#Alan Silvestri — A Promise#
— Тор, — наигранно горделиво протянул трикстер, — сын Одина, как же я скучал по тебе, — с иронией и змеиной улыбкой продолжил Лафейсон. Конечно же, парень тосковал по брату, но всячески этого не показывал, считая слабостью. Обида и гордость — вот что не позволяло ему сделать первый шаг. — Думаешь, я в игры пришел играть?! — вместо приветствий Одинсон накинулся на бога лжи и приподнял его за шею, отчего тот начал задыхаться и кашлять, однако все так же безумно улыбался. — Я думал, ты умер! — прорычал, но, давая себе слабину, с долей тоски произнес Тор, ослабляя хватку. — Ты скорбел? — величественно запрокинул голову Лафейсон и ждал ответа. Но Одинсон молчал, подбирая нужные слова. — Все скорбели, — удрученно произнес бог грома и отпустил Локи, давая вдохнуть полной грудью. — Наш отец… — он не успел закончить свою мысль до того, как его прервали. — Твой! Отец… — подняв указательный палец вверх, прошипел Локи. — Я спрашиваю еще раз. Ты, — четко выделил Лофт, — скорбел? — в его голосе ощущался холод Йотунхеймских гор, но изумрудные глаза искали в лазурном взгляде Тора что-то теплое и родное, отчего навернулись слезы. Трикстер мгновенно смахнул их с лица и вновь натянул маску безразличия. — Да, Локи, — почти шепотом произнес бог грома, положив на хрупкие плечи брата тяжелые ладони и слегка притянув его ближе. — Ложь!!! — закричал молодой человек и изо всех сил оттолкнул от себя Тора. — Кому, как не мне, знать об этом… — угнетенно, тихо продолжил Локи, чуть проходя вперед, не оглядываясь на брата. — Да что с тобой, бездна тебя забери?! — сын Одина искренне не понимал, что происходит с Локи, что тревожило его душу. Он хотел ему помочь, но не знал, как. — Один сказал тебе, кто мои родители, верно? — уже спокойно говорил Лафейсон, опустив голову, все еще стоя к Тору спиной. — Мы выросли вместе! Вместе играли! Вместе шли в бой! — Одинсон повышал голос, в то время как младший оставался невозмутимым и равнодушным к происходящему. — Ты забыл все это?! — ас, полный отчаяния, решительными шагами, взволнованно жестикулируя, направился к отстраненному брату. — Я помню себя тенью, — Локи снисходительно пожал плечами, грустно улыбаясь, — отброшенной лучами твоего, — обернувшись, Лофт указал на него раскрытой ладонью, — величия, — но его эмоции быстро меняются, на то он и бог обмана. — Я помню, как ты швырнул меня на дно бездны! — парень буквально выплевывает последнее слово. — Того, кто был достоин короны, — продолжал шипеть трикстер. — И ты решил погубить дорогой мне мир в отместку за свои унижения? — нет, Тор совсем не удивлен. Это так похоже на брата: мстить всем и вредить себе. — Нет, Локи. Мидгард находится под защитой. Я не позволю тебе вот так просто разрушить его, — Одинсон поднял молот и замахнулся на Лофта, на что другой даже не моргнул. — Да? И кто же его защищает? Может быть, ты? Или твои друзья? — трикстер заметил на лице Тора непонимание и тут же хрипло расхохотался. — Тор, милый Тор. Ты считал, я совсем не знаю про твоих друзей? Как плохо ты обо мне думаешь, — он наигранно обиделся, нахмурив лоб и поджав губы. — Норны! Ты ведешь себя, как ребенок. Следил за мной все это время! — Тор не мог поверить в это. Его слегка позабавило, что Локи так простодушно признался. — Я видел миры, о которых ты и не ведаешь! — прорычал Лафейсон и оттолкнул брата, ударив в грудь. — Я вырос, сын Одина! Хоть и в изгнании, — выкрикнул трикстер и подошел к одному из менгиров. — Я узрел истинную мощь Тессеракта и завладел им. Я — царь! — Лофт верил в то, что говорил. Это слышно было по его интонации. Одинсон всем сердцем чувствовал его напряжение. — Только не здесь, — Тор медленно подходил все ближе и ближе. — Забудь о мести, — прошептал бог грома, — забудь об отравляющей разум мечте, — он аккуратно взял Локи за подбородок и заглянул в его глубокие нефритовые глаза. — Вернись домой, — Одинсон ощутил, как брат хотел было отстраниться, но сделать ему этого не дал. — У меня нет дома, — не отрывая взгляда, тихо внемлет асу. Смотря на Тора, он коротко замотал головой в знак отрицания и грустно еле заметно улыбнулся. Малахитовые глаза наполнялись слезами, губы дрожали. Сын Одина задел за живое, ранил и без того оцарапанную душу. — Локи? Тише, — шепотом, аккуратно двигаясь к нему, чтобы не спугнуть, произнес Тор. — Брат, все хорошо, — приблизившись к трикстеру, он обнял его. Впервые за долгое время брат, как дикий зверь, позволил ему сделать это. Однако ненадолго. — Отойди от меня! — Лафейсон оттолкнул его. Снова. — Не приближайся ко мне! — он сделал пару шагов назад. — Ты мне не брат, и никогда им не был! Никогда! Слышишь?! — Лофт достал Куб и, сказав какое-то заклинание, исчез. Он просто испарился вновь.#Brian Tyler — Thor, Son of Odin#
Тор. Удрученный Тор. Он снова потерял его. Бездна! Ему ничего не оставалось, как отправляться назад, домой. Чтобы попасть в Асгард, Одинсон прокричал имя хранителя Биврёста, и Радужный мост в сию минуту появился. Переместившись в свой мир, он огляделся и, найдя, Хеймдалля, кивнул ему в знак приветствия и уважения. Не желая обсуждать произошедшее, бог грома побрел домой. До дворца асов было приличное расстояние, но для Одинсона это ничто, в сравнении с очередной болью утраты. Преодолев его за считанные минуты, парень оказался внутри, где тут же наткнулся на стражника, который передал ему, что царь ждет его появления. Конечно, Тор не хотел сейчас разговаривать с отцом о том, где он пропадал и что делал, но деваться было некуда. Бог молний вошел в тронный зал. — Тор, сын Одина, — величественно начал Все-отец, — мальчик мой. — Отец, — Тор отвесил небольшой поклон в знак уважения. — Ты хотел меня видеть? — сразу же перешел к делу, чтобы не занимать ни свое, ни время отца. — Да. Ты был в Мидгарде? Что привело тебя туда? — спокойно спросил Один. — Ты отправился туда ночью, не предупредив меня. Все в порядке? — волнение Бёрсона передалось его сыну. — Джейн Фостер, отец. Хеймдалль сказал, что она попала в больницу. Я был вынужден сорваться и направиться туда. Я находился с ней рядом, пока не убедился, что она в порядке, — солгав, произнес бог грома, скрывая истинные чувства. Этому его научил Локи. Младший брат всегда говорил, что не стоит каждому показывать то, что творится у тебя на душе, иначе этим могут неправильно воспользоваться. Доверие — сложная штука. Верить кому-то — означает вложить ему в руку кинжал и направить острие себе в сердце. — Понимаю. Ступай, Тор. Я вижу, ты устал, тебе необходимо отдохнуть, — подытожил царь и кивнул. — И да… В следующий раз предупреждай, мы с Фриггой очень волновались. Одинсон не ответил. Его глухие шаги эхом отдавались от стен дворца, а алый плащ развивался при ходьбе. Пройдя по богато обустроенному коридору, ас с поникшей головой зашел в свою спальню и, сняв доспехи и поставив молот на пол в углу, прилег отдохнуть, не думая о сне. — Локи. Глупый Локи. Что же ты творишь?! — спрашивал Одинсон в пустоту. — Он погибнет, если я его не остановлю. Тессеракт. Да кто вообще показал ему эту мощь?! Нельзя. Нельзя допустить этого. Нельзя…