его. Хотел грубо, жестко, страстно… - Дерек, - возмущенный окрик выбежавшей вместе со всеми Эрики ввинчивается в затянутую туманом голову. И только сейчас он обнаруживает, что Стайлз под ним непривычно тих и даже возмутиться не пытается. Обостренные волчьи чувства улавливают сбившееся дыхание и учащенное сердцебиение. А еще слабый, но такой притягательный аромат возбуждения. Как-то поспешно он отстраняется от соблазнительно открытой шеи, резко одергивает руки, невероятным образом оказавшиеся под мальчишеской футболкой. Волк жалобно поскуливает, требует вернуться, прижаться сильнее и не отпускать минимум месяц. Он бьется широкой головой о грудную клетку, легко проводя когтистой лапой по внутренностям. Стайлз осторожно стекает на землю, и как ни в чем не бывало, смеется, отшучивается, благодарит за чудесное спасение. Так будто бы он не ощущал ничего несколько мгновений назад. Будто бы не он был в эпицентре животного помешательства. Когда Дерека вновь просят пойти со всей стаей, он уже не может отказать… Да, именно с того вынужденного совместного отдыха все покатилось к чертям собачьим. Самоконтроль Дерека летел коту под хвост. Все чаще Хейл ловил себя на том, что слишком долго и заинтересованно смотрит на Стайлза. А мальчишка будто бы и не замечал тяжелого напряженного взгляда, вел себя, как и обычно. Правда, слишком часто он оказывался к Дереку одной очень соблазнительной частью своего тела. А Хейл все думал, когда же этот подросток-заноза-в-заднице стал привлекать его волка. После каких происшествий, которые никак не могли обойтись без неугомонного мальчишки, волк стал его желать? А, кажется, все началось с их первой встречи. В голове все еще сохранился чудесный олений взгляд. В носу все еще витает притягательный естественный запах Стилински с примесью слабой паники и страха. После этой встречи не отличающийся особым терпением Дерек стал все чаще и чаще срываться по любой мелочи именно на Стайлза, а не на кого-нибудь другого. А во время предыдущего полнолуния волк настолько сильно рвался к своей паре, что мыслящий еще Дерек приковал себя цепями в подвале. Немного неудобно перед Скоттом, который единственный почувствовал какие-то проблемы альфы. Парень весьма неудачно уже после полнолуния зашел в тот самый подвал, а Стилински – слава Богу – остался на улице. Хорошо, что у волчонка отменная реакция, иначе простой царапиной вдоль бедра он бы не отделался, а Стайлз… Дерек перевел дыхание, с удивлением обнаруживая, что стоит под окнами дома в глубокой задумчивости. Подтянувшись на руках, он, наконец, оказался в комнате подростка. От представшей его взору картины в голове пролетела мысль, что если бы не реакция МакКолла, то его друг лишился бы девственности на месяц раньше. Ну, скажите, как – как – обычный человек за какие-то считанные минуты может провалиться в блаженную пучину небытия? Да еще и очень крепко заснуть (сердце билось размеренно медленно, не собираясь скакать по ухабам, как бывало днем). И это если принять во внимание чрезмерную активность Стайлза. Да и жару никто не отменял. Хотя, скорее всего, именно этим и объясняется разворошенная к черту постель и немыслимо неудобная – для обычных людей – поза. Одеяло, свернутое в тугой узел, загадочным образом оказалось на столе, погребая под собой учебники и ноутбук. Одна из подушек невыразительным мешком свисает с полки открытого бельевого шкафа. Ее подруга удостаивается более пристального внимания альфы, потому как упругим шариком расположилась прямо под животом Стилински. Сам же Стайлз стоя – или все же лежа? – на коленях, упирался грудью в сбившуюся простынь, и, едва заметно прогибаясь в пояснице, оттопыривал свой аппетитный зад. Дерек едва ли слюной не капал, а руки так и чесались прикоснуться, ощутить под грубыми пальцами мягкость молодой кожи. Губами хотелось провести дорожку по внутренней стороне бедра, а зубами впиться чуть выше копчика, оставляя кровавый след, помечая. И если последние пункты выполнить не составляло возможности, потому что если этот идиот проснется, то будет весьма… неловко, мягко говоря. Но легкие прикосновения ведь никто не отменял? Поэтому Хейл без зазрения совести осторожно, едва-едва касаясь, провел горячими ладонями по широко расставленным бедрам мальчишки, невесомо огладил округлые упругие ягодицы. Чуть увереннее он прошелся пальцами по пояснице, положил руки на бока парнишки, разминая молочную кожу. А волк счастливо помахивал хвостом и одобрительно потявкивал, как бы намекая на дальнейшее продолжение. И если бы он умел разговаривать, то, скорее всего, Дерек услышал бы вкрадчивый голос змея-искусителя. Когда же Хейлу надоели эти мимолетные «прикосновения», он решил послушать своего волка и потянулся вперед с намерением прижаться к беззащитной спине и провести носом за ухом Стайлза - вдохнуть полной грудью его запах. Но Стилински, похоже, не разделял планов и желаний Дерека, поэтому, смешно причмокнув припухлыми губами и пробормотав что-то неразборчивое, он спокойно (Дерек едва успел отстранится) перевернулся на спину. Хейл явственно услышал громкий барабанный удар - челюсть его волка, похоже, упала куда-то далеко-далеко вниз и возвращать на место не намерена. Впрочем, челюсть самого Дерека составит ей неплохую компанию. Потому что Стилински, наплевав абсолютно на все правила приличия, развалился в еще более провокационной и приглашающей позе. Длинные ноги согнуты в коленях и разведены в стороны, открывая замечательный вид на своего хозяина. Раскрасневшиеся щеки, влажные чуть приоткрытые губы (Стайлз продолжал их облизывать даже во сне) и стоящий колом член наводили на вполне верные мысли о содержании очередного сна подростка. «Мелкий гаденыш», - Дерек медленно на одеревеневших ногах отошел к открытому окну, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха и избавиться от забившегося, казалось, в саму черепную коробку застоявшегося пряного запаха возбуждения. И очень некстати Хейл решил переключиться с объекта своих мыслей на окружающую действительность. Потому что знакомые шаги и голоса, раздававшиеся недалеко – всего пара кварталов это же недалеко? - от дома шерифа вконец довели бедного волка. И Дерек отпустил его. Раскатистый, полный гнева и не скрытой угрозы рев разнесся по всему Бэйкон Хиллс. Казалось, он проник даже в самые отдаленные и закрытые уголки городка. Казалось, даже крепкие кирпичные здания вибрируют от накалившегося воздуха. В радиусе полукилометра повыбивало стекла. А вездесущее эхо еще долго бродило среди густой листвы обширного леса. Альфа довольно скалился, обнажая острые клыки, вслушивался в звуки удаляющихся паникующих животных и растерянные вопли людей. Теперь к этому дому хотя бы до следующего полнолуния не сунется ни один оборотень, если он конечно не самоубийца. А собственная нерадивая стая во главе с Питером еще полночи не сможет снять с себя оцепенение, и сдвинуться хоть на миллиметр. - Господи, ты, Боже мой, - воскликнул Стайлз откуда-то из-за кровати. Дерек лишь заинтересованно повел носом, но сразу же вернулся к созерцанию, на удивление, тихой улицы, подставляя лицо лунным лучам. И пытался воссоздать картину того, как Стилински мог грохнуться с кровати. Получалось довольно забавно, поэтому Дерек непроизвольно улыбнулся. - Чего скалишься? – поднимаясь, произнес Стайлз. Дерек лишь удивился, как Стилински догадался. - И вообще тебя дверью пользоваться не учили? А хотя, стоп. Я же совсем забыл, что все оборотни заимели привычку вползать в мой дом через окно, - по звукам было понятно, что Стайлз поправляет взъерошенную постель. – И что ты здесь, черт возьми, делаешь? Какого хрена врываешься в мой дом… э-э, кажется, я это уже спрашивал? Ладно… - озадаченно чешет макушку и садится на кровать; запах возбуждения постепенно растворяется. – Тогда, какого хрена ты воешь, что барабанные перепонки закладывает? Он ждет хоть какой-то реакции, ответа. Ждет, по внутренним расчетам Дерека, слишком долго для мальчишки с шилом в причинном месте. И Хейл рад бы ответить. Но сейчас волк не намерен хоть немного ослаблять контроль над телом хозяина. А Стилински хоть и умный, но речь животных еще выучить не успел. - Захотелось поиграть в озлобленного на весь мир волка? – Стайлзу надоедает молчать. – Так полнолуние скоро. Так что лапы в зубы, стаю на хвост и вперед: гонять и убивать маленьких, беззащитных зверушек. - Что тебе снилось? – вопрос дается с трудом, и Дерек не может с уверенностью сказать понял ли его Стайлз. Но содержание сна мальчишки единственное, что сейчас интересует волка. Стилински же лишь пораженно распахивает глаза, потому что услышать от Дерека после своего монолога вопрос, на совершенно постороннюю тему, он никак не ожидал. Также как и не ожидал, что Хейл в его присутствии может говорить нормально. Без рычания и давления. - Прости? – до Стайлза все не может дойти смысл такой короткой и простой фразы; видимо, двух-трех часов сна недостаточно для нормальной работы мозга. Дерек лишь выдыхает сквозь плотно сжатые зубы и медленно поворачивается к Стайлзу. Каким-то неведомым образом нужно донести до непоседливого ребенка простую истину. Только вот нет абсолютно никакого представления о том, как сказать Стайлзу, что тот является парой оборотня. - Что. Тебе. Снилось? – повторяет, выделяя каждое слово, и медленно надвигается на ошарашенного паренька, который, к слову, чуть заметно краснеет и отводит взгляд. «Когда успел?» - мелькает в голове мысль, когда Дерек видит на Стайлзе непонятно откуда взявшиеся светлые свободные шорты. Сразу же возникает непреодолимое желание сорвать мешающую тряпку. Но остановиться Дерека заставляет непонятный шуршащий звук откуда-то снизу. Он опускает алые глаза и приподнимает подошву левого ботинка. Чтобы обнаружить раздавленный бумажный пакет с остатками жареной картошки. На вопросительно поднятый взгляд Стайлз не обращает никакого внимания. Сейчас он полностью сосредоточен на испорченных продуктах. - Че-е-ерт, я ведь хотел завтра это доесть, - слова лишь подтверждают его подавленное состояние. Дерек раздраженно ведет плечом (может хоть что-нибудь когда-нибудь пройти без косяков?) и поднимает пакет с пола, выкидывает непригодную для употребления пищу в мусорное ведро у письменного стола. Возле него же снимает и свои ботинки. И снова (какой раз за ночь?) поворачивается к Стайлзу. Брови сами собой поднимаются в немом удивлении: мальчишка успел отползти от оборотня настолько, насколько это позволяла спинка кровати и стена. Подтянутые к самой груди ноги, обхватывающие их руки и испуганный взгляд говорят сами за себя. Но сердце вопреки внешним признакам не выстукивает нервную барабанную дробь, не трепещет в страхе перед хищником. Нет, оно бьется медленно, лишь иногда сбиваясь со своего обычного ритма. Оно выдает волнение своего хозяина. А еще предвкушение и неимоверный интерес? - Стайлз, - Дерек произносит это тягуче мягко, почти мурлыкая, словно кошка играет с пойманной, наконец, мышкой. – Неужели так сложно ответить на простой вопрос, - коленями упирается в кровать, медленно тянется к сжавшемуся подростку. – Что… хотя, нет, - обхватывает тонкую лодыжку и резко дергает на себя, заставляя Стайлза проехаться на пятой точке чуть вперед и по инерции упасть на спину. – Кто тебе снился? Стайлз впервые на своей памяти настолько растерян, он лишь беспомощно хватает ртом воздух и упирается в мощную, обтянутую только тонкой белой майкой грудь. Он не может понять, из-за чего язык отказывается шевелиться, а в мозг будто бы залили свинец. Или выкачали все, оставляя только полный вакуум. Возможно, из-за близости сильного, горячего тела оборотня. Возможно, из-за мерного дыхания, опаляющего покрасневшее ухо. Возможно, из-за рук, что сейчас так по хозяйски скользят по бедрам, забираясь под мешковатую ткань шорт. Возможно, из-за сна, который приходит не первую ночь. А возможно, из-за разбушевавшихся гормонов… Да, точно из-за гормонов. Другого не дано. - Л-лидия, - Стилински мысленно бьется головой о стену, настолько хрипло звучит его голос. - Чувак, Лидия Мартин снится мне класса с третьего, - тихий смешок, влажное проникновение языка в ухо и ладони, скользящие по ткани шорт, заставляют Стайлза нервничать. - И знаешь, мой мозг не планирует и ближайшие лет пять менять содержание моих сновидений, - горячие пальцы грубовато поглаживают впадинку между ягодиц. А широкий язык выводит узоры на незащищенной шее. - И логичный, но слегка запоздавший вопрос, который мне не терпится задать: какого черта, мать твою, ты творишь? – под конец фразы голос Стайлза срывается на ультразвук, потому что Хейл болезненно прикусил нежную кожу, оставляя кровавый развод. - Ты ведь прекрасно знаешь, что оборотни слышат ложь, - Дерек отстраняется, выпрямляется и смотрит на распятого под ним, красного до кончиков ушей парнишку с нескрываемой похотью в алых глазах альфы. Он не сдерживает ни хищного оскала, ни утробного рычания, периодически рождающегося у него в груди. А зачем, когда в голове приятный туман от близости пары, а кровь разносит по телу ослепительно яркие разряды, укладывающиеся в паху в тугую пружину? Руки сами собой тянутся к краям собственной майки. Хочется снять все мешающие тряпки и ощутить жар и мягкость чужого тела всей поверхностью кожи. Стайлз как завороженный наблюдает за игрой литых мышц, когда Дерек стягивает и отбрасывает свою майку. Он уже давно понял, что хочет от него оборотень. И да, это пугает. Но посеянное Хейлом возбуждение так просто не унять. А от резонирующих в собственной груди утробных рыков, оно становится только ярче и острее. - Я… твоя пара? Даже для Стайлза, привыкшего, что на его голову (только ли голову?) неприятности падают с периодичностью в пять минут, это звучит сумасшедше. Но Хейл лишь утвердительно – как показалось Стайлзу – рычит и, подхватив под колени, притягивает еще ближе, вынуждая Стилински сесть. - Да, - Хейл, кажется, выдыхает в губы Стайлза только воздух, но эти двое в данный момент могут прекрасно понять друг друга и без слов. Дерек осторожно, будто боясь спугнуть доверчивого олененка, накрывает губы Стайлза своими. Легко, почти не касаясь, он не пытается подчинить, только ждет ответа. И ответ не заставляет себя ждать. Стилински немного приоткрывает высохшие губы. А Дереку для безмолвного согласия достаточно и этого. Он мягко проводит самым кончиком языка по нижней губе, чуть сминая ее, позволяя Стайлзу взять инициативу (на короткое время). И Стилински неуверенно, неумело, но оглаживает язык Дерека своим, закусывает его верхнюю губу. Руки против воли хозяина ложатся на рельефный пресс, поднимаются выше к груди, задевая подушечками пальцев темные соски. Чуть увереннее и настойчивее Стайлз посасывает язык Дерека, ласкает небо. А руки сильнее сжимают широкие плечи, обвиваются вокруг мощной шеи, пальцы зарываются в жесткие волосы на затылке, притягивая еще ближе. Дерек беспрекословно опускается вслед за мальчишкой, накрывает обманчиво хрупкую фигурку, вжимается в пах мальчишки, позволяя почувствовать, насколько возбужден он сам и ощущая ответную реакцию. Руки с нажимом проводят по напряженным бедрам, задирая шорты выше, пальцы цепляются за резинку штанов и боксеров, чуть оттягивая вниз. Поцелуй становится более жестким и страстным, Дерек собственнически сминает пухлые покрасневшие губы, властно проникает языком в жаркую глубину. Хейл совершает подобие настоящих движений, представляя, как будет входить в подготовленное, разморенное тело. Трется через грубую ткань о пах парнишки, вырывая у того слабые, но такие прекрасные стоны. Стайлз давно отдался в более умелые руки и теперь старался отвечать (как умел и мог, конечно), чтобы доставить как можно больше удовольствия не только себе, но и своему оборотню. Руки сползают с затылка, обводят горячую спину, тянутся к такому близкому ремню. И Стайлз даже успевает удивиться, насколько быстро получается справиться с непослушной пряжкой, как его за запястья перехватывают большие сухие ладони и заводят руки над головой. Дерек вылизывает доверчиво подставленную шею, дурея от вкуса молодого, здорового тела и от тихих довольных и просительных поскуливаний. Оглаживает напряженные руки, выпирающие ребра, спускаясь к соблазнительной заднице. Заглядывает в затянутые легкой поволокой шоколадные глаза и не может сдержать победного воя. Легко закусывает подбородок, заставляя Стайлза закинуть голову чуть назад, целует только намечающийся кадык, оставляя наливаться лиловым цветом метку. Опускается ниже, ведя языком широкую мокрую дорожку, жадно вылизывает вмиг напрягшийся живот. Будь у них чуть больше времени Дерек бы обязательно вылизал мальчишку с ног до головы, окутывая того в плотный кокон своего запаха. Но сейчас выдержки хватает лишь на то, чтобы резко сорвать порядком поднадоевшие шорты и боксеры. От вида обнаженного, такого доступного и открытого Стайлза тормоза рвет со страшной силой, но Дерек, прекрасно владеющий своим волком и эмоциями, может еще выудить из кармана джинсов одеревеневшими пальцами тюбик смазки, выдавить прозрачную прохладную жидкость на ладонь. Он склоняется над подрагивающим от прилившей крови членом Стайлза, дует на чувствительную багровую головку и обхватывает ее губами, заставляя Стилински подавиться очередным вдохом. Стайлз плавился под уверенными и нежными (нежность и Дерек Хейл вещи несовместимые?) ласками. Он выгибался вслед за каждым незначительным прикосновением, постоянно закусывал и облизывал высыхающие губы и всеми силами старался не издавать громких и пошлых стонов. Потому что в мозгу еще сохранилась информация о том, что один хмурый волк своим воем повыбивал стекла. И сознание держалось лишь за то, что люди, проходящие под его окнами, могут услышать. И плевать было мозгу, что сейчас первый час ночи. Как-то запоздало до Стайлза дошло, что его осторожно растягивают уже два пальца. Но тело, превратившееся в сплошной оголенный комок нервов, вполне охотно их принимало. А когда Дерек надавил на простату, мальчишку выгнуло над кроватью, а сквозь плотно сомкнутые губы вырвался предательский стон удовольствия. - Д… Дере-ек, - Стайлз даже не удивляется, насколько умоляюще звучит его голос. Единственное, о чем он сейчас может думать, так это о скором конце этой изощренной пытки. Хочется кончить. Невыносимо. До ломоты в костях. Но оборотень будто бы в насмешку постоянно замедляется, а после и вовсе отстраняется от болезненно ноющего члена и зажимает его у основания горячей ладонью. Стайлз зажмуривается до разноцветных кругов в глазах, лишь бы не видеть ехидной ухмылки Хейла. И очень скоро он жалеет, что так неосмотрительно закрыл глаза. Вмиг обострившийся слух выхватывает из ночной тишины звук расстегиваемой молнии, шуршание ткани, а слишком живое воображение услужливо подкидывает яркую картинку того, как Дерек может снимать свои джинсы. Тихо всхлипнув, когда у растянутого входа оказывается нечто большее, чем пальцы, Стайлз старается отодвинуться от Дерека как можно дальше. Но сильные руки перекрывают все пути к отступлению, просто сжав бедра, сильнее вдавливая в матрац. - Стайлз, - горячий шепот в ухо заставляет волоски на загривке встать дыбом. – Открой глаза, - Дерек мягко закусывает мочку уха, медленно посасывая. – Пожалуйста, Стайлз… И Стилински не может противиться этим просящим, щемяще нежным ноткам в голосе грозного альфы. Он распахивает глаза, встречаясь взглядом с Дереком, и медленно, заторможенно кивает. Хейл в свойственной ему манере вскидывает брови. И спустя томительно долгие для Стайлза секунды до него доходит, что это было вообще-то разрешение и согласие. Волк возбужденно скачет из угла в угол, постоянно виляет хвостом, пытается захватить контроль над телом хозяина. Дерек же, когда начинает медленными неглубокими толчками входить в гибкое тело, обещает зверю, что тот сможет ощутить вкус своей пары. Стайлз чуть слышно шипит, жмурится, в уголках больших оленьих глаз скапливаются маленькие слезинки. Дерек слизывает солоноватые капли, мягко целует веки, лоб, щеки, уголок губ, пытается отвлечь от неприятных ощущений. Ловит губами тихий вскрик от неосторожного движения и резко входит до основания. Подросток кричит сквозь поцелуй, цепляется за плечи, оставляя кровавые дорожки. Пытается отстраниться, но от спешных движений, лишь сильнее насаживается. Хейл отпускает волка и победно воет, прогибаясь в пояснице. И снова склоняется над тяжело дышащим, скулящим подростком, жадно впивается в искусанные губы. И целует жестко, страстно, мокро. Первые размеренные толчки кажутся пыткой. Хейл выходит из желанного тела почти до конца, оставляя в жаркой тесноте лишь головку, чтобы в следующий миг резко загнать член в упругий зад до характерного шлепка голых тел. Как движения из медленно ленивых переросли в истинно дикие животные, никто из них не скажет. Оба слишком увлечены друг другом. Кажется, что если они не будут касаться друг друга хоть небольшим участком кожи, то обязательно умрут. В преддверии ослепительно яркой вспышки сжимаются переплетенные пальцы рук. Стайлз сильнее стискивает талию Дерека ногами, притягивая ближе. Дерек до крови закусывает нижнюю губу мальчишки. Кончают вместе с громкими стонами вперемешку с животным удовлетворенным рычанием. Еще несколько секунд они неотрывно смотрят друг другу в глаза, пытаясь привести дыхание и мысли в порядок. И только после кроткого поцелуя в кончик носа Дерек выходит из расслабленного тела, чтобы сразу же прижать засыпающего подростка к горячей груди. И уже проваливаясь в царство Морфея, Дерек думает, что одним якорем у него стало больше. И теперь на нескончаемые полнолуния у него есть занятие куда интереснее и увлекательнее, чем охота на оленей. Стайлз, усыпленный мерным теплом, греющим спину, спокойным дыханием в макушку и приятной тяжестью чужой руки на талии, отдаленной частью сознания радуется своей феноменальной интуиции. Все-таки правильно он понял поведение Дерека и не зря последний месяц «обхаживал» нелюдимого оборотня. Неугомонная стая – а именно Скотт, Айзек и Питер – за невозможностью активно двигаться сидят на пыльном асфальте в каком-то узком переулке, привалившись спиной кто о стену, кто о вонючий мусорный бак (ничего Скотту будет полезна такая своеобразная ароматерапия). И если Айзек и Скотт не понимают с чего вдруг они уже как часа два не могут двинуться, то Питер все прекрасно знает и продолжает гаденько ухмыляться. Неопытным волчатам на нескончаемые вопросы он ничего не ответит, зато сможет покапать племянничку на мозги за ложную тревогу и неподвижность на всю ночь. А Скотта на ближайшей тренировке загрызет (нет, конечно, не до смерти) за то, что вытащил его из уютного и теплого дома на поиски альфы. А шериф Стилински методично, пузырек за пузырьком опустошает многочисленные запасы валерьянки Мелиссы МакКолл. И уже в который раз за вечер он жалеет, что откликнулся на бредовый вызов о взрыве газа в их районе. И в который раз за вечер твердит, словно параноик, одно и то же: «Нельзя заходить в комнату Стайлза без стука… предупреждения… Вообще лучше не заходить…» Теперь он будет намного осмотрительнее и Стайлза о своем приходе с работы будет оповещать за час… два… А лучше за три, чтобы наверняка.