Я постараюсь стать лучом света в вашем царстве тьмы

      Со дня нападения Пейна прошло около недели. Благодаря сработанному плану Джирайи-сама, Итачи и Шикаку-сама глобальных разрушений удалось избежать, хотя, тем не менее, урон деревня получила серьезный. Об этом напоминали больше половины разрушенных строений Конохи. Как мне потом сказали, Нагато все-таки воспользовался техникой воскрешения для возвращения всех тех шиноби, которые погибли в бою, после чего умер. Итачи, как бывший член Акацки, и Джирайя, как учитель, пытались уговорить Конан остаться в Конохе вместе с телами Нагато и Яхико, и похоронить их здесь, но она отказалась, покинув Коноху под покровом ночи, оставив лишь небольшую записку своему учителю, что их дом – деревня скрытого Дождя. Что ж, может быть это лучше. Вместо всей деревни, глобальное разрушение затронуло лишь центр, образовав огромную яму, однако, те строения, что были несколько дальше, все равно повредились от ударной волны и летящих обломков. От нашей уютной квартиры не осталось и следа, как и от многих других домов, а потому был развернут палаточный город. Цунаде, благодаря тому, что рядом с ней был Джирайя, не пострадала так сильно, как это было в оригинале, однако, израсходовав действительно огромное количество сил, постарела, а потому лежала без возможности хоть как-то двигаться и разговаривать самостоятельно, хотя и не впала в кому, что не может не радовать. Это означает лишь одно – она поправится гораздо быстрее, чем можно было бы предположить. Главное, что она жива. Однако, встал вопрос о том, кто будет руководить деревней, пока Цунаде выздоравливает. Ни Старейшин, ни Данзо нет, а значит решение должен был принимать сам Лорд Феодал и совет Джонинов, куда снова была приглашена я. Поскольку Итачи и Саске помогали восстанавливать деревню, меня сопровождали Какаши-сан и Акиха-сан. Кандидатов было не мало: почти каждый клан предлагал своего представителя и расписывал его во всей красе. И каждый раз Лорд Феодал сидел со спокойным выражением лица и обмахивался веером. Его советники так же сидели возле него, как и сыновья. За полтора года, проведенные при дворе и общаясь с Феодалом, я давно научилась различать его настроение. Если он заинтересован кем-то или чем-то – он оживляется и откладывает веер в сторону, но если он скучает – берет его в руки. Вот и сейчас любому человеку, знакомому с ним, сразу понятно, что от кандидатов он откровенно скучает.       - Нам нужен человек с именем, заслугами и званием, талантливый стратег и способный здраво мыслить в любых ситуациях, способный представлять Коноху на совете Каге, который пройдет в скором времени в связи с военным положением в отношении Мадары Учиха и Кабуто. Его должны уважать и ценить. – Феодал уже и сам начал размышлять вслух. Я же сидела и молчала, не желая открывать рот, в надежде, что меня просто не заметят. И проблема заключается в том, что я знаю, как Лорд Феодал относится к Итачи, а потому у меня еще больше причин остаться невидимкой на совете. Он обладает как раз всеми качествами, озвученными Феодалом, но я этого не хочу, а мне еще тогда, при дворе намекали, как было бы хорошо, если бы Итачи стал либо советником Лорда Феодала, либо Хокаге. Но я не хочу ни того ни другого. Лидеры и их советники имеют свойство быстро умирать, а это совсем не то, что мне хочется. Итачи показал себя как очень хороший советник Хокаге, но из-за опасения за его жизнь, я не хочу, что бы он поднялся по этой лестнице на самый верх. Да и он не захочет этого. Сам всегда любит говорить, что шиноби работает из тени. – Что скажите, Минада-сама? Вы единственная, кто не выдвинул своего кандидата. Кого вы видите на посту Хокаге из Учиха? – Вот черт, все-таки не удалось мне остаться незамеченной. Что ж, придется говорить.       - Полагаю, лучшей кандидатурой будет не представитель благородного клана, а Хатаке Какаши. Он честен и порядочен, обладает незаурядным умом и талантом, может организовывать людей и может трезво оценивать ситуацию. – При упоминании имени Какаши, последний издал такое тихое, но озадаченное «чего?», а Акиха-сан даже хмыкнула. Главы кланов от этого обратили на меня внимание в ожидании, что я еще скажу. Но нет, все что хотела – я уже сказала.       - Почему же не Итачи-сан? Или Саске-сан? – Саске-сан… боги, как же это смешно звучит. Не могу я его воспринимать как взрослого человека из благородного общества. Для меня он все так же остается либо просто Саске, либо вообще мелкий, мой братик, за которым нужен глаз да глаз.       - Саске все еще юн и порой слишком эмоционален. Что же касается Итачи, то больше пользы он принесет в качестве советника Хокаге. Кандидатура Какаши самая подходящая, на мой взгляд. Что скажите, господа?       - Хатаке Какаши-сан, говорите? Сын Белого Клыка Конохи… Да, думаю, это хорошая идея. Что скажите, Какаши-сан? – Отлично, судя по отложенному вееру, мне удалось заинтересовать Лорда Феодала. Все правильно. Какаши действительно будет отличным Хокаге, даже если сейчас он будет исполняющим обязанности, потом все равно станет полноценным правителем. Так пусть это произойдет сейчас уже. Тем более, что Данзо нет, как и Старейшин, что радует.       - Если так нужно… - Ну и интонация у Какаши. Он точно не в восторге от такой перспективы, но ничего не поделать. Он должен возглавить деревню именно сейчас, пока Цунаде на больничном, а мир на пороге войны. Я думаю, что он вместе с Итачи смогут сделать все в лучшем виде.       - Вот и отлично. Тогда, решено. Отныне, Шестой Хокаге – Хатаке Какаши. Все свободны.       Напоследок меня умудрились пронзить не самыми хорошими взглядами главы кланов, что не удивительно: для них я – неприятная личность, причем по многим причинам: Учиха, а значит из закрытого клана, по сути гражданская женщина, что еще более унизительно для остальных, но самое главное, как мне кажется, то что я на короткой ноге с Лордом Феодалом, а теперь еще и поставила своего человека на пост Хокаге.       - Полагаю, вы сделали правильный выбор, Минада-сан? – Ко мне подошел Шикаку-сан и начал говорить довольно громко, явно стараясь, что бы его услышали все, кто еще не покинул помещение. – Хатаке Какаши действительно неоднократно доказывал, что достоен этого титула. Поэтому я поздравляю вас, Какаши-сан.       - Спасибо за оказанное доверие. – После этого уже все покинули помещение. Мы же отправились домой. Ведь своих детей я оставила на не самую надежную команду, по моему мнению. Но с Саске спорить не стала. Карин, Суйгецу и Джуго… От одной мысли, что мои дети находятся с этой чокнутой троицей начинает глаз дергаться. Когда Саске сказал, что все-таки собрал эту команду и все это время они для подстраховки находились недалеко от Конохи, я была в шоке. Но, с другой стороны, как люди и как бойцы они не плохие, да и ничего плохого для общества не сделали.       Должна признаться, я не ожидала, что мальчики так хорошо отнесутся к этой компании, но в итоге приняли в свой круг, особенно Суйгецу. Этого водяного Исаму и Минору обожают и каждый раз стараются его задеть так, что бы он превратился в воду. А еще заливаются смехом, когда Карин и Суйгецу начинают свою перепалку. Мне иногда кажется, что у нас с Итачи растут садисты маленькие, а не дети. Но лишать их такой радости не могу, рука не поднимается. Итачи, конечно, не очень одобрил таких нянек для своих детей, но сегодня не было другого выбора, да и опять же, он видит, как эти ненормальные нравятся нашим детям, а как мы уже поняли, они мало кого подпускают к себе. Такого близкого отношения удостоились только Цунаде-сама с Акиха-сан, Какаши-сан, ну и Наруто. Ко всем остальным они либо нейтрально относились, либо совершенно очевидно недолюбливали, особенно Сакуру. Поэтому он смирился, но уж я то вижу, что Итачи, хоть немного, но все же собственник, и для него оставить своих детей на кого-то, кого он не знает лично – тяжело, а потому я знаю, что непременно рядом с нашим домом-палаткой есть его ворон, а может и не один. После всего произошедшего, он всегда настороже и старается делать так, что бы мы были под его присмотром. Такая забота немного напрягает своей чрезмерностью, но и приятно, одновременно. К тому же, пока ситуация не разрешится, нет возможности почувствовать себя в безопасности. Его, как и Саске напрягает тот факт, что Обито снова был в Конохе во время нападения Пейна, но не вмешался в этот бой, а появился именно там, где была я.       - Мне на мгновение показалось, что изначально он туда пришел за чем-то другим. Но увидев меня, его планы поменялись. – Уже находясь в нашей палатке, я высказала свое предположение Итачи, Саске, Акиха-сан и Какаши-сан.       - Если это так, мы должны исследовать это место более тщательно. – Дети как всегда облепили Саске и дергали за волосы и разные части тела, пока он старался сохранить невозмутимость.       - Точнее, начать исследовать. Насколько мне известно, с самого основания деревни никто не исследовал помещение под храмом досконально. Возможно, Обито что-то знает больше, чем мы. – Да уж, если Итачи чего-то не знает о клане Учиха, то ситуация действительно странная.       - Но тогда остается вопрос: почему увидев Минаду, он не напал на нее, а начал с ней разговаривать, оставив свою изначальную цель, а потом и вовсе ушел? – Какаши тоже кажется весьма озадаченным всем происходящим. Да и для меня лично все кажется очень странным.       - Было еще кое-что. Когда я призвала Аоду, он сказал, что где-то уже видел мои глаза. Едва ли у змей сохраняется какая-то генетическая память или какой-то еще подобный бред, но может быть он что-то знает или видел от старших? Не хотела бы приплетать одно к другому, но меня в целом вся эта картина не устраивает.       - Кто знает… Как бы то ни было, мы разберемся в этом.       - Думаю, не стоит пока говорить жителям деревни, что Обито был здесь. Я пойду. Нужно подготовиться к совету Джонинов. Я зайду за тобой через час.       - Да, хорошо, Какаши.       - Я тоже пойду, нужно помочь в восстановлении деревни. Все, Исаму, иди к своему папе. – Судя по тому, как Саске быстро вылетел из палатки, как у него бегаю глазки, как спешил скрыться из вида, и то, с какой интонацией это было сказано, похоже, Итачи хочет мне что-то сказать, и, зная меня и мою возможную реакцию, решил свалить по быстрому. В итоге в помещении остались только Итачи, я и наши дети.       - Не переживай. Мы во всем разберемся.       - Не могу я быть спокойной, когда на пороге война. – Почему на сердце неспокойно? Итачи ведь рядом. Почему я так боюсь его слов?       - Она была неизбежной, и сейчас главное, что бы все приготовления были сделаны еще до совета Каге. Минада, я буду принимать участие в этой войне…       - Нет! – Прежде, чем я успела что-либо договорить, а он сказать, мой ответ, как мне показалось, прозвучал весьма строго. Даже Исаму и Минору притихли, своими большими глазками перебегая взглядами с меня на Итачи.       - Минада, я должен…       - Итачи, мы это проходили. Знаем, плавали. Я сказала, нет, значит, нет. – Так раздражает и бесит, что даже руки начали дрожать и сжиматься. Что бы хоть как-то отвлечься, налила себе стакан воды, хотя саке сейчас было бы предпочтительнее. Я так боюсь за него, так переживаю. Я вообще не хочу, что бы мы были в Конохе в это время, а тут и вовсе он собрался на войну.       - Я – шиноби Конохи, теперь официально, а поэтому я должен защищать ее. Я должен сделать все возможное, что бы Мадара не воскрес, и наступил мир. Ради нашей семьи, ради деревни, ради мира. – Ох, зря он сказал эти слова. Быстрее, чем мысль созрела в моей голове и пришло осознание своего поступка, стакан полетел в сторону Итачи, разбившись вдребезги. Гнев снова наполняет меня изнутри, желая вырваться наружу. А Итачи смотрит на меня серьезно, безусловно, но не грозно. Он и сам понимает причину моего такого поведения, оба все понимаем, но так же оба не можем пойти на эту уступку. Черт, да мы оба упертых барана. Правильно вы говорили, Фугаку-сама, мы очень похожи, возможно, даже слишком. Но в его взгляде нет упрека, нет злости, только желание договориться, но это очень трудно сделать, когда у каждого свое мнение и от части, верное. Оба понимаем, что оба правы, если смотреть с точки зрения каждого из нас, но и оба не можем принять сторону друг друга.       - Мне это надоело. Разговор бессмысленнен. Мне пора на совет Джонинов.       - Минада, подожди, я понимаю, ты переживаешь за меня, но это мой долг и работа.       - Знаю я этот твой долг. Пусти меня. – Итачи схватил меня за руку, когда я проходила мимо него, и довольно крепко сжал, что бы я не вырвалась. Но посмотрев друг другу в глаза, он медленно отпустил, позволяя мне уйти. Может быть я сейчас поступаю эгоистично и неправильно, но так тяжело довериться в этом вопросе ему. Я знаю и помню силу Мадары-сама, и она не идет ни в какое сравнение с Пейном, а потому мне страшно пускать Итачи на поле боя или находиться в штабе командования, где еще опаснее. Вот и наша, по сути, первая ссора. И может быть он прав, но я не могу его отпустить, боюсь.       Вот после этого я и ушла на совет Джонинов. А сейчас возвращаться домой мне не особо хочется, хотя там мои дорогие мальчики. Теперь понятно, почему Саске поспешил ретироваться, оставив нас одних. Видимо, они разговаривали между собой и обсуждали это, и даже возможно Саске сказал, что моя реакция не заставит себя ждать долго, но Итачи рискнул попробовать.       - Почему ты предложила меня на должность Хокаге? Итачи больше заслуживает этой должности, учитывая все то, что он сделал для Конохи.       - Я не хочу этого. Тем более, что ты подходишь на эту роль как никто лучше. Все то, что я сказала на совете – правда. – Прогуливаться по «улочкам» Конохи, опираясь на посох, довольно проблематично, учитывая, что земля довольно мягкая еще. Все действительно стало другим. Сейчас кажется, словно стена, огораживающая Коноху, стала еще выше и неприступнее, особенно когда смотришь на нее снизу вверх.       - Переживаешь за него?       - Разве это странно?       - Нет. Я бы сказал, наоборот, это замечательно, когда о тебе беспокоятся. Но не ругай его за то, что он хочет уберечь свою семью от всего зла вокруг.       - Легче сказать, чем сделать. Извини, Какаши, но я бы хотела побыть одной. Возвращайся в штаб. Тебе нужно подготовиться к встрече с Каге.       - Хорошо.       Гулять по разрушенной деревне несколько странно. Мне должно быть приятно, что она находится в таком состоянии, но это не так. Вместо чувства радости я испытываю огорчение и сожаление. Так и не заметила, как добралась до окраины деревни, где еще не успели разобрать завалы. Вообще, вид уничтоженных домов угнетал и заставлял мысленно вернуться в ту ночь, когда моя жизнь навсегда разделилась на до и после. Сейчас это пережила вся деревня, и почему-то я испытываю сожаление. Кто-то скажет, время лечит, но, испытав многое на собственной шкуре, могу с уверенностью сказать, не все способно вылечить время. Многое так и останется как напоминание об этом. Где-то еще валяются детские игрушки, которые не забрали, разбитая посуда, одежда, предметы быта. В итоге, так и доплелась до берега реки. Села, поджав к себе колени, и сижу, наблюдая за течением воды. Что-то как-то гадко на душе стало от всего происходящего. Зря я накричала на Итачи, зря затеяла всю эту ссору. Но не могу же я признать за собой поражение? Я для этого слишком гордая. Дура ты, Минада. Домой-то придется вернуться, и с Итачи надо бы поговорить, только теперь нормально. Так и не заметила, как ко мне кто-то подошел и сел рядом.       - Все-таки поругались с Итачи? – Лишь краем глаза взглянув на Саске, заметила его ухмылку. Нашел чему радоваться. Ничего не хочу ему рассказывать, все и так понятно. – Говорил же ему, чем это может закончиться.       - Саске, почему он такой упрямый?       - Мы все упрямые, видимо, это у нас семейное. Ты не начала спорить, что ты не родная сестра нам. – Мы не смотрели друг на друга, только рядом сидели и смотрели на воду.       - Да какой смысл? Даже я уже поняла, от этого бесполезно отмахиваться. Мне больше интересно, почему ты решил нас помирить? Поверить в то, что ты простил Итачи за все, я не могу.       - Не хочу видеть, как ты грустишь. Я все еще зол на него, и твое состояние сейчас только сильнее злит меня, но и видеть ваши ссоры я не хочу. Поговори с ним. Он ходит сам не свой.       - Это ты сам на себя не похож, Саске. От тебя и слышать подобные речи, очень странно. Но все равно, спасибо тебе, мелкий, за то, что рядом. – Обвив его руку, прижалась сильнее, положив голову на его плечо. Спасибо, братик, спасибо, что ты есть. Взглянув на него со своего угла обзора, улыбка так и поползла вверх. – Саске, когда ты уже застегнешь свою рубашку?       - Чем она тебя не устраивает?       - Да так, фантазия разыгралась. И вспомнила старые времена.       - Дура ты…       - Ага. – Увидев его едва заметную улыбку, стало хорошо. Так и просидели какое-то время, молча глядя на воду, и как солнце отражается на поверхности реки.       - Мне нужно возвращаться к заданию. Еще много чего нужно сделать. Я провожу тебя.       - Не переживай. Я сама доберусь. Хочу еще немного здесь посидеть.       Действительно, ты прав, Саске. Я – дура, упертая и своевольная. Ну ты же знаешь, Минада, в каком мире живешь. Почему же не можешь до сих пор принять такого простого факта, что это его ремесло, что он профессионал своего дела, что за него нет смысла переживать? Но сколько бы не пыталась себя убедить в этом - ничего не получается. Но как же не волноваться за дорогого сердцу человека? Как можно со спокойной душой отпустить его на войну, а самой сидеть дома с детьми и ждать, когда он вернется и надеяться, что он будет цел и невредим, а главное, живой? Не могу я так. Но от моих терзаний и психов ему легче не станет. Нужно собраться, нужно держать себя в руках и поддержать его. Кто, если не я это буду делать?       Дома было тихо и спокойно, что немного настораживало, но, пройдя немного глубже в палатку, обнаружила своих мальчиков, развалившихся на Суйгецу, а сам водяной лежал на полу, распластавшись в позе звезды и громко сопя с открытым ртом.       - Они устроили побоище. Чертов Суйгецу. – Карин ходит и причитает, собирая разбросанные вещи, периодически пиная своего напарника то по ноге, то по руке. Забавная из них парочка, однако.       - Ничего. Спасибо, что побыли с ними. Итачи не возвращался?       - Нет. Если больше ничего не нужно – мы пойдем. Вставай, идиота кусок, и только попробуй мальчишек разбудить – убью. – Карин, ну кто ж так будит? От твоих гневных речей дети быстрее проснутся чем Суйгецу, давно привыкший к этому.       - Слышу, не глухой. Вот же ж истеричка. А при Саске такая милая. Привет, Минада. Уже вернулась? – Суйгецу, как и Кисаме, умеет просто обворожительно улыбаться и обольщать этим. Есть в нем что-то привлекательное. Потихоньку, стараясь не разбудить мальчиков, он переложил их в кроватки.       - Да. Смотрю, вы не плохо время провели. Спасибо, что посидели с ними.       - Не за что. Ладно, мы пойдем, отдыхай.       - Может мне стоит найти Итачи? – Видимо, мое выражение лица сейчас не самое лучезарное, раз Карин предложила мне найти его по чакре.       - Нет, не надо. Все хорошо. Вернется, куда он денется.       - Как знаешь. Пока.       На самом деле мне бы очень хотелось знать, где его черти носят. Уже ночь на улице, а он все не возвращается. Хотя, с другой стороны, он же советник Хокаге, возможно, у него сейчас куча дел. Скорее всего так и есть, учитывая, что Какаши назначили Шестым и он собирается на совет Каге. Надо попытаться уснуть. В самом-то деле, он же не маленький, вернется, как закончит все свои дела. Итачи не из тех, кто сбегает от проблем. Вот лежу на футоне уже порядка часа, а сон все никак не приходит. Как и Итачи… Может его стоит пойти поискать? На улице темень, только фонарики на палатках могут указать путь в такое время. Да и много людей сейчас веселых ходит по деревне. Каждый пытается перебороть свой стресс и сбросить напряжение после тяжелого дня как может. Лучше дома останусь. А может Саске попросить его найти? Его палатка же недалеко отсюда находится. Нет, не лучшая идея. Он и так не в духе от того, что мы поругались и я расстроена, а тут если скажу, что Итачи не вернулся, того и гляди, в ярость впадет.       Через еще минут двадцать кто-то постучался об опору нашей палатки и позвал меня, причем довольно громко. Хорошо, что дети спят в другом углу, где не такая слышимость.       - Минада, спишь? - Знакомый голос, похож на Какаши.       - Что случилось в такой поздний… час? – Ну точно, это был он. Вместе с ним был Ямато, Гай, Шикаку-сан, Иноичи-сан и Чоуза-сан. Все они были весьма навеселе от алкоголя, о чем говорили румянец и немного придурашные улыбки, которые любят ползти вверх, когда выпиваешь. Но самым неожиданным для меня стало то, что Какаши с Ямато держали под руки пьяного Итачи, который на ногах не стоял, вернее, стоял, но крайне неуверенно. – Какая… прелесть… Какие мы красивые, однако. - Честно, моему удивлению нет предела. Это ж сколько это чудо выпило?       - Минада, ты на него не злись только. Видимо, он пить совсем не умеет. Вы, как мы поняли, поругались. Он постоянно говорил об этом. – Ну и ну, Итачи. Саке явно не твой напиток. Ты же никогда никому не говоришь о своих проблемах, а тут разоткровенничался. – Может тебе помочь? Скажи, куда, я его уложу. – Какаши как стал моей опорой товарищеской еще тогда, во время беременности, так и остается ею по сей день. Но тут-то я точно сама справлюсь. Да и как можно злиться на Итачи? Он сейчас с таким виноватым выражением лица стоит… висит… фиг знает, даже не знаю, как лучше выразиться.       - Нет, Какаши, не надо, я сама справлюсь. Идите уже по домам. Только осторожнее. – Перекинув руку Итачи через плечо, ничего другого не остается, кроме как тащить его до постели. – Ну что, дорогой, пойдем спать. Ох, как же тебе будет плохо завтра. – Уже представляю, как ему будет «хорошо» завтра утром.       - Минада-чан, прости меня… за все. – Старается мне помогать, переставляя ноги, но лучше бы не делал этого. От того, что он сейчас не может себя полностью контролировать, его косит в сторону и в итоге я едва не падаю с ним. Но его слова, да и его вид и состояние сейчас не вызывает у меня ни злости, ни гнева, ни досады. Только снисходительная улыбка и желание помочь. А еще удивлена, что он старается не шуметь и разговаривать тихо, помня, что дети спят совсем недалеко от нас.       - О, я уже Минада-чан? Ты чего ж это так напился, дорогой мой? – Опустив на футон мое любимое пьяненькое тельце, стала его пытаться раздеть. Ну не в одежде же грязной ему спать. А он опять пытается помочь, только получается очень неуклюже. Но хотя бы обувь и жилет с футболкой удалось снять. За последнее время он стал выглядеть намного лучше: слегка набрал вес и мышечную массу, цвет лица совсем немного, но изменился и стал более здоровым, хотя и оставался по-прежнему светлым. Поэтому когда избавилась от его футболки, невольно залюбовалась красотой. А потом он неожиданно взял и обнял меня, уткнувшись в грудь, крепко сжимая за плечи.       - Я знаю, что не достоин тебя, не достоин твоей любви за все то, что сделал в жизни, но я люблю тебя. Тогда… ты давно еще спросила, сделал ли я свой выбор: брат или Коноха? Я не ответил… потому что боялся признаться самому себе. А ведь еще тогда я выбрал тебя. – Он до сих пор помнит о том разговоре? Невероятно. Приятно слышать эти слова, и ведь я прекрасно понимаю, что это выходит алкоголь, но ему это, видимо, необходимо.       - Кого-то здесь потянуло на откровения. Так, Итачи, ложись и спи. Мы сможем с тобой поговорить завтра, если захочешь.       - Ты злишься на меня? Я все понимаю.       - Я не злюсь на тебя. Я могу злиться на себя, знала же, что мы оба упертые бараны. Отдыхай. Утро вечера мудренее. – Кое-как смогла его уложить в постель. Все, наконец-то можно ложиться спать. Хотела лечь ему на грудь, но он перевернулся на бок и сжал меня в объятиях. Не самая удобная поза для сна, но он крепко меня обвил руками, словно боялся, что я исчезну. Ну что я еще могу сделать в такой ситуации? Как вообще можно на него злиться? Сделав глубокий выдох, обняла свободной рукой и уснула.       А на утро болело все тело. Итачи так и не выпустил меня из объятий и всю ночь проспала в таком положении. Только утром выбралась. Пока занималась своими делами и кормила мальчиков, он проснулся. Вид у него был очень потрепанный: неуверенная походка, держание за голову, прищуренный взгляд. Не говоря ни слова налила ему рюмку саке, когда сел за стол.       - Я не буду.       - Выпей – легче станет. А после этого поешь как следует. – Боги, как же мне его жалко сейчас. Я то знаю, какого это, после пьянки встать с кровати, особенно когда не привыкший к этому. – Может, расскажешь, почему ты так напился вчера? На тебя это не похоже.       - Наша ссора не выходила из головы. Минада, я знаю, у нас с тобой разные взгляды на жизнь, но… - Не смотрит мне в глаза, а лишь перед собой. По нему видно, что он не знает, как сказать все то, о чем думает. Но в нашей ситуации больше виновата я. Это ведь я стала в позу и начала, по сути, ссору.       - Итачи, подожди. Дай сначала я скажу. Извини… я знаю, что ты шиноби, что ты профессионал своего дела, но я очень за тебя боюсь и переживаю. Ты, Саске и наши с тобой дети – единственные дорогие мне люди и я не хочу вас потерять. И слова Обито о том, что так или иначе, но все вы умрете, а я останусь одна – пошатнули мой внутренний мир. – Присев за стол рядом с Итачи, положила свою ладонь поверх его. Мне и самой за себя стыдно – повела себя как истеричка.       - Я не могу обещать тебе, что не буду ввязываться в опасные битвы – это будет не честно по отношению к тебе. Но могу пообещать, что сделаю все возможное, что бы эта война быстро закончилась и наступил мир. Ведь я хочу, что бы наша дочь родилась уже в мирное время.       Да уж, работу над появлением дочери мы начали, хотя редко на это находится возможность, да и говорить о результате пока рано, в любом случае мы только начали. Жизнь в палатке с двумя детьми, которые всегда рядом, трудно. Приходится иногда то Акиха-сан их вверить, то Саске, то теперь еще и Суйгецу. Нянек хоть отбавляй, на любой случай жизни. Кстати о мелком. Когда он пришел в гости и увидел Итачи в его нынешнем состоянии, то был крайне удивлен и не сдержался от колкого замечания, на которое Итачи, как старший и взрослый, никак не отреагировал, предпочтя промолчать. А вот меня распирало от смеха, потому что то, как Саске смотрел на Итачи – как отдельный вид искусства: такое недоумение, удивление, растерянность и ехидство показать одновременно может только мелкий.       Медленно, но верно, деревня возвращалась к прежнему образу жизни: появлялись новые дома, дороги, высаживались деревья, устанавливались новые линии электропередач, фонари и лавочки. Дни сменились неделей, потом другой, и третьей. Прошел совет Каге на котором было принято решение начать подготовку к войне, которую Обито все же объявил, заявившись на совете. Для Какаши это было трудным испытанием, но он справился. Так же радостной новостью стало и то, что Цунаде-сама стало намного лучше и она проснулась, и постепенно возвращает силы. Наруто направили на Черепаховый остров для знакомства с Би и тренировкой с ним. Итачи с Саске едва ли не сутками пропадают, либо находясь на заданиях, либо помогая разрабатывать планы и стратегии, либо исследуя помещение храма, либо делая другие приготовления к войне. Сидеть сутками дома было скучно с детьми, а поскольку Акиха-сан все так же оставалась моим врачом и помощником, я часто забирала ее на тренировки. Не важно, что я не могу помочь на самой войне – для самообороны нужно продолжать тренироваться. Но, как бы там не было, иногда Итачи находил время, что бы побыть с семьей, или же только со мной. Такие моменты мы старались провести так, что бы нам никто не мешал. Мы наслаждались друг другом во всех смыслах этого слова, и в каждый из этих моментов были счастливы как никогда наверно. То мы играли в различные настольные игры на желание и просто так, то гуляли по улицам, в результате чего просила покатать меня на спине, то сидели под деревом и ели мороженое, то цветы пойдем собирать в лес или охотиться. А несколько раз даже получилось вместе потренироваться, чему я была счастлива вдвойне, если не втройне, особенно когда в результате Итачи похвалил меня и сказал, что мой уровень весьма не плох. И каждый раз, не важно, насколько он был уставшим, старался сделать все возможное, что бы время, проведенное вместе, запомнилось для нас только с положительными эмоциями. Каждый раз в его глазах было столько любви, заботы и нежности, что хотелось растаять и плавать в этих чувствах до самого последнего момента. Поцелуи были нежными и теплыми, объятия крепкие, вздохи глубокие, а сердце постоянно трепетало, стремясь вырваться на волю. Словно у него выросли крылья, и оно хочет улететь далеко-далеко. И каждый раз, проведя время вместе, мы засыпали с улыбками на лицах, забывая обо всем, что творится вокруг, потому что на этот момент для нас важна только наша семья.       Однако немного огорчал тот факт, что в помещении под храмом так и не было ничего обнаружено, что могло бы привлечь внимание Обито и за чем он мог снова объявиться в Конохе. В результате я намекнула Итачи, что, быть может для этого было бы лучше воскресить прошлых Хокаге с помощью Орочимару? Ведь они знают все. Знают всю историю Конохи и мира Шиноби. К тому же, Итачи ведь знает, что враг и так будет использовать технику Нечестивого Воскрешения, так почему бы нам с самого начала не воспользоваться этим? В результате, после долгого обсуждения в кругу семьи, то есть Саске, Итачи и меня, было принято решение немного повременить с этим. Совет Каге может этого не одобрить, да и для подстраховки, что ты не все слышали ответы на, возможно, неудобные вопросы, то если и делать это, то позже и самим.       Так прошла еще пара недель. Начался общий сбор и распределение по отрядам. В скрытых деревнях остаются только дети, старики и женщины не шиноби. Для безопасности ворота так же закрылись. Лорд Феодал, да и Реко-сама несколько раз предлагали мне и детям покинуть Коноху и перебраться на время войны в одну из их резиденций на безопасной границе, но я отказалась, хотя, если бы меня еще год назад спросили, что бы я сделала, то ответила, что мне нет места в Конохе и уехала бы не задумываясь. Но сейчас это мой дом, возможно потому, что здесь Саске и Итачи, но это так. Я не могу оставить эту деревню и уехать с детьми.       Поскольку многие мужчины-учителя из Академии тоже отправились на фронт, то стал вопрос: а кто будет учить растущее поколение? Нужны были и воспитатели для малышей, и учителя. Пришлось вспомнить, что такое, быть преподавателем. Правда, если в своем мире я была преподавателем иностранного языка, что мне не особо нравилось, то тут стала читать курс по истории, что ближе мне. Сколько помню, никогда не любила свою профессию. Только из-за студентов, которых любила по большому счету, ходила на работу. Но ничего не поделать. Так проходили дни. Никто не получал каких-либо вестей с фронта, никаких призывных птиц или почты. Все жили в полной безызвестности, но никто не отчаивался. Женщины продолжали сохранять оптимизм, скрывая свое переживание за улыбками, а я просто как на автопилоте проживала один день за другим, стараясь не думать ни о чем плохом, потому что, как оказалось, наши попытки с Итачи зачать ребенка увенчались успехом, и хотелось верить, что будет девочка, как мы и хотим. Акиха-сан, как оказалось, как и почти все медики высокого уровня, способные оперативно вылечить раненых, была отправлена в палаточный медицинский городок, а потому о моем положении мне сказала дежурный врач в госпитале Конохи. В тот момент возникла только одна мысль: «Ну уж нет, рожать я буду только под присмотром Акиха-сан и Цунаде-сама». Больше об этой новости не знала ни одна живая душа, включая Исаму и Минору. Лучше оставлю эту новость до лучших времен.       Иногда до деревни доносились совсем тихие, еле слышные звуки с фронта от различных масштабных техник, и в такие моменты вся деревня словно замирала, а время останавливалось. Хотя к этому довольно быстро привыкли жители. А вот не заметить огромный метеорит, опускающийся с неба, было невозможно. Когда я его увидела, то ужаснулась его размерам. Даже из Конохи, за сотни километров от линии фронта, этот «шарик» было очень четко видно. Мадара… тебя уже воскресили? Эта мощь чувствуется даже отсюда. Но почему я не испытываю страха перед этой великой силой? Почему я стою, и, в отличие от всех остальных жителей, с восхищением смотрю на эту технику? Почему улыбка украшает сейчас мое лицо? Почему на сердце нет страха, ужаса и переживания за родных, лишь какое-то родственное тепло? Я могу только догадываться и предполагать, что я просто очень сильно уважаю и почитаю Мадару-сама. Для меня он всегда был кумиром и образцом совершенства, поэтому видеть всю эту мощь сейчас, можно считать подарком богов. Когда это произошло, я как раз вела урок истории в Академии, а потому, сразу после того, как все увидели эту технику, началась паника. Кое-как успокоив детей, на что потребовалось не мало времени, если быть честной, я вывела их из Академии и кратчайшей дорогой отвела по домам, сама же поспешила к своим мальчикам, которые остались с Суйгецу и Карин, которых оставили в деревне по моей личной просьбе.       - Что происходит на линии фронта? Такая мощная чакра… Она ненормальна. – Карин совершенно не обращала внимание на то, что я вернулась, даже Суйгецу, который как обычно старался развеселить мальчишек, только что бы те не почувствовали ничего. Но это не помогло. Мальчики и сами смотрели в окно, которое как раз выходило в сторону фронта как завороженные.       - Как что? Фантомас разбушевался. Исаму, Минору, отойдите от окна. Там опасно. – Забрав мальчиков подальше от окошка, ответила я Карин, и продолжая заниматься своими делами.       - Кто?       - Не важно. Просто один из Богов Войны мира Шиноби вернулся на эту бренную землю.       - Мама. Там папа. – Спустя какое-то время, когда мальчишек удалось отвлечь от желания посмотреть снова в окно и вглядываться в горизонт, Минору позвал меня. От его слов я впала в ступор, но посмотрев в сторону, куда он указывает, увидела ворона с посланием на лапке. Как-то несколько раз я говорила мальчикам, что папа у нас с воронами дружит, вот они и запомнили, что раз ворон, значит, папа. Но честно, у меня чуть сердце в пятки не ушло, когда он это сказал. Ужасно испугалась.       - Суйгецу, идешь со мной. Карин, остаешься с мальчиками. – Мельком прочитав записку, я, ничего не объясняя, побежала в сторону храма. Записка, написанная Итачи, говорила о том, что я должна прибыть в помещение под храмом в ближайшее время. Раз они так быстро прибудут в Коноху, значит, решили воскресить прежних Хокаге раньше, чем появился Мадара-сама. Видимо, ход истории действительно нарушился, пусть и не так сильно, и очень похоже, что это из-за того, что обо мне и о том, что и сколько я знаю, знали единицы.       Находясь уже возле храма, я услышала мужские голоса, один из которых, без сомнений принадлежит Орочимару. Стараясь спускаться как можно тише, изо всех сил прислушиваюсь к каждому их слову.       - Вы столько пережили в своей жизни. – Не могу понять, кому принадлежит этот голос. Слишком сильно эхо коверкает звуки.       - Итачи, так ты остался жив? И вы сейчас оба здесь? А что стало с Данзо и старейшинами? – Похоже, что это Третий. Этот старческий голос с хрипотцой я узнаю. Вот же ж черт старый, даже сейчас думает об этих сволочах.       - Данзо и старейшин убила я, пусть и не самолично, но приложила к этому руку, старик Третий. – Появившись в сопровождении Суйгецу в этом помещении, на меня сразу же обратили внимание все присутствующие. Снова на сцену вышла стерва и сволочь, позволяющая говорить с Хокаге в высокомерной манере, горделиво подняв голову и смотря как бы свысока на них. Удивление Хирузена было неописуемо. Кажется, он не может поверить в то, что я могла сделать подобное. Четвертый и вовсе стоит и не понимает, что происходит. А вот что касается Хаширамы и, в частности, Тобирамы, то они стояли и смотрели на меня, как на восьмое чудо света, от чего даже я немного смутилась, но вида не подала.       - Ты... – Первый хотел что-то сказать, но Второй его успел перебить.       - Кто ты такая?       - Меня зовут Минада, приемная дочь Учиха Фугаку, номинальная глава клана Учиха, и я пришла сюда только для того, что бы плюнуть вам в лицо лично, Второй-сама. – Медленно, грациозно, величаво, надо не идти, а плыть. Мой голос сам по себе стал певческим и надменным, а от того, как саркастично и издевательски был произнесен титул Тобирамы, даже Хаширама улыбнулся.       - Дочь Фугаку? Учиха Фугаку? Правда? Я думал, что у него только два сына родных и он никогда не удочерит никого. – Минато, сама простота и наивность. Хоть он и в самом деле силен, что ощущается каждой клеточкой моей кожи, он вполне мог бы потягаться с Фугаку-сама по силе, но, не смотря на это, он очень простодушен. Быть таким Хокаге невозможно, ты всегда будешь подвержен мнению со стороны, без возможности самому принять какое-либо решение.       - Тем не менее, это так, Минато-сама. И Фугаку-сама не такой плохой человек, как тут многие считают. – С этими словами я повернулась к Третьему и просверлила его взглядом. Честно, ждала от него ответа, но так и не получила, он просто молча продолжил смотреть на меня пристальным взглядом, периодически переводя взгляд на Итачи и Саске. Что же ты оцениваешь, старый пердун?       - За что же, дитя, ты хочешь это сделать с моим братом? Чем удостоил такой чести мой брат? – Первый… даже сейчас, в такой обстановке, он излучает тепло и доброту. Светлый человек, ничего не скажешь. А вот Тобирама холоден и сдержан, и не искрится добротой. Не сказать, что он враждебен ко всему, но сейчас я точно ощущаю неприязнь лично ко мне. Я ему точно не понравилась.       - За систематическое принижение клана Учиха, за унижение и дискриминацию нашего клана, но, самое главное, за страх, дикий животный страх, который вы испытывали к Учиха и ничего не желали с ним делать. Только уничтожить, только вычеркнуть его памяти людей, только что бы первый номер был только Сенджу.       - Что ты знаешь обо мне? И о мире шиноби?       - Я много чего знаю. Вы даже не представляете, сколько. Знаю, как подло вы убили Изуна-сама – брата Мадары-сама, как подговаривали почти не скрываясь Хашираму-сама не доверять Мадаре-сама, как создали полицию Конохи, где были только Учиха лишь для вида говоря, что это тоже власть и управление деревней. – Нельзя пасовать перед ними – это я точно знаю, а потому стою и смотрю на них прямым взглядом.       - Вы наградили их полномочиями тех, кого обычно люди ненавидят больше всего. Умно, ничего не скажешь, если хотели вызвать недоверие и вражду по отношению к ним. – Орочимару сделал весьма конкретный и понятный аргумент, насколько «гениальными» были решения Тобирамы касательно Учиха.       - Тобирама, я же говорил тебе, оставь их в покое, ведь они были нашими союзниками и друзьями.       - Замолчи, брат. Эта девчонка не знает, что говорит и не знает всей правды. – Я? Не знаю всей правды? А вот тут-то вы ошибаетесь, Тобирама-сама.       - Не знаю правды? Вы ошибаетесь, о, великий трус. Хотите правды, так вот она: больше Хирузена я ненавижу вас, того, кто начал все это, кто с каждым шагом сам же заставлял Учиха однажды предать деревню. Вы словно издевались каждый раз и проверяли, когда чаша терпения переполнится. Будь здесь Мадара-сама, я бы сказала ему, что нужно было еще тогда, когда он сам понял, что из его мечты получается полная жопа огурцов, брать весь клан в охапку и уходить из Конохи. – Опять сказала ахинею, от которой у Суйгецу округлились глаза, а все присутствующие выпали в осадок, пытаясь понять и осознать весь смысл фразы «полная жопа огурцов». Мне-то и самой смешно, но сдержалась, потому что сейчас нужно совершенно другое лицо.       - Почему ты так ненавидишь Коноху, дитя?       - А ее есть за что любить, Хаширама-сама? Она прогнила, не успев вырасти. Единственное, за что можно любить эту деревню, так это за то, что именно в этой деревне мне посчастливилось родиться, встретить прекрасных людей, которые сейчас стоят перед вами, ставших для меня семьей, стать сестрой одного и полюбить второго прекрасного человека. Только за это.       - В тебе практически нет чакры, но этот взгляд в точности как у Мадары. Ты его потомок? – Тобирама… ты скоро во мне дыру протрешь. Чем я тебя так раздражаю?       - Какая честь – сравнить меня с таким великим человеком, как Учиха Мадара-сама. Однако от ваших слов так и хочется истерически рассмеяться. Нет, я не его дочь, но комплимент засчитан.       - Ты прав, Тобирама, в этой девушке есть что-то, что делает ее похожей на Мадару, в особенности эта надменность, когда речь заходит об Учиха. Но нельзя обвинять человека только потому, что он на кого-то похож.       - У меня вопрос к вам, Второй Хокаге. Почему вы так относились к Учиха? – Саске… По нему видно, что его раздражает и напрягает все то, что происходит сейчас. Этот рык, этот суровый взгляд – узнаю своего мелкого колючего ежика.       - Любовь – проклятье клана Учиха. Когда Учиха познает любовь, а затем теряет ее, в мозгу начинаются необратимые процессы, и человек получает огромную силу глаз, как проявление боли утраты. Лишь единицам удается избежать этого.       - Тобирама, дайте угадаю: вы никогда по-настоящему не любили. Иначе бы подобных слов мы от вас не услышали. – Не люблю, когда начинают говорить про эту ересь с проклятьем Учиха. Спокойно подойдя к Итачи, демонстративно махнув хвостами перед Вторым, взяла его за руку, положив себе на живот. – Любовь не может быть проклятьем, какую бы силу не давала взамен на ее утрату. Всегда можно найти любовь, которая поможет справиться с бедой. И мы тому доказательство, не так ли, Хашимара-сама, Третий?       - Мито говорила, что для того, что бы не потерять самого себя, когда становишься Джинчурики, нужно наполнить свой сосуд любовью. Глядя на вас, я вижу, вам не страшна ненависть.       - Итачи, я рад, что ты смог найти понимание с Саске и простить себя. В том, что произошло виноват только я.       - Не вашими потугами они смогли это пережить. – Почему меня бесит Третий почти каждый раз, как открывает свой рот? Ненавижу его, и, честно, хотела кинуться на него, если бы не Итачи, который сильнее прижал меня к себе.       - Все хорошо, Минада. Нет, Третий-сама, я не смог простить себя до конца, и долго еще не смогу, но то, что рядом со мной люди, которым я нужен и для которых любим, помогает преодолеть все невзгоды. – Все еще стою перед Итачи, прижимаемая одной рукой, а другая была наготове в любой момент обороняться. С ним так хорошо, так тепло и спокойно, что хочется расслабиться, но не могу, не сейчас, не с этими людьми.       - Вот как? Похоже, ты смог обрести не просто силу, а настоящие крылья за своей спиной, Итачи. Это дорогого стоит. – Хаширама-сама слегка улыбнулся, даже, я бы сказала, что посмеялся, глядя на то, как я стараюсь изничтожить хотя бы взглядом Тобираму и Хирузена.       - Нужно отправляться на поле боя и остановить Мадару. Что решил, Саске? – Взглянув на меня, Саске некоторое время хмурил брови, пристально всматриваясь, а потом хмыкнул, сделав подобие улыбки.       - Я защищу то, что мне дорого, и место, где они живут. Брат, нам пора. – Брат? Он впервые за все это время назвал Итачи братом, как раньше. Неужели они смогли найти понимание? Подняв удивленный взгляд на Итачи, он в ответ только слегка улыбнулся, крепче сжав мою руку.       - Сейчас буду. – Мы остались одни в этом помещении. Так хотелось с ним побыть чуть дольше, ведь мы уже давно не виделись и я успела отвыкнуть от долгих расставаний.       - Вы помирились?       - Не думаю, что это произойдет быстро, но прогресс виден.       - И это замечательно. Но я все же надеюсь, что к появлению нашего ребенка вы сможете разрешить все ваши разногласия. А еще надеюсь, это будет девочка, как мы и хотим. – Снова положила его руку себе на живот, что бы дать возможность прикоснуться к совсем еще маленькому, не дающему признаков явного присутствия, но подтвержденного ребенка. Он так удивлен, что даже не может скрыть этого.       - Минада, ты…       - Я беременна, Итачи. И в скором времени у наших мальчиков появится братик или сестренка. – Ощущаю себя полной дурой, влюбленной и наивной, но невероятно счастливой.       - Думаю, это будет девочка. – Он так тихо это сказал, и с таким волнением в голосе, что не улыбаться в такой ситуации просто невозможно.       - Это потому, что мы так хотим. А там как получится. К сожалению, в этом вопросе мы не всесильны. Как ты, Итачи? Как себя чувствуешь?       - Все хорошо, не переживай. Мадара воскрес, но, думаю, с помощью прошлых Хокаге мы сможем его запечатать до того, как он поглотит Десятихвостого и выпустит Кагую. Минада, прошу тебя, не покидай Коноху. За ее пределами сейчас слишком опасно.       - Только если пообещаешь, что с тобой ничего плохого не случится.       - Против нас Мадара и воскрешенные шиноби…       - Между прочим, один спор, очень давний, ты мне уже проиграл. Спор, что ты вернешься в Коноху. Поэтому ты должен был уже понять, что спорить со мной бесполезно. – Мои слова заставили Итачи сначала удивиться, а потом мягко и искренне улыбнуться. - Вы не спрашивали у Хокаге, что мог искать Обито в этом тайнике?       - Скорее всего это были свитки с техниками и пророчество на камне. Ты и сама помнишь, что это послание до конца прочесть так никому и не удавалось, и вообще, было исковеркано Зецу.       - Да, пожалуй, ты прав.       - Минада, ни о чем не волнуйся. Возвращайся с Суйгецу домой и будь с мальчиками. Я знаю, что ты хотела бы и сама отправиться на поле боя, но хотя бы сейчас, послушай меня. Хотя бы ради нашего ребенка. – Не могу больше сдерживать себя. Потянувшись, поцеловала его, обвив шею. Я успела соскучиться по нему, а его объятия в ответ говорят только о том, что меньше всего он хочет оставлять меня.       - Хорошо, Итачи.       Попрощавшись, я с Суйгецу вернулась домой, где Карин осталась с детьми. Конечно, мальчики спрашивали, где папа и дядя, и почему они так долго не возвращаются. Кое-как мы смогли объяснить, что они на сложной миссии и пока что не могут вернутся, но непременно совсем скоро снова будут с нами. Безусловно, было страшно жить, когда раз – через раз до тебя доходят звуки с поля боя: где-то техника мощная взорвалась, где-то известия долетели. Приглашенные строители довольно быстро отстраивали деревню, и безусловно, у многих были вопросы, кто где будет жить. Благо, на этот случай, Какаши смог разработать план деревни, а поскольку у меня было разрешение на возведение собственных домов еще до нападения Пейна, то для нас дома, спроектированные мной, уже практически были готовы и мы постепенно переносили вещи и мебель туда. Нам полагалось два дома по документам: один для нас с Итачи, и один для Саске. Карин, Суйгецу и Джуго, который, кстати, на время войны ушел в лес на всякий случай, решили, что им хватит и тех стандартных домиков, что сейчас строятся. Я же сразу сказала, что должно быть минимум 2 детские комнаты в нашем доме, и просто 2 спальни в доме Саске, и обязательно, что бы было по просторной ванной. В общем, раз уж строить, так строить добротно.       Если честно, то меньше всего я хотела находиться в Конохе. Несколько раз эмоции брали надо мной верх и я едва ли не срывалась с места, что бы побежать на поле боя, но каждый раз удавалось, пусть и с трудом, и порой с помощью Карин и Суйгецу, вернуть мозги на место и не совершать настолько опрометчивый поступок. Сейчас не та ситуация, что бы рисковать собой, и, даже в первую очередь, своим ребенком. Да и не могу я оставить Исаму и Минору одних в деревне. Эх, а ведь я так хотела познакомиться с Мадарой-сама лично. Но, видимо, ничего не получится.       С трудом помню тот момент, когда ночное небо озарилось ярким и даже ослепительным лунным светом. Помню, что старалась не смотреть на луну, но, по всей видимости, дело не сколько в визуальном контакте, а самом свете, потому что последнее, что осталось в памяти, как тело сковало, а потом стало опутывать странной лентой, скорее даже, корой дерева. И в сознании я была вплоть до того, пока не оказалась в полной темноте. А потом сон, в котором было все реально. Мечты о будущем… Странно это, насколько я помню, мне должна была сниться моя мечта, мой идеальный мир, но вместо этого я увидела своих позврослевших мальчиков, и родившуюся дочку. Какие же они красивые будут. Да и характеры у них будут те еще. А так, я больше ничего не помню, что касалось бы этой вечной иллюзии. В сознание пришла довольно быстро, когда техника развеялась, что означало одно: Учиха Мадара повержен, Биджу разошлись кто куда по миру, и эта война окончена. Все так медленно и раскачано начиналось, а закончилось так неожиданно и быстро. Даже я, человек, который знал почти все, что должно происходить, не смогла до конца быстро осознать, что все кончено. Кажется, что еще не все, и вот-вот надо ожидать нового нападения. Но, это действительно так. Все действительно закончилось.       Наконец-то пришли новости: шиноби возвращаются в свои деревни. Переживала за Саске: не стал ли он драться с Наруто, цел ли, а про Итачи вообще страшно было думать. Лишь надеясь, что все хорошо. В заботах о детях и работе в Академии пролетело еще несколько дней. Кажется, сегодня они должны уже вернуться. Однако прошел день, наступил вечер, но так никто и не вернулся. Убрав оба дома и наготовив еды, в итоге так и уснула за столом на кухне. Все-таки из-за беременности очень тяжело долго быть бодрой. Силы заканчиваются быстро, хотя срок еще очень маленький. А проснулась очень резко, когда почувствовала, что ко мне нежно прикоснулись и накрыли теплым пледом. Спросони тяжело сфокусировать зрение на чем-то или ком-то, но эти глаза и эту улыбку узнаю сразу.       - Наши дома можно узнать сразу. - Да уж, наши дома в два этажа, огороженные забором, с гостиной полукругом, панорамными окнами, зеленой лужайкой и деревьями, выделяются на фоне довольно однотипных домов, построенных массово, если только хозяева сами не позаботились об этом. – Ты себя не бережешь, побеспокоилась бы о ребенке.       - Вернулся… Вернулся! – Накинулась на него, душа в объятиях и повиснув на шее, а Итачи прижал к себе, крепко прижимая и удерживая на весу. Кое-где были заметны и чувствовались через одежду бинты, порезы и ссадины, но какие же это пустяки. Самое главное, что он жив. – Я скучала. – На это Итачи ничего не ответил, лишь сильнее прижал мою голову к себе. – А как Саске? С ним все в порядке?       - Все хорошо. Он живой и невредимый. Сказал, что зайдет завтра, когда восстановится. Не хочет, что бы ты видела его побитым.       - Руки хоть на месте? – Самый больной вопрос для меня - ничего не скажешь. Не могу я видеть его без руки. Он этого не заслуживает. Тем более, что сейчас он в жизни так сильно не напортачил, что бы отмывать свои грехи лишенной конечностью.       - На месте.       - Как же я рада. Мальчики очень скучали по тебе, и будут счастливы увидеть тебя. – Прям от сердца отлегло. Значит с ним все в порядке. Интересно, у него наверняка появился риннеган после этой войны. Любопытно взглянуть.       - Подожди, они сейчас спят. Не будем их будить. Сейчас мы можем провести время вместе. – Любимого человека всегда приятно целовать, даже если он пропах гарью и потом, даже если его одежда грязная и пачкается, даже если руки пересохли и грубы, даже если самой хочется спать. Обо всем можно забыть, когда после трудной и довольно долгой разлуки снова можешь прикоснуться к любимому телу, дотронуться до его волос, почувствовать как бережно, но сильно его руки обнимают тебя, как улыбается во время поцелуя, и как ему важна каждая моя реакция на его действия или слова.       Медленно, но верно, Коноха стала возвращаться к мирной жизни. Итачи все так же продолжил служить в качестве Советника Хокаге, Саске отправился путешествовать, что бы разобраться до конца в себе, найти свой собственный путь и помочь в поиске следов Кагуи, но заверил меня, что вернется к рождению племянницы, успел раз и навсегда объясниться с Сакурой (должна сказать, что я ни на чем не настаивала – он сам принял решение, что с ней все же не по пути, что она, конечно же, восприняла слишком трагично, чего я не понимаю, ведь наоборот, Саске поступил как мужчина и не стал давать никаких ложных надежд ей), Наруто стал готовиться к получению уровня Джонина, Акиха-сан и Какаши-сан стали жить вместе, хотя о свадьбе и детях пока не думают, как они говорят, слишком много сейчас проблем нужно разрешить, от чего я каждый раз недоуменно выгибаю бровь, потому что помнится мне, я вообще не думала, вовремя или нет забеременела.       Кстати, о моем положении. По сравнению с первой беременностью, вторая протекала совершенно спокойно, что я иногда даже забывала (как бы странно это не звучало), что в положении. Просто после вынашивании двойни, один ребенок – сущий пустяк и отдых. От этого, конечно, Итачи иногда едва удар не хватал, особенно когда видел, что я в своем положении еще и беру на руки Исаму или Минору, или делаю абсолютно все по дому без чьей-либо помощи, хожу за покупками, обуваю каблуки и бегаю по лестницам, когда приношу ему бенто или сменную одежду. Хотя, последнее происходит редко, потому что он вечером всегда старается вернуться домой и провести время с семьей. Мальчики были в восторге, когда узнали, что у них скоро будет сестренка или братик. Честно, боялась их реакции, потому что вдруг подумают, что они нам не нужны, но чего не придумаешь, когда гормоны шалят, и постоянно то сладкого хочется, то соленого, то смеяться, то реветь белугой из-за ерунды. Но всегда в такие моменты, рядом со мной всегда Итачи. Он поддерживает меня во всем и помогает, даже если сам занят – присылает теневого клона. Кто-то может и расстроится, но не я. Даже этому я уже рада. Главное, что рядом. Свадьбу мы решили сыграть после рождения ребенка. Некоторые, конечно, говорили, что все это неправильно, особенно старшее поколение, что дети не должны быть рождены вне брака, но мне все их слова не важны. Мы уже давно семья, мы были семьей с самого начала, и мы знаем, что это наши дети, поэтому никак не реагируем на их замечания. А еще, не смотря на то, что мы ужасно хотели, что бы родилась девочка, все равно не узнавали, кто у нас будет. Оба переживали, были в предвкушении и нетерпении, оба волновались, но не узнавали пол ребенка.       За несколько дней до родов, меня положили в больницу, а Итачи отправил птицу Саске, что бы тот поскорее вернулся. Сам навещал меня каждый день с мальчиками, принося пакеты с конфетами и фруктами, и постоянно переживал за меня, хотя и старался делать вид, что все хорошо. Когда же начались сами роды, он не успел прийти, а потому ждал вместе с мелким в коридоре. На меня опять ругалась Цунаде-сама за то, что я не кричу и не помогаю сама себе, на что опять была послана далеко и надолго. Все было как в тумане, и сознание прояснилось только когда сказали, что родилась девочка, а я сама услышала ее крик. Я была очень счастлива в тот момент, ведь наша малютка Эри наконец-то появилась на свет, и наша с Итачи мечта осуществилась. Правда я тут же уснула, и проснулась уже в палате, где все было уставлено цветами.       Когда мои любимые мужчины пришли ко мне, то не скрывали своего счастья, и я впервые видела их такими: Итачи и Саске не могли поделить Эри, постоянно передавая ее друг другу, мелкий так вообще расплылся, как мне кажется. По крайней мере, такое впечатление он производил, особенно когда, улыбаясь, забыл вообще обо всех, кто находится в помещении. Исаму и Минору с удивлением и огромнейшим любопытством смотрели на свою сестренку, аккуратно трогая ее пальчиками и строя ей гримасы. А Итачи просто сел рядом со мной, взяв мою руку в свою и переплетя пальцы, и мы вместе смотрели и не могли насмотреться на то, как наш ежистый братик сейчас воркует с племянницей, а мальчики постоянно просят его дать посмотреть на Эри еще.       - Неужели это не сон. – Трудно поверить в подобное. Пережив столько ненастья, в итоге мы все-таки смогли изменить жизни друг друга.       - И все это благодаря тебе.       - Нет, Итачи, все это создали мы, вместе. И всегда будем вместе. – Итачи все еще трудно простить себя за содеянное, но сейчас я уверена, они смогут преодолеть эту трудность – это точно. Ну а мне пора стать уже на законных основаниях Учиха Минадой, женой Учиха Итачи, самого дорогого и любимого мужчины моей жизни.